Не-сказка

      Утром Гарри не стало лучше. Зелья — это, конечно, хорошо, но тёплый бульон тоже необходим, иначе организму просто негде взять сил для выздоровления.       — Нужно придумать что-то с едой, — вяло пробормотал Рон, глядя на лежащего в кровати друга. Тот пребывал в беспокойном забытьи, и оставалось только гадать, от чего он страдает сильнее: голода, температуры или радости Волдеморта.       Гермиона, вставшая раньше всех, сидела на постели, закутавшись в одеяла, и изучала какие-то бумаги. Там были папки с завязками из приюта, несколько старинных на вид книг и большие листы с цветными схемами. Карты — понял Рон и уточнил негромко:       — Что ты делаешь?       — Ищу кое-что, — она подняла на него сосредоточенное лицо и, прищурив глаза, будто её осенила какая-то идея, продолжила уже более оживлённо:       — И ты можешь мне помочь. Смотри, — Гермиона отлеветировала ему бумажку. Это был список с названиями городов, многие зачёркнуты, — постарайся вспомнить, Рон, не слышал ли ты о них чего-то, связанного с волшебниками, чего угодно. Магическое поселение неподалёку, музей, памятник, ферма по производству перьев и пергамента или разведению гиппогрифов, любое упоминание, хорошо? И вычеркни их из списка.       — Но зачем?       Гермиона потёрла нос испачканными в чернилах пальцами и неуверенно начала:       — Я... я подумала, что наша жизнь в лесу исчерпала себя. Просто сейчас это скорее помеха на нашем пути, и мы могли бы... при определённых обстоятельствах... перебраться в город, — она с ожиданием уставилась на Рона, но тот молчал, и Гермиона принялась вываливать аргументы, лихорадочно частя: — Тогда, на Чаринг-Кроссроуд, нас нашли только благодаря Табу на имени ты-знаешь-кого. Даже несмотря на заклинания, обнаружить нас сейчас не так сложно — было бы желание. Тем временем волшебники на самом деле не представляют, насколько маглов много — затеряться среди них было бы так просто, особенно в немаленьком городе. Чистокровные снобы ориентируются там слабо: это ведь ниже их достоинства — подстраиваться под тех, кто, как они считают, является грязью... К тому же мы смогли бы привести себя в порядок, нормально питаться, для Гарри сейчас это очень важно... Поиски, опять же, проводить будет удобнее. Для большей безопасности стоит выбрать такой город, в котором для волшебников не было бы ничего интересного, чтобы свести к минимуму вероятность случайного столкновения с егерями, и вот тут мне нужна твоя помощь.       Гермиона напряжённо застыла, ожидая его решения. Была ли она права, а её аргументы — достаточно убедительными? А главное, разумными? Оставалось надеяться, что да.       Рон смотрел на неё: нервно сжатые пальцы, бледное лицо и обведённые чёрной усталостью глаза.       — Хорошо, — только и смог сказать он и взял список.       Первоначально тот состоял пунктов из тридцати, наверное. Теперь же почти все были вычеркнуты. Остались Сток-он-Трент, Борнмут, Мидлсбро и Уэйкфилд.       — Я разработала систему критериев: численность населения, год основания, наличие достопримечательностей, контингент, — Гермиона была слишком воодушевлена, чтобы молчать.       — Сток-он-Трент, мы были там на «ярмарке шести» пару раз, — Рон ненадолго замялся. — Она не очень известна, зато там большой выбор недорогих подержанных вещей. Про остальные я ничего не слышал.       Ему казалось, что уши сейчас загорятся, но Гермиона только кивнула, одарив его мимолётным благодарным взглядом, и забрала листок. Рон был признателен за отсутствие комментариев.       — Тогда Борнмут, — решила она после довольно продолжительного раздумья. — Куча иностранцев, много молодёжи, отдыхающие постоянно меняются — совершенно не будем выделяться.       Рон обрадовался смене темы и некой определённости, замаячившей на горизонте, так сильно, что голову его посетила несомненно гениальная идея.       — Слушай, Гермиона, помнишь, когда я уходил из дома, то замаскировал упыря, чтобы все думали, что он — это я? — она кивнула. — Так вот, почему бы нам тоже не замаскироваться? Не наколдовывать сыпь или что-то вроде того, а просто сделать так, чтобы нас нельзя было узнать с первого взгляда. Как думаешь?       — Ох, Рон, это замечательная идея, — Гермиона подалась вперёд, радостно улыбаясь. — Только мы вообще не будем ничего колдовать, сделаем это магловским способом. И начнём прямо сейчас!       Она вскочила с кровати и принялась носиться по палатке, собираясь: натянула куртку, порылась в сумочке, не найдя нужного, воспользовалась палочкой и призвала перцовое зелье и пучок каких-то трав, положила всё это на тумбочку у кровати Гарри, схватила оттуда его очки и сунула их в карман. Гарри всё ещё спал, он был бледен и на лбу его блестела испарина. Гермиона застыла посреди палатки, повернувшись к Рону.       — Ты же понимаешь, что кто-то должен остаться с ним, а из нас двоих я знаю магловский мир лучше.       Это была правда, как бы ни хотел Рон её не признавать, а потому он кивнул.       — Перцовое по столовой ложке каждые четыре часа, вот эти травы — заваривай и давай пить тёплым.       Гермиона стукнула себя палочкой по макушке и исчезла.       — Удачи, — прошептал Рон в пустоту.       Он сидел с Гарри и проклинал себя. За то, что не догадался наколдовать согревающие чары, и теперь его лучший друг болен, за то, что отпустил Гермиону одну в опасную вылазку, согласившись с её аргументами. Да неважно, насколько они правильные, её могут поймать, пытать, убить. Он просто не сможет жить с этим.       Прошло уже довольно много времени, но Гарри всё ещё спал, и Рон попытался разбудить его, чтобы дать лекарство, вот только ничего не вышло: на самом деле он не спал, а был без сознания. Рон испугался ещё больше и в который раз пожалел, что на его месте сейчас не Гермиона — уж она-то бы знала, как поступить. Тем не менее он взял себя в руки и решил, что в его силах, по крайней мере, добросовестно выполнять её указания: Рон попытался влить зелье в рот безучастного Гарри, часть пролилась мимо, на подушку и шею, но он надеялся, что сколько-то всё же попало по назначению. Затем пришёл черёд отвара, после чего Рону пришлось несколько раз накладывать высушивающее заклинание как на многострадальную подушку, промокшую почти насквозь, так и на самого Гарри.       Час проходил за часом, Рон продолжал выполнять предписания Гермионы, в перерывах разговаривая с Гарри обо всём, что только приходило в голову, пытаясь не свихнуться от беспокойства и неопределённости. Казалось, что вся палатка насквозь пропиталась тяжёлым лечебным духом, который буквально сводил с ума, забивая ноздри и щипля глаза.       Поздно вечером, когда Рон услышал голос, произносящий его имя, у входа в палатку, он подумал, что это конец — у него ещё и галлюцинации начались.       — Рон! Отзовись же! Это я, просто не хотела вас пугать, появляясь без предупреждения. Меня можно не узнать, — продолжил тем временем тот же голос, а потом она вошла.       Без привычного хаоса на голове Гермиона выглядела немного чуждо, короткая мальчишеская стрижка делала её сильно моложе и будто бы меньше на вид, но это была, несомненно, она, и Рон немного успокоился.       — Гермиона, Гарри совсем плохо, он весь день не приходил в себя, зелье не действует, я вообще не уверен, получилось ли у меня впихнуть в него достаточно, — Рон размахивал руками в сильнейшем волнении. — Как же хорошо, что ты вернулась.       Гермиона сорвалась с места со скоростью ракеты. Подлетев к Гарри, она приложила руку к его лбу. Тот был горячим и влажным, а сам он — бледным. Лицо напряжённое, на щеках — лихорадочный румянец. Сухие губы приоткрыты, дыхание хриплое, громкое и вырывается, будто через силу. Гермиона зажмурилась на мгновенье, перебарывая подступающую панику и сосредотачиваясь на том, что нужно сделать.       — Это не простуда, больше похоже на воспаление лёгких или что-то вроде того, поэтому перечное и не помогает, — размышляла она вслух. — Он слишком слаб, а я не предвидела такой возможности...       Гермиона хмуро постучала пальцами по одеялу в раздумьях, призвала из сумочки несколько зелий и цветных коробочек, пару пучков непонятной травы.       — Ибупрофен, димедрол, амоксициллин, натриевая соль, женьшень, солодка, шиповник, ромашка, мёд, перечное, укрепляющее, бодрящее, — бормотала она вполголоса, добавляя в чашку ингредиенты. Её движения были резкими и немного суматошными. Закончив, Гермиона перемешала получившуюся смесь при помощи волшебной палочки и посмотрела сначала на Гарри, а потом на Рона.       — Я не уверена, что это поможет, что не будет только хуже. Рон, он может умереть, а в больницу нам нельзя, ни в магловскую, ни в волшебную. Мы рискуем в обоих случаях, но что-то нужно делать, и поскорей, — обычно самоуверенная и всегда всё знающая лучше других, сейчас Гермиона выглядела почти жалко в своей нерешительности. Она что, хочет, чтобы он решил? От этого выбора зависит жизнь Гарри, их судьба, будущее всего мира волшебников.       Рон чуть не взвыл от отчаянья. Вот, значит, каково это — когда от тебя зависят судьбы людей, в том числе родных тебе людей. Твой выбор определит всё. Раньше он не понимал этого, даже последние события не были настолько ошеломляющими, ведь тогда он просто делал, что мог, действуя на автомате, почти не задумываясь, и этого, к счастью, оказывалось достаточно. Но не теперь — теперь он должен принять на себя ответственность. Как же Гарри справлялся с этим? Постоянно, из раза в раз. Он говорил, что ему помогали... Но ведь вот она, Гермиона, помогает. «Она не уверена», но, чёрт возьми, она умнейшая ведьма нашего поколения, это все признавали. Если кто и мог бы спасти Гарри в подобных обстоятельствах, то только она, а раз Гермиона в собственных способностях не уверена, то он — Рон — уверен в ней вполне. Настолько, что готов поставить на карту жизнь лучшего друга? Решай, Рон, тик-так. Да, и этого должно быть достаточно.       — Нужно попробовать, — он кивнул на её адскую смесь для большей внушительности.       — Хорошо, — Гермиона будто вышла из оцепенения. — Помоги-ка мне.       Они приподняли Гарри, подложив пару дополнительных подушек. Гермиона держала его голову и мягко массировала горло, пока Рон тонкой струйкой вливал дымящееся варево, которое должно было спасти их друга — по идее, — но могло и убить, как само по себе, так и в результате промедления.       Потом они сидели с двух сторон у его изголовья, поминутно проверяя, нет ли каких изменений. Им казалось, что температура стала ниже, а хрипы — тише.       Гермиона ещё несколько раз готовила свой экспериментальный коктейль, который они вливали прежним способом, Гарри то и дело начинал говорить, не приходя в сознание, снова вспоминая все самые страшные моменты своей жизни. Он кричал, просил прощения и извинялся, а Рону с Гермионой приходилось держать его, пока он метался в горячечном бреду.       Так они и уснули: выбившись из сил, на кровати Гарри, прижавшись к нему с двух сторон.