***
На следующий день Долорес Амбридж, председатель комиссии по борьбе с террористическими угрозами, была найдена мёртвой в собственном доме. Её горло было перерезано, а рядом валялся окровавленный бархатный бант. Кингсли Бруствер бесследно пропал. Гарри Поттер и Рон Уизли так и не узнали об этом — они находились в камерах строгого режима в Азкабане и не получали газет. Невилл Лонгботтом вышел из больницы Святого Мунго через месяц.08. Неожиданная закономерность
31 марта 2020 г. в 09:57
В больнице скучно. Просто смертельно скучно.
Гарри и Рон не заходили уже, наверное, неделю, но Невилл не обижался, он понимал, что у них сейчас очень много дел: все эти свидетельства на слушаниях по делам Пожирателей. И пресса наверняка покоя не даёт, будто им и без того недостаточно тяжело. Да, тёмный засранец побеждён, но какой ужасной ценой: только четыре человека из всех орденцев и членов ОД, участвовавших в битве в Малфой-мэноре, выжили.
Гарри Поттер, Рон Уизли, Невилл Лонгботтом, Кингсли Бруствер.
Перечислять погибших не хватало сил — к горлу подступал горький комок, а больные глаза начинало печь, и окружающее становилось ещё менее чётким, чем обычно в последнее время.
Да, его приняли в Орден Феникса, как и многих других тогда, он участвовал в борьбе наравне со всеми, пытался, по крайней мере, но на самом деле не чувствовал, что его принимали достаточно серьёзно. Старшие товарищи норовили так или иначе помочь, подстраховать, а это было очень обидно, казалось, что его считают ни на что не способным. С тех пор многое изменилось: теперь ощущать себя маленьким мальчиком и объектом заботы было бы приятно и даже желанно, но уже не получится. Так вот каково это на самом деле — вырасти. Куда хуже, чем в своё время представлялось наивному подростку.
В дверь палаты постучали, и она почти сразу же открылась, пропуская высокую слегка расплывчатую фигуру с тёмным пятном на месте лица.
— Привет, Невилл, — знакомый голос подтвердил догадку.
— Здравствуй, Кингсли, — улыбка наползла на лицо сама собой — так погано было сидеть тут одному и жевать сопли, не имея возможности поговорить ни с кем, кроме глупо хихикающих медсестричек. — Рад тебя видеть. Ну, не совсем видеть, но всё равно рад. Не думал, что сможешь вырваться.
— Да, это было непросто. Но я подумал, что ты должен узнать последние новости не от кого-то постороннего, — в его голосе прорезалось что-то странное. — Наконец объявили результат.
Невилл ощутил себя будто на краю пропасти, за момент до падения.
— О чём это ты? — из последних сил цепляясь за слабую надежду на то, что ничего страшного не случилось, жалобно спросил он.
— Вот чёрт, эти идиоты ничего тебе не сказали! Ты вообще не в курсе?! — пятно, обозначавшее Кингсли, принялось перемещаться из стороны в сторону — он в смятении метался по палате. — Газеты ты не читаешь, тебе пока нельзя. С врачами и сёстрами, как я теперь понимаю, тоже не сдружился, и они сплетнями не делятся...
— Чего я не знаю, Кингсли, какого хрена опять происходит? — перебил Невилл, в его голосе ярость мешалась со страхом. Что-то случилось с ребятами, или этот ублюдок опять возродился? Острая боль прострелила голову от глаз к затылку. — Ну?..
— Дерьмо происходит, — Кингсли резко остановился и опустил плечи, вся его обычно внушительная и массивная фигура будто сдулась. — Я расскажу, за этим ведь и пришёл, разве что получится дольше.
Он тяжело вздохнул и присел на тут же наколдованный стул.
— Видишь ли, мы думали, что смерть Волдеморта положит конец всем нашим проблемам. Оказалось, что всё обстоит иначе, сильно иначе. Когда мы притащили тебя, умирающего, в Мунго, сами едва живые, то не скрывали произошедшего, наоборот. Нас подлатали и выписали через неделю, это только тебе так не повезло с тем проклятьем, но момент был упущен. Хотя я не уверен, что у нас был шанс в принципе. Все, вроде как, знали, что у власти Волдеморт, а если не знали — догадывались, но в открытую это не признавалось, а теперь те, кто лизал жопы его приближённым ради власти номинальной, получили шанс уйти от ответственности и дорваться до власти реальной. И они не собирались его упускать. Началось с пропаганды в газетах, как обычно. Из вещественных свидетельств были только разрушенное имение Малфоев, да куча трупов. Знаешь, какая теперь официальная версия?
Невилл неопределённо хмыкнул, ошарашенный таким развитием событий.
— Две террористические организации не поделили сферы влияния и вырезали большую часть составов друг друга. Нет, сначала, конечно, это маскировали под тщательное расследование, а когда мы поняли, к чему дело идёт, было уже поздно. Гарри и Рон успели наговорить лишку. Слава Мерлину, только о себе, но зато вполне достаточно для поцелуя.
— Что? — Невилл не мог поверить собственным ушам, это казалось полным абсурдом и совершенно не хотело укладываться в голове. — Их приговорили к поцелую? За то, что они спасли всех нас?!
— Нет, только к пожизненному, сегодня было официальное оглашение, хотя я и несколько удивлён такому исходу, учитывая всё, что эти два придурка наговорили, — Кингсли тяжко вздохнул и поёрзал на стуле. — Наверное, всё же в глубине души помнят об их заслугах и побаиваются. Хотя Гарри и правда не стоило так искренне сожалеть о том, что психопатку Лестрейндж убить можно было только один раз, а её чокнутого хозяина пришлось мочить многократно; Рону — обещать засунуть мадам председателю её бант прямо в горло, раз уж она никак не вылечит свою простуду, а затем достать обратно, но при помощи Секо, когда эта тварь начала трепать имя Гермионы.
Невилл слабо улыбнулся, представляя рожи почтеннейшего собрания, но тут же помрачнел.
— Эта розовая мерзость не в Азкабане, да ещё и обвинитель?
— Эта розовая мразь уверенно идёт к успеху. Ты что, невнимательно меня слушал? Никто в Министерстве из так или иначе помогавших Волдеморту, не потерял должности и не был ни в чём обвинён. А вот Артура уволили по несоответствию, но он давно уже не совсем адекватен, ты знаешь. Сначала Джинни, потом Молли, а дальше и вовсе, — Кингсли замолчал ненадолго, отдавая дань погибшим. — Из наших там теперь остались только Диггори и Персиваль.
Невилл нервно мял край одеяла, не в силах выбрать один вопрос из той сотни, что вертелась у него на языке. Наконец он решился:
— Почему они мне не сказали? — не то чтоб он думал, будто друзья ему не доверяют, но где-то в глубине души ещё жил тот неуклюжий и неуверенный неудачник, каким он был когда-то. — Я мог бы помочь, выступить свидетелем.
— Поначалу в этом не было необходимости, а когда всё стало плохо — уже смысла, всё равно не помогло бы. Да и, как я понимаю, тебе сейчас лучше не волноваться, а я злобно нарушаю медицинские предписания, но у меня нет выбора.
Кингсли встал, испарил стул и подошёл поближе к Невиллу.
— На меня тоже завели дело. Терроризм, превышение служебных полномочий, дезертирство. Сам понимаешь, шансов оправдаться заведомо нет, уже завтра за мной придут, — он положил большую тёплую ладонь на плечо Невилла. — Слушай и запоминай: ты не будешь пытаться давать никаких показаний, не станешь рассказывать, как всё было на самом деле. Тебя похитили неизвестные в тёмных плащах и масках, очнулся в больнице, больше ничего не помнишь, ты понял?
— Да, — прошептал Невилл.
После ухода Кингсли он ещё долго сидел на кровати, бесцельно пялясь в стену пустым взглядом.
Они рисковали своими жизнями, защищая магический мир, сделали всё, что могли, и даже больше, стольких потеряли. Этого хватило, чтобы спасти грёбаный мир от Волдеморта, но не от самого себя.
Теперь Невилл остался один, и это была только его ответственность. Он станет винтиком этой прогнившей и разваливающейся машины, тем винтиком, что изменит её всю.
У него есть цель.