Some Kind of Disaster

      После того, как вторая фотография явила себя миру, Вей Ин завопил: — Чего-о-о? Какого хрена? Я завидую!       На фотографии Не Хуай Сан предстал во всей своей благородной красе. Удобно устроившись напротив узкого зеркала, что стояло прямо на полу, он без толики смущения сидел на коленях в одном худи, чуть оттягивая край кофты вниз. В прямом смысле из одежды на нём была лишь эта вещь. Если бы Усянь знал, что худи принадлежала Цзян Чэну, он бы завопил ещё громче.       Выражение лица Хуай Сана было нахальным, вызывающим. Улыбка, что пересекала его лицо, говорила сама за себя: «Сколько ты ещё выдержишь, Цзян-сюн?». И кто же главная сучка этого трио? Вей Ин глупо пялился на последнее фото, впервые в жизни стараясь подобрать правильное выражение. Цзян Чэн ревниво забрал телефон, будто глаза брата могли впитать в себя драгоценные фотографии. — Хорош пялиться. — Поглядите на этого собственника, — он кратко усмехнулся. — На самом деле я не знаю, что и сказать. Если это не откровенное приглашение, то я не знаю, что это. — В каком смысле «откровенное приглашение»? Приглашение куда? — В прямом, — отрезал Вей Ин. — Приглашение присесть на его… Не бей! — он испуганно прикрылся руками на замах брата в его сторону. — Я имею в виду, это не просто провокация, это призыв к действию.       Цзян Чэн в миллионный раз спросил небеса, по какой причине он родился под самой ужасной звездой. От измученного стона его спасло новое сообщение. Лёгок на помине. «Цзян-сюн?.. Не молчи, мне становится неловко.»       Чтобы на такое ответить, нужно как минимум пару сотен раз выйти в открытое поле и покричать в пустоту. Не Хуай Сан же в этот момент без единой капли стыда улыбался во все тридцать два зуба. Ему нравилось играть на нервах у Цзян Чэна подобным образом. Следует так же отметить, что он делал это без злого умысла, а лишь преследуя цель заполучить желаемое. «Неужто тебе не нравится? : (»       Нужно было срочно что-то ответить, иначе случится непоправимое. Хуай Сан имеет привычку обижаться на игнор, а после припоминать подобное до скончания веков. Цзян Чэн быстро напечатал: «Прости, телефон завис»       Немного подумав, добавил: «Я же разбил его в общаге тогда.»       В Цинхе Не по обыкновению было очень тихо. Особенно в вечернее время. Люди, живущие в этом ордене крайне ценили покой и умиротворение, но именно сегодня стёкла каждого из домов задрожали. То был Раскатистый смех Хуай Сана. Унять его было до невозможности сложно, и всякий раз, когда он старался дышать глубже, он подкатывал с новой волной. Это точно Цзян Чэн ответил? Точно-точно. Кто же ещё может так тупо оправдываться? Что ж, продолжаем. «Ты не ответил на мой последний вопрос ;)» — Он чёртов демон! — вскрикнул Цзян Чэн, нервозно блокируя телефон.       Вей Ин удержался от комментариев, ведь они здесь излишни. Где-то в глубине его извращённой души зародилось чувство жалости к брату. Кто бы мог подумать, что такая личность, как он будет вот так краснеть и нервно дышать от одних сообщений. — Ты похож на школьницу, которая получила валентинку от главного красавчика школы. — Да нет, больше всего я похож на идиота.       Усянь поперхнулся слюной и удивлённо выпучил глаза. Впервые в жизни подобное изречение было отправлено не в его адрес. И в этом его ущемили, эх. Цзян Чэн тем временем решил проявить характер. А иначе он — не он. Руки его дрожали, а пальцы, казалось были бамбуковыми палочками, на которые не реагировал разбитый дисплей. «подбери нюни, ты ведь мужик» — мысленно успокоил он сам себя и вновь опустил взгляд на дисплей, плывущий паутинкой. Время неумолимо бежало вперёд, нужно было что-то отвечать. Вей Ин лениво поднялся с кровати и с некой заботой положил руку на плечо брату. Тот поднял на него безжизненный взгляд. — Выйди и зайди нормально, так ты мне говорил? — без каких-либо эмоций выдавил Усянь. — Ответь ему уже хоть что-нибудь.       Врать не было смысла. Будь, что будет. «Нравится.» «Очень или не очень?» «Очень» «Очень-очень? Скажи честно, Цзян-сюн~»       Итак, премия сучка года определённо была создана лишь во имя Хуай Сана. Вей Усянь, не в силах смотреть на растерянного Цзян Чэна, выхватил телефон из его рук. Ну держись, дружок! Сейчас ты узнаешь «Цзян-сюна» с другой стороны. Гордо хмыкнув, он набрал ответ: «Ты же сам знаешь ответ, не так ли? Очень-очень.»       Не дав Хуай Сану шанса ответить, с молниеносной скоростью Вей Ин продолжил строчить, параллельно отбиваясь ногой от наступления брата (Какого чёрта его телефон отобрали?). «Ты ведь там совсем один? Брат не приехал?» «Нет. Хочешь составить компанию?»       Цзян Чэн настороженно взглянул на довольную рожу Усяня и спросил: — Что ты там творишь? — Устраиваю тебе вечер плотских утех. — Отдай. Мой. Телефон. Быстро.       Вей Ин довольно хмыкнул, отправил последнее сообщение и спокойно отдал телефон владельцу. — Наслаждайся. «Хочу.» «В таком случае, я жду тебя. Прямо сейчас~» — Чтобы я ещё хоть раз в жизни пришёл к тебе за помощью…       Вей Ин бодро подскочил на ноги, дразняще высунув язык. — Ты потом ещё спасибо скажешь, — дальше он понизил голос и почти неслышно добавил. — Теперь у меня есть попутчик. — А тебя куда черти дёрнули в такой час? — А отличие от тебя, мой неосведомлённый друг, у меня назрело лучшее свидание в моей жизни!       Цзян Чэн удивлённо выгнул бровь. — Неужели он согласился? Хотя, скорее, ты его просто достал.       Усянь пожал плечами: — Он не согласился. Но я хочу выманить эту Рапунцель из её вечного заточения и показать ей мир. — Смотри не огреби по тыкве, ты ведь знаешь все эти предрассудки их клана…       Уверенно протянув руку в жесте «окей», Вей Ин заверил его: — Всё будет супер.       Цзян Чэн быстро покривил улыбкой, а затем поспешил удалиться из комнаты. Правда, ему пришлось слегка помедлить, прежде чем закрыть дверь с другой стороны, поскольку он услышал вопрос в свой адрес. — Ты что это, беспокоишься за меня?       Хороший вопрос. Ответа, конечно, не будет.       Не Минцзюэ, хоть и позволил уйти этой троице безнаказанно, всё же внутренне негодовал. Ему, как старшему брату, хотелось наставить Хуай Сана на путь истинный. Их взаимоотношения, как братьев, нельзя назвать ни здоровыми, ни токсичными. Скорее, больше подойдёт фраза «как два сведенца». Люди, имеющие братьев и сестёр прекрасно понимают, о чём идёт речь. Не многим жизнь преподносит подарок в виде качель от «я люблю своего брата/сестру» до «пожалуйста, убейся, чтобы я не марал свои руки о тебя». И хотя Не Минцзюэ старался внушить своим поведением брату, что его стоит уважать и бояться, Хуай Сан мог накинуться на него с объятиями и в один миг расплавить маску напыщенной серьёзности. Другими словами, он на самом деле уважал старшего брата, и знал, что угроза перелома ног это лишь словесная чепуха. И всё же Минцзюэ лучше лишний раз не злить. За словами в карман он не лез, а уж тем более не стеснялся дать волю кулакам. Попадёшь к нему в немилость — не ходи тёмными переулками. Но, нужно признать, каждая медаль имеет две стороны.       Выйдя из общежития, он заведомо знал, что сегодня точно не успеет вернуться до закрытия входа и потому неспеша побрёл по узкой улочке, уводящей куда-то вверх. Из-за дождя воздух был свежим и прохладным. Закурив сигарету, Минцзюэ приложил к уху телефон, внимая длинным протяжным гудкам. — Слушаю, — голос друга, будто обладая магической силой, внушал спокойствие. — Я могу придти? — вопрос звучал лишь в рамках приличия, ведь он уже направлялся в этот дом, полный роскоши и тепла. — Глупый вопрос. Ты же знаешь, что я всегда рад тебя видеть. — Тогда жди.       Чаще всего он забывал прощаться, как следует, и потому бесцеремонно сбросил вызов. Сичень усмехнулся и подумал про себя «как всегда в своём репертуаре». Следовало предупредить младшего о появлении в их доме гостей.       Лань Чжань же явно не был настроен на приём гостей. И дело было вовсе не в том, что он буквально утонул в учебниках, послушно неся наказание за случившийся инцидент, а в том, что от учёбы его отвлекали мысли о Вей Ине. Рука то и дело машинально тянулась к телефону, в ожидании очередного глупого сообщения. И хотя он строил из себя ледяную глыбу, эмоции в нём бушевали не хуже, чем в Цзян Чэне при провокациях Хуай Сана. Сейчас же он сидел над наискучнейшим пособием по астрономии и бессмысленно пялился в текст. Примерно через три минуты прожигания оглавления, перед глазами его поплыли сообщения Усяня. Астрономия, как наука, «я бы хотел ещё раз увидеть тебя в этой толстовке», общие положения астрономии, «а мою бы ты примерил?», первые труды выдающихся астрономов, «тебе понравится свидание со мной».       Неожиданно для самого себя, Лань Чжань с некой агрессией захлопнул учебник и замотал головой из стороны в сторону. Вот свалился же на его голову! Придурок, но такой хороший. Качественный вид идиота.       Рубашка стала душить горло. Ладно, он наденет эту толстовку. Просто так, чтобы было удобнее и он вновь мог вернуться к занятиям. Всё равно брат отдал её ему после той тусовки.       Странное желание понюхать вещь было выше сил Ванцзи. Ткань напрочь пропахла табаком и алкоголем. Слабая отдушка дезодоранта напоминала о том, что вещь всё ещё имела владельца без вредных пристрастий. Совокупность этих ароматов вновь напомнила Вей Ина. Так, стоп. Он должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему.       В дверь осторожно постучали, и Лань Чжань торопливо запрятал толстовку обратно в шкаф, а затем, как испуганный щенок протянул: — Войдите.       Сичень просиял улыбкой, быстро входя в команту. — Я думал, ты весь в книгах, — он бросил быстрый взгляд на стол, который и вправду чуть ли не ломился от стопок книг и тетрадей. — Чем занимаешься? — Ты что-то хотел, — обрезая формальности, Лань Чжань перешёл к делу. — Опять не в настроении? Ладно, тогда в двух словах. У нас сегодня будет гостить Не Минцзюэ. Если что, имей в виду. — Будто я собирался выходить из комнаты…       Сичень молча смотрел на него. Ванцзи так же уставился на брата. Тишина была больше комичной, чем неловкой. — Ну так… Как дела у вас с Вей Ином? — Брат, — тяжело вздохнув, Лань Чжань покосился на телефон, который предательски зазвонил под страницей учебника. — Со мной всё хорошо. Тебе не нужно приготовиться к приходу друга?       Старший нефрит не удержался от смешка, увидев, кто именно заставлял телефон разрываться на части. Решив больше не доставлять дискомфорта брату, он заговорщически подмигнул и кратко бросил «удачи», после поспешно удаляясь из владений главного депрессивного подростка Гу Су Лань. Разумеется, по мнению Сиченя.       Как только дверь закрылась с другой стороны, Лань Чжань поспешно снял трубку. — Алло. — Хуем по лбу не да- Приветик, — Вей Ин прокашлялся. — Лань Ванцзи, я всё ещё хочу позвать тебя на свидание.       Взгляд Лань Чжаня торопливо метнулся к настенным часам. — Прямо сейчас? — Формально да, но я буду у тебя примерно через… Полтора часа? — Не стоит так поздно ехать сюда из Юн Мэна. — А что такое, переживаешь за меня? Не беспокойся, я смогу кому угодно вмазать так, что потом не поднимется. Тем более, не так уж и поздно, всего-то шесть часов вечера. — Шесть часов, двенадцать минут, — поправил его Ванцзи. — У тебя не будет проблем с этим? — Выходит, ты согласен. — Я не сказал этого. — Жди меня. Адрес мне дал твой брат.       Лань Чжань тяжело вздохнул, медленно прикрывая глаза. Если бы не рамки уважения, Сичень был бы первым, о кого он бы замарал костяшки пальцев. — Лань Чжань. Лань Чжань! — взывал голос по другую сторону линии. — Да?       Вей Ин удержал в себе всю оригинальность своего юмористического запаса. Стоило это ему не малых сил. — Тебе понравится, обещаю.       Хотелось сказать «знаю», но нельзя! — Хорошо…       Усянь просиял так, что его интонация с задорной перешла на нежно-счастливую: — В таком случае до встречи! — Мгм…       Очередь Ванцзи сиять. Он ринулся к толстовке, которую прежде запрятал в шкаф, со скоростью света достал её, тут же прижимая к лицу. Глубокий вздох. Мягкая ткань с усилием подавляла в себе глубокий крик. Плохо, но подавляла. На кончиках ушей Лань Чжаня можно было вскипятить чайник. Завтра будет снег, определённо. — У меня такое ощущение, что мои слова для него — пустой звон. А я желаю ему самого лучшего, ты же понимаешь?       Не Минцзюэ сидел на кухне в доме нефритов и чуть не плача изливал душу. Сичень заботливо налил тому кружку чая с мятой и деликатно подвинул ближе. — Понимаю, — забыв о наигранном этикете, старший нефрит уронил голову на согнутые локти. — По правде говоря, быть старшим братом — отстой. — Я знал, что ты это скажешь, — он отпил немного, про себя отмечая, что вкус у напитка просто потрясающий. — Но ведь у вас с Ванцзи всё гладко, разве нет? — Нормально-то нормально, но он стал таким закрытым… — Не помню, чтобы мой хоть раз рассказал о своих проблемах. А я всегда спрашиваю о его делах, — он причитал с такой импульсивностью, которая присуща старушкам у подъезда. — И ладно, проблемы! Надо же было ввязаться в такую проблему. — Меня ты тоже осуждаешь? — улыбнулся Сичень. — Если нет, то вот тебе повод: я насильно потащил туда Ванцзи.       Минцзюэ небрежно махнул рукой: — Я знал, что в вашем тихом омуте такие черти водятся, что в аду места не хватит. — Будь более снисходителен к Хуай Сану. Он в таком возрасте, когда хочется гульбанить и жить в своё удовольствие. А ты его сюда запихнул. — Я не пихал, — признался честно Минцзюэ. — Он пошёл сюда вслед за сыном главы Юн Мэн Цзян.       Лань Сичень вдумчиво потёр точку меж бровей, припоминая имя, а затем с энтузиазмом выдал: — Цзян Чэн! Хороший парнишка, только, говорят, слегка нервный. — К нему претензий не имею, — он развёл руками. — Он даже выгораживал моего. Я знаю, что он меня, как огня боится, но от того уважает. Соответственно, и я. — Как самовлюблённо, — парировал нефрит, нисколько не укалывая данной фразой. — А Вей Ин у тебя в немилости, да? — Не хочу говорить о нём… Я в прошлый раз такой фонарь ему под глазом поставил, что на секунду испугался, что мне достанется от главы Цзян. — Расслабься, твоё самодурство могу приструнить только я. — Ха?! И каким же образом? — Ты пей чай, пей. Встретимся у двери в туалет.       Не Минцзюэ только сейчас заметил, что сам Сичень даже не притронулся к напитку. Неужели он… — Ты не мог… — Мог.       Гость поперхнулся, всё же прося бога о снисхождении к его промежности. Они с Сиченем дружат около пятнадцати лет, а он до сих пор оставался для него загадкой. Во всяком случае, слово друга твёрдо и непоколебимо, так что даже в пурген в чае верится с охотой. И лишь сам Сичень знал, как пронять Минцзюэ до мурашек. Была во всём этом капля коварства. — Ты такой напряжённый. Хочешь огуречную масочку?       Не Минцзюэ, слегка смущаясь, прокашлялся и тихо шепнул себе под нос: — Да…       Подгоняемый сообщениями, которые без устали строчил Не Хуай Сан, Цзян Чэн торопливо одевался в самую неприметную одежду. Не нужно привлекать к себе излишнего внимания. Однако был ритуал без которого он не был бы самим собой: нужно было непременно вылить на себя как минимум половину флакона дорогущего парфюма. У этой привычки имелись достаточно крепкие корни. Дело в том, что в детстве Вей Ин частенько бросал оскорбления вида «вонючка», «ха-ха, от братца пахнет собакой» и всё в таком духе. Эти насмешки породили навязчивую мысль, что он него и вправду неприятно пахнет, хотя в действительности всё было совсем не так. Более того, именно от самого Усяня чаще можно было учуять что-то не особенно приятное, вроде тяжёлого табака или кисловатого запашка рисового вина. Как бы там не было, пара капель стоящего аромата на самом деле никому не помешают.       Уходить из дома в такое время было рискованно. Особенно, после того разноса, который им пришлось пережить двумя часами ранее. Застыв перед дверью, ведущей в спальню родителей, Цзян Чэн думал о том, стоит ли их предупредить о своей спонтанной идее. Не то, чтобы его остановил их запрет… Но есть рамки приличия, за которые он цеплялся, как прилежный ребёнок. — А-Чен, ты так и будешь стоять под дверью? — донёсся голос матери.       Рефлекторно он пару раз стукнул костяшками пальцев по двери, осторожно открывая дверь. Отца в комнате не было. Мадам Юй с довольным выражением лица сидела напротив круглого зеркала туалетного столика, растирая плотный крем ровным слоем по лицу. Она бросила быстрый взгляд на сына, после возвращаясь к своему занятию. — Как ты поняла, что я там стою? — с неподдельным интересом спросил Цзян Чэн. — Запах. Ты опять переборщил, — она мягко улыбнулась, заметив смущение сына. Было ясно, что от прежней сердитости не осталось и следа. Всё же быстро она отходит. — Куда это ты собрался в такое время? Неужто стоял и думал, что можно не предупредить? — Я как раз и хотел сказать…       Мадам Юй закончила с кремом и обернулась в сторону Цзян Чэна, обращая всё своё внимание на него. Она не видела его всего пару недель, а ощущение, что вечность. — Я понимаю, что мы только приехали, но меня позва-       Не дав ему договорить, мать перебила: — В Цинхе Не намылился, верно?       Цзян Чэн слегка опешил от такой прямоты и проницательности, но всё же честно ответил. — Да. — И подождать это не может? — она тяжело вздохнула. Разумеется, вопрос был риторическим. — Ты не в том возрасте, чтобы я могла тебе что-то запретить. Да и ты всё равно по-своему сделаешь. А-Сянь с тобой? — Фактически да, но он не в Цинхе, — наконец избавившись от неловкости, он сел на край роскошной родительской кровати.       Мадам Юй напряглась всем телом. Ей было спокойнее, когда эти двое были вместе, поскольку Цзян Чэн мог быть неплохим сдерживающим фактором для пятой точки Усяня. Заметив внутреннее негодование матери, сын поспешил заверить её: — Всё будет в порядке. На этот раз ручаюсь, что он ничего не натворит. — Ты не можешь быть настолько уверенным в нём. Ну да ладно, — она покосилась на часы. — В выходные возвращается Яньли. Жду вас дома до её приезда.       Цзян Чэн покривил улыбкой. По сестре он тоже успел соскучиться. Всё-таки, какой бы не был у него суровый характер, на самом деле он человек семейный и крайне домашний. К сестре же у него были исключительно тёплые чувства, ведь это была смягчённая версия матери. — Как скажешь.       Хотелось ещё немного посидеть в уютной тишине рядом с матерью, но во-первых телефон готов был разорваться от потока сообщений, посылаемых Не Хуай Саном, а во-вторых в комнату бесцеремонно вошёл Вей Ин. — Пошли уже, сколько можно копаться?       «Можно было и постучаться» — подумал каждый, но почему-то тишина не была нарушена.       Шутки шутками, а сейчас должен был решиться главный вопрос, который мучал юную голову. Вдохнув свежий прохладный воздух, Цзян Чэн взглянул на аккуратный дом, принадлежащий другу. Пути обратно нет.