просто хосок🤭: «Малыш, прости, я скоро вернусь. Не напридумывай себе ничего, возникло срочное дело❤️»
Звонок сбрасывают, и Мин начинает нервничать, что мог сделать что-то не так, или может выбесил старшего настолько, что тот просто сбежал со словами «я скоро вернусь», словно он — верный пёс и теперь всегда будет ждать своего Хозяина. И Юнги был уже готов разреветься со всего этого, потому что ничерта не понимал. А когда прочитал сообщение, лучше не стало. — Какое срочное дело может появиться после такого, блять? — громко спрашивает омега у самого себя и откидывает телефон куда-то в сторону. И что ему делать сейчас? Серьёзно сидеть, как верный пёс, что был всю жизнь на коротком поводке? У Хосока нервы на пределе, а на душе неспокойно. Омега наверняка придумал себе черт знает что.просто хосок🤭: «Лисёнок, просто подожди меня, хорошо? Я должен кое-что сделать и все обьясню❤️»
Чон топит педаль газа в пол, чтобы обогнать автомобиль впереди. Ехать осталось недолго. Где-то со стороны вибрирует телефон, и Мин берёт его в руки, читая сообщение и всё ещё нихрена не понимая. Он с гримасой боли на лице выползает из кровати, чтобы хотя бы попытаться принять душ. Вместе с огромным одеялом, он идёт в сторону ванной, хоть каждый шаг действительно даётся с дикой, пульсирующей болью. Он уже не понимает, что ноет больше — плечо и шея или все то, что находится ниже поясницы. Горячая вода облегчала боль в мышцах, и Юн просто присаживается на пол кабинки и утирает слёзы. Хосок возвращается в отель спустя чуть больше часа. Он взволнованно поднимается на второй этаж и открывает дверь в номер. — Малыш, ты ведь не сбежал от меня, да? — с опаской заходя в спальню, спрашивает Хосок и заходит с огромным букетом роз без шипов в руках. Юнги, как ушёл в ванную, так и не выходил. За счёт в номере отеля всё равно не платят, а здесь хоть не болит ничего и действительно тепло, не знобит. Он минут 30 просидел на дне душевой кабинки, разминая мышцы, чтобы не проснуться завтра непрогибаемым. А потом решил помыть голову, чтобы быть чистым. От шампуня метка почему-то ещё щипала, словно она долго-долго заживала и так и будет болеть. Омега проводит рукой по плечу, чувствуя каждый бугорок от зубов альфы. Теперь точно придётся звонить папе и все объяснять. Когда Чон заявился в номер, перед ним оказалась пустая спальня, где не было одеяла, шума воды тоже уже было не слышно. Юн обтирал своё тело полотенцем, осматривая каждый укус, засос и отпечаток на себе в зеркале — это поражало. Он в ванной даже не слышал, что Хо уже пришёл — продолжал обтирать своё тело, а потом укутулся в огромное полотенце. Хосоку не ответили. В номере тишина, но запах омеги точно тут, яркий и сладкий. Юнги точно тут, но в спальне его нет, он не откликается. Пиздец, приплыли. — Лисёнок? Альфа оглядывает спальню и понимает, что телефон омеги на столе, значит, он всё-таки где-то здесь. В гардеробной точно также пусто. — Ты в ванной? — Хосок открывает дверь и видит Юнги. Выдыхает. — Прости, что ушёл без обьяснения причин… Это тебе. И неловко вручает ему цветы. Омега берет цветы в руки, не выпуская полотенца, и кивает, видя, как неловко было Хосоку. — Только не говори мне, что ты настолько быстро умчался только ради этих цветов, — говорит Мин, хмуря брови и даже немного грустно смотря на альфу. — Нет, не из-за этого, но тебе лучше одеться или хотя бы выйти из ванной, иначе ты потом ругаться будешь… — альфа заметно нервничает, но старается не подавать виду. Одну руку он прячет за спиной и упорно стоит лицом к омеге. — Оденься… — Это уже радует, — говорит Юнги и чувствует, как нервничает альфа, отчего начинает нервничать сам. Всё ещё в полотенце, он выходит из ванной, обходя старшего с букетом цветов, что кладёт на тумбочку рядом со своим телефоном. Рыщет у Хосока в поиске новых трусов и хоть какой-нибудь футболки и надевает это вместе с джинсами, в которых был утром у врача на приёме. Сейчас было около 7 вечера, он без сил и не понимал, зачем ему надо одеваться, да так ещё упорно. Они же ведь никуда не пойдут? Омега совсем не готов ни морально, ни физически. — Ну, я оделся… Хосок с небольшим сожалением наблюдал за уставшим омегой. Он слишком сильно его нагрузил сегодняшними играми… Черт… Ещё и метка, наверняка, ему больно. — Лисёнок… В общем, я не хотел, чтобы это произошло… Точнее я хотел, но не так, — альфа запинается и краснеет во время разговора с кем-то и, наверное, впервые за последние лет 10. — Я не должен был ставить метку без твоего на то согласия, да и вообще… Чон убирает руки из-за спины и достаёт деревянную коробочку с аккуратным обручальным колечком из белого золота, после чего опускается на колено: — Я знаю, что мы знакомы меньше недели и вообще ещё многое может измениться, но я уверен, что не хочу отпускать тебя из своей жизни и не боюсь стать отцом детей от тебя. Выйдешь за меня? И поднимает взгляд на омегу, что отворачивается от альфы, не зная, улыбаться ему, как придурок, или расплакаться от счастья. Но получается что-то между, когда он вновь поворачивается. А у альфы сердце падает куда-то в область желудка, когда омега отворачивается от него. В голове сразу паническая мысль, что он сказал что-то не то. — Господи, Чон, скажи, что ты останешься со мной… — начинает хрипеть Юн. — На всю жизнь. Скажи это. Сейчас, — он хмурится и шмыгает носом, глаза стоят на мокром месте, третий раз за день. — Да, Юнги, я останусь в твоей жизни до тех пор пока мы живы, не отпущу тебя и сам никуда от тебя не уйду, — улыбаясь говорит Хосок. А потом повторяет свой вопрос, всё также стоя на колене: — Так ты выйдешь за меня? — Я тебе уже сказал ещё утром, что после твоего ответа, я точно скажу тебе да, — тихо говорит Юнги, вытирая щеку, по которой покатилась одинокая слеза. — Я выйду за тебя, я же обещал. На душе не спокойно от слова «совсем»: хочется выть, танцевать, плакать и громко смеятся. В одно время. Но приходится быть непокалебимым, твёрдым. Ну, или хотя бы подобием этого всего. Мин делает шаг вперёд, кусая нижнюю губу, что уже итак не была похожа на губу, и ещё несколько раз кивает, чтобы убедиться, что Хо его понял. Понял точно. — Я выйду за тебя, Господи, Боже мой, выйду. — Тогда я счастлив. И прости, что сначала поставил метку, а потом предложил пожениться… Хосок неловко поднимается с колена и надевает на аккуратный пальчик обручальное колечко, что идеально подошло по размеру. Не зря же он поперся в ювелирный, словно в жопу ужаленный, и полчаса пытался объяснить, какие у его омеги пальцы. — Как ты думаешь, меня сильно убьёт твой папа, что я решил жениться на тебе через 4 дня после знакомства? — привлекая Юнги к себе для поцелуя, спросил Чон. — Он очень сильно тебя убьёт. Или помучает, проверит тебя всего, а потом отдаст мне играться. — Какой жестокий у тебя папа, но он же не хочет, чтобы ты овдовел так рано? — Нет, он просто заботится обо мне и выполняет обязанности отца и папы. Поэтому кажется, что он жестокий. — Он прав. О тебе заботиться точно нужно, но теперь это беру на себя я. — Я тебе доверяю заботу о себе. Омега уже не говорит — просто хрипит и сам тянет альфу к себе для поцелуя. Правда это не очень круто, когда от губ ничего не осталось… Мин отдаляется от скромного поцелуя и прижимается к груди альфы, обнимая его. — О Боги. Я не верю. Ты сделал мне предложение. Господи, Чон Хосок. Мы ебанутые на голову просто… — Ага, мы вообще на башню двинутые, но мне нравится. Всё быстро, четко и без задержек. Кстати о задержках. Я тест тоже купил, — альфа смеётся и поглаживает прильнувшего к нему Юнги по спине. — Боже, мы знакомы меньше недели. Мы точно ебанутые, — он слегка щипает Хосока за спину и улыбается, как идиот. — Хорошо, что купил. Это очень хорошо. Надо будет папе позвонить. Хосок нежно целует младшего в висок, шикает на то, что омега щипается и после аккуратно укладывает его на постель. — Тебе стоит отдохнуть. Сильно болит? Прости… — альфа осторожно раздевает Юнги и наряжает в свою пижаму. — Позвонишь папе. Мне тоже своим сказать надо, но боюсь они тогда завтра же прилетят. — Ну, есть такое. Ничего, терпимо, — Мин улыбается, укладываясь на кровать и позволяя альфе переодеть его. — Если уж на то пошло, можешь, пока в Тэгу, жить у меня, всё равно кровать купили. Юн переползает поглубже в кровать и падает на подушки. — Я одеяло в ванной оставил, — он неловко потёр затылок и вновь улыбнулся. — Посмотрим по ситуации, нам ведь послезавтра всё равно в Сеул ехать. — Мы же будем приезжать иногда в Тэгу? — Да, если захочешь, купим дом, в котором будем жить в эти дни. Будем приезжать, чтобы проведать Джинёна и твой клуб. — Я хочу переписать клуб на Джинена. Точнее, чтобы он некоторое время мог управлять им. А потом решу, что делать. — Я рад, что мысль о переезде не вызывает у тебя панику и протест. Хосок приносит одеяло из ванной и укрывает младшего, ласково целуя в нос. Нежность которую он проявляет сейчас, контрастирует с его грубостью в постели, но таков уж он. Хосок скидывает одежду, оставаясь в одном только белье, и укладывается рядом, обнимая омегу. — Завтра попрошу одного своего знакомого подобрать нам костюмы на вечер. И нужно будет выезжать. Нервничаю и волнуюсь перед тем как представить тебя всем. — Хорошо. Только так, чтобы прикрыть то, что ты натворил, — фыркнул Юн. — И почему нервничаешь? Стесняешься, да? Альфа прикрыл Юнги одеялом чуть ли не до макушки и поцеловал в волосы. — Нет, не стесняюсь, просто переживаю за тебя. Начнётся же слежка репортеров и прочее, будут искать что-то, что можно вытащить наружу, но не переживай, я сразу обозначу им границы. Тебя они не тронут. Главное теперь придумать, как отбиться от того, чтобы мои родители не решили остаться жить с нами и воспитывать внуков. — Ну, вот. Чего тогда ты переживаешь? Ты же всегда в себе уверен. К тому же я, по возможности, буду рядом с тобой, а значит, под твоим присмотром. Кому я нужен тогда буду? А вот родители… Мы будем этих внуков им часто привозить. Юнги тоже рассмеялся и провел ладошкой по обнажённой груди Хосока. — Сначала роди им этих внуков, такие долгоиграющие планы… Папа будет пытать тебя каким образом ты умудрился «завоевать» меня. Они с отцом ведь уже сколько бились и никак. — И что мне ему говорить? Почему это я тебя завоевал? Это ты меня добивался. — Они не поверят, что это я тебя добивался. Потому что обычно это омеги бегают за мной, а я уже выбираю. — Они просто меня ещё не видели. Думаю, после этого они поймут, кто кого добивался. И уже тогда я буду их любимым сыночком. — Губу не раскатывай, Лисёнок, — хрипло смеётся Чон, а потом хохочет. — Кстати, когда свадьбу сыграем? — Как скажешь. Но надо сначала сказать родителям, думаю… — Ты прав. Ладно, засыпай. Потом решим, мы ведь не спешим уже. Всё, что можно, мы уже натворили… Юнги пожимает плечами и прикрывает глаза. Сегодняшний день выжал из него абсолютно все соки. Просто. Он рыдал от того, что не рассказал Хосоку про выкидыш, и переживал из-за возможной беременности, ревел от дикого секса и получил метку, которой пока не ожидал, ему сделали предложение и он, черт возьми, согласился. Альфа с самодовольной улыбочкой устроился на подушке поудобнее и прикрыл глаза. Да уж, насыщенный выдался день, ничего не скажешь. — Засыпай, малыш, нам ещё много дел завтра предстоит. И ты опять в клуб не попадёшь. — Блин, столько труда ради того, что бы не приходить на работу, — омега гладил своего Хосока по груди и в таком состоянии уснул. Хосок, перед тем как отрубиться, успел только будильник на 9 утра поставить. А потом так и уснул — лёжа на спине, но при этом крепко обнимая омегу, который во сне умудрялся больно пинаться. Ну, не может же быть идеальных людей, так что Чон прощает ему эту черту и лишь обнимает сильнее. Юнги не слышит будильника от слова «совсем». За долгую ночь он определённо не выспался и не набрался сил, чтобы хоть как-то двигаться дальше. Ему не хотелось ничем напрягать голову, просто лежать в кровати, в обнимку с Хосоком и дышать ему в грудь, запоминать запах и тепло его тела. Хосок отключает трезвонящий будильник и сонно пытается сообразить, что вчера произошло. Мысли медленной, ленивой массой текут в черепной коробке и не хотят собираться во что-то нормальное. Ещё и дико жарко от того, что омега во сне оплёл его словно плющ. Выбравшись из цепких рук и ног, альфа уходит в ванную. А минут через 10 раздаётся уведомление о сообщении от Тэмина. тэмин: «Соскучился по кимчи и хорошему сексу. Мой самолёт завтра в 9, встретишь? ☺️» Юнги пытается проснуться, чувствует, что Хосок уже встал и ушёл, но он продолжает лежать в кровати, потому что сил встать, откровенно говоря, не было. Где-то под боком вибрирует чей-то телефон, и Мин, не глядя, хватает его и читает сообщение. И даже не знает, как реагировать. Юн злится, бесится, несмотря на то, что только что проснулся. Комната уже моментально наполняется крыжовником, кислым, неспелым, а он уже печатает на манеру Чона, совершенно не думая.хосок: «А я по тебе😉Конечно, встречу, сладкий😘»
И он откидывает телефон, хотя сначала подумывал удалить сообщения. Даже если увидит Хосок, ему будет интересно посмотреть на реакцию. Или же поехать с ним? Или же оставить Тэмина одного разбираться со всем? Юн пока не знал, но был уверен, что любой вариант будет очень даже хорошим. Хосок выходит из душа спустя ещё минут через 15, уже одетый, но с влажными волосами. — Проснулся, малыш? Доброе утро, — альфа подходит к кровати, целует сонного омегу в нос и принюхивается. Пахнёт пиздюлями. — Доброе утро, — Юнги криво улыбается и разворачивается на спину. — Ты чем-то расстроен? — спрашивает Хосок. — Что-то болит? — Болит всё тело и немного голова, потому что я не выспался. А так всё прекрасно! — Юн показал большой палец, всё ещё не раскрываясь. — На работу? Я ещё хотел по поводу анализов спросить… И ещё про наш выезд. — Тогда поспи ещё немного, раз не выспался, я полежу с тобой. Хосок и правда укладывается за спиной омеги и обнимает сзади одной рукой, а второй берёт телефон. — По поводу работы я попрошу Шону привезти документы на подпись. Что по поводу анализов спросить? Они, вроде, только завтра будут готовы. А тесты на беременность в гостиной лежат, если хочешь сделать. — Ну, они завтра будут готовы, а мы уезжаем. Как тогда? Или что с ними? Боже, ничерта не понимаю, — шипит он, потирая лицо ладонями. — Доктор Ли сказал, что позвонит и сообщит результаты, так что беспокоиться не о чем. Чон снимает блокировку и не может сдержать улыбку при виде заставки — та самая фотография, где он целует Юнги. — Сейчас по поводу выезда и завтрашней встречи и позвоню, — говорит он и лезет в телефонную книжку в поисках нужного контакта. Юнги удобнее устраивается под руками Чона и ему просто обидно. — Хорошо, давай. Омега прикрывает глаза и сразу же практически вырубается под приятной тяжести руки Хосока и его тепла. тэмин: «Ладно, папочка, до встречи😘Наберись сил, хорошо отдохни. Я из кровати тебя долго не буду выпускать😉😏» Хосок озадаченно читает пришедшее сообщение, а потом перечитывает диалог и начинает смеяться. Этот хитрый лис…хосок: «Ты, видимо, новости совсем не смотришь, а мой омега решил немного пошалить и ответил тебе. Придётся другого папочку искать, но встретить смогу.😂 Кимчи с собой брать или до дома дотерпишь? 😅»
А после набирает своего начальника охраны. — Мне сегодня вечером нужен вертолёт, забрать сможешь? В Сеуле будет благотворительный вечер, я буду не один и нужно сопровождение. — Да, господин Чон. — Отлично. В главном офисе всё под контролем? — Да, господин Чон, репортёров не пускаем, хотя они и пытаются. — Спасибо за работу. И усиль охрану дома, я приеду не один. — Да, господин. И могу ли я Вас поздравить? — С чем именно? — Ну, как же, ведь у Вас появился омега… — А, да, будет ещё один повод поздравить, но позже узнаете. До встречи, — и кладёт трубку. Юнги в полудреме разворачивается и обнимает Хосока, явно понимая, что будет мешаться. Особенно работать. Он слышит, как тот разговаривает, как что-то делает. Но глаза открыть сил совершенно нет. Его выжали вчера, как тряпку, или пропустили через хорошую мясорубку. Чон аккуратно выбирается из цепких ручек младшего и уходит к рабочему столу, что находится в этой же комнате, но у окна. Позвонив Шону, он просит его скинуть документы на проверку и, включив ноутбук, погружается в работу. Лишь пару раз отвлекается — первый, когда Юнги раскрывается во сне, чтобы укрыть его, и второй раз, чтобы заказать еду в номер через 40 минут. К этому времени и Юнги должен выспаться. А после его снова поглощают столбики цифр и сухие выдержки отчетов. Юнги медленно просыпается только к часам 11. И то с головной болью. И совершенно не понимает свой организм. Он раскрывается и переворачивается на спину, тяжело выдыхая и резко открывая глаза. — Ещё раз с добрым утром. Готов свершать великие и не очень дела, — омега вновь криво улыбается и поворачивает свою голову на Хосока, что был уже полностью в работе. К тому времени как просыпается омега, завтрак уже стоит на тумбочке с его стороны, а Хосок допивает уже вторую кружку кофе. — Доброе, спящий красавец, — по-доброму усмехается Чон, отрываясь от бумаг. — Выспался? — Хорошо хоть красавцем остаюсь после всего, — Юнги рассмеялся и сел в кровати, стараясь не делать этого резко. — Более-менее. — Ну, я же метку не на щеке оставил, да и думаю, что ничего не может тебя испортить, — старший ласково улыбается. — Льстец. Хосок закрывает ноутбук и подходит к омеге, садясь рядом: — Великие дела подождут, пока ты примешь душ и позавтракаешь. Остальное все потом. Кстати, я успел поговорить с Джиненом. У них всё в порядке и даже помощь не нужна. Он отлично справляется. Юнги рвано выдыхает и упирается лбом в плечо только что севшего Хосока. — Хорошо. Джинен что-нибудь спрашивал? Хотя бы где я, или что-то подобное? — Чон легко целует омегу в нос и ставит на колени поднос с завтраком. — У тебя губы опухли, будто ты всю ночь с асфальтом целовался… Удивительно вообще. А ты ещё умудряешься думать о другом альфе, сидя со мной в одной кровати, — альфа вздыхает и наливает Юнги горячий кофе из кофейника в чашку. — Да, я ему сказал, что ты со мной и нам надо уехать в Сеул. Кстати, мы вылетаем в 6 часов на вертолете, так быстрее. — Ах, если бы я целовался с асфальтом… Я их чуть самостоятельно не сожрал. Что с ними делать? Может попробовать тональником замазать, а потом сверху тинт? Или что-то такое? Как завтра идти с такими губами? — Юнги стонет в чужое плечо, а потом отрывается от него и берёт чашку с горячим кофе. Делая глоток, его тело аж содрогнулось. — Я ещё язык обжег, — шипит омега, облизывая губы. — Не знаю, что делать с твоими губами. Это лучше у друзей спроси или к визажисту запишемся. Юн улыбнулся, а потом отставил кружку на поднос и поцеловал альфу в щеку. Он укутался в огромное одеяло и так и поплелся в сторону ванной. Задница болела нещадно, вместе с ногами и поясницей. — Надеюсь, наш брак будет между нами, и никто третьим добавляться не будет. Особенно твои бывшие. Мин говорит последние слова уже из ванной, скидывает там с себя одеяло и заползает в душевую кабину. — Ну, не знаю… Ты так любезно ответил на сообщение Тэмину… — Хосок фыркает. — Кстати, он будет в числе приглашённых гостей на нашу свадьбу. И завтра встретим его в аэропорту, раз уж ты пообещал. Юнги игнорирует слова Чона, копя в себе все слова и надеясь, что просто перегорит. Он быстро принимает душ и выходит из ванной с влажными волосами и полностью голый. — Если ты считаешь, что я поступил неверно, то это уже не мои проблемы. Я бы не очень хотел, чтобы твои бывшие всё-таки присутствовали на свадьбе. Мало ли кто там среди них есть. Младший стреляет взглядом в сторону лежавшего альфы и продолжает фырчать на него, пока сам идёт к шкафу, где уже чувствовал себя хозяином. Хосок наблюдает картину «Ревнивый омега» и тихо фырчит от смеха, надеясь, что его не услышат. — Вдруг уведут. Или волосы мне повыдергивают. Или ещё что-то подобное… И ещё его встречать, Господи, блять. Мин натягивает трусы на своё влажное тело практически кое-как. Из-за влажной кожи ткань плохо идёт, так что получается их натянуть не с первого раза. Он выходит из спальни в сторону гостиной, а потом оттуда сразу же в ванную. — Я действительно не хочу, чтобы какие-то жалкие омеги смотрели с вожделением на моего жениха на нашей же свадьбе. Но решать тебе, конечно же. — Хорошо, мой ревнивый собственник, бывших не будет, тем более желающих выдрать тебе волосы я не подпущу. Альфа садится на постели и следит за Юнги, который ходит по всему номеру как электровеник. Злой и ревнующий своего альфу электровеник. Вокруг Юнги начинает сгущаться его запах, а он уходит в ванную, сразу после того, как возвращается из гостиной. — Ты, вроде, душ принял, зачем тебе обратно в душ? — учуяв сладкий аромат крыжовника, подходит к месту дислокации Юнги Хосок, но наталкивается на запертую дверь. — Лисёнок? — Отстань от меня! — крикнул Юнги, а потом включил воду, чтобы Хосок его не доставал. — Вены вскрываю, потому что ты меня не любишь! Почему этот Тэмин тебе вообще всё ещё пишет?! Почему не оповестил его? Он должен был узнать один из первых! Почему ты не кричишь теперь на весь мир, что очень меня любишь? Это значит, что я тебе безразличен! Он говорит это со слезами на глазах и делает своё дело. — И вообще! Хуй знает со сколькими ты там сейчас общаешься! Знал, что ты не любишь меня, а метку умудрился поставить, предложение сделал, — голос омеги срывается, и наступает тишина. — Юнги, что за истерика на пустом месте? — Хосок удивленно пялится на дверь. — Я не успел ему сказать, да и вообще мы как-то не встречаемся, чисто друзья с привелегиями… Альфе надоедает оправдываться. — Если бы не любил, то предложения бы не сделал! Открой дверь, лисёнок, давай поговорим нормально! — Чон начинает нервничать и стучит в дверь. — Иначе я её просто вынесу… А Юнги не отвечает. Он приземляет свою задницу, обтянутую тканью, на холодный кафель и кричит в ответ: — Выноси! Давай, выноси! Чего ждёшь?! А сам еле держится и крепко сжимает в руке одну вещь. — Ну же, выноси! Хватит вести себя, как слабак! Сделай уже что-нибудь!