И то, что было непорочным, вдруг погрузится в пелену блаженств.
Цзян Чэн пару раз глубоко вздохнул и ощутил, как холодный воздух заполнил его лёгкие. Это немного отрезвило. Бояться нечего, ведь Не Минцзюэ сейчас в Гу Су, а значит жизни бедного романтика ничего не угрожает. Только рука соприкоснулась с дорогим деревом, как дверь сама поддалась. Очень странно, ведь обычно Хуай Сан боится каждого шороха и старается закрываться на все замки, что имеются. Тем не менее, парень вошёл внутрь, с порога спрашивая:
— Ты дома? — ответа не последовало, поэтому он закрыл за собой дверь, наскоро снимая обувь. — Так ждал, а не встречаешь…
Тишина начала напрягать. В испуге Цзян Чэн оглядел пол на наличие обуви брата друга. Миновало. Значит, этот дурень успел заснуть, пока ждал его (вероятно, для этого и не запирался). Благо, в трёх дверях запутаться было крайне сложно, да и комнату Не Хуай Сана он знал, как свою.
— Я вхожу, — для соблюдения формальностей предупредил парень, открывая дверь, ведущую в комнату.
В нос ударил яркий аромат благовоний и экзотических свечей. В компании с запахом духов Цзян Чэна это образовывало абсолютно взрывную смесь, от которой можно было впасть в кому. Не Хуай Сан обернулся, тут же поспешно накидываясь на шею друга с объятиями. Он довольно вздохнул в районе чужого плеча.
— Как же я долго ждал тебя… Где тебя носило?
Опустим, что он так и щеголял в одной толстовке. В конце концов, бедолага из Юн Мэна знал, что сегодняшняя встреча будет весьма нестандартной.
— Да я сразу поехал, как ты написал, — решив, что сейчас точно можно, он осторожно опустил руки на чужую спину. Да уж, по пьяне успели поцеловаться, а вот объятия это уже более интимный шаг.
Цзян Чэн вознамерился сказать ещё что-то в своё оправдание, но был грубо прерван. Дело в том, что от него отлипли так же быстро, как и накинулись, и теперь озорная рука друга лишь тянула глубже в комнату.
— Прости мне мою бестактность, — сказал Не Хуай Сан, невинно хлопая густыми чёрными ресницами. На лице его не было ни капли сожаления. — Ты, вероятно, очень устал, а я подорвал в такой час.
Цзян Чэн нахмурился, неловко почёсывая затылок. Если учесть, что принятие порции пиздюлей было великим делом, то да, он устал. На самом же деле всё, о чём он сейчас думал было: как сделать вид, что я не нервничаю?
Долго думать не пришлось, поскольку ему тактично вручили в руки чашку чая.
В ней точно нет виагры? Парень делает первый глоток и облегчённо вздыхает. Хорошо, он всё себе надумал. Не Хуай Сан заметил то, что его дорогому гостю явно некомфортно и поэтому завёл непринуждённую беседу ни о чём, присаживаясь рядом и так же беззаботно попивая чай. Невозможно было описать, насколько Цзян Чэн был рад такому раскладу дел. Он просто глупый влюблённый дурак, который придумал себе тысячу и одну историю о свидании с другом. Стыдно… Ведь Хуай Сан, наверное, действительно флиртовал с ним лишь потому что это их нормальный стиль общения.
— Цзян-сюн, правда или действие? — он накрутил прядь волос на палец.
— Мы вроде не играли…
— Отвечай, — тон друга стал более суровым и твёрдым.
Слегка опешив от такой перемены, Цзян Чэн растерянно ответил:
— Ну… Правда?
Вот ты и попался, Цзян-сюн.
— Отлично, — возрадовался Не Хуай Сан и образовался за широкой спиной друга, будто облако пара. Его тонкие руки мягко упали на на напряжённые чужие плечи, принимаясь слегка разминать их. — Так… Тебе действительно понравились мои фото?
Поддавшись чужим рукам, Цзян Чэн слегка расслабился, но услышав вопрос, вновь напрягся. Все струнки внутри его тела натянулись так, что вот-вот готовы были треснуть. Зачем он спрашивает об этом второй раз? Ладно по переписке, но сейчас это простое издевательство!
Был момент, который он не осмелился озвучить даже Вей Ину. Перед тем, как придти к нему в комнату за советом, Цзян Чэн для начала усмирил своего друга в штанах. Сейчас же одно упоминание о тех фотографиях вызывало не только волну краски, заботливо покрывающей щёки, но и тепло в нижней области живота. Не то, чтобы парня это смущало слишком сильно, ведь Не Хуай Сан уже видел подобное не один раз за прочтением тех самых историй вместе. Но ведь сложно признаться в том, что сейчас подобная реакция была вызвана вовсе не простым рассказом.
— Хорошие фотографии… Я ведь говорил уже.
Он сглотнул нервный ком, образовавшийся в горле, в то время, как руки друга вновь творили чудеса, заставляя тело Цзян Чэна плавиться под этим натиском, будто воск, стекающий с основания свечи. Раньше подобные действия воспринимались иначе, потому что парень не позволял себе думать о друге в интимном ключе.
— Что ж, я очень рад, — Не Хуай Сан нагнулся так, что его дыхание опаляло чужую шею. Он вдохнул с особым наслаждением: этот аромат духов он на самом деле обожал. Особенно в таком количестве. — А что ты думаешь о наших поцелуях в тот вечер?
По коже побежали мурашки. Над ним точно издеваются! Он всё же сохранил толику самообладания, кратко усмехаясь.
— А это уже второй вопрос. Сейчас моя очередь спрашивать.
— О, вот как, — парень переместил свои руки ниже, обвивая чужую талию. Голова удобно поселилась на чужом плече. Не ударят ведь его, верно? Значит, можно продолжать издевательства. — Спрашивай, Цзян-сюн. Я точно выберу правду, так что готов ответить на что угодно.
Рефлекторно руки Цзян Чэна накрыли руки друга. Сопротивляться такому было выше его сил. Он осмелел, чего уж тут. Видимо, всё взаимно.
— Что ты тут устроил? Я ведь могу не сдержаться…
— Ах, вот ты как! Не сдержится он! А я всё гадал, что же скрывает мой дорогой Цзян-сюн, — Не Хуай Сан лепетал так, будто он сама святая невинность, но ухмылка с его лица не сходила ни на секунду. Он уже давно заприметил войну миров в чужих штанах, а это весьма льстило. Нарочно переходя на самый безразличный тон и убирая руки, он добавил. — В таком случае, мне следует сказать тебе одну вещь. Я хочу разрушить нашу дружбу, Цзян-сюн.
Это был ответ на вопрос о том, что он тут устроил. Самый, что ни на есть честный.
Цзян Чэн на мгновение застыл. Такое точно не могло послышаться. Казалось, что весь мир рухнул в одно мгновение. Он ожидал услышать, что угодно, но не это. Неужели всё, что было между ними воспринималось чем-то большим лишь им одним? Ловко развернувшись, он посмотрел в глаза другу, пытаясь прочесть в этом бесстыжем взгляде хоть что-то. Тщетно. На сей раз руки его задрожали. Он хотел было взять Не Хуай Сана за плечи, но чертыхнулся, как от огня. Теперь он не был уверен в том, не противны ли другу его прикосновения.
— Хуай Сан. Прости меня… — В горле предательски пересохло. — Если тебе впрямь мешают мои чувства к тебе, обещаю, что впредь буду лучше скрывать их. Я не хочу тебя терять из-за этого, — он не помнил, когда последний раз ощущал такой животный страх. — Мне следовало привыкнуть к тому, что мы вот так флиртуем, да? Не нужно было принимать это за чистую монету…
Правая бровь Не Хуай Сана взмыла вверх. Он не знал, плакать ему или смеяться. Его Цзян-сюн оказался настолько влюблённым дурачком, что не понял самого прямого откровенного намёка. Из его рта продолжали вылетать потоки ненужных слов. Нужно срочно это прекратить.
— Такой ты дурак, Цзян-сюн, — с этими словами он притянул парня к себе, устраивая ладони на чужих щеках и вовлекая в протяжный поцелуй. После, отстранившись, соприкоснулся лбом с противоположным. Взгляды их соединились. — Форменный дурак, таких ещё поискать. Я хочу стать с тобой больше, чем друзьями, Цзян-сюн. Только попробуй мне сказать, что ты против.
Не дав и малейшего шанса для отступления, Не Хуай Сан отстраняется, с силой ударяя по плечам Цзян Чэна, чтобы тот откинулся на подушки. Восседая сверху на чужих бёдрах, незнайка победно добавил:
— Сопротивление бесполезно, дверь закрыта изнутри.
И вот наконец-то в голове Цзян Чэна всё прояснилось. Да уж, он действительно почувствовал себя настоящим дураком. Что было более важным, так это то, что на самом деле чувства оказались взаимными. Ему ещё предстоит узнать о том, что друг был влюблён в него ещё задолго до их первых ночёвок вместе, но об этом позднее. Сейчас нужно куда-то деть невероятный поток адреналина.
Осмелев, Цзян Чэн ухватил бывшего друга за грудки, протягивая к себе.
— Сопротивляться не буду, — он сверкнул властным взглядом. — Вот только я буду сверху. Потом не плачь.
— Разве что от того, что ты сдашься через пару минут, — в свойственной нахальной манере поддразнил его Хуай Сан.
Оба усмехнулись. В Цинхе Не этой ночью точно не будет тихо.
Гу Су Лань явно не ожидал задорного огонька, в лице Вей Ина, но кого это вообще волновало? Пока парень с особым энтузиазмом шагал к роскошному дому нефритов, уткнувшись в навигатор, Лань Ванцзи нервозно дёргался из одного угла комнаты в другой. Он успел убрать книги, удостовериться в том, что на полках действительно чисто и нет ничего лишнего, переоделся и всё равно не мог отвлечься. Паника? Самая настоящая. Это должно было быть его первое свидание, и он правда не знал, что следует делать и говорить в такой ситуации. В действительности он всё равно будет молчать половину вечера, мирясь с внутренними криками — такой уж у него характер. Но сдерживаться при Вей Усяне было физически трудно.
Уши не переставали гореть ни на секунду, мозг начинал плавиться. Почему его первое свидание именно с ним? А, да, точно, потому что девушками он не интересовался никогда да и не думал даже о том, чтобы погулять с ними после учёбы. Он что, всегда был бисексуален, но не осознавал этого?
А может быть он просто гей? Чтобы хоть как-то успокоиться, Лань Чжань вышел из комнаты, намереваясь попить воды. На кухне всё так же сидел брат с другом. Они допивали уже по десятой кружке чая, попутно играя в карты. Если бы их дядя знал о том, что в доме вообще имеются подобные вещи, их с Сиченем бы ждала жёсткая кара.
Лань Ванцзи молча кивнул, здороваясь с гостем, то же самое он получил в ответ. Брат быстрым взглядом проследил за младшим и с нескрываемой улыбкой подсказал:
— Вода тебе не поможет. Предлагаю принять что-нибудь покрепче, чтобы не было так страшно.
Лань Чжань крепче сжал стакан в руке, однако не обернулся. Его возмущению не было предела, однако тон оставался леденящим.
— С чего ты взял, что мне страшно?
— Всем ведь страшно перед первым свиданием, — он покрыл даму Не Минцзюэ козырным тузом и озорно высунул язык. — В этот раз у нас будет либо ничья, либо ты опять продуешь!
— О, свидание, — Не Минцзюэ ухмыльнулся, кидая на этот раз козырного короля, зная, что другу нечем будет его покрыть. — Хрена с два!
— Ага, на свиданку намылился, — игнорируя присутствие брата, Сичень принял карту. — Ты бы видел, как он лепечет по телефону с этим Вей Ином! Даже завидую, что у меня подобного никогда не было.
Выходит, брат стоял под дверью и слушал его разговор с Усянем. Вот же! Как можно было так уронить свой авторитет пай мальчика всего за пару дней?
— Ванцзи?! Лепечет?! — Не веря своим ушам, Минцзюэ удивлённо вскинул брови вверх, подкидывая очередную карту. — Ещё и с этим… Ты может сам накатил перед встречей, м?
Лань Чжань театрально прокашлялся, чтобы о его присутствии вспомнили. Впрочем, друзьям было уже плевать, потому что у старшего из Цинхе Не осталась лишь одна карта, которую он скинул. Сичень разочарованно вздохнул, складывая веер карт на стол. Да уж, вот тебе и пророчество о победе! Не упуская возможности старший нефрит решил оправдать своё поражение:
— Ага, вот видишь, даже ты смог отыграться. Скоро снег пойдёт.
Ванцзи больше не желал терпеть этого и поэтому поспешил покинуть кухню на дрожащих коленках. Попил водички, спасибо. В очередной раз он убедился, что его брат и тактичность это два абсолютно противоположных понятия. По крайней мере, по отношению к нему. Пыхтя от ярости, младший нефрит вернулся в свою комнату, где его тут же вновь огорошили. Упорный стук в окно. Кто же это, если не Вей Ин?
Парень улыбался так, что можно было выключить все фонари на улице (или же дело было в фингале под его глазом?). Завидев хозяина комнаты, он принялся более усиленно стучать по стеклу и махать второй рукой.
— Лань Чжань! Лань Чжань! Я знал, что это точно твоя комната!
Прикрыв глаза и мысленно закатив их до макушки, Ванцзи подошёл к окну, открывая его. Недовольно сложил руки на груди, смотря на счастливого Усяня.
— У нас есть входная дверь.
— Зачем мне дверь, если залезть через окно в покои к принцессе более романтично?
Усянь подался чуть вперёд, и нефрит не стал отпираться, пропуская его внутрь. Ужасно. Ещё хуже — рой бабочек в его животе. Под светом лампочек лицо Вей Ина озарило своей красотой хозяина комнаты. Пока гость бесцеремонно осматривался, про себя отмечая то, как уютно бывает в идеальной чистоте, Лань Чжань шокировано хлопал глазами.
— Вей Ин… Твоё лицо… Кто тебя так?
— А, это? — Он, в свойственной ему задорной манере, усмехнулся, пальцем указывая на свой фингал. — По пути к твоему замку мне пришлось победить дракона.
Лань Чжань вздохнул. Он буквально несколько часов сходил с ума по этому дурачку? Хотелось улыбаться, но нельзя портить имидж скалы.
— А если серьёзно?
— Покрывал друга, вот и отхватил от его брата, — Не Минцзюэ неожиданно чихнул. — Всё в порядке, мне уже не больно.
С секунду помолчав, он добавил.
— А что такое, я уже не нравлюсь тебе таким?
Ванцзи нервно отвернулся. Нужно сделать вид, что он внезапно вспомнил про окно, которое нужно закрыть. А вместе с этим скрыть то, как он опешил от такого вопроса.
— Просто спросил, что с тобой случилось…
На это заявление Вей Ин буднично усмехнулся, вновь возвращаясь к разглядыванию внутреннего убранства чужой комнаты. В конце концов Лань Чжань тактично предложил выпить чаю, на что друг решительно отказался. Какой чай? Они вообще-то идут искать приключения на свои упругие задницы. Ванцзи долго отпирался, говоря о том, что в Гу Су есть комендантский час, и что им может порядочно влететь за его нарушение, на что Усянь парировал:
— Комендантский час есть в Облачных глубинах. Остальная территория Гу Су живёт прекрасной ночной жизнью, и я хочу тебе эту жизнь показать.
Забавно, что об этот аргумент разбились все доводы младшего нефрита. Он до последнего надеялся, что Вей Ин не знает о подобных нюансах его ордена. Однако, зная его шило в пятой точке, было бы удивительно, если бы он не был осведомлён. Итак, идеальный план продержать этот взрывной механизм у себя дома успешно провалился. Держись, Ванцзи, сам ведь согласился!
Они поспешно покинули уютный дом, не упуская из внимания гостя старшего брата. Вей Ин искренне улыбнулся, из-под тишка показывая пальцем в сторону кухни.
— А вот и дракон, который немного подпортил моё прекрасное личико. Обещаю, в следующий раз я точно его уничтожу, принцесса.
Лань Чжань на это цокнул, хватая друга за ткань рукава, дабы поскорее вывести прочь, чтобы избежать скандала.
— Хватит меня так называть.
Послушал ли его Вей Ин? Нет. Перестал ли так шутить? Тоже нет.
Они окольными путями пересекли границы облачных глубин и перед ними предстал иной мир, озаряемый уличными фонарями и яркими вывесками круглосуточных заведений. Забавно, что живя всю свою жизнь в этом ордене, подобная красота являлась взору Ванцзи впервые. Вероятно, это и имел в виду Усянь, говоря, что хочет показать ему «другую жизнь». Они шли долгое время в молчании, которое отнюдь не было неловким. Просто каждый на время ушёл в собственные мысли. Комфортно.
Молчанию был положен конец, когда они свернули на оживлённую улицу, что служила своеобразным развлекательным уголком для молодёжи. Здесь располагался бар, ночное кафе и мини-ярмарка, где можно было приобрести кучу ненужных глупостей вроде именных брелков и браслетов из красных нитей с талисманами. Оживлялся этот уголок радости как раз после восьми вечера. Вей Ин с особым усердием начал рассказывать о своих приключениях в этих местах, постоянно жестикулируя. Лань Чжань ловил отблески ярких огней зрачками, что расширились вовсе не от темноты, а от того, насколько всё это завораживало. Он практически не слушал друга, от чего перестал контролировать поток собственных эмоций. Уголок рта содрогнулся и пополз вверх. Когда он это осознал, Усянь уже нарисовался перед ним с протянутой вперёд рукой. На ладони красовались две ярко-зелёные конфетки.
— Что это?
— Разумеется, прессованная виагра. Специально для тебя прикупил.
— А серьёзно?
— Просто конфетка, Лань Чжань. Ты что, настолько мне не доверяешь, что боишься её съесть?
Для того, чтобы заверить друга в том, что со сладостью всё в порядке, он ловко отправил одну конфетку в рот.
— Давай, я хочу узнать, понравится ли тебе она. Это особенная конфетка, так что я подумал, что она точно для тебя.
От фразы «особенная конфетка» Лань Чжаню не стало легче. Совсем. Дело не в том, что он не доверял Вей Ину, скорее, больше боялся чего-то из ряду вон выходящего. Взвесив все за и против, он всё же принял угощение. Поколебался, но взял конфетку в рот и тут же пожалел о содеянном.
Кислотный цвет уже предупреждал о том, что сладкого в этой конфете будет ровно столько же, сколько радости в его жизни.
Совсем не будет. Ванцзи имел странные пищевые привычки, которые обыкновенно не включали в себя нечто подобное и поэтому первой реакцией было желание сразу же выплюнуть это. Как и всегда, сделать это на людной улице ему не позволяло воспитание и поэтому он лишь поморщил нос, пока Вей Ин ухахатывался с этой ситуации, держась за живот.
— Ну и как тебе, Лань Чжань? Вкусная? Лично я обожаю эти конфетки и всякий раз, когда бываю здесь стараюсь прикупить парочку!
— Кислая, — чуть слышно отозвался нефрит, мирясь с огромным количеством слюны во рту. Наконец сглотнув и приняв всю эту кислотную смесь внутрь, он поинтересовался. — Чего в ней особенного? Обычная кислая конфетка.
— А вот и не правда. Говорят, что эта конфетка становится сладкой в самом конце, если её съесть рядом с человеком, который является твоей судьбой! Сколько бы раз я не пробовал, всегда она была кислой.
— И ты предложил её мне…
Не дав другу договорить, Вей Ин Взял его под руку, возобновляя движение. Второй не стал сопротивляться, однако испуганно отвернул голову в сторону.
— Ты угадал! Я предложил её тебе, потому что, вероятно, мы предназначены друг для друга. И я уверен, что именно сегодня мы почувствуем её сладкий вкус.
— У тебя абсолютно ужасные подкаты, ты в курсе?
— Говоришь прямо, как мой брат, — он закатил глаза, но тон его не изменился. — Ты что, не веришь в магию этих конфет?
— Нет…
В этом был весь Лань Чжань! Именно в этого нефрита Вей Ин и влюбился по уши, увидев его анкету в тиндере пару месяцев назад.
Разговор ушёл в иное русло, уходя далеко от конфет, которые, кстати, всё же дали сладковатый привкус в самом конце. Каждый смолчал. Как оказалось, лексикон Ванцзи не ограничивался фразами «мгм» или «Вей Ин». Если подобрать нужную тему, то он может долго и довольно интересно рассуждать вслух, интересоваться позицией собеседника. То, как он раскрывался наедине не шло в сравнение с тем, каким его знали большинство людей. Вей Ин старался запомнить всё: от краткой мимики до интонации собеседника. Невероятно, просто невероятно. Что более интересно — Лань Чжань даже не поскупился на смех, после некоторых шуток Усяня, что так же не могло не радовать. Будь то забвение или неземная эйфория, которая окутала этих двоих, но складывалось впечатление, что они знакомы минимум вечность, а свидание было вовсе не первым, а уже точно тысячным. Как иначе объяснить то, что всё волнение и неувязанность куда-то испарились?
Они петляли по улицам: широким и узким, освещённым огнями и погружённым в кромешную темноту. Миновали парк, в котором посидели на лавочке (Вей Ин очень хотел прыгнуть в пруд к уткам, однако ему это запретили), и не заметили, как небо начало светать. Время близилось к пяти утра, пора возвращаться в облачные глубины. Лань Чжань не подавал виду, но на самом деле он сильно устал. Это был первый раз в его жизни, когда он нарушил режим сна, а тут ещё и столько эмоций. Усянь прекрасно знал, что вырывает парня из зоны комфорта и поэтому испытывал толику стыда за это. Впрочем, по довольному выражению лица нефрита нетрудно было догадаться, что тот даже рад подобному раскладу.
Идти под руку стало обычным делом, но вскоре рука Вей Ина спустилась от предплечья Ванцзи до ладони. Несмотря на то, что обычно в подобных жестах он лёгок и безрассуден, здесь он тысячу раз обмозговал «а стоит ли?».
— Лань Чжань… Могу я?
Он приложил свою ладонь к чужой, ожидая ответа. К его удивлению, холодная конечность нефрита поддалась навстречу, смыкая пальцы.
— Мгм.
Удивительно, но сейчас впервые в жизни Вей Ин ощутил то самое чувство, именуемое смущением. Ужасно. Он — и смущается. Чужая рука, хоть и была холодной, однако в ней чувствовалась сила. Если в начале их свидания Усянь был уверен в том, что ведущую роль ему придётся принять на себя, то сейчас он буквально поддался чужой власти, замедляя шаг и еле переставляя ноги. Хотелось, чтобы его волоком тащили, только бы не отпускали.
— Вей Ин, — Лань Чжань бросил на него взгляд уставших глаз. — Ты устал?
— Самую малость, — признался он. — Тебе не стоит беспокоиться.
— Мгм.
Найдя в себе силы поравняться с другом, Вей довольно протянул:
— Лань Чжань, а как ты понял, что я слегка вымотался?
Ванцзи тяжело вздохнул:
— Ты стал меньше болтать, вот и всё, — он выдохнул клубок пара, свободной рукой разминая точку, меж бровей. — У нас есть гостевая комната. Останешься?
Лицо Вей Ина пересекла вымученная улыбка. Он и не рассчитывал. Думал, что придётся тащить задницу до общежития и просить сокурсников пустить его проспаться перед отъездом домой.
— Если сам господин Лань Чжань приглашает меня, как я могу отказаться?
— Ну хоть не принцесса… Уже лучше.
Вей Ин с особым энтузиазмом шлёпнул ладонью себя по лбу.
— Точно! Как я мог забыть?
Доброе утро — это после двенадцати часов дня. Цзян Чэн приложил особые усилия, чтобы распахнуть глаза. Если бы не птицы, что неприлично громко щебетали за окном, он бы спал ещё целую вечность. В горле стоял запах восковых свечей и осевших благовоний. Ну хоть один раз в этой жизни ему суждено проснуться и не проклинать этот мир?
Взгляд, прежде изучающий потолок, спустился ниже, от чего парня слегка пробрало дрожью. На груди покоилась макушка друга. Друга ли? В любом случае, тот спал крепким сном с абсолютно довольным выражением лица, будто грудь Цзян Чэна была мягче любой подушки. А он точно проснулся или это сон во сне?
Пару раз ущипнув себя за щёку, парень понял, что всё происходящее сейчас было явью. И тут в голову ударили воспоминания, которые окрасили щёки в ярко-красный. Температура тела тоже повысилась, о чём свидетельствовало недовольное мычание Не Хуай Сана. Он поморщил нос и буквально стёк в сторону, прижимаясь к прохладной стене. Это шанс! Цзян Чэн вылез из кровати, вновь ловя приступ стыда, поскольку его одежда валялась прямо на полу, под ногами. Наскоро надев хотя бы нижнюю часть одеяния, он с некой заботой накрыл одеялом незнайку.
Поймав своё отражение в зеркале, что стояло у стены, Цзян Чэн допустил мысль, что умереть, сгоревши от стыда не так уж и плохо. Его… Пытались сожрать? Вероятно. Жуть да и только. Мальчик повзрослел, кто бы мог подумать! Волнение слегка присмирело, а ему на смену пришёл рассудок. Не совсем здравый, следует заметить, потому что первая мысль, мелькнувшая в юной голове, была таковой: нужно написать брату.
Тот в последний раз в сети объявлялся прошлым вечером: либо сдох где-то в подворотне, либо опять в нулину и старается проспаться. И всё же руки с волнением набирают сообщение.
«Ты был прав.»
Он не знал, что ещё сказать. Признать чужую правоту сейчас не было чем-то зазорным, а даже наоборот. Благодарить за волшебный пинок под зад Цзян Чэн, конечно, не будет. Он ещё пару минут позалипал в экран, ожидая, что свершится чудо и Вей Ин объявится в их диалоге. Тщетно.
— Цзян-сюн… Ты давно проснулся? Почему меня не разбудил?
Заспанный голос Не Хуай Сана раздался прямо за его спиной. Для того, чтобы привлечь к себе внимание, он ткнул указательным пальцем в напряжённое плечо Цзян Чэна, на что тот сразу же обернулся.
— Пару минут назад, — он нахмурил брови, но тут же одёрнул себя, сменяя серьёзность на мягкую улыбку. Он, похоже тоже был голодный, ведь видимая часть шеи Не Хуай Сана так же пестрила багровыми пятнами. — Зачем мне было тебя будить? Отдыхай.
— Говоришь так, будто я кисейная барышня. Куда делась твоя твёрдость, м?
— Вероятно, ты дементор, который её высосал из меня.
Они синхронно усмехнулись, после чего Хуай Сан приподнялся на локте.
— Я рад, что мы смогли тебя вот так раскрепостить, — на это заявление Цзян Чэн смущённо кашлянул. Ага, раскрепостили, как же. Знал бы он, какой ужас творился в голове. — Что же касается отсосов, то я готов повторить.
— Ужасно, ты мутировал в придурошного, — Цзян Чэн вымученно улыбнулся. — Ощущение, что я переспал с ним, а не с тобой.
— Не забывай, что мы росли вместе, — чуть посмеиваясь, парень прикрыл лицо рукой. — Не жалеешь?
— Нисколько, — он наконец-то развернулся так, чтобы было удобнее смотреть на друга. А друга ли теперь? — Так мы с тобой…
Сказать это было сложнее, чем подумать. В горле ни с того ни с сего образовался ком. Явно играясь, Не Хуай Сан заинтересованно вскинул брови вверх, спрашивая:
— Мы с тобой что?
— Ну мы… Ты… Я…
— Я не понимаю, Цзян-сюн, что ты хочешь сказать? — Издевательство? Самое настоящее. Младший из братьев Не заслуженно получает оскар и продолжает свою актёрскую игру. — Ты хочешь, чтобы я ещё раз подтвердил факт того, что было между нами?
— Да нет же! Вот ты… — он запнулся, подбирая самое мягкое ругательство, которое имелось в его лексиконе. Забавно, что раньше он никогда не позволял себе назвать друга некрасивым словом. — Вот ты говнюк, твою мать! Вьёшь из меня верёвки который день подряд. Не стыдно тебе? Из-за кого я такой нюней стал?
Не Хуай Сан буднично поправил его:
— Который год вообще-то, кхм. Ну так, что ты хотел спросить?
Собирая всю волю в кулак, Цзян Чэн сглотнул и отчеканил твёрдо и ясно:
— Мы с тобой всё ещё друзья?
— Ты придурок?
Вопрошающий опешил.
— А?
Хуай Сан прикрыл лицо рукой, но всё так же улыбался. Над тугодумностью этого экземпляра ещё работать и работать.
— Цзян-сюн, ответь на мой вопрос: ты придурок?
— Нет… Наверное?
— Ладно, — необходимо довести дело до конца. Всё шло по плану, так что останавливаться на глупости не стоит. — Я вроде ясно выражаюсь, но так и быть, скажу иначе. Я хочу быть твоим парнем. А ты?
Вероятно, не будь он сейчас на адреналине, то обронил бы скупую слезу. Нужно срочно ответить, но голоса нет, а если и есть, то точно не послушается. Цзян Чэн усиленно закивал, мысленно молясь, чтобы хоть эти манипуляции отрезвили его. Всё это было так странно. Кто-то в этом бренном мире действительно произнёс подобное вслух. Шкала комфорта явно поднялась выше всяких отметок.
— Я… Тоже… Я всё это время так боялся сказать тебе.
Он хотел было отвернуться, но тут же его лицо заключили в тиски нежных ладоней, возвращая к реальности. Прекрасно памятуя о том, какую реакцию у Цзян Чэна вызывают объятия, Хуай Сан тут же перемещает руки ниже, обвивая чужие плечи. Первое время каждый боится даже вздохнуть, но после комнату заполняют синхронные выдохи облегчения. Они молчат. Не потому что, нечего сказать, а потому что нужно время для осознания. Идиллию нарушает усиленная вибрация телефона, который был готов проделать дыру в полу. А вот и братец воскрес!
— Ответь, вдруг что-то случилось, — Не Хуай Сан отпустил парня, и тот, согласно кивнув, тут же метнулся к телефону.
Стоило ему снять трубку, как с другого конца линии послышался взволнованный голос Вей Ина.
— Твою мать, ты там дотрахался до такой степени, что оглох? Почему не отвечаешь на мои сообщения?
— У меня были более важные дела. Что-то хотел?
— Спасти твою чёртову гейскую задницу! Ты в курсе, что Минцзюэ с минуты на минуту прибудет в Цинхе? Конечно нет! Вам правда стоит поскорее свернуть свой бордель и делать ноги, пока они не переломаны!
Горе-любовники переглянулись. Во взглядах сквозил нескрываемый страх.
— Я очень поздно лёг спать, так что когда проснулся и узнал о его отбытии сразу начал трезвонить… Вот только…
— Только что? Договаривай!
— Мне сказали, что уехал он пару часов назад.
Не Хуай Сан тут же соскочил с кровати, взволнованно подбирая свою одежду, которой, благо, было не так много. Он тихо пискнул:
— Два часа… Он, вероятно, уже зде-
Послышался тяжёлый топот, который приближался с каждой секундой и становился более отчётливым. Нервно сглотнув, Цзян Чэн попрощался с братом.
— На самом деле я любил тебя всем своим каменным сердцем.
С этими словами он сбросил трубку, пряча телефон в карман джинс. Незваный гость не стал церемониться. Сразу же повернул ручку двери, басом предупреждая:
— Я вхожу.
Цзян Чэн наскоро схватил свою рубашку, отползая ближе к окну. Хуай Сан вскрикнул:
— Нет! Стой! Не входи! Я… Я раздет.
Это было чистой правдой, раз уж на то пошло. Всё, что он успел — молниеносно вскочить в трусы.
— Да чего я там не видел? — Не Минцзюэ всё же вошёл.
Уверенность его сразу же поубавилась. В нос ударила смесь запахов прошлого вечера. Выражение лица со стандартно-недовольного сменилось на замешательство. Он ожидал увидеть что угодно, но не подобную картину маслом. Дураку ясно, что они тут не чаи распивали.
— Что ты, — его взгляд метнулся к полуобнажённому Цзян Чэну. — Что вы… Стоп, ты?!
— Здрасьте, — Цзян Чэн улыбнулся во все тридцать два зуба, хотя понимал, что в этой ситуации это очень опасно, ведь велик риск остаться без них. — А я как раз… Домой собирался! Спасибо за радушный приём!
Он посмотрел на Хуай Сана, ища в нём благословения, и тот кивнул, тихо шепнув.
— Беги.
Запинаясь о собственные ноги, которые совсем не слушались его, Цзян Чэн подался в бегство. Единственный путь отступления был через окно. Он уже встал одной ногой на подоконник, как сзади раздался голос Не Минцзюэ:
— А ну стоять! — он буквально со скоростью света смерил расстояние от двери до окна, успевая ухватиться за лямку для ремня на джинсах Цзян Чэна, стягивая того обратно. Ещё не хватало тут из окон прыгать!
— А-а-а!
Цзян Чэн только и успел прикрыть лицо руками. Пусть его убьют, но мама велела беречь физиономию!
— Цзян-сюн!
Не Хуай Сан тут же бросился на выручку, хватая брата за руку и стараясь оттянуть обратно. Тщетно. Поэтому он кинулся вниз, садясь прямо перед ним, чтобы прикрыть. Пусть их похоронят, как супругов, ссыпая прах в общий сосуд!
— Мы ничего такого не делали! Я могу всё объяснить!
Признаться честно, ситуация выдалась весьма комичной, ведь Не Минцзюэ изначально вернулся домой не для того, чтобы устроить разборки с назывным женихом Хуай Сана. А в комнату он зашёл лишь за тем, чтобы забрать чайник, который был заботливо изъят с кухни младшим братом. Реакция этих двоих была понятной, однако обидной. Он ведь не машина для убийств, в конце концов. Но, будь собой, старший свёл брови к переносице и сказал:
— Объяснить? Постарайся. Первый вопрос: что за пятна у тебя на шее?
Было интересно узнать, как он отвертится. Если не пристыдить его сейчас, что будет дальше? Это воспитательный процесс. Старший брат воспитатель.
— Я э… Ударился! Точно, скажи же, Цзян-сюн?
— Да-да! — он закивал головой для большего эффекта. Все прекрасно осознавали, что в такое поверить мог лишь настоящий придурок, но деваться некуда.
— Ты тоже ударился? — не прекращая издевательств, спросил Минцзюэ, скрещивая руки на груди.
— Да. Мы… Упали. Точно, мы упали и оказались все в синяках.
— Поразительно, — изумился старший. — Поразительно, какие вы ужасные во вранье. Я, по-вашему, вчера родился?
Не Хуай Сан мрачно вздохнул, поднимая взгляд отруганной собачки на брата.
— Прости, — он на самом деле сожалел о том, что всё вышло именно так. Обернулся к Цзян Чэну и повторил уже ему. — Извини, — потом вновь вернулся к брату. — Это была полностью моя инициатива, можешь прочитать мне лекцию, но как только мы проводим нашего гостя.
Цзян Чэн вмешался, вставая с пола, чтобы смотреть на Не Минцзюэ хоть и снизу вверх, но уже не так.
— Это неправда. Инициатива общая.
Ужасно. Эти дети ещё и защищают друг друга. Минцзюэ почувствовал физическую боль от того, как сильно ему захотелось закурить на нервной почве. Он смирил обоих холодным взглядом, разворачиваясь и отходя вперёд на два шага.
— Я жду вас двоих через десять минут на кухне, — наконец-то! Вот и чайник! Парень забрал его с полки и возобновил свой путь. — Приведите себя в порядок, смотреть тошно.
Дверь закрылась с обратной стороны, и горе-любовники облегчённо вздохнули. Пронесло.
Вопреки всем страхам Не Минцзюэ довольно спокойно отнёсся к факту отношений этих двоих. В конце концов, к Цзян Чэну у него не было ни претензий, ни вопросов. Он лишь сказал с особой серьёзностью:
— Учти, сын главы Цзян. Хоть одна слеза скатится с щеки моего брата — можешь нанимать телохранителей и до конца жизни молиться о здравии.
Нельзя не упомянуть о том, что подобной реакцией ребята были обязаны Сиченю, который деликатно промыл мозг своему другу. В конце концов, он давно заметил то, как хорошо смотрятся вместе эти двое и точно бы не вынес, не разреши Минцзюэ подобные узы. Теперь же всё на самом деле было хорошо. И большего не нужно.
Итак, после двухнедельного отстранения возобновилась размеренная студенческая жизнь легендарного трио… И Лань Чжаня, конечно. И хотя жажда Вей Ина нагнать суеты всё не могла убавиться, теперь его абсолютно ужасно шантажировал младший нефрит. Одна выходка — и больше никаких свиданий. Мир и спокойствие Гу Су отныне не нарушались. Остаток учебного года прошёл настолько быстро, что не успели ребята опомниться, как наконец-то их настигло то самое золотое время, именуемое каникулами.
— И всё же, в следующем году я бы хотел повторить тот самый кутеж, — Вей Ин потянулся, хрустя позвоночником. На его плечо опустилась рука Лань Чжаня. Он буднично выдохнул и покачал головой. Не исправить его, не исправить.
— На этот раз я точно не стану покрывать твою жопу, — раздражённо цокнул Цзян Чэн. — Мало тебе было? Опять хочешь на те же грабли?
Не Хуай Сан довольно улыбнулся, сжимая руку парня.
— А что не так, Цзян-сюн? Отлично повеселились, да и не будь той тусовки, мы бы не были там, где сейчас…
— Ага. Не были бы в чёрном списке университета, ты имеешь в виду?
Четвёрка разом усмехнулась. Была в этих словах толика правды.
— Ну и фиг с вами, зануды! В таком случае мы обязаны оторваться в Юн Мэне за время каникул. Отказы не принимаются, дышите, если согласны.
Юность. Ветер в голове и маленькие радости. Взлёты и падения, поражения и победы. Предательства, дружба и любовь. Ради этого можно и потерпеть стены учебных заведений, ведь если не они, то молодость явно не была бы той самой порой, о которой воспевают поэты. И пускай осознание прекрасного приходит с опозданием, нет смысла грустить об ушедших днях. Это лишь средние главы заурядной книги, которую довелось прочесть. Книги о прекрасной юности.
