Я БУДУ ОПИСЫВАТЬ ПЫТКИ, ПОЭТОМУ ТЕ, КОМУ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ — ПЕРЕМОТАЙТЕ
бета: стоп, что? — Думаю, сегодня обойдемся малым, — мужчина отошел от подростков и подошел к огню, что был, похоже, специально разведен в этой комнате, где стояли и разогревались странной формы кочерги, — Клеймо. Это ведь мелочь, не так ли? Ненормальный взял одну из кочерёг и, бросив оставшимся солдатам быстрое «снимите футболки», приблизился к светловолосому. У того сердце замерло. Конечно, боль можно терпеть и даже притуплять, но никак не привыкнуть. А, тем более это раскаленное железо. Адская боль. Железяка была с плоским наконечником в форме шестиугольника и непонятными полосками внутри. Сама фигура была достаточно большой. Размером как две сложенные ребрами ладошки взрослого мужчины. Мужчина попросил солдат подержать парня, а сам обошел и приложил сзади, меж лопаток, фигуру. Спину Томаса резко прожгло будто лавой. Он выгнул спину, обещая к чертям сломать хребет. Крепко стиснув зубы, да так, что те могли вот вот сломаться. Губы почти исчезли, а глаза зажмурены до самих искорок. Те места, где приложили метал, блондин уже не чувствовал, но боль, будучи настолько сильной, распространялась по всему телу. Хотелось кричать, но парень понимал, врагам слабости показывать нельзя (хотя это уже и так видно), а Дилан и так уже на грани. Сам брюнет, когда про клеймо только заговорили, несколько раз дернулся, но ничего не достиг. Теперь же, чуть ли не со слезами на глазах, не менее сильно стиснутыми зубами, губами и кулаками, он с отчаянной ненавистью и жаждой расправы смотрел на тех неизвестных людей, что сейчас причиняли столько боли его Томми. Его, мать вашу, Томаса!!! А этот урод сейчас пытал его, при этом, что интересно, даже не задав вопроса. «Доктор» с ненормальный упоение наблюдал за мучениями подростка. Он наслаждался болью, причиненной им самим. Медленно, как казалось Томасу, миллиметр за миллиметром кожа выжигалась. Казалось, прошла вечность, когда железо убрали от спины. Теперь настала очередь Дилана. Сняв футболку, охрана крепко держала его. Мужчина взял вторую кочергу и прислонит также между лопаток. Дилан выкручивался как мог. Тоже не кричал. Рычал. Сморщил нос и смел брови. Губы были не видны, а из глаз вот вот пойдут слезы. А Томас ничего не мог сделать. Он обессилен. Все что он мог — это смотреть на страдания парня. Парня, которому он не мог помочь.***
После пытки их снова привели в камеру. Роза зажалась в угол и тихо рыдала, не понимая за что это ей. Хонг валялся на полу не в силах пошевелится. — Вам что делали? — спросил азиат. — Клеймо. — тихо ответил Дилан. — Надо посмотреть, — тихо «проскрипел» Томас. Дилан перевернулся на живот и подставил мне спину. Я приподнял футболку и увидел нужное мне место. Оно набухло, но рисунок можно было различить. Это был лабиринт формы шестиугольника. Одно, но — выхода нет. — Лабиринт, — тихо промолвил светловолосый, — только без выхода. — Не хотел бы я оказаться в этом лабиринте. — подал голос Ки. — Мы все сейчас сидим в нем. — Тихо проговорила сквозь слёзы Роза.***
— Ну что, сегодня продолжаем? — спросил мужчина, — Давайте, выберем что-то изощрённое… хм… Думаю, знаю. Взяв шприц, недавний знакомый набрал туда обезболивающее и вколол в указательный и безымянный пальцы обоих рук. Как Томасу, так и Дилану. Потихоньку в пальцах начало пощипывать и неметь. Через минуту они уже чувствовались. И это было плохо. Во весь каждый палец «Доктор» вогнал иголку. — Наберемся терпения, — вдруг сказал мужчина и сел в кресло. Прошла минута, две, три — ничего, но через пять минут пальцы начинает неприятно саднить. Со временем их начинает крутить в выкручивать. Внутренняя боль просто невыносима. Хочется просто к чертям вырвать пальцы. Хочется кричать и молить о пощаде, но этого нельзя делать. — Ну что, вы можете облегчить свои страдания и ответить мне на вопросы. Что ПОРОК знает о нас? Откуда он это… -мучитель подошел к О’Брайену, но договорить ему не дали. — Пошел нахуй, мразь, — Дилан нагло плюнул в его лицо и ехидно усмехнулся, будто не его сейчас пытают. — Ну что же, жаль, — произнес «Доктор» вытирая лицо. Он резко вогнал иголку до конца и брюнет, откинув голову назад, чуть-ли не закричал от боли, но вовремя себя отдернул. — А что на счет тебя? — с уродливой улыбкой на лице сказал садист, подходя к Томасу. — Хм-м-м… — с неким безразличием протянул блондин, — Если ты отпустишь нас, и тех, кого забрали вместе с нами, то я обещаю не испробовать на тебе каждую твою пытку в один день. Ты умрешь быстро. — Ах, какой наглец, — весело воскликнул мужчина, вгоняя иголку глубже, — мне такие нравятся! Иголка причиняла сильную боль, но Томас, как ни странно, лишь поморщился. Улыбка начала сползать, когда тот понял, что не может увидеть его мучения. Он крутил и выворачивал иголки, но толку не было. Мужчина отнял руки и грустно изрек: — Похоже, услышать твои крики будет задачкой не легкой.