peach fable

Едкий привкус утра на языке и воспоминания о чужом взгляде не давали спокойно спать. Ночью парень просыпался, ворочаясь от неприятного предчувствия. Леонайд встал рано, потому что сегодня его ожидали поиски подруги. Врачи так с этим и не разобрались, в больнице девушки не обнаружили, значит, она бродила где-то в окрестности. Для Леоноры это было обычным делом - сбежать дней на пять, а потом вернуться, но сейчас было явно не время для этого. Где-то в округе бродил маньяк, Нэн... Умерла. Эта мысль все ещё как-то слишком плохо уживалась, он чувствовал ее абсурдность. И страх, бурлящий внутри. Будто это все шутка. Тупой розыгрыш, но тупые розыгрыши обычно по его части... А это, ксожалению, это правда. Он волновался. Волновался о Барни, Стиве, Леоноре, Марте, Джейке, Саре и, конечно, Норе. Парень чувствовал, что она может ускользнуть также быстро, как Нэн. Рассеяться, как песок, и Лео ее не удержит. Было страшно. За себя. За нее. За всех. Они собирались в холле, Барн уже стоял внизу, нервно хрустя пальцами, Стивен стоял рядом, аккуратно держа за рукав одежды, успокаивая. Персонал распределял людей по разным направлениям, пейджер Леоноры все ещё не отвечал. Остальные подтянулись быстро, Нора кинула на него быстрый взгляд. В нем читалось очень много, как бы эгоистично это не было, Леонайд был рад, что в ее взгляде было что-то. Что она была небезразлична, что девушку волновал Лео. - Мы пойдём в сторону озера, вы поедете к ближайшему населенному пункту на машине, - диктовала дама, которую Лео видел уже много раз, но имени все равно не знал, - остальные прочесывают лес. Договорились. Ребята вышли на улицу, разбредаясь кто куда. Лео шёл в конце, поглядывая на спину Норы. Держалась прямо, не оборачивалась. Машину быстро заполнили двумя работниками, женщина взяла с собой крепких мужчин, Барни, Сару и Мартина и пошла в сторону озера. Остальные, среди которых были один медработник и остальные подростки, пошли в противоположную озеру сторону. Тернистая тропа извивалась, обдавая прохладой и утренней росой. Прекрасная картина, если бы не обстоятельства. Они шли в тишине, пока чей-то пейджер громко не запищал. Это был пейджер Лео. Парень закопошился, расстегивая карман на груди, который ему помогла пришить Нора (она вообще научила его многим вещам, шитье было в этом списке). Сообщение резало глаза неожиданностью. - «Леонайд, приступ, опушка», - озвучил парень то, что ему написала Леонора. На секунду он выпустил весь воздух из лёгких, отключив мозг. Слова привели в действие всю группу, рванувшую к ближайшей опушке, это было довольно известное место для врачей и пациентов, туда ходили гулять с детьми летом, а зимой лепили снеговиков. Также в действие, скрипя шестеренками, пришел мозг Лео, шепчущий, что что-то в этом было странное. Незнакомое. Они бежали быстро, Лео вообще не помнил, когда в последний раз так ловко перепрыгивал кусты. Они выбежали на поляну, усыпанную эустомой - красивыми сиреневыми цветами, нежными, как и девушка, лежащая в них. Леонора лежала на животе, к ней быстро подбежал медбрат, крича всем не подходить. Он перевернул девушку, кладя ее голову на свою согнутую в локте руку, проверяя пульс. Все молча ждали чего-то. Как будто все всё понимали, но какая-то надежда заставляла вслушиваться в звуки леса, надеясь различить в них биение чужого сердца. - Тело окаченело, - произнес медбрат очень тихо, но среди шелеста деревьев его слова были различимы, - будто умерла давно... - Умерла...? - как-то по-глупому спросил Стив, сглатывая очень громко, - Но она ведь только недавно написала.... Стало совсем тихо, врач недоуменно качал головой, Лео старался держаться ровно, докручивая мысли, возникшие с сообщением. - Это не она писала. Твёрдо, насколько мог, сурово, насколько только был способен, произнес Леонайд, стараясь держать истерику, подступающую волнообразно, внутри. - Она никогда не называла меня Леонайд и никогда не забывала бутылку с сахарной водой. Персонал как-то странно покосился на него, но сейчас очень не хотелось спорить и доказывать, что он знал свою подругу. - Она очень внимательна, - лишь добавил парень. В голове метнулось будто привычное: «Была». И стало так... Отвратительно. Была умна, была рассчетлива, была подругой, была жива. Мозг будто воспринимал это шуткой, какой-то шок захватил сознание, было слишком... Привычно. Как отсчёт перед взрывом бомбы, но сейчас выходить из себя было нельзя. Парень наконец отвёл взгляд от медбрата, который поднимал девушку, переводя его на Нору. Она сжала губы в тонкую ниточку. Девушку натурально потряхивало. В голове большими буквами скакало: БЫЛА БЫЛА БЫЛА. А ведь Нора тоже может стать этой «была». Лео не смог защитить ни Нэнси, ни Леонору. Он не был рядом, когда они умирали. Он даже не знает, кто убил Леонору, а сейчас он был уверен, что ее убили, даже если это для кого-то было абсурдом. Она называла его Лео. Леонора называла его Лео, потому что эта часть была в обоих именах, эта частичка связывала их, они были друзьями. Часто несерьезно ссорились и бесконечно пререкались, но даже когда это происходило всерьёз - всегда помнили, что они оба - Лео. Леонайд не уберег уже двоих, что будет, если он... Даже думать страшно. Если он не сможет уберечь Нору, парень просто не переживет. Пульсирующая мысль заставляла делать выводы. Он должен быть рядом. Всегда. Охранять. С этой мыслью Лео уверенно двинулся навстречу девушке, которую трясло невероятно, а никто не мог помочь, все были не в состоянии. Медбрат отправил кого-то за помощью, потому что большая часть была слишком шокирована, будто из них жизнь высосали. Леонайд подошёл к девушке, вставая напротив, загораживая вид мёртвой подруги, лежавшей мешком на руках мужчины. Нора подняла красные от нервов глаза, кажется, она готова была расплакаться. Красивые черные ресницы смаргивали подступающую соль. В глазах был вопрос, осуждение, усталость и вселенская надежда на что-то хорошее. - Я... - начал было парень, когда Нора вцепилась в его спину руками, обнимая, начиная мелко подрагивать от беззвучных всхлипов, - Не должен был оставлять тебя, - на выдохе произнес парень, целуя Нору в лоб и обнимая в ответ. Он тоже плакал, прячась в чужих волосах. Пальцы девушки гладили спину, пуская волну мурашек, очень страшно. Страшно, что все это может закончиться. Больно. Ужасно больно, потому что Леоноры больше нет. Теперь про неё надо говорить ужасное «была», теперь последние пожелания Нэн будут адресованы не блондинке с хитрыми глазами и очаровательной улыбкой, а деревянному ящику с трупом. Ядовитые ощущения, выжигающие внутренности.