Приличный омега

Хосок принял холодный душ и решил надеть только низ пижамы. Омега ведь хотел увидеть его татуировки вживую, да и он что, зря что ли два раза в неделю в зал ходит? Вытирая на ходу волосы полотенцем, альфа вышел из ванной в пижамных брюках, что были ему великоваты и держались гораздо ниже, чем положено — на тазовых косточках, что добавлял сексуальности в образ. Юнги не поднимал взгляда на Хосока, когда тот вошёл, а просто проговорил: — Сообщение от Сонхва. У Ыну сегодня был суд, ему дали 12 лет, будет сидеть в тюрьме Хэнань. Действовать, как ты сказал? Я нашёл человека… И мне очень и очень интересно, что ты там этому Сонхва сказал. Почему не делишься своими планами прекрасно зная, что это касается и меня? Омега поднял глаза на альфу, что стоял около кровати в таком развратном виде. Но, что бы не кричали ему омежьи инстинкты, собственные хотели, приходилось их давить внутри себя и оставаться спокойным. Он так думал. Вокруг него уже хорошо так пахло крыжовником, только не медовым, как при сильном возбуждении, а скорее ещё неспелым и кислым от того, что был расстроен. Его всегда бесило такое отношение к омегам — они либо пешки, либо никто. Вообще никто. А он так не хотел. Если хочешь отношений, то берись и делай, как положено. Доверие, в конце концов, должно быть между людьми. Столько невысказанных слов уже сейчас крутились на языке Юнги, он разрывался от собственных мыслей и паршивые слёзы обиды выступили на глазах, но он скрывал их. — Я ему сказал, чтобы он убрал Ыну, –честно ответил Хосок перебирался к омеге на постель. — Ты чего такой расстроенный? Сонхва — это мой знакомый из следственного комитета, именно он занялся вопросом по поводу того, чтобы сдать Пака полиции. Хосок уселся посреди постели и теперь просто вытирал мокрые плечи полотенцем, всматриваясь в лицо младшего и не понимая его реакции. — Убрал, в каком смысле? Что за человек, которого он нашёл? Если это про убийство… То ты же понимаешь, черт возьми, что оно будет и на твоих плечах тоже? — Юнги ещё больше хмурится и кладёт телефон альфы рядом с ним. — Я благодарен и тебе, и ему. Я расстроен, не потому что ревную или что-то такое. Я просто не вижу смысла убивать этого ушлёпка. Пусть отсидит свои положенные года и жрёт там грязь. Ведь зная его характер, его там пришибут, если он захочет наживаться на ком-то. Зачем ему давать простой способ уйти из жизни? — Когда он выйдет, то будет искать того, кто так его опустил. Я привык действовать на опережение. Альфа перетащил омегу к себе поближе и успокаивающе обнял за плечи, целуя в висок. — По моему плану он умрёт во время тюремной потасовки. Тебе его жаль? Я могу оставить его в покое, если ты попросишь. Я и начал это всё только по твоей просьбе. Чон погладил Юнги по волосам и успокаивающе поцеловал в шею. — Наоборот. Думал, пусть хотя бы там помучается и жизнь не будет ему казаться мёдом. Я не знаю! Чтобы о нём тоже слухи пошли, Господи, блять, чтобы его там зарыли, к чертям собачьим, и плюнули для дополнения! Мне его вообще не жаль, хочу, чтобы он наоборот ещё больше мучался. Юнги положил свою голову на плечо Хосока и прикрыл глаза ладонями. — Я уже устал от него и от мыслей про него. Просто сил нет думать о таком человеке, а не думать — не получается. Даже когда в клуб приходишь, часто мысли проскальзывают. Ведь если бы не он, я бы давно встал на ноги, и смог поставить свой бизнес с первой попытки. Жил бы сейчас в разы лучше материально и физически. И в свои 27 уже имел бы такой бизнес, что ух! И семья бы у меня была, ребёнок маленький, муж… Всё было бы по-другому, — он глубоко вздохнул и громко выдохнул. — Ладно, я спокоен. Я спокоен, — твёрдо сказал Мин, поворачивая голову на Хосока. — Хорошо, я это ему устрою. Всё, что ты захочешь, лишь бы ты был спокоен. Хосок заключил омегу в кольцо своих рук так, чтобы тот видел, что он набирает в телефоне.

хосок: «Проследи, чтобы ему устроили там «сладкую» жизнь. Пусть пребывание в тюрьме станет для него максимально неприятным. И да, ключи от гаража возьмёшь в офисе, я помню про долг»

Отправив это сообщение, он отложил телефон на тумбочку. Полотенце, что было у того на плечах, было влажное, от чего омеге уже было не удобно, и он его скинул. — Да, татуировки действительно впечатляют… — перевёл он тему, благодарно кивая и обнимая альфу в ответ и теперь прижимаясь своими пушистыми волосами к его груди. — Ты, помнится, хотел их потрогать и изучить. Передумал? Улыбка у альфы стала хитрой, как у лисы. — Очень хотел. И сейчас хочу, — кивнул омега, освобождаясь из цепкой хватки альфы, что больше походил сейчас на хищника. Он уселся напротив Чона и провел холодной ладонью по его груди, очерчивая маленькую часть узора. — Очень красиво и ярко. Специально для тебя, это заметно. Пальцы идут вниз, вдоль рёбер, а Юн садится по-другому — встаёт на колени и чуть нагибается, чтобы и дальше проследить за татуировкой. — Они действительно огромные, — фырчит Мин, вспоминая свою. — Они сделаны акварелью с определенным смыслом. — Хосок хрипит от холодных ладоней, почти не дышит, сдерживает себя и своего внутреннего зверя. Татуировки теряются под резинкой пижамных штанов и продолжаются рисунком до середины бедра. — Ты всю не увидишь, пока я не разденусь полностью, — хмыкает альфа и перехватывает ладошки, после чего целует каждую. — Я потерплю. Юнги кивнул, а пока он медленно привыкал к нежности от Хосока. Он двигается чуть ближе к альфе и забирает свои руки из чужих ладоней, чтобы вновь провести пальцами по ключицам. — А у тебя есть татуировки? — выдыхает Чон, поглядывая за длинными пальцами. — Есть, но чтобы её показать, мне тоже придётся раздеться. У тебя же и на спине, да? — Только не говори, что она у тебя на заднице… Иначе… Не важно… — Что иначе? — фырчит младший. — Ничего. Мин встаёт на четвереньки, убирая руки с горячей кожи альфы, и переползает за его спину, усаживаясь на колени и проводя ладонями вниз. — У тебя так сильно выделяется позвоночник, — шепчет он и проводит пальцем вниз ровно по нему. Ладони плавными и даже круговыми движениями двигаются по чужим плечам и спине. — Это плохо? — Вроде, нет. Это очень круто смотрится, — Юн позволяет себе поцеловать альфу в месте, где спиной отдел переходит в шейный, а потом переползти обратно. — Мне очень нравится, как это выглядит. И что за особый смысл? Хосок медленно крошится от того, как омега его касается, поэтому не сразу реагирует на его слова — теплит свое чувство, что распознаётся внутри, хочет оставить его надолго. Запах бергамота снова ярко ощущается в воздухе. — Поженимся — расскажу, а пока что, это секрет… да и ты всей картины не видишь из-за недостающих деталей под штанами. Альфа усмехается и разворачивается так, чтобы захватить в свой плен Юнги и уронить его на себя. — Мммм, бука, — фыркнул он на то, что расскажут ему только позже. — Так под твоими штанами я точно не видел твоего члена. Надеюсь, он не забит татуировками. Иначе можно сойти с ума от мысли, что какая-то поганая игла касалась его. — Нет, член у меня не забит краской, — расхохотался Хосок и удобно устроил собственные ладони на чужой пояснице с намеком на то, что они могут переползти на аккуратный подтянутый зад омеги. — А ты когда свою набил? — М, я её давно хотел набить. Но записался к тату-мастеру, когда напился в хламину, сидя у себя на кухне. Так что деваться было некуда. А это было года 3 назад, наверное… А ты? Мин укладывается свою голову на чужой груди. — Всё началось с того, что я начал бить рукав 7 лет назад. Все татуировки я делал у одного японского мастера и в одном стиле. Мы закончили только год назад. Но я думаю о том, что хотел бы ещё. В какой-то момент альфа замолкает и просто наслаждается тем, как пахнут волосы Юнги, который так удобно устроился на обнаженной груди Чона. Ладони недолго просто лежали на груди, омега умудрялся вырисовывать эти узоры пальцем, еле касаясь, пока слушал глубокий и приятный голос альфы. — Ещё? Куда ещё? Меня не покидает мысль о забитом татуировками члене. Омега засмеялся, чуть приподнимая голову и целуя альфу в подбородок. — Хах, какие неприличные мысли бродят в светловолосой голове моего приличного омеги, — хохотнул Чон, а после поймал губы омеги своими, переводя поцелуй с подбородка в настоящий — ленивый, медленный и глубокий. Юнги с лёгким трепетом отвечал на поцелуй Хосоку — ему уже было много только от одной мысли, что он лежит рядом с этим альфой, хрен знает в какой точке моря, на двухместной кровати. И чуть подождав, он нависает над ним, расставляя свои локти по сторонам от головы, при этом не отрываясь от чужих губ. И именно Мин первый отрывается от сладкого поцелуя и вновь делает чмок. — Давно хотел сделать что-то подобное, — хихикает он, прикусывает свою нижнюю губу и ложится под бок Чону, обжигая своим дыханием его кожу. — Я дико устал… — шепчет он, прикрывая глаза и укладывая руку на крепком прессе. — У тебя есть возможность хотеть этого, когда захочется, — ухмыляется Чон и слегка разочарованно выдыхает. Ему мало простых поцелуев, но он понимает, что нельзя давить. Ещё рано. — Спи, лисёнок, — окутывая омегу в собственные объятья и укрывая одеялом, шепчет Хо и целует в мягкие волосы. Он поглаживает Юнги по спине, пока тот не уснёт и не замечает, как засыпает сам. Омега просыпается утром, когда осознает, что ему, мягко говоря, не очень хорошо. Его руки лежат на полуобнаженном теле Чона, а ноги сплетены. Пижамная рубашка съехала в бок, оголяя костлявое плечо. Он разглядывал каюту, когда умудрился сесть, и пытался просто осознать, где он. Голова раскалывалась. — Оппа, — хрипло позвал он альфу, но когда тот не среагировал, сказал громче. — Чон, ебанный в рот, Хосок, блять. Просто ответь мне и можешь спать дальше: здесь есть аптечка и хотя бы бутылка воды? А Чон плохо спал ночью из-за того, что омега умудрялся пинаться во сне, пока он, собственно, не сковал его по рукам и ногам. Не удивительно, что он не проснулся с первого раза. — М-м-м? Какая аптечка? — Хосок едва открывает глаза и садится на постели, потирая лицо. — Тебе плохо? Что болит? — Голова болит, сейчас помру, — шепчет Юнги, все ещё сжимая в собственных ладонях виски. Альфа поднимается с постели и, как есть, в одних пижамных штанах поднимается наверх, откуда возвращается с небольшой аптечкой и бутылкой прохладной минералки. Когда он приносит эту аптечку, Юн глазами выражает свою благодарность и облегчение. — Прости, что разбудил и заставил бегать, — говорит он, беря в руки свой спасательный круг. Найдя в аптечке нужные таблетки, он выдавил две и быстро запил их водой. — Поспи ещё, — говорит Юнги, когда берёт свой телефон в руки, что он скинул ночью на пол. — Сейчас полседьмого, так что ложись. — Уже не усну. И часто у тебя так голова болит? Хосок садится на постели и аккуратно укладывает голову омеги к себе на колени, нежно массируя виски и затылок, чтобы боль отступила. — Периодически бывает. Так что нормально всё. Прости ещё раз. Мин ловит чужие ладони и сжимает их, переплетая пальцы. Прикрыл глаза, чтобы свет не попадал, а потом плавно садиться на кровати. Юнги переползает обратно на середину кровати и укладывается. — Полежи тогда со мной. Если ты меня не обнимешь, то моя голова так и будет болеть, а я буду плакать, — шантажем омега надеялся, что сможет уложить Хосока обратно и даже поможет уснуть. Надежда умирает последней, в конце концов — Не извиняйся, всё хорошо. Хосок «поддаётся» на шантаж и укладывается рядом с омегой, укрывая их обоим одеялом и заключая в объятья. Нажав на спинке кровати кнопку, альфа задёргивает тёмные шторы на окошке, и каюта погружается в приятный полумрак. — Давай поспим ещё немного, ещё рано, — и прикрывает глаза. — Спи, — шепчет Юнги. Теперь его очередь ждать, когда Хосок заснёт. Омега бережливо гладит старшего по груди, давая тому заснуть. То, как равномерно дышал Хо, успокаивало его, и он, наверно, ещё часика два лежал просто так. Голова медленно проходила, но если он заснёт, то встанет с ещё большей болью в голове. Юнги просто молился, что не сильно тревожит альфу своими движениями, поэтому от греха подальше, вылезает из его объятий часов в 9 утра и ползёт в ванную — принять душ. Голова уже не болела, и он стойко верил, что в этом помогли объятия Хосока. Одеваться в джинсы и свитер вообще не хотелось, поэтому омега оделся обратно в пижаму и тихо поднялся наверх. На улице солнце уже даже немного припекало, а море было спокойным, что не могло не радовать. Подышав и очнувшись ото сна, он вернулся вниз, не находя себе места. Взял телефон и заполз на кровать, ложась рядом со спящим Хосоком и не тревожа его. В сети уже появлялись громкие статьи о том, что завидный холостяк наконец нашёл своего омегу и даже ответил многим по поводу него. И, конечно, главный вопрос был в том, кто этот человек и почему его пока скрывают. Он пугается, когда звонит телефон Чона, и тот, не глядя, отвечает на звонок. — Сын, это правда? Хосок аж проснулся от голоса папы. — М-м-м, пап, о чём ты? — потирая глаза, спросил он. — О том, что у тебя появился омега! Почему ты не сказал? Мы с отцом узнали из статьи, а потом увидели фото в твиттере. — А, ты об этом… Альфа обнял лежащего рядом Юнги и чмокнул в волосы, ещё больше пугая этим. Омега заблокировал телефон, кинул его куда-то и положил свои ладони на обнаженную грудь. — Правда, но пока без подробностей, внуков мы вам не сделали, так что вам не о чем переживать, — хохотнул он. — А жаль, — поддел сына омега. — Так кто же твой избранник? Мы его знаем? — Нет, но это самый приличный омега из всех, кого можно только встретить, — хмыкнул Чон. — И да, пап, ты сейчас портишь мне с ним свидание. — Я понял, — рассмеялись на том конце провода. — Перезвоню. — Наше свидание уже длиться больше 14 часов точно, — улыбнулся он, когда Чон отложил телефон. — Видимо твой папа не знает, что его сын сам далеко не приличный альфа. — Он в курсе какой я, — хмыкнул старший. Мин рассмеялся и вновь выполз из объятий Хосока, быстро целуя его в губы. — Уже практически 10. Ещё поспишь? — Нет, нам надо возвращаться на берег, потому что нас могли потерять за это время. Хосок сладко потягивается, разминая спину и встаёт с постели, прямиком направляясь в ванную, откуда вскоре раздаётся шум воды. А телефон альфы вновь начинает звонить. На экране высвечивается «Отец». Телефон альфы начинает звонить, а Юнги паниковать от того, кто именно звонит. Так, блять. Мы спокойные мальчики. И не с таким справлялись. Он хватает мобильник Чона и стучится к нему в ванную. — Хосок! Тебе звонит отец! И чем быстрее ты заберёшь у меня телефон, тем меньше я ему про тебя расскажу! — говорит он, мысленно перекрестившись, и поднимая трубку. — Хосок? Мне твой папа ничего не рассказывает, поэтому проще узнать у тебя. — Хосок сейчас в душе, поэтому он, скорее всего, перезвонит вам позже или постарается выйти побыстрее. — А с кем я вообще говорю? — Э-э-э… Меня зовут Юнги, — с дебильный выражением лица отвечает он, не зная, что делать. — А кем вы приходитесь Хосоку? — Он сам, думаю, Вам расскажет. На заднем фоне слышится ещё один голос который выдыхает: «Он сказал, что Хосок в душе? Это тот омега, дорогой! Поставь на громкую связь». — Доброе утро, — слышится теперь уже голос папы Хосока. — Не пугайся, мы просто позвонили узнать правда ли то, что он теперь с кем-то встречается и не очередная ли это утка от прессы. Тебя зовут Юнги, да? И тут Юнги не на шутку запаниковал и с дикой улыбкой на лице начал пытаться открыть дверь в ванную, при этом не отрывая телефон от уха и продолжая диалог. — Доброе утро, — ещё раз здоровается он, уже более обречённо ища хоть что-нибудь. Взял аптечку и достал оттуда иглу, которая должна была ему помочь. Хотя бы как-нибудь. — Да, Юнги меня зовут, — подтверждает парень и идёт к ручке, в которую вставляет иглу. — То есть ты с ним встречаешься, да? — Ну, типа того… — И фотки, что выложил Хосок в твиттере тоже с тобой? — Да, они со мной. И выложил их я, — неловко поправляет омега и крутит иглу в замке. — О, даже так. И давно вы вместе? — Со вчерашнего дня, — тихо говорит Юн. — И Хосок в душе, верно? — Абсолютно точно. — То есть у Вас уже был секс? — влезает отец Хосока, на что Мин чуть не выронил иглу. — О Боже, нет! — запаниковал Юнги, выпучив глаза. Так, ну этого он абсолютно точно не ожидал. — Дорогой, Хосок сказал, что это приличный омега. Не смущай парня! — Я просто спросил, — ответил отец. Мин наконец услышал щелчок замка и ворвался в ванную. — Хосок, тут твои родители звонят… Чон стоит совершенно обнаженный под потоками тёплой воды (как же странно, не правда ли?), когда дверь распахивается и появляется дико смущенный разговором с родителями омега. — Окей… Хосок в лёгком шоке забирает телефон и, придерживая его плечом, оборачивает полотенце вокруг бёдер. — Да? — Хосок, почему на звонок ответил омега? — начинает отец. — Отец, я был в душе, не слышал звонка. Что-то случилось? — У тебя наконец-то появился омега, вот что случилось, а твой папа отказался рассказывать мне кто это, но мы уже выяснили его имя. — М-м-м… Альфа подмигивает омеге и перехватывает телефон поудобнее: — Да, у меня появился омега, но официально встречаемся мы только со вчерашнего дня. — И где ты его нашёл? Мы ведь знакомили тебя в Сеуле, но ты отказывался. — Он из Тэгу, я сейчас здесь в командировке. — Мы скоро прилетаем и хотим с ним познакомиться, — затараторил старший омега, а Хосок только закатил глаза. — Хорошо, пап, я передам твоё желание Юнги. А теперь я отключаюсь, у нас дела, так что созвонимся позже, хорошо? — Хорошо… — соглашаются оба, а потом отец не выдерживает. — Не надури с ним, мы ждём твою свадьбу уже шестой год, имей совесть. Но Чон только смеётся и отключает трубку. — Испугался? — спрашивает он у Юнги, а парню кажется, что он похоронил всего себя: душу, жизнь, карьеру, семью, просто всё, что возможно и стресса с него хватит. Нежелательный разговор с родителями альфы и голый Хосок. Он вовремя отворачивается, не успев хорошо все разглядеть, но заметив самое важное и смущающее. И от этого тяжело отойти, потому что, ну, не в такой ситуации он хотел все увидеть и узнать. А эти подмигивание точно сведут его в могилу. — Да я, блять, обосрался, Хосок! — заорал Юнги. — Я отказываюсь, Господи! Это долбанный пиздец! Я не готов к такому стрессу! Омега проходит в каюту и падает спиной на кровать. — У меня ебучий шок, депрессия. Я не хотел, чтобы все было именно так. Господи, блять, Хосок… Юн прикрыл глаза ладонями. — Что они хоть сказали? — Тише, лисёнок, всё ведь нормально, они тебя не съели и наоборот, сказали быть с тобой максимально милым, — Хосок смеётся и притягивает омегу к себе на колени, а после целует в лоб, нос и наконец ловит фруктовые губы своими. — Они сказали, что хотят с тобой познакомиться и с нетерпением ждут новостей о внуках. — О Господи! Новости о внуках! Внуках! В смысле, о наших детях? Детях? — Юн истерически засмеялся, а потом резко поцеловал Хосока в губы. — Ты меня, конечно, прости, Оппа. Но к детям я ещё не готов, — качает он головой и успокаивается. — А никто и не говорил, что к ним готов я. Они уже лет шесть достают меня с женитьбой, а пару лет назад к этому добавились жалобы на то, что им нужны внуки. Чон перехватывает омегу так, чтобы он не мог увернуться и вновь его целует, полностью беря контроль над ситуацией в свои руки. Юнги удобнее уселся на чужих коленях, скрещивая ноги у него за спиной и продолжая целовать. Руки по привычному обвивают шею альфы, гуляя по спине. — М, Господи, Хосок, — шепчет Мин, когда резко отрывается от губ Чона. — Не хочется повторять неудачный опыт. Нужно остановиться, иначе, Боже, блять, уже я сорвусь, окей? — У нас с тобой ещё никакого опыта не было, чтобы назвать его неудачным, — хрипло выдыхает в чужие губы Хосок и снова тянется за поцелуем, не давая и шанса на то, чтобы прекратить это безумие. Аромат крыжовника точно вскружил ему голову, альфа плохо себя контролирует и не желает отказываться хотя бы от ещё одного поцелуя. Юнги срывает крышу от такого Хосока. Он должен остановиться и знает это, ведь, твою мать, они в море, здесь нет ничего, кроме кровати. Но пока он позволяет себе, точнее ему некуда деваться, отвечать на поцелуи альфы. Мин тянет свои ноги обратно и обхватывает ими бёдра Чона, привставая на колени и целуя того на весу, кусая его губы и путая пальцы в мягких волосах. — Вчера был, — шепчет он, отрываясь от губ, а потом самостоятельно приникая к ним и целуя очень и очень жадно, вдыхая носом запах бергамота. — Боже, Хосок… Мне кажется, нам не стоит делать это здесь… — шепчет Мин, пытаясь отдышаться. — Я хочу этого не здесь. — Мы пока ничего не делаем, — также горячо выдыхает он в зацелованные им же губы и ведёт горячими ладонями вверх-вниз по узкой талии омеги, а после набирается смелости и кладёт руки на упругие ягодицы, чуть сжимая их. — Мы просто целуемся, лисёнок… Просто поцелуи… — успокаивает он то ли себя, то ли омегу. Юн проводит своей рукой по лицу Хосока и садится обратно на его бёдра. Его пальцы очерчивают мягкие линии лица, а потом и горячие губы, что только что были на его. — У меня… Я хочу… Я хочу этого у меня дома. Не здесь. Мы не можем это сделать здесь, — вновь шепчет он и целует Чона, словно играется с ним и с его чувствами, но на самом деле, просто пытается останавливать себя — У тебя? Ты уверен, что готов к этому? — выдыхает альфа в тонкую шею и прикрывает глаза, стараясь отдышаться. — Да. Думаю, да, — кивает Юнги, закатывая глаза. — Ты не железный, в конце концов. Так что да, я думаю, что я готов. Мин вновь приподнимается на коленях и цепляется за плечи Хосока. Он уже чувствовал, как возбужден Чон, поэтому это было наилучшим решением, ведь он не меньше, хоть это и скрывалось под одеждой. — Нам надо успокоиться… И нормально отдышаться. А ещё вернуться. Да, да именно так. Хосок медленно отстраняется и от греха подальше ссаживает младшего с себя для того, чтобы больше не было искушения продолжить прямо здесь. — Юнги… Одевайся, я пока подниму якорь… Хосок выдыхает, напоследок целует омегу особенно чувственно глубоко и подхватив свитер буквально выбегает из каюты наверх. — Да, да… Хорошо, — шепчет он, отмахиваясь от картины, что возникла в его голове. Но ещё одного поцелуя хватило, чтобы её вернуть и смутить омегу. Альфа выбегает из каюты, а Мин падает спиной на кровать, зажимая горящее лицо руками. Что он только что, блять, сказал? Быстро находит свои вещи, одевается и выходит наверх. — Хосок, иди оденься до конца. Я не думаю, что тебе стоит появляться на берегу в таком виде… Даже холодный воздух ставит мозги на место не сразу. Чон поднимает якорь и берет курс на берег, после чего закуривает сигарету. Дым едва перебивает аромат крыжовника, что кажется уже в легкие забрался. В голове один за одним сменяются очень неприличные картины с участием омеги. Блять… — Да, иду… Хосок тушит окурок и спускается вниз, где быстро надевает штаны и вновь поднимается наверх. Даже смотреть на омегу невыносимо — тут же хочется его взять, усадить на колени и как минимум зацеловать до припухших губ. Мин уходит специально подальше от альфы, садясь на стулья, которые также были наполнены воспоминаниями. И он неловко улыбнулся самому себе, усаживаясь и смотря на море, что было вокруг. Спустя какое-то время, катер начинает двигаться, а Мин выдыхает. Ему серьёзно уже кажется, что он один сплошной и большой комок стресса, возбуждения и счастья. Телефон, что был в его кармане, завибрировал от звонка. — Господин Мин, вы собираетесь сегодня на работу приходить? — Я не думаю, Джинен. Я возьму выходной ещё один, но поработаю дома, так что не переживай. Юн зачесывает пальцами волосы и убирает их назад. — Как там твой кабинет? — О, я практически закончил. И вчера пришлось вызывать Шону, потому что мы не могли разобраться с одним делом, но сейчас все хорошо. — Поработай ещё немного один, окей? И тебе это на пользу, в конце концов. — Да-да, конечно. Я только рад работать. — Отлично, я отключаюсь тогда. Он сбросил звонок и встал, чтобы подойти к краю и смотреть прямо в воду. Хосок до боли сжимает челюсти, когда вновь ощущает яркий аромат крыжовника. Омега тоже его хочет, но этого не показывает. Хитрый лис… Чон фиксирует штурвал так, чтобы он не сбивался с курса и неслышно подходит сзади, обнимая омегу сзади и прижимая к горячему телу. Губы проходятся от ушка по шее вниз и оставляют там влажный поцелуй. — Попался… — О Господи… — испуганно шепчет Мин, хватаясь за грудь и стараясь не стонать. — Хосок, Боже. Он берёт себя в руки и терпит, больше ничего не говоря. Разворачивается и обнимает крепко-крепко, утыкаясь носом в шею альфы и вдыхая его запах. — Это всего лишь я, — шепчет альфа и чуть прикусывает нежную кожу, после чего целует в волосы. Сердце альфы под головой Юнги бьётся быстро и рвано, выдавая его состояние с головой. — Мне кажется, что я уже не смогу отпустить тебя, — приподнимая аккуратный подбородок, выдыхает он в чужие губы и глубоко целует, лишая последней воли и кислорода. И Юнги не может не ответить на этот поцелуй — ему хочется, ему надо, и он получит. Руки омеги притягивают альфу ближе к себе, а потом он их закидывает на шею, чтобы не приходилось так задирать голову. Всё уже кружилось вокруг, но было все равно. Мин нервно кусает Чона за нижнюю губу и тихо стонет в поцелуй. — Боже, Хосок, ну нет… — шепчет он, практически не отрываясь от губ. — Что «нет»? — выдыхает он омеге в губы едва слышно и продолжает это сладкое безумие в котором сплетаются два аромата, создавая неповторимый микс, который заставляет кровь в венах бежать быстрее. Альфа подхватывает омегу под бёдра и прижимает к себе, перекладывая руки на ягодицы, которые сминает горячими пальцами. И целует. Целует. Целует. Целует так, что у самого перед глазами темнеет от желания. Целует так, что лёгкие забиваются чужим запахом крыжовника, не позволяя вдохнуть свежего воздуха. Целует так, что кажется, это желание — его вечный спутник, и ему от него не уйти. Юнги переплетает свои ноги за спиной у Чона так, чтобы не свалиться, и крепче держится за его шею. Ему нравится нависать над альфой и целовать его вот так — глубоко, жадно и хаотично. И Мин не знал, куда себя деть, чтобы хоть на секунду стало спокойнее от этого возбуждения. Даже было ощущение, что он прямо сейчас кончит и кончится, как человек, только от одних губ, что сминали его. Он буквально не успевает за Хосоком, весь извивается в его руках и чувствует, как кружится его голова без свежего воздуха. Катер медленно движется к пристани, оставляя шлейф смешанного запаха омеги и альфы. Хосок чуть ли не за шкирку оттаскивает себя от губ омеги, но дышит при этом так, будто пробежал марафон. — Блять, Юнги, я не могу… Но пристань уже близко, и поэтому приходится усадить омегу на стул и вернуться на капитанский мостик, чтобы пришвартоваться к берегу, что Чон и делает, упорно игнорируя собственное возбуждение и мысли о том, что он может разложить этого сладкого омежку прямо на том же столе, за которым они ужинали и вытрахать так, что младший бы задыхался в собственных эмоциях и возбуждении, кричал от ощущений. Дрожащей рукой Юн поправил свои волосы, а потом сделал пару глубоких вздохов и выдохов. Не помогло. Повторил свою попытку. Более-менее. Могло быть хуже. Он встал со стула и твёрдой, которая была зиг загами, походкой прошёлся по катеру. — Всё? Мы можем идти? — совсем хриплым голосом спросил омега, переминаясь с ноги на ноги в пару шагов от Чона. — Да, — таким же низким и хриплым от возбуждения голосом ответил Чон и спустился с капитанского мостика, незаметно облизывая пересохшие губы. Альфа сначала хотел просто подать руку Мину, дабы тот спустился на сушу, но потом он передумал и просто подхватив его на руки спустился со своей ношей на берег, где и поставил на ноги, но из объятий не выпустил. — Куда? — Для начала хотя бы до машины нужно дойти, — шепчет Мин, откашливаясь. — А ещё нам нужно как-нибудь доехать до любой аптеки. У меня ничего нет… Он поправляет свой свитер, стягивая его назад и идя вперёд, к машине Чона, вместе с ним в обнимку. — Хорошо… Уверен, что готов? — всё же переспрашивает омегу Чон и помогает ему сесть в машину, после чего садится сам и заводит автомобиль. Стояк приносит определенные неудобства, но благо свитер длинный и для омеги это не столь очевидно. Хотя… запах выдаёт его с головой, как и самого Юнги, чей ягодный аромат медленно заполняет салон, из-за чего альфа опускает окна и давит на педаль газа. — Да, Хосок, да, я уверен. Но чем чаще ты спрашиваешь, тем больше я хочу тебя заткнуть своими же губами. Так что просто заткнись. Юнги отчеканил эту фразу прямо перед тем, как пристегнуться и посмотреть на альфу. В машине он старался молчать и вообще желательно не дышать лишний раз. Сейчас проклинал своё обоняние, которое решило очень ярко начать чувствовать запахи. — Хосок, вон аптека, — говорит Юн, стараясь погромче. Чон от голоса омеги слишком резко нажимает на тормоз, и машина дергается. Благо он успевает выставить руку и поймать омегу до того, как тот ударится. — Я сейчас… Альфа почти пулей вылетает из машины подхватив телефон и скрывается за дверями аптеки. И омега действительно готов ждать его, не важно, сколько тот там пробудет, или может даже сбежит. Он всё равно подождёт, как ждал тот. Телефон опять невыносимо завибрировал у Мина под задницей, и он закусил губу, доставая его и отключая нахрен вибросигнал. Через пару минут, которые показались парню несколькими часами, вернулся Хо. Юнги просидел всё это время с открытым окном, активно пытаясь отдышаться и кусая губы.