Обманутые

There is only one way this war ends – last men standing

Март, 7 7:45 АМ       Солнце ослепительным светом заливало остров — казалось, каждый лучик можно было нарезать и разложить по тарелкам. Лёгкий ветер гонял по небу редкие облака, по шоссе на всех скоростях гнал УАЗ с открытым верхом, радио в нём громко и бодро орало какую-то зарубежную песню*. В машине ехали пятеро. — Идрак, ну что ты балуешься, — с мягким упрёком сказал Комиссаренко, оборачиваясь на заднее сидение. — Сейчас каску в окно уронишь, и что дальше-то? — Прости, Слав, — со смущённой улыбкой ответил парень и послушно убрал винтовку с надетым на дуло шлемом обратно в салон. — Ваня опять спит? — со смешком уточнил Слава.       Светловолосый парень на заднем сидении мирно и глубоко сопел, уронив голову на плечо рядом сидящего Идрака. — Ага, — фыркнул в ответ Мирзализаде. — Да он достал уже! — Пусть спит, — миролюбиво махнул рукой Комиссаренко. — Ну такой вот он человек, что поделать. — Да пусть спит конечно, я против что ли? — вскинул брови Идрак. — Только не на мне. Уже, блин, все плечо мне обслюнявил!       Слава на секунду отвернулся, чтобы не засмеяться, и спешно перевёл тему: — Артур, как дела?       Третий юноша, сидевший справа от Вани, поднял на командира большие заспанные глаза. — Нормально, — негромко ответил Чапарян. — Класс! — искренне улыбнулся ему Слава.       Поначалу такая односложность ответов Артура немного смущала командира, но довольно скоро он привык ко всем странностям своего отряда.       Первый месяц подходил к концу. Первый месяц унёс с собой жизни одиннадцати парней, оказавшихся на этом острове вместе с ними. Когда они увидели сложенные вдоль обочины тела, им впервые стало по-настоящему страшно. Одно дело целыми днями кататься на машине, с ног до головы обвешанным винтовками, автоматами и пистолетами; курить на крышах домов, купаться в тёплой и солоноватой воде чистого океана; кормить добрых бродячих псов, слушать музыку, играть в карты, шашки, шахматы, да даже прятки. Увидев пять трупов на обочине, они наконец поняли, на что их заставили согласиться.       На первый взгляд их общий приговор выглядел настолько странно, что всерьёз не воспринимался: сотня преступников, оружие, остров, эксперимент. В преддверии Третьей Мировой Войны правительству понадобилось срочно испытать все новейшие военные разработки в действии. Участникам была обещана полная амнистия и даже щедрая денежная выплата — всё для отряда-победителя.       Слава Комиссаренко нахмурился, глядя на несущееся им под колёса шоссе. Мысль о убийстве не вызывала у него больше никаких эмоций. Пять разлагающихся трупов в молодой изумрудной траве укоризненно смотрели на них пустыми глазницами. Командир больше никогда не хотел этого видеть и твёрдо поклялся себе никого не убивать. Ни при каких обстоятельствах. Он знал, на интуитивном уровне догадывался, что парни из его отряда тоже не готовы к этому. Но никаких клятв Слава из них не вытягивал. Они вообще никогда не поднимали эту тему вслух.       Машина резко подлетела на колдобине, и по приземлении едва не впечаталась в камень. — Мать твою! — воскликнул молодой парень с водительского сидения, поднимая с пола слетевшие при неудачном торможении солнечные очки. — Андрей, ну ты чего, блин? — послышался с заднего сиденья ленивый и недовольный голос Вани.       Сонное лицо Усовича не демонстрировало ни малейшего признака испуга или хотя бы удивления, и парень рассеянно тёр свои голубые глаза. — Да чего я?! — возмутился Бебуришвили и нервно закурил сигарету. — Это не я, это дорога! Там кто-то гранаты ёбаные повзрывать решил!       Парни посмотрели в направлении, куда махнул рукой Андрей — вся земля была перепахана глубокими, уродливыми рытвинами. — Мильта, — задумчиво сказал Слава, сверившись со встроенной в часы картой. — Не знал, что эту территорию кто-то держит. — Ну теперь, видимо, держит, — пожал плечами Бебуришвили и смахнул упавший на поразительно чистые брюки пепел. — Или наши прикольные соседи из Ясной решили пострелять, — вставил Мирзализаде. — Они достали, — согласился Иван. — Своего сраного Скриптонита врубают так, что слышно за километр. — Лучше Скриптонит, чем гранаты, — мирно сказал Чапарян. — Не уверен, — ухмыльнулся в ответ Андрей. Вырулив неповоротливую машину обратно на ровную дорогу, он спросил: — Куда теперь, Слав? — Да вперёд. Там будет мост, чуть правее.       Некоторое время ехали молча, пока Ваня не озвучил интересующий всех вопрос: — Я вот чего понять не могу… Зачем нам к Белому, всё-таки? Смотрите, союз же можно заключить только один раз, да? А Сабуров к нашей территории гораздо ближе. — Да, — оживился Идрак. — И Белый себя как-то тихо ведёт, в отличие от Сабурова. Про их сквад уже, кажется, на всём острове известно. Мне кажется, типа, что они как союзники были бы полезнее.       Комиссаренко в раздумьях закусил губу, явно не спеша отвечать на вопросы ребят. Когда тишина начала затягиваться, слово решил взять Бебуришвили: — У них слишком большая территория. Со всех сторон открытая, к тому же. А зона скоро станет меньше. Как они впятером собираются удерживать свою Ясную Поляну? — Ну вот было бы нас десять, наверно удержали бы, — будто невзначай заметил Мирзализаде. — Да, — зевнул Усович. — Ну вы не подумайте, что я что-то там… Э-э-э… Ну мне честно плевать. Как батько решит, так и будет. Просто смысла не вижу уезжать за сто километров от Берёзки, когда мы только-только там устроились. — Руслан сам предложил этот союз, — уклончиво ответил Слава, явно не собираясь более давать какие-либо объяснения. — И мы едем только посмотреть территорию, пообщаться с ним и его ребятами. Это просто милое предложение. Наш визит вовсе не значит, что мы это предложение примем. И вообще, я же не собираюсь один решать за вас всех! — Но ты же командир, — Бебуришвили стрельнул в него удивлённым взглядом. — Ты вполне можешь себе это позволить. — Андрей, мы же не в армии нифига! — уже начинал раздражаться Комиссаренко. — И вы не идиоты, чтобы тупо подчиняться каким-то «приказам»! Я вам не начальник, сколько раз ещё это повторять! — Окей, окей! — поспешно согласился Бебуришвили. — Я тебя понял. — Прости, что накричал, — через полминуты добавил Комиссаренко. — Я что-то нервничаю немного.       Трое младших о чём-то увлечённо шептались на заднем сидении и заговорщически посмеивались. — Да давай, давай, спроси! — с хитрой улыбкой ткнул Идрака в плечо Артур.       Мирзализаде глубоко вдохнул и, собравшись с силами, протянул: — Сла-а-ав? — Что такое? — улыбнулся Комиссаренко. — Мы придумали дерзкий пранк, новый… — Крутой, — авторитетно вставил Усович. — Можно мы Руслана немного пранканём? — Ой, ну не знаю, ребят… — растерялся Слава. — Пожалуйста, Слав, — добавил Артур. — Пожалуйста! — сказал Идрак. — Ну пжлсто, — поддержал Ваня. — Если подружитесь с ним, то пранкуйте, конечно, — пожал плечами командир. — Я-то не против. — Е-е-е! — вяло порадовался Усович. — Там такая идея смешная, вообще… — Вы какой-то хернёй занимаетесь, честное слово! — цокнул языком Андрей. — Ваши пранки странные, а не смешные. Вот объясните… В чём был прикол залезть на склады к Сабурову, украсть сковородку и потом получить пизды?       В ответ на вопрос трое парней только дружно рассмеялись, на что Андрей удручённо покачал головой. — Ну пиздец… — поджал губы Бебуришвили. — Я, видимо, для таких пранков слишком старый. — Ты их всего на четыре года старше, — засмеялся Слава. — А ощущение такое, будто на сто четыре… — Бебур, не гунди, — неожиданно сказал Усович. — Это шутки только для смертоносных гадюк. — Да и слава господу! — закончил этот спор Бебуришвили.       Машина, тем временем, въехала на длинный подвесной мост, соединяющий отгороженную проливом землю с основной частью острова. — Въезжаем в Либерец, — подмигнул Комиссаренко в зеркало заднего вида.       Парни оторвались от обсуждения своей творческой идеи и наконец обратили внимание на окружающую обстановку. Высокие, беспокойные волны с рёвом бушевали и пенились под мостом. Сам же Либерец по мере приближения всё больше напоминал защищённую крепость: оцепленная колючим забором, территория встречала прибывших несколькими грубыми и невысокими серыми зданиями, радиовышкой, аэродромом и парковкой. Растительности тут не было никакой, и всё выглядело до скуки безжизненным и бесцветным. — И это чё? Всё? — чуть высокомерно уточнил Усович. — Это же военная база, — мимолётно обернулся на него Андрей. — Тут все приколы явно не на виду.       Комиссаренко, заметно нервничая, взглянул на часы. — Половина девятого, — подытожил он. — Как раз вовремя.       Когда машину припарковали, Слава вышел из неё первым. Радио выключилось, и стало совсем неуютно. — Вылазьте, — поторопил своих командир. — Нас уже ждут.       Четверо парней вышли на чужую территорию, настороженно осматриваясь по сторонам. Оружие, которое они держали в руках, едва ли добавляло уверенности — никому из них ещё не доводилось использовать его по назначению.       Комиссаренко вёл отряд к центральному, самому высокому зданию. От остальных уродливых сооружений, разбросанных по Либерцу, эту постройку отличал только размер и то, что с расположенной у входа сторожевой вышки к ним тут же спустились двое часовых. Выглядели они довольно комично: первый — очень высокий и крепкий, явственно кавказской наружности, с тяжёлым автоматом в руках; второй — маленький, суетливый и громкий как собачка декоративной породы. Идрак подумал, что на них можно было бы нарисовать вполне смешную карикатуру и тихо фыркнул себе под нос. — Кто идёт? — громогласно прозвучал голос кавказца. — Комиссаренко, — ответил Слава. — И его отряд. — Окей, — тут же смягчился незнакомец. — Руслан вас ждёт. — А часы? — вдруг всполошился второй. — По часам-то проверить? Вдруг это не его отряд, а хуй пойми кто? Командиры, например, других отрядов. А, Тимур? — Переключите на карту, — с явным раздражением и неохотой сказал тот, кого назвали Тимуром.       Артур, Идрак, Ваня и Андрей в смятении переглянулись между собой, совершенно не спеша выполнять приказ. — Давайте, ребят, — сказал Слава и первым переключил браслет на режим карты.       Браслет или же, как его тут обычно называли, часы, представлял собой ещё один технологический прорыв. Металлический обруч запаивался прямо на запястье человека, и снять его было невозможно. Помимо времени и сводки погоды, в браслет была встроена карта, нумерованными точками на которой обозначались передвижения подчинённой командиру команды.       Сейчас все пять цифр ровным строем горели перед входом в Либерец. Удостоверившись в этом, часовой, казалось, мгновенно повеселел. — Ну, вот и класс же! Чего такие лица кислые, а? Это ж просто меры, ну этой, предосторожности. Вы не сердитесь так! Меня Илюха зовут, Илюха Соболев. Можно просто Соболь. А это Тимур, бродяга наш!       Комиссаренко вежливо улыбнулся Соболю и кивнул Каргинову, который, очевидно, меньше всего хотел слушать трёп Ильи. — Илюха, ты на посту останься. Я отведу, — лаконично сообщил Тимур и быстро прошёл внутрь помещения, придержав двери для гостей. — А чё ты-то? Не понял! Тимур! А чё это ты поведёшь, ало!       Дверь так же быстро закрылась, оставив протестующего мужчину позади. Слава, который шёл почти след в след за своим провожатым, готов был поклясться, что услышал чёткое: «Заебал блять».       Внутри постройка оказалась такой же серой и угнетающей, как и снаружи. Но было и то, что бросалось в глаза сразу же — оружие. Сотни штурмовых и снайперских винтовок на полках. Вдоль стен плотными рядами теснились вперемешку гранатомёты и ящики с гранатами. У выезда расположились около пятнадцати новейших и чистых машин, на которые тут же засмотрелся Андрей. — Зацените, у них там Орсис, — удивлённо шепнул друзьям Идрак. — Вау! — откликнулся Ваня. — А что это? — Снайперка крутая, — коротко отмахнулся Мирзализаде, поняв, что его восторгов никто не разделит. — В игре одной была, я с неё миллиард фрагов делал. — А у меня снайперка крутая? — поинтересовался Усович. — Конечно, у тебя же Маузер! — успокоил его парень. — Там ещё огнемёт, кажется, — прищурился Артур. — Пизда… — подытожил Ваня.       Три синих лестницы из разных частей необъятного помещения вели наверх, и мужчины поднялись по одной из них. Второй этаж представлял собой хитросплетение множества небольших комнат, соединённых коридором-лабиринтом. На шестом повороте даже внимательный Артур сбился с пути окончательно.       Наконец Тимур остановился перед одной из дверей, из-за которой смутно доносились голоса. Каргинов постучал, и через несколько секунд на пороге появился Руслан Белый. Все представления парней о могущественном захватчике главной военной базы моментально разлетелись вдребезги при первом же взгляде на мужчину. Не особо высокий, плотно сложенный, с явными залысинами и стрижкой под ёжика. Бесцветные глаза смотрели на них с неприкрытым безразличием, тонкие губы скривились в недовольной гримасе — как будто он тоже ожидал увидеть на пороге совсем не этих людей. — Слава, — наконец вальяжно протянул Руслан, — доброе утро. — Доброе, Руслан, — ответил Комиссаренко.       Двое командиров обменялись рукопожатием, и Белый снова заговорил, обратив внимание на остальную часть отряда. — Да уж, прямо-таки молодёжь совсем. У меня только один такой пиздюк, Данька. А у тебя прям ясельная группа, как на подбор.       Руслан фыркнул, и Слава, осознав, что Белый только что предпринял попытку пошутить, довольно правдоподобно засмеялся. — Зато молодым всё нипочём. У них энергии побольше, чем у нас с тобой. — Энергии? — переспросил Белый со скептическим смешком. — Да по ним видно. — Не выспались, — всё с той же терпеливой улыбкой коротко ответил Комиссаренко.       Видя, что разговор заходит в тупик, Руслан обратился непосредственно к парням: — А что, ехать долго пришлось?       Ваня мечтательным взглядом рассматривал стенку, Артур уткнулся глазами в пол, Идрак сосредоточенно отскабливал какое-то пятнышко со своей винтовки, и слово пришлось взять Андрею. — Прилично, — расплывчато ответил Бебуришвили. — Дороги уже плохие стали. — Дороги плохие, — эхом повторил Белый. — Поэтому опоздали, наверное?       В то и дело повисающих паузах чувствовалось всё больше и больше враждебности. Слава на секунду зажмурился и снова нервозно прикусил губу — он совершенно не рассчитывал, что всё сразу же пойдёт так плохо. — Руслан, — Комиссаренко сделал осторожную попытку подтолкнуть разговор в нужном направлении, — мои ребята подустали с дороги. Да и я сам тоже, если честно. Давай поговорим о том, что ты хотел предложить.       Руслан на пару секунд впал в неясный ступор и вдруг заглянул в ту же комнаты, из которой только что вышел. — Ирочка, — крикнул он вглубь помещения, — сообрази нам со Славой по кружке кофе. — Секунду! — звонко отозвался бодрый женский голос.       Почти моментально навстречу собравшимся вылетела молодая женщина. Маленькая, с хорошей фигурой и короткой стрижкой, огромными глазами и кукольными чертами лица. Парни почувствовали ту неловкость, которая возникает каждый раз, когда абсолютно неожиданно сталкиваешься нос к носу с хорошенькой девушкой. Ира улыбнулась им широко и ласково, случайно потёрлась бедром о руку Руслана, обняла, весело хихикнув, Славу и напоследок погладила по плечу Тимура, который на неё даже не посмотрел. — Пошли ко мне в кабинет, — кивнул головой Белый. — Тимур, развлеки пока что детей. Где-нибудь на улице.       Руслан молча зашёл обратно в свою облюбованную комнату. Слава застыл на пороге с крайне виноватым видом, глядя на кипящих от злости парней. — Пойдёмте, — спокойно окликнул Каргинов и попытался сгладить ситуацию: — Есть вино хорошее. И завтрак.       Комиссаренко кивнул, и юноши без явной охоты приняли предложение Тимура.       Дверь за Комиссаренко закрылась, Белый жестом пригласил гостя занять кресло напротив, по другую сторону стола. Комната была просторная — мебели там не было почти никакой: только стол с креслами, диванчик, да несколько шкафов. Несмотря на достаточно большую площадь, помещение всё равно казалось душным. Все четыре окна были почти полностью спрятаны за металлическими ставнями, так что свет едва ли проникал вовнутрь. Холодный пол из серого камня и такие же стены преувеличивали каждый звук, жест, движение, но они же всё это здесь и запирали, как в тюремной камере. Всего здесь казалось слишком много, и всё выглядело лишним и неуместным. — Давай сразу, как ты говоришь, к делу, — без предисловий начал Руслан. — Мне нет абсолютно никакой выгоды от этого союза, ты сам должен это понимать. Всё, что сыграло тут роль — моё хорошее к тебе отношение. Мы все знаем, что эти сраные часы можно перенастроить только один раз. Поэтому, Слава, я очень сильно надеюсь, что из твоих выйдет толк. В тебе-то я не сомневаюсь. — Подожди, — с нервным смешком взметнул руками Комиссаренко. — Я ещё даже не обсудил это с ребятами. Я безмерно благодарен тебе за это предложение, само собой, но… — Но что? — недовольно переспросил Руслан. — Но мне хотелось бы услышать, как ты всё это себе представляешь. Твои условия, если угодно.       Мужчина, казалось, искренне рассмеялся и поднялся из-за стола. — Мои условия? — весело переспросил он. — Слава, братан, мы же тут не сделку наркокартелей заключаем! Какие тут могут быть условия? Говоришь мне свой код, мы перенастраиваем ваши часы на меня. Можно прямо сейчас, чтобы не терять времени. Можешь, конечно, подумать, если тебе так хочется. Хотя, на мой взгляд, тут думать вообще не о чем, понимаешь? Я найду с кем заключить этот союз, не волнуйся. Нас пятерых будет маловато, чтобы удержать всю территорию — это факт. Но я же хочу помочь тебе. Услуга за услугу, типа. — Спасибо тебе огромное, — отозвался Комиссаренко. — Я всё это очень ценю, ты же знаешь. Но зона… — Ты щас будешь говорить про то, что зона меняется и так далее? — снова перебил он.       В этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянула женщина с подносом в руках. — Тук-тук-тук, — всё с той же улыбкой сказала она. — Молоко, сахар, кофе. Надеюсь, вкусный получился. — Спасибо, Ир, — кивнул ей Белый. — Поставь на стол.       Женщина выполнила указание и быстро ретировалась. — Так вот, — продолжил Белый, отхлебнув из своей чашки. — Зона. Она будет уменьшаться, да. Каждый месяц будет. Каждое пятнадцатое число, если быть точным. Но Либерец… Либерец всегда будет оставаться в ней. — Спрашивать, откуда такая уверенность — бесполезно. Я прав? — сухим тоном уточнил Комиссаренко. — Да, — вальяжно ответил Руслан. — Бесполезно. Если говорить откровенно, то не в твоём положении задавать все эти вопросы, братан. Я просто делаю тебе одолжение. Это всё, что тебе нужно знать. Присоединишься — ты и твой детсад спокойно досидите тут до самого конца и счастливо разъедетесь по домам. — Ты думаешь, на вас никто даже не осмелится напасть? — теряя терпение, спросил Слава. — Да пусть нападают, — спокойно хмыкнул в ответ командир. — У нас больше оружия и припасов, чем у всех остальных отрядов вместе взятых. Единственное — не достаточно рук, которые всё это оружие будут держать. Ах, да! Вот скажи мне, Слава: как вы ко мне доехали?       Комиссаренко непонимающе нахмурился, глядя на собеседника в упор. — Что значит — как? Сели в машину, поехали по дороге, потом по мосту… — Стоп. Ключевое слово — по мосту. Как ты мог заметить, всё, что соединяет нас с остальной территорией — это два моста. Под мостами — ебейший пролив с непроходимым течением. Допуская такую мысль, что мосты магическим образом будут уничтожены… Какой у врагов шанс высадиться на мой берег под пулемётным огнём моего отряда? — Ты собираешься взорвать мосты? — неверяще переспросил Комиссаренко, не глядя поставив чашку обратно на стол. — Я домой вернуться хочу, Слава. К семье, к работе. Так что да. Когда время придёт, я это сделаю. Можешь не сомневаться. Пусть убивают друг друга там, на другом берегу. Я лично во всех этих мясорубках участвовать не горю желанием. Да и ты тоже, я уверен. — Но это же, — буквально захлёбываясь негодованием, запротестовал Слава, — это же нечестно! Типа, совсем нечестно! Это значит, что ты единолично выносишь смертный приговор всем остальным! Что даже не даёшь им шанса победить в честной борьбе! — Я понимаю твои эмоции, пятое-десятое, и всё такое, — закатил глаза Руслан. — У тебя всегда была эта проблема. Ты ценишь себя не больше, чем всех вокруг. А себя надо ценить больше, Слава. Всегда. Думать надо в первую очередь о себе. Не хочешь думать о себе? Подумай об Алёне. Что она почувствует, если ваша свадьба так никогда и не состоится? Если в конце увидит не тебя с обручальным кольцом, а тебя в цинковом гробу? Честная игра того стоит? — У всех должны быть равные шансы на победу, Руслан, — покачал головой Слава. — Ну, в нашем случае — на выживание. Я не верю, что из-за всех этих… политических игр люди здесь перестанут быть людьми. Конечно, можно обрубить все канаты и просто переждать. Убить выживших, которые будут ломиться к тебе в двери. Но у тебя всегда была другая проблема. Ты совершенно не умеешь прислушиваться к другим людям, Руслан. Не обижайся, но это правда. Ты думаешь, что все те люди в конце концов вцепятся друг другу в глотки? Невинные люди, которые точно также мечтают о доме? Они не убийцы. Они напуганы. Они не откажутся слушать и говорить; работать вместе, чтобы этот кошмар поскорее закончился.       Белый прервал речь собеседника своим смехом, в котором явственно прозвучала немалая доля жалости. — Тебе ведь уже тридцать три, Слава! Тридцать три года! А ты всё также поразительно наивен. В людях нет всех этих благородных качеств, которые ты так любишь им приписывать. Возможно, тебе просто нужно время, чтобы в этом убедиться. Моё последнее предложение будет такое… Через неделю зона изменится. Познакомишься с замечательным химическим оружием, которое на вас спустят. Познакомишься с людьми, которые от этого оружия побегут. К вам побегут. Если вместо того, чтобы выпиздить тебя и твоих амёбных бойцов с чистой территории, они вежливо постучатся и попросят помощи — твоя взяла. Значит, ты будешь прав. А если прав буду я, и тебе придётся убить парочку чужих и потерять парочку своих, — то приезжай. Я буду ждать до конца месяца, Слава. В апреле я уже найду себе кого-нибудь посговорчивей, и лучше тебе будет ко мне не соваться. Приезжай с ответом в конце месяца, дружище. Если это всё… — Это всё, — закончил разговор Комиссаренко и рывком поднялся на ноги. — Спасибо за… за кофе.