Обманутые

Март, 29 10:43 РМ       Ставший уже привычным треск костра полностью растворялся в сплетении звуков множества голосов и приглушённо играющей по радио музыки. Искусственно созданная природа этого острова сегодня перестала казаться неестественной, но стала родной. К ночи жара так и не спала, и густая чернота светящегося звёздами неба будто бы укрыла всех их плотным одеялом, оградив от остального мира этих людей, и это тепло, и эту музыку.       Из рук в руки постоянно сновали всевозможные предметы: стаканы, бутылки, тарелки, сигареты и спичечные коробки. Сидящие вокруг огня люди двигались в такт танцующему, будто живому пламени; в этом неровном освещении было трудно отличить одно лицо от другого. Однако это их совсем не волновало — границы между своим и чужим начали стираться под натиском победившей скованность искренности. — Ой, а знаете, шо б я сейчас поел? — мечтательно спросил остальных Серёга. — Чё? — чуть севшим от дешёвой водки голосом отреагировал Лёха. — Пельмешек, — протянул он с улыбкой. — Горяченьких таких, не разваренных… Вот шоб всё так, как надо: никакой сметаны, только масло. Посолить, поперчить, и ничего больше. — Ещё бы кетчупа, майонезика туда чуть-чуть… Всё смешать, такое вкусненькое оно… И сок этот, блин, раскалённый из пельмешки вытекает… Тебе больно, но при этом та-а-ак вкусно! — зажмурившись от удовольствия подхватил Тамби. — Нет-нет-нет, — с серьёзным видом всплеснул руками Детков. — Никаких этих ваших кетчунезов! В чистом виде, per se, как говорится. — Ну всё, латынь пошла! — усмехнулся Андрей. — Ой, а ты-то откуда знаешь? Андрюха, блин, интеллигентишка! — отмахнулся Серёга. — Да у меня оба родителя медики! Ещё и Соня в универе латынь учила… — при этих словах ухмылка сползла с лица Андрея, и он залпом опрокинул свой стакан. — Так, приятели! Вот это всё про еду, про девушек — не надо, — заявил Рустам и поднялся со своего места. — Давайте лучше выпьем, мужики! За нас с вами, за хуй с ними!       Все спешно начали наполнять свои кружки, и пока приготовления к поднятию тоста шли полным ходом, Детков сказал: — Вы пейте, мужики. Я за сигами пока.       Удостоверившись, что Сергей действительно ушёл, Лёха ткнул локтём в бок сидящего рядом с ним Артура и заговорщически улыбнулся, подсовывая ему полную кружку водки. — Спасибо, мне нельзя, вроде, — не слишком уверенно отказался Чапарян. — Да господи! — закатил глаза Щербаков. — На, выпей, пока Серёжка не видит.       Артур тихо засмеялся и без длительных препирательств принял предложение Лёши. Щербаков тоже встал на ноги и внимательно проверил, у всех ли было налито. Взгляд его споткнулся на сидящем напротив Масаеве. — Тамби! — возмутился Алексей. — А ты чё там сидишь, сухоротишь?! — Лёх, я же не пью, — добродушно рассмеялся Тамби. — Нам по религии нельзя.       Щербаков недовольно махнул на него рукой и объявил: — Пьём!       Одним глотком Алексей опрокинул свою порцию и сел обратно, попутно стащив себе и Артуру закуску из тарелки Нурлана. Передавая юноше дольку яблока, Щербаков вдруг обратил внимание на предмет, лежавший у того на коленях. — А чё это за блокнот у тебя? — с любопытством спросил Лёша. — Можно посмотреть? — Это Идрака, — ответил Чапарян и на несколько секунд замялся. С явной неохотой он всё же протянул скетчбук Щербакову в руки. — Он там рисовал.       Артур перестал слушать все разговоры вокруг и лишь настороженно смотрел, как Алексей перелистывает эти драгоценные страницы, время от времени задерживаясь на отдельных рисунках и одобрительно хмыкая. Наконец Щербаков дошёл до последней картинки, и Чапарян уже потянулся, чтобы забрать вещь обратно, но Лёха не спешил её отдавать. — А можно я от себя чего-нибудь нарисую? — с неподдельным энтузиазмом предложил он. — А потом ты, потом Ванька, потом Андрюха, получается, ну и так далее. Это же будет круто! Память, как-никак.       Артур нервно закусил губу и снова замешкался с ответом. Он не хотел, чтобы кто-либо прикасался к этому скетчбуку, а тем более что-то там рисовал. Он хотел сохранить его таким, каким его оставил Идрак. Но с другой стороны, Идрак любил людей и хотел бы, чтобы каждый отметился в его скетчбуке — не зря ведь на первых страницах почти сразу появились каракули Вани, Андрея, Артура и Славы.       Алексей же, видимо, воспринял это молчание за согласие и уже старательно вырисовывал что-то на чистом листике. Через несколько минут он с гордостью продемонстрировал Артуру свою работу — из палочек и кружочков, совсем как ребёнок, он нарисовал себя, свою жену и двоих сыновей, подписав имя под каждой фигуркой. Чапарян не смог сдержать улыбки. Приняв из рук соседа блокнот и карандаш, Артур быстро нарисовал первое, что пришло на ум — свою собаку. Немного подправив рисунок, он потыкал сидящего слева Ваню в плечо и передал ход ему. — Что? — с рассеянной улыбкой спросил Усович, неохотно отрывая взгляд от Рустама, который учил Андрея какому-то движению из брэйкданса. — Нарисуй что-нибудь и передай дальше.       Ваня пожал плечами и без всяких споров вооружился карандашом. Уже скоро скетчбук попал к Нурлану, пройдя почти полный круг. Сабуров непонимающе смотрел на то, что Серёга передал ему в руки, словно последние десять минут командир и вовсе был не здесь. Вездесущий Лёха великодушно объяснил соседу, что от того требовалось. Потратив пару минут на свой рисунок, Нурлан закрыл скетчбук и бережно вернул его Артуру.       Старые разговоры возобновились, Алексей подлил себе ещё водки, Рустам с Андреем отошли покурить, а Нурлан снова погрузился в себя, глядя то ли на костёр, то ли в никуда, и бессознательно крутя кольцо на безымянном пальце. Сидящий по правую руку от командира Сергей тут же обратил внимание на его потерянный вид. — Скучаешь? — сочувственно спросил Детков, выразительно кивнув на обручальное кольцо. — Да, — коротко ответил Нурлан и потупил взгляд. Сергей положил руку ему на плечо, безмолвно призывая выговориться. — Я… я не знаю, как она там сейчас одна, без меня. Денег почти не осталось, мы, блять, так и не нашли школу для дочки, а ей в сентябре уже в первый класс идти… Неважно.       Сабуров мотнул головой и налил себе ещё выпить. — А как их зовут? — спросил Ваня.       Нурлан обвёл свой отряд удивлённым взглядом, поняв, что слушал его уже не только Серёга, но и все остальные. — Жену Диана, — с меланхоличной улыбкой ответил командир, — а детей Мадина и Тагир. Ему всего четыре годика, — оживлённый счастливыми воспоминаниями, он заулыбался шире, — а он уже под Скриптонита качается. Бля, клянусь, это очень смешно выглядит. — Ну он же Тагир Нурланович, — включился Андрей, — у него это в крови. — Да! — с нескрываемой гордостью отозвался Сабуров и засмеялся. — Казахи — великий народ, — поддержал Тамби. — За казахов! — тут же воскликнул Рустам, взметнув высоко в воздух руку со стаканом. — Нурик, — начал Лёха, когда все выпили, — не отдавай дочку в школу лучше. Я серьёзно. У меня старший, Данька, сейчас в первом классе. Ему чё-то задают там каждый день, сидит по три часа пердит над этой домашкой. Меня ещё доёбывает, как то делать, как это… А я, сука, молчу — сам нихуя не понимаю, что за задачки у них. — Тяжело жить, когда батя тупой, — засмеялся Рустам, за что Лёха тут же метнул в него яблочным огрызком. — Вот же ты сучара, — беззлобно огрызнулся Щербаков. — Да ладно, Лёх, не комплексуй, — ободряюще улыбнулся Бебуришвили. — Когда твой младший в школу пойдёт, как раз насобачишься примеры за первый класс решать.       Вокруг засмеялись, и Лёха смеялся вместе со всеми — хорошей компании и тёплых воспоминаний было достаточно для того, чтобы не беспокоиться, что он в очередной раз выставил себя объектом для шуток. — Блин, а представляете, — вдруг вдохновлено начал Масаев, — можно же дочку Нурика с сыном Лёхи поженить. Они как раз ровесники почти. — Да можно же Нурика и Лёху самих поженить, шо ты усложняешь, — хохотнул Детков.       Сабуров с напускным раздражением цокнул языком и закатил глаза, но серьёзный вид ему сохранить не удалось. — Слышь, Серёжка, — переключился на него Щербаков, — а ты хуле не пьёшь, сидишь тут только издеваешься над всеми? — Да я же в завязке, ты шо, — развёл руками Сергей. — А чё так? — поинтересовался Усович, пытаясь прикурить сигарету от костра. — Да не важно, Ванёк, — отмахнулся Детков. — Проебался я сильно из-за этого, вот шо. — Ты не рассказывал, — как бы невзначай заметил Алексей. — И не буду, — прозвучал серьёзный и непреклонный ответ. — Там весёлого нет нихуя.       Даже те, кто находился под действием алкоголя сильнее других, поняли, что продолжать расспросы на эту тему было не к месту. — Бля, а вот мы с Тамбуролькиным сюда из-за весёлой истории попали, — засмеялся Рустам, замяв образовавшуюся неловкость. — Да как сказать… — неоднозначно заметил Масаев. — Так и скажите! — потребовал Щербаков.       Тамби явно был не в восторге от сложившейся ситуации и попытался перехватить взгляд друга, но Саидахмедов был уже слишком пьян, чтобы это заметить. — Короче, были мы на корпорате у каких-то нефтяных хуёв, — сильно заплетающимся языком начал Рустам. — Вели корпоратив у владельцев нефтяной компании, — перевёл Масаев. — А они все ебать на понтах и ебать коньячок глушат. Ну и вот, мы там типа разных артистов объявляли, в перерывах шутки рассказывали, всяческий вот этот уёбищный интерактив тоже делали… И, в общем, мы объявили очередных типов, а сами пошли в гримёрку… — У них был номер на пятнадцать минут заявлен, — добавил Тамби. — А выступали они минут пять от силы, но мы об этом не знали. Мы вышли через пятнадцать минут, как и должны были, и… — И все эти пердуны там уже на бычке, — подхватил Рустам. — Они на нас накинулись, типа мы черти охуевшие, организация говно, денег они нам платить не обязаны… А Тамбуролькин-красотолькин же дипломат, он, короче, начал с ними общаться, объяснять ситуацию… Ну всё это так долго, нудно было — они не слушали вообще. И я там тоже стоял, пиздец злой был, поэтому молчал изо всех сил. И там в моменте главный их, Мезенцев, сука, на меня смотрит и говорит: «Ха, ебать, зырь, а этот чурка вообще говорить не умеет, только текст с бумажки читать!». — Серьёзно?! — подскочил со своего места Щербаков. — Так и было? — Да! — в один голос воскликнули Тамби и Рустам. — Это же пиздец просто, — высказался Андрей. — Да, и Рустам стоит напротив того мужчины, и я понимаю, что Рустам сейчас сделает, но не успеваю его остановить. Короче, Рустам со всей силы ему по морде дал, тот упал, начал орать, и остальные все тоже начали орать… — И они, короче, на нас набросились, начали пиздить… долго это было. А закончилось тем, что кто-то ментов вызвал, ну и нас забрали. — Очень позитивная история, — в непритворном шоке заметил Нурлан. — Блин, Рустам, там же ещё прикольный момент был потом. Когда нас уже в бобике везли, — вспомнил Тамби. — Бля-я-я, да! — протянул Рептилоид. — Там по пути авария была, вообще нихуёвая такая. Менты притормозили посмотреть, а там какой-то тип в золотом пиджаке с двумя другими мусорами пиздится, прям на дороге… — Да даже с тремя, вроде, — задумался Масаев. — Или с тремя, — согласился Рустам. — Ну пиздится как зверь чисто. Почти победил, но его тоже повязали, и наши мусора дальше поехали.       Бебуришвили вдруг громко рассмеялся, прикрыв глаза рукой. Несколько раз он предпринял попытку что-то сказать, но ему это всё никак не удавалось, пока неожиданный приступ смеха не сошёл на нет. — Блять, вы не поверите, — запыхавшись, наконец сказал он, — но это я был. Тот тип в золотом пиджаке. — А что происходит? — в полнейшем непонимании переводил взгляд с Андрея на Рустама Щербаков. — Брат, да ты гонишь!.. — округлив глаза, отозвался Рептилоид. — К сожалению, нет, — с улыбкой ответил Бебур. — Я сюда и попал за то, что ментов отпиздил. Ну и за то, что аварию устроил. Ну и за то, что бухой и не только за руль сел. — Бухой и не только? — переспросил Артур, с интересом слушая каждое слово. — Я ещё, как бы это сказать, обнюханный был, — с неохотой пояснил Андрей и выпил ещё. Желая дослушать историю до конца, Ваня незаметно подлил Андрею ещё водки. — Я ни дня в жизни не работал, и в последние годы у меня было два главных развлечения — бухло и кокс… Блять, нет, я слишком пьяный, мне сейчас лучше ничего не рассказывать…       Все слушатели тут же громко и настойчиво запротестовали, и громче всех были Рустам и Лёха. — Андрей, блин, сука! Нурик про себя рассказал, Тамби и Рус рассказали, я про себя потом тоже расскажу! Не ломайся, бля! — Ладно, бля, Лёх, только не ори! — болезненно поморщился Бебуришвили. — И вот… Я жил со своей девушкой… — Сонечкой, — подмигнул Сабуров и с выразительной улыбкой поднял свою кружку. — За Соню! — тут же подхватил тост Рустам и выпил, никого не дожидаясь. — Да, жил я с Соней, — продолжил Андрей, попутно опрокинув в себя очередную порцию алкоголя. — Она на режиссёра доучивается, часто не бывает дома. Пока её нет, я обычно бухаю. Соню это сильно бесило и, если вкратце, то мы сильно поругались. Я пиздец расстроился и потом пиздец напился. В общем, решил, что мне надо срочно помириться с ней. Я принарядился, купил дохуя цветов, ещё занюхал пару дорожек и поехал. Естественно, я въебался в какую-то машину, нас занесло, мне в бок ещё одна тачка вхуячилась, и ещё несколько там затормозить не успели. Как никто не умер, я реально не знаю. На меня вызвали ментов, ну, там всем было очевидно, кто виноват — никаких разбирательств не было даже. А я когда в таком состоянии, я агрессивный становлюсь. Мент ко мне подходит, я ему — «Тебе, чё, бля, ебальник твой свиной расковырять, хуила гниложопая? По бороде щёлкну разок — нахуй отвалишься». Ну, и в таком духе всё… — Никогда бы не подумал, что ты умеешь на таком языке общаться, — зайдясь смехом, ввернул Тамби. — К сожалению, умею, — сконфуженно ответил Андрей. — Естественно, мне сразу втащили. А я только сильнее беситься начал, пытался сдачи дать… Ну и вот, собственно. — Блять, Андрюха, пиздатый ты мужик! — в восторге воскликнул Саидахмедов и поднялся со своего места, чтобы обнять его. — Это круто! — с уважением покивал Бебуру Ваня. — Да, за такое и пизды получить не жалко! — поддержал Щербаков. — Пошли курить, Андрюха-а-а! — потребовал Рустам, всем весом повисший на шее у Бебуришвили. — Пошли, — согласился Андрей, с трудом таща на себе уже не стоящего на ногах Саидахмедова. — А выпить?! — возмущённо окликнул их Щербаков. — Блять, Лёх, — недовольным голосом начал Детков, — во-первых, уже почти три часа, сука, ночи. Во-вторых, ты шо, Рустама сейчас не видел? Куда ему ещё пить? Ты ебанулся? Ему хуёво будет. Да и вам всем уже хватит. — Согласен, — более серьёзным и будничным тоном добавил Сабуров, которого алкоголь заставил расслабиться и забыть о своих командирских обязанностях. — Думаю, нам всем уже пора пойти спать. Завтра надо выехать пораньше.       Алексей состроил самое несчастное выражение лица, на которое был способен, и демонстративно понуро замер с кружкой в одной руке и бутылкой водки в другой. — Я сделаю первый шаг, — сонно объявил Масаев. — Спокойной ночи, мужики! До завтра.       Все попрощались с Тамби, и он удалился в сторону домов. После этого началась стандартная суматоха: Серёга заметил, что оставшуюся еду стоило бы убрать, и Нурлан с Артуром тут же кинулись помогать ему. Ваня так и остался сидеть подле затухающего костра, решив, что они трое справятся и без него, а Лёша под шумок занялся ликвидацией водки. С едой управились за несколько минут, Сергей пошёл спать, а Сабуров пошёл грузить ящик с провиантом в багажник ближайшей машины. — Сука, Алексей! — тут же раздался полный возмущения крик командира. — Тебе же сказали больше не пить и никого не спаивать! — Нурик, да чё ты напрягся, все ж взрослые… — не слишком убедительно начал отбиваться Щербаков.       Нурлан буквально за шкирку вытащил Алексея из-за машины и потащил к домам. С трудом вырвав бутылку у него из рук, Сабуров отдал её Артуру. — Пацаны, я его увожу, — обратился командир к Усовичу и Чапаряну, — проследите, пожалуйста, чтобы те двое тоже до кроватей добрались. И сами не засиживайтесь. — Хорошо, — легко согласился Артур. — Пока, пиздюки! — помахал им на прощанье Алексей.       Ваня события последнего получаса успешно игнорировал, подперев щёку ладонью и бессмысленно глядя куда-то поверх костра. Артур знал друга достаточно хорошо, чтобы понять, что от Вани помощи сейчас было ждать бесполезно, и пошёл разбираться сам. Андрей и Рустам сидели на земле, привалившись к боку девятки и докуривая одну сигарету на двоих. Бебуришвили удалось сохранить последние остатки адекватности и, завидев нависшего над ними Артура, он отбросил бычок в сторону, не без труда поднялся на ноги и попытался поднять Саидахмедова. — Давай, Рус, пошли спать, — мягко сказал он, перекинув одну руку друга через свои плечи. — Да я не хочу спать, — еле внятно отозвался Рустам.       Он начал заваливаться в сторону, и Артур быстро подхватил его с другого бока. — А Лёха где? — продолжал говорить Рептилоид. — Надо к Лёхе… Мы же шо-то отмечать собирались… — Лёха спит, — сквозь зубы ответил Артур, с трудом выдерживая тяжесть его веса. — Да у него же водка! — сказал Рустам так, будто это опровергало слова Чапаряна. — Надо Лёху найти...       Как только они дотащили его до комнаты и сгрузили на кровать, Андрей шумно и устало выдохнул и привалился плечом к стене. — Ладно, Арчи, я спать, — объявил Бебуришвили и похлопал парня по спине.       Саидахмедов продолжал тихо бормотать что-то бессвязное, отросшие волосы разметались во все стороны, почти полностью закрывая лицо. Артур снова почувствовал то щемящее чувство в груди, как тогда, у озера. Он замер посреди комнаты, с бешено колотящимся сердцем глядя на Рустама и не издавая ни звука. Артур осторожно, шаг за шагом, подошёл к кровати. Он поправил его взлохмаченные волосы, пропахшие табаком и удивительно мягкие на ощупь. Глаза были закрыты, Рустам уже уснул. Кончиками пальцев Артур коснулся его лица, провёл по щеке, по красивым скулам, и тут же испуганно отдёрнул руку. Кое-как Чапарян стащил с него жёсткую военную куртку, расшнуровал и снял тяжёлые берцы, укрыл пледом и снова замер. А что если остаться с ним сегодня ночью? А что если поцеловать его? Артур почувствовал, что его ладони вспотели, а дышать стало совсем трудно. Он резко развернулся и почти бегом вылетел за дверь.       Артур отвесил себе звонкую пощёчину и с усилием протёр глаза. Он запрещал себе думать о подобном, всеми силами загонял эти мысли в самые глубины подсознания, но при каждом взгляде на Рустама они возвращались снова, и Артур ненавидел себя за это; ненавидел за то, что каждый раз, когда мастурбировал, представлял одного и того же человека.       Посвежевший ночной воздух немного привёл его в чувства, и Чапарян побрёл к тому дому, где ночевали они с Ваней. Костёр уже совсем потух, и лишь несколько угольков упорно продолжали тлеть, как упавшие на землю и умирающие звёзды. Ваня сидел всё там же, понурив голову, с сигаретой в руках. У Артура совершенно не было желания с кем-либо разговаривать, но он всё равно окликнул его: — Ваня, ты уснул, что ли? — голос прозвучал ещё более сухо и безрадостно, чем он опасался.       Усович тут же обернулся на него и отрицательно помотал головой. — Пошли в дом, — снова заговорил Чапарян. — Да ты иди, — ответил Ваня. — Я не хочу пока.       Артур замолчал на несколько долгих секунд и потом нехотя спросил: — Всё нормально? — Получается, все мы реально в чём-то виноваты, — невпопад и не глядя на собеседника ответил Ваня. — Кто-то больше, кто-то меньше. И от этого ещё обиднее. — Почему? — нахмурившись, спросил Артур. — Потому что Слава вообще ни в чём не был виноват, — странным голосом ответил Усович, и Артур подошёл ближе. — Этот ебучий Белый его подставил. Он мне рассказывал. И по сравнению со всеми их историями, а особенно с тем, что сделали мы с тобой, это как-то… блять, это совсем… Я скучаю, я пиздец как сильно скучаю. — Я знаю, Вань. Я тоже.       Неожиданно в сознание Артура вторглась ещё одна, посторонняя мысль. Завтра они навсегда уедут отсюда, а ещё через десяток дней вся эта территория пропитается смертельным ядом.       Чапарян молча поднял с земли несколько кружек, вылив из них всё, что там оставалось, подхватил под мышку бутылку водки, которую оставил здесь Нурлан, и сказал: — Пойдём.       Усович ничего не спросил, и они молча пошли вдоль домов, по ведущей к выезду тропке. Двое юношей легко перелезли через забор и оказались в поле, где шуршала высокая, по колено, трава. Через несколько минут пути они наконец увидели их — три вишнёвых дерева, высоких, хрупких и тоненьких. В земле под этими деревьями лежал их друг.       Ваня и Артур опустились на траву подле его могилы, всё ещё сохраняя это ни к чему не обязывающее молчание. Артур разлил по кружкам всё, что оставалось в бутылке. Кружек было три. — Как думаешь, — заговорил вдруг Ваня, взяв в руки свою порцию, — они бы смогли тут сейчас веселиться, если бы тогда умерли мы? — Это сложно, — ответил Артур. — Но мы живы. Мы не должны забывать о них, но и не должны чувствовать вину за то, что чувствуем счастье. — Я вспоминаю о них каждый ёбаный день, — сказал Ваня. — Я знаю, Вань, — повторил Артур. — Я тоже.       Они подняли свои кружки и выпили не чокаясь.