Приличный омега

Пока альфа достаёт чемодан из машины, он, не сдерживаясь, смеётся вместе с папой Юнги с его поведения. Детский сад. Ещё никогда никто не жаловался на него его же папе. Интересно, что он скажет? В любом случае, на пороге его встречает Сокджин с нарочито сдвинутыми бровями и поварёшкой в руках: – Ну и кто тут беременных обижает? Чон Хосок, у тебя совесть есть? – Всё чаще задают этот вопрос, но понимаю, что нет, и этим я в своего папу, – отвечает Хосок и уворачивается от грозного оружия, которым на него замахнулись. – Бессовестный ты! Как детей своих воспитывать будешь? – Сокджин ещё раз замахивается, но Хосок уворачивается. А Юнги стоит на кухне, сложив руки на груди и ухмыляясь. Шалость удалась, и он счастлив. – Точно не поварёшкой, – отвечает альфа и проскальзывает на кухню, получив-таки напоследок по макушке железкой. Югём же идёт следом за Хосоком, а потом скромно знакомится с его родителями. – Так, сейчас будем обедать. Всё как раз и обсудим, – говорит Джин, хлопая в ладоши. – Я могу чем-то помочь? – хором спрашивают папа и сын. – Нет, Югём, Вы гость, Юнги, ты беременный. Так что садитесь и ждите, а ты, Хосок, – омега переводит взгляд на сына. – Вот ты мне и поможешь, давай-давай. – Я?! Пап, а тебе не кажется, что я не для этого домработницу нанял? Вот так всегда, беременеет Юнги, а всё взваливают на меня... – трагический вздох и взгляд бессовестных глаз из-под ресниц. – Не гунди и поставь супницу на стол. Тоже мне, миллионер нашёлся, – фыркает Джин, пока Намджун старательно пытается скрыть смех за кашлем. С такой семейкой не соскучишься. – Ага, то есть я тебе забеременей, всех этих врачей пройди, роди, потом ещё этих детей воспитай! – начал бузить в ответ Юнги и сел за стол рядом с папой с одной стороны, а с другой занял место для жениха. И именно он не сдержал своего смеха, но ради приличия прикрылся ладошкой. Когда на стол было накрыто, и Джин представил все приготовленные им блюда, Юн под шумок чмокнул альфу в щёчку и решил за ним поухаживать, раз он такой трудяга — положил ему покушать всего понемногу. – А вот и первый семейный скандал, – хмыкает Джин, аккуратно накладывая рис для Югёма и кладя сверху кусочки жареной рыбы. – Спасибо, – вежливо улыбается он и принимается за еду. – Я успел соскучиться по домашней корейской еде. Чон садится за стол, незаметно кладёт руку на бедро омеги и чуть сжимает, поднимая её всё выше, одновременно с этим ведя непринуждённый разговор о делах с отцом. – Лучше сам ешь, – улыбается он на такую заботу и делает для омеги то же самое, только порции больше, по его логике Юнги должен есть в 2 раза больше и никак не меньше. Юн смотрит на порцию, что была у него в тарелке, потом смотрит, хлопая ресницами, на руку Хосока, а потом на него самого, продолжая хлопать ресницами, совершенно не догоняя. Рот даже открывать страшно — если он начнёт стонать, то это позор на всю жизнь и даже на загробную... Застонать на семейном обеде... Ха... Ха-ха... Мин аккуратно опускает свою левую руку и перехватывает ладонь Хосока, просто переплетая с ним пальцы. Теперь его интересовала проблема с порцией — он столько чисто физически съесть не сможет, пусть в нём теперь ещё 2 маленьких человека. Тихо вздыхая, он берёт столовый прибор и начинает медленно есть, понимая, что ему не выкрутиться из данной ситуации. – Так что вы решили по поводу свадьбы? – Она будет в воскресенье, – пожимает плечами самый младший в этом доме, не считая тех, кто ещё не родился. – Ага, это многое говорит, – кивает Югём, смотря на сына с приподнятой бровью. – Остальное увидишь потом. Будет тебе сюрприз. – Мистер Мин, это даже для меня будет сюрпризом. Они с папой всё решили без меня, пока я был на работе. Чон невинно улыбается омеге и начинает поглаживать большим пальцем его ладошку. Юнги ловит улыбку Хосока и отвечает ему воздушным чмоком. – В этом доме заговор омег? А можно я с вами? – внезапно подмигивает Югём Сокджину и тот охотно соглашается: – А что, отличная идея. Ещё и мальчишник устроим без этих двоих, чтобы всё веселье не портили. – А меня спросить? – на этот раз пришла очередь Юнги возмущаться. – Но я в любом случае согласен. Мне вообще надо одежду купить. – Ну, вот и отлично, – смеётся Югём. А Намджун лишь тяжело вздыхает: – Раз на то пошло, то мы тоже устроим свой вечер. Так что выбирай клуб, в который поедем. И за это по шапке влетает старшему альфе, а Хосок заранее получает укоризненный взгляд: "Только попробуй согласиться, и я тебе такой клуб устрою, что будешь танцевать, пока не ёбнешься". – Не, я пас, мне ещё жить хочется, лучше давай их выпроводим и дома посидим, в конце концов, мы и тут выпить сможем. Альфа с опаской косится на Юнги, у которого взгляд обещает мучительную смерть, и едва не давится кусочком кимчи. Намджун тяжело вздыхает: – Мой сын подкаблучник... – Отец! – возмущается альфа и просто берёт в руки телефон, после чего пишет сообщение и с невинным взглядом убирает его в карман. Джун читает у себя и хмыкает. Они договорились. – Когда собираетесь устроить мальчишник? – уже совершенно другим тоном спрашивает старший альфа, накладывая себе побольше жареной говядины и закусок. – Да хоть прямо сейчас, – говорит Юнги, всё ещё ковыряясь в своей тарелке. – Можно в пятницу сделать. Как раз в субботу начнётся основная подготовка, чтобы лица помятыми после мальчишника не были, – смеётся Джин. – Хотя нет. У Юнги всё будет хорошо, ему пить нельзя. – То есть вы предлагаете мне пойти с вами на свой же мальчишник, не пить и слушать ваши пьяные рассказы о молодости? Нет, ну на такое я точно не согласен, увольте, – жестикулируя палочками, говорит Юн, а потом начинает есть рис. – А почему нет? Нам же тоже нужно развлечься. – Окей, а я? А как же кутить, пьянствовать, делать всё, что только можно? – Тебе стало нельзя, как ты забеременел, – пожимает плечами старший Мин, спокойно кушая рыбку. – Нет-нет-нет... Устраивайте тогда сами себе вечер, чтобы выпить, я не согласен на подобное. – Тебе в любом случае нельзя было бы. – Ой, да Господи... – омега откидывается на спинку стула и запрокидывает голову, а потом садится ровно. – Мне всего 27, а я даже вина не смогу выпить, шампанского... А что я на свадьбе делать буду? – Юн чуть не подорвался со своего места. – Меня же запалят сразу же... Хосок прикрывает улыбку стаканом с соком и просто молчит, давая кипящему чайничку по имени Юнги выговориться. – Возьмём и поменяем в бутылках с вином и шампанским на столе молодожёнов на лимонад и вишневый сок, – предлагает он. – А раз тебе так обидно, то я буду солидарен, и на свадьбе буду пить то же самое. Старшие принимают предложение как рабочее. – Ты серьёзно готов быть трезвым весь этот стрессовый день, только чтобы я был не один? – Юнги немного в шоке, потому что была бы его воля, то он хорошо выпил в любом случае. – Если тебе от этого будет легче, то да. Я же не на казнь иду, а женюсь. А вот у тебя, видимо, другое к этому отношение... – Ну а без мальчишника нельзя. Когда ещё я покажу тебе детские фотографии нашего Соки~ и также расскажу все забавные случаи, – закидывает удочку Джин. – О нет... – роняет лицо в ладони Чон. – Только не это... – О, а это уже интереснее. А то он мою фотку видел, где я, блин, с голой, простите меня, задницей, а я про его детство вообще ни черта не знаю! Он просто всю мою биографию от и до знает с первого же дня, а я сижу и ничего не знаю, – чайничек-то ещё не остыл и продолжает возмущаться, понимая, что он теперь однозначно в невыгодном положении. – Ты, вроде, грозился, что выкинешь эти фотографии, когда переведёшь их в цифру... – задумчиво говорит Югём. – Я забыл это сделать, – вздыхает младший и пьёт свой любимый сок. И под шумок теперь хитрил старший Мин — откланяется на стуле чуть назад и шепчет, думая, что Юн его не слышит: – Хосок, дай свою почту, я тебе столько детских фоток Юнги скину... Тебе понравится. – Господи, пап, нет! Не надо, я и так опозорен на всю свою жизнь. – Вы в расчёте будете, – хмыкает Джин и кладёт ладонь на бедро мужа. Хосок отправляет в рот кусочек рыбки и улыбается своему будущему тестю: – Хосок по-английски собака джмэйл точка ком. Буду ждать, – он обнимает возмущающегося младшего и аккуратно поглаживает его по животу. – Будешь так нервничать — дети родятся с таким же скверным характером. Я не готов к твоим двум копиям сразу. Чон прекрасно знает, что выводит младшего ещё сильнее, но ничего не может с этим поделать. Юнги чуть ли от возмущения в буквальном смысле не задыхается. Он смотрит на папу, как будто тот его жестоко предал, а потом на Хосока, который не понимает, насколько эта ситуация ужасная, а потом на Джина, который откровенно над ними угарает вместе с мужем. – Кругом предатели, вот и живи, рожай еду, готовь детей, – вздыхает он и шлёпает альфу по руке в шутку. – Будешь выкобениваться, и я за тебя не выйду, понятно? Уйду так, что не найдёшь в итоге. – Ты ничего в предложении не перепутал? Детей готовить точно не надо. Омега опять надувается, действительно не понимая, когда все стали вдруг против него, но успокаивается, замечая настроение старшего альфы. Один только Намджун сидит почти молча и, закончив с едой, просто потягивает вино. – Милый, ты какой-то молчаливый сегодня, – замечает Сокджин. – Нет, просто даю вам привыкнуть друг к другу и радуюсь, что теперь семья в сборе, – говорит почти правду он. – Отдыхайте, я пойду работать. Альфа легко целует мужа в щёку и уходит наверх, вежливо извинившись перед гостем. – Пап, точно всё хорошо? Он нормально себя чувствует? – начинает волноваться Юн, только теперь серьёзно волноваться, и даже не против, что ладонь Чона сейчас на его животе. – Да, вроде, всё нормально... – грустно вздыхает Джин, всё же понимая, почему муж в таком состоянии. Но сейчас у них гость, а ещё раз обсудить определённую тему они смогут и чуть позже. Чон успокаивающе гладит младшего по животу и незаметно опускает ладонь чуть ниже, задерживая её там на пару секунд, не больше, чтобы никто не понял. Рука Хосока совершенно не помогала не волноваться, скорее наоборот, да до такой степени, что у Юнги у самого ладони начали потеть. – У отца всё ещё есть работа, так что потом всё будет хорошо, он просто занят, – Хосок и сам понимает, что не всё в порядке, и решает поговорить с ним за бутылкой хорошего алкоголя позже. – Предлагаю прогуляться по территории, раз все поели. Подышим свежим воздухом и как раз покажем Вам здесь всё. Или если Вы устали, проводим в Вашу комнату. Юн вновь отправляет Чону свой тяжёлый взгляд и кусает губы, а потом тихо шепчет: – То есть я могу не доедать, да? – Можешь не доедать, если не лезет. В тарелке, правда, осталось совсем чуть-чуть еды, которую младший просто-напросто не осилил бы. – Я бы отдохнул, потому что перелёт действительно долгий и сложный... А после еды поспать самое то. Югём улыбается, а его сын выныривает из чужих рук, вставая из-за стола. – Отдыхать, так отдыхать, – говорит он, а потом по привычке помогает папе встать и получает за это в лоб. – Я сам. – Сам так сам. Лекарства все взял, что врач дал? – Из-за тебя, между прочим, он мне лично всё упаковал в отдельную сумку и уложил в моём чемодане, – вздыхает Мин. – И правильно сделал. Мы можем ему спальню на первом этаже выделить? Я не хочу, чтобы он ещё по лестницам тут скакал. – У меня всё хорошо, – вздыхает Югём. – Сейчас хорошо, а дальше не знаешь, что будет. А если ты дома один будешь, м? Так что нет, лучше ты будешь на первом этаже, я не так сильно нервничать буду. – Не переживай, мы всё устроим, – аккуратно подхватывает Югёма с другой стороны Сокджин. – Пап, думаю, комната с большими окнами и верандой подойдёт для мистера Мина, – альфа видит заботу младшего о родном человеке и не может в этом не участвовать. – Я отнесу туда чемодан. Альфа поднимается и относит чемодан сам, отказавшись от помощи прислуги. Всё же не для чужого человека старается. Комната представляет собой большое светлое помещение с бумажными обоями, расписанными под деревья цветущей сакуры. Большая удобная кровать, шкаф и примыкающая ванная. Но самый большой плюс этой комнаты был в другом — одну стену сплошь занимали огромные окна от пола до потолка, которые заливали солнечным светом, а на закате заставляли ожить орнамент на стенах. Сразу за окнами начинался сад с плодовыми деревьями, так что воздух здесь был чистый и с ароматами весеннего цветения. – Вам нравится? – спросил альфа, когда они все зашли сюда. – Чуть позже, как отдохнёте, мы покажем вам бассейн, поплаваете с сыном и расслабитесь. – Очень нравится, – хмыкает омега, заходя в комнату и разглядывая её. Когда эти двое стояли рядом, было очень заметно их сходство — особенно лисьи глаза. – Вот, пап, пользуйся. Он мне ещё бассейн даже не показал, я вчера сам ходил всё смотрел, – смеётся Юнги и доводит папу до кровати, действуя ему на нервы уже этим. – Тебе помощь не нужна, чтобы разобрать чемодан? Или в чём-нибудь другом? – Нет, я справлюсь, – уверенно говорит Югём. – Чёрт возьми, я нормально себя чувствую, ты слишком заботливая плюшка, – фырчит он и в шутку нажимает сыну на нос. – Хорошо. Тебе дверь прикрыть? – Ага... Мин старший остаётся в комнате, всё ещё сидя на кровати, а потом принимает решение принять расслабляющий душ и прилечь. – А мы чем займёмся? – спрашивает Юнги. – Я лично пойду к Намджуну, проверю, как он там, может помогу с чем-то... – Сокджин пожимает плечами, уже собираясь идти наверх в кабинет Намджуна. – И ты меня со своей работой бросишь, или я хотя бы смогу рядом посидеть? Когда все расходятся, омега задаёт ему вопрос в таком тоне, что что-то другое ответить невозможно: – Нет, я обещал тебе весь день, так что никакой работы сегодня. Чем хочешь заняться? – Вот звиздишь ведь, – фырчит Юнги. – Если тебе надо работать, то пойдём работать. Я, если можно, с тобой посижу, может что-то для мелких посмотрю... А вообще, пока тебя вчера не было, я посмотрел коляски. Юнги как-то переходил из режима "маленький ребёнок" в режим "заботливого будущего папы, которого ничего больше, кроме детей не волнует". И самого напрягало. – Сегодня у меня выходной. Альфа наконец остался наедине с младшим, поэтому подхватывает его на руки, как обычно любит это делать, и выносит из дома в сторону того самого плодового сада и беседки, что со всех сторон скрыта деревьями. – Пойдём покажу кое-что, тебе понравится. – Ну вот опять, – смеётся Юнги, обхватывая шею старшего и поглаживая его в чувствительном месте до мурашек. – Но мне нравится... Оказавшись на ногах, он берёт альфу за руку, поглаживая его ладонь большим пальцем. – И что там, что мне понравится? – Вид на реку, там с одной стороны видно небольшой участок берега. Они, наконец, доходят до этого места, и Чон позволяет младшему пройти вперёд. Беседка вся оплетена красным декоративным плющом, только крыша сделана из дерева и железа. Внутри есть удобный диванчик, и даже пледы спрятаны под раздвижным сидением. Один из них он и достаёт, чтобы укутать своего любимого от прохладного ветра, что гуляет в саду. – Мне нравилось работать без отдыха, чтобы позволить себе любую прихоть и желание папы. Это его любимое место. А ведь и вправду — перед глазами открывается такой вид, что мурашки по коже. Хоть сейчас и около двух, солнышко ещё не собирается садиться, чтобы показать один из самых красивых закатов, но и этого достаточно. – Ладно, ты прав, мне нравится, – хмыкает омега, прохаживаясь и всматриваясь. А плед был как раз, кстати, потому, что ветровка осталась дома. – Иди ко мне, – говорит он, обнимая альфу, чтобы и ему было тепло. – Это и понятно, что любимое место твоего папы. Очень красиво... Может и о себе, кроме работы расскажешь? Что-то кроме голых фактов, которые я могу прочитать про тебя в Википедии? Чон подходит ближе и попадает в объятья к младшему, а после вместе с ним садится на тот самый диванчик, уже оттуда наблюдая за тем, как с деревьев слетают отцветающие цветы и течёт река. Тихо и спокойно. Прямо как у Чона на душе, когда Юнги рядом и не бузит. – Чего уж точно нет в Википедии, так того, что я тебя люблю, как и наших малышей, – Хосок щёлкает Мина по носу и переводит взгляд обратно на берег Хан: – Что именно ты хотел бы узнать? Я люблю мясо, в любом виде, желательно на костре и хорошо прожаренное, но если я заказываю с кровью — у меня плохое настроение. Из увлечений у меня машины и рыбалка, плюс танцами раньше занимался. Любимый цвет зелёный и чёрный. Омега положил свою голову ему на плечо, промаргиваясь, и водил пальчиком по тыльной и внутренней стороне ладони альфы. – Я запомнил, – улыбается он. – Расскажи самое яркое и тёплое воспоминание, которое первое приходит на ум. – Самое яркое и тёплое? Хосок задумывается на пару секунд: – Наверное, это когда я услышал на УЗИ наших малышей. Пока что это воспоминание ничего не перекрывает по теплоте, – альфа немного смущается от того, что не привык. Он вообще никогда не считал себя таким чувствительным к подобным вещам, но тогда он чуть не разрыдался как последний омега. – А из детства самое яркое и тёплое... Мне тогда было лет 9, мы с папой уехали на побережье Эгейского моря отдыхать. Отца с нами не было, он работал. Я плакал и скучал, папа тоже, хотя не показывал этого. Компания тогда только набирала обороты, и мы почти не виделись. Мы загорали и купались до самого вечера и уже собирались уходить. И тут вдруг мы увидели, как к нам идёт отец. Он приехал. Это было так хорошо, мы до самой ночи сидели на берегу, жарили крабов и рыбу, которых купили у прохожего торговца. Потом я уснул, и отец нёс меня на руках домой. Чон немного грустно улыбнулся, погладив младшего по волосам: – Я знаю, как ребёнку тяжело без внимания хотя бы одного из двоих родителей, и поэтому не хочу допустить подобного в нашей семье. Жаль, что отец не сразу это понял. Но и его можно понять, он старался для нас, хотел дать нам лучшее. Юнги широко улыбается, специально поглядывая на альфу, который так тепло говорил о важном для него моменте, а потом переплетает пальцы. – Зато благодаря отцу, который постарался дать тебе многое, есть возможность дать многое своим детям, – пожимает плечами омега и гладит Хосока по руке, подбадривая, потому что не хотел, чтобы он расстраивался. – Да, ты прав. Он дал мне старт, благодаря которому я смог добиться всего этого ради своего будущего и будущего своей семьи. Нашей с тобой семьи. Я и дальше продолжу стараться для этого, но не жертвуя временем с вами. Чон целует младшего в лоб. – У тебя были домашние животные? Или может ты хотел кого-то завести, но не мог? – У меня была собака, но 2 года назад он умер от старости. Стич рос со мной, мы переехали в этот дом и через 3 года он умер. Мы похоронили его в парке под ёлкой, откуда он постоянно таскал в дом шишки. Хосок улыбается и чуть крепче обнимает омегу. – Потом покажу фотографии с ним. Расскажешь о себе то же самое? Про свои воспоминания и питомцев. Юнги надул губки, понимая, что вновь попал не туда, и альфе грустно. – Воспоминание у меня точно такое же, – фырчит он. – Хоть я и не показывал виду, но это действительно так круто... Скорее вот эти посещения врачей отложились в голове более досконально, – он тоже улыбается и смотрит себе под ноги. – А если раньше брать, то самые яркие — это когда мы с папой ходили каждый вечер гулять с нашим пёсилем, а потом решили завести ещё одного. Мы взяли того, что смотрел на меня такими глазами, словно... Если я его не возьму, то моя жизнь будет вообще неправильной, а он это понимал, – Юн засмеялся. – Мне тогда разрешили зайти к нему и, как только я наклонился, он начал лизать мне лицо. Папе было некуда деваться, потому что пёсиль меня пометил своей слюной. Он вновь рассмеялся, прикусывая нижнюю губу. – Папа в это время уже вышел замуж, а после развода, собаки уехали с отчимом. А так как мы с ним сейчас не общаемся, я даже не представляю, как они там... Юнги пожимает плечами, понимая, что это не исправишь — отчим не захочет выходить на связь, у них был слишком большой конфликт с папой, который они прикрыли банальным "не сошлись характерами". – Тогда заведём питомца? Он точно теперь никуда ни с кем не уедет и будет с тобой всё время. Только к собаке я не готов ещё. Может, кота? Будет греть и мурчать в кровати, – альфа рассмеялся, кое-что вспомнив: – Они ещё шторы дерут, а меня как раз бесит то розовое безобразие, что папа повесил на кухне. – Кота? – задумчиво переспрашивает Юнги. – Только если маленького котёнка, чтобы он был совсем малыш и дольше был бы с нами... Он улыбается, вспоминая те розовые шторы и понимая, что ему не нравится в них. – Хорошо, пусть будет котёнок. Маленькая кошка. И тогда у нас будет дома непрерывная династия котят. – Династия кошек? – смеётся Юнги с такого странного предложения, представляя это чудо. – Ну, знаешь, чтобы дети не так сильно грустили, когда питомцы уйдут из-за старости. А так у нас будут жить их котята и будет некая преемственность. Не знаю, как объяснить. Например, если бы у меня остался жить щенок Стича, то было бы легче пережить его смерть. Чон переводит тему, чтобы омега не грустил и отвлекается сам. – Кстати, надо будет дописать список и сказать Юнсону, что свадьба в воскресенье. А то он может и год костюмы шить, – альфа трепетно перекладывает обе ладони на живот младшего. – И всё же я не до конца верю во всё это. Всё слишком быстро и в то же время я не жалею, что всё именно так. Неизвестно, сколько лет мы бы провстречались, пока ты не созрел бы для брака, как и я. А тут никаких сомнений и сразу на всё готовы. – Я мог бы и вообще не созреть для брака... Зная меня, лет в 35 за тебя бы вышел, если на то пошло, и в итоге никаких тебе детей. Омега пожимает плечами и гладит руки Хосока, а потом одну берёт и целует прямо в середину внутренней стороны ладони. – Люблю тебя, правда-правда. И если тебе что-то не нравится, то прости. Я буду исправляться и вести себя более по-взрослому... Чон закутывает младшего в плед сильнее, а потом и вовсе пересаживает к себе на колени так, что Юнги теперь сидит боком. Теперь он понял, что любить — значит и правда хотеть постоянно касаться. – И я тебя люблю и постараюсь стать если не идеальным, то уж точно хорошим и любящим мужем и отцом. Хо трётся своим носом об носик младшего, а потом и вовсе нежно приникает к чужим губам. – Куда ещё лучше, м? – усмехается омега и отвечает на нежности, отмечая разносторонность своего альфы. – Ты не замёрз? — он кладёт свою голову на плечо Хосоку и поглаживает его, задумываясь о своём. Чон убирает ладошки младшего от себя и, поднеся к лицу, целует и чуть покусывает пальчики. – Не замёрз и тебе замёрзнуть не дам, пойдём обратно? – Нет, нет, давай ещё посидим, мне здесь очень нравится. Юнги смотрит на Хосока, взгляд которого только вызывает самую искреннюю улыбку и слёзы, которые быстро смаргиваются. Он забирает свои пальчики из рук Чона и поправляет выбившуюся прядку волос из хвоста альфы. – Тебе очень идёт хвостик и очки, – улыбается омега, чуть щурясь, а потом целует щёки старшего. – Буду отращивать волосы. В старости буду косы заплетать, – Чон улыбается и, повернув голову, перехватывает поцелуй, не давая отстраниться. Так хорошо. Вдвоём. Близко друг к другу. И тепло от того, что рядом. Альфа чуть прикусывает нижнюю губу младшего, вынуждая их приоткрыть, и углубляет поцелуй, скользя языком меж приоткрывшихся губ. Юнги улыбается в поцелуй и, не отрываясь, садится по-другому, так, чтобы быть лицом к старшему. Не особо удобно в коленях, но зато он бёдрами сидит на Хо. Руками поправляет плед на плечах старшего. – Хоби... – выдыхает он, отрываясь. – Что? Альфа придерживает младшего за талию, не давая ему соскользнуть или упасть, и теперь поправляет плед на его плечах. – Просто хотелось сказать ещё раз, что люблю тебя, – улыбается Юнги и целует альфу ещё раз в губы. – Помнишь, я говорил про список? Про погулять ночью я был абсолютно серьёзен. Так что когда снова будем в квартире в городе, то мы пойдём гулять. Заодно покажешь город. Юн пальчиками поглаживает оголённую шею любимого и обводит татуировки, что были видны из-под ткани. – Хорошо, прогуляемся как-нибудь ночью, и покажу тебе город. Только придётся тебе выспаться днём, чтобы ты не был сонным, – Хосок чмокает младшего в нос и смеётся, потому что пальцы касаются щекотно. – Я тоже тебя люблю, а теперь всё-таки пойдём в дом. Альфа как и сидел, так и встал, придерживая Юнги под попу и заставляя обнять себя ногами как обезьянка. Так они и пошли по дорожке мимо садовника, что сейчас занимался клубникой на дальнем участке. – Кстати, клубника почти созрела, вечером устроим варварский набег, пока никто не видит. Чон по-хулигански подмигнул. Можно было, конечно, просто попросить прислугу принести всё готовое на тарелке, но так ведь неинтересно. – Так, а это уже интересно, – хихикает Юн и хитро смотрит на садовника, что работал и даже не представлял, что их ждёт. Около дома Мин сам сползает с чужих рук и тащит старшего в спальню наверху, а потом плюхается на большую кровать, беря телефон и поднимая его над собой. – Посмотри коляску, пожалуйста. У меня руки уже чешутся её заказать, – смеётся омега. Хосок забирает из рук омеги телефон и рассматривает представленную модель. – Конструкция, вроде, надежная, а какого цвета хочешь? Альфа удобно укладывается рядом и стягивает с тумбочки планшет, открывая заметки. Надо составить список гостей. – Белый и розовый мне не нравится, сразу говорю. – Как будто мне розовая нравится, – смеётся Юнги. – А белую отмывать потом неудобно будет. Чёрную не хочется, потому что это малыши, плюс нагревается сильно. Можно красную или вот, – он показывает одну из фоток. – Темно-синюю тогда. Мин ложится на живот и заходит в сообщения, чтобы быстро ответить. – А как тебе зелёная? – Давай зелёную, – кивает Юнги и добавляет в корзину зелёную коляску, решая оплатить чуть позже. – А кроватку предлагаю поближе к рождению покупать. Что ты будешь делать? – Хочу составить список, надо уже приглашения рассылать, папа мне мозг сожрёт иначе. Кроватку купим потом, ты прав, месяца через 4, вдруг что-то другое за это время понравится. – Я выслал в письменном виде приглашения нескольким редакциям, что будут присутствовать в качестве прессы. А на счёт остальных ещё ничего не знаю, мы ещё не выбрали приглашения, но всегда можно выслать в электронном виде, я не думаю, что кому-то нужно собирать бумажки. Ты как думаешь? – Так, конечно, удобнее, но не забывай про традиции. Нам вообще по идее их ещё лично надо подписать, но от этого мы откажемся. Хосок накидывает имена и названия компаний в заметках, особо при этом не напрягая память. – Папа скинул мне вариант торта, глянь. С каким вкусом хочешь? Юнги смотрит на то, что ему показывает Хосок, часто моргая. – Почему ты вообще спрашиваешь? – смеётся он, поглядывая на жениха, что был так близко, что каждую ресничку видно было. – Шоколадный, однозначно. – Ну, а вдруг вкусы меняются, я боюсь. С орехами и шоколадной крошкой или крем просто сливочный? Хосок буквально зачитывает присланное Джином сообщение и потом вопросительно смотрит на омегу. – Вкусы у меня вообще не меняются, даже на альф, – улыбается Юнги и чмокает Хосока в щёчку. – Первое. Однозначно, первое. Я уже представляю, насколько это чертовски вкусно и сладко, аж скулы сводит. – Давай попросим приготовить на пробу и поедим такой торт? Мне теперь тоже захотелось... – альфа вздыхает, отправляет ответ папе с просьбой сделать пробный в кондитерской. – А так можно? Если да, то я только за. – Нам можно почти всё, – улыбается Чон. Юн хохочет, выключая телефон и укладываясь на спину. Руки словно на автомате ложатся на живот, которого ещё и нет, но сам факт, что скоро будет, давал многое... – Хочется курить, – начал ныть омега. – Я уже столько держусь... – И придётся держаться ещё долго. Как видишь, и я теперь стараюсь не курить, по крайней мере дома... – Хо целует младшего в щёчку и кладёт руку поверх ладошки омеги на животе. – Уже жду, когда у тебя будет круглое пузо. Не представляю беременных без живота. – Ну как долго... Полгода и ещё немного, чтобы с кормлением всё нормально было... Жестоко, однако, – вздыхает Юнги. – Ну, вот, теперь представляешь, потому что я прямо перед тобой. Тебе потом худо будет, я вообще ничего не смогу делать... Мин теперь ложится звёздочкой, раскидывая руки в стороны, одна из которых теперь лежит на Хосоке. – Эй, ну, пока-то ты не как шарик и места должен занимать чуть меньше, эй, – альфа смеётся и в шутку кусает конечность, которую Юнги так опрометчиво раскидал на Чона. Юнги смеётся и забирает свою руку из хватки Хосока, начиная смеяться ещё громче. – Я могу вообще ещё больше места занимать. Вот так, – омега просто ложится на альфу и обнимает его крепко-крепко. – Вот так ладно, так можешь занять всё место, – Чон хохочет и прижимает омегу лишь ближе к себе. Именно в этот момент раздаётся стук в дверь их спальни, и Хосок приподнимается на локтях. Из-за того, что альфа приподнялся, а Юнги от него не отлипал, выглядело все это забавно. – Кто там? Раздаётся голос Джина: – Извините за беспокойство, ребятки, но мы устали вас ждать и хотим прогуляться. – Мы сейчас тоже к вам спустимся. Мы просто заболтались. На часах действительно цифры плавно перебегали к 6 вечера, а они даже не заметили за всем этим. И Мин даже рад, что это время прошло именно так. Он перекатывается с Хосока и садится на постели, чувствуя, что кружится голова. – Тихо... – альфа замечает, как Юнги ведёт в сторону, и он чуть не валится с постели, поэтому ловит младшего. – Голова закружилась? Может полежишь? – Чон обеспокоенно смотрит в глаза Юнги и продолжает удерживать. – Не тошнит? – Нет, я резко сел просто, – говорит Юнги, тоже смотря в глаза альфе. – Всё хорошо, я просто не рассчитал. Он кладёт на щёку старшему ладонь и выбирается из хватки, вставая с кровати и выходя. – Чего вы там долго? – ворчит Джин, который всё это время ждал младших. – Да идём мы, идём. Никакой личной жизни с такими родителями... – ворча, поднимается с кровати альфа и ловит омегу перед выходом: – Уже холодно, надевай, – на младшем теперь джинсовка Чона, причём одна из любимых. – Ты тоже в одной футболке не пойдёшь, так что накинь кожанку. – Не было бы личной жизни, то одним беременным в доме было бы меньше, – в том же тоне отвечает ему папа и уходит. Они вместе спускаются вниз, где уже собрались остальные. – Мы решили, что будет хорошо прогуляться по парку, пока готовят ужин, – улыбаясь сыну, говорит Югём. – Ну, дышать свежим воздухом хорошо, учитывая, что сейчас и теплее стало, – кивает Юнги, беря за руку Хосока. Югём выглядел уже посвежевшим и отдохнувшим, в нём уже била жизнь ключом, он готов совершать подвиги. – Можно ещё после ужина фильм посмотреть, если есть желание, – предлагает Мин младший. – Если силы останутся, и мы обойдёмся без ещё одного семейного скандала, то можно, – улыбается Джин, и они все выходят на улицу, где дул прохладный ветерок.