Обманутые

Апрель, 16 9:00 АМ       Тимур поднялся со своего места, размяв затёкшую спину, и спустился со смотровой башни. Нескончаемое ночное дежурство всё-таки завершилось.       Он смял опустевшую пачку сигарет и выкинул в ближайшую мусорку, направляясь в сторону столовой. Целые сутки он простоял на этом чёртовом посту и понятия не имел, что произошло за это время и о чём разговаривали в отряде. Настоящая волна паники захлестнула мужчину, когда он подошёл к самым дверям и взялся за ручку. Тимур застыл на месте, не решаясь пройти дальше. Что, если все уже знают, чем он занимается? Что, если сейчас они скрутят его и начнут допрос? Но он не мог вечно прятаться от остальных, и бежать сейчас было бессмысленно.       Каргинов собрался с силами, напустил на себя самый обычный вид и заставил себя открыть дверь. Белый как всегда восседал во главе стола, лицом к двери, чтобы видеть всех входящих; место по правую руку от него занял Мезенцев, по левую — Соболев. На той же стороне, в отдалении, сидели Поперечный с Долгополовым, а совсем рядом с выходом в гордом одиночестве расположилась Ахмедова. Все обернулись на него, и Каргинов коротко поздоровался, заняв первое попавшееся место — на другом конце стола, напротив Белого.       Он напряжённо всматривался в их лица, пытаясь найти на них малейшую странность. Знают они или нет? — Доброе утро, Тимур, — совершенно будничным тоном поздоровался командир. — Как дежурство? Всё спокойно? — Да, — односложно ответил Каргинов. — Как обычно. — Замечательно, — удовлетворённо откликнулся Руслан, наливая себе кофе. — Приятного аппетита.       Какое-то время завтракали в тишине. Саша всё время шарил глазами по столу, словно пытаясь найти что-то. Он остановил вопросительный взгляд на Белом, надеясь, что тот обратит на него внимание, но мужчина был полностью сосредоточен на своей тарелке. Тогда Долгополов прокашлялся и окликнул: — Руслан, — реакции не последовало. — Руслан! — Что? — с неудовольствием отрываясь от еды, отозвался командир. — А где Ира? Её и на ужине вчера не было… С ней всё нормально?       Тимур замер, впервые за утро оторвав взгляд от своего завтрака, и посмотрел на Белого. Тот медленно отложил вилку с ножом и не спешил с ответом. — Я просто подумал… — нервно попытался оправдаться Саша, — может, она заболела, или ещё чего…       Белый одним рывком вскочил на ноги, резким ударом скинув свою тарелку на пол. Жестяная посудина с оглушительным стуком покатилась по каменному полу. В несколько шагов Руслан преодолел расстояние между ним и Долгополовым, достав из кобуры пистолет. — Ещё раз, — кричал он, приставив пистолет к его лицу, — ты, щенок, спросишь что-нибудь про Иру — схлопочешь пулю в свою тупую голову. Уяснил?       Саша быстро закивал, и Белый оставил его в покое. Как ни в чём не бывало, командир подошёл к котелку с едой, взял другую тарелку, положил себе новую порцию и сел на место. Долгополов потупил взгляд и тихо потянулся к кувшину воды. Руки у него дрожали, поэтому стакан упал на пол и тут же разбился. — Убирать сам будешь, рукожоп, — будничным тоном ввернул Руслан, даже не глядя на парня.       Соболев громко хрюкнул от смеха. — Саш, пойдём, — с явной злостью в голосе сказал Данила.       Поперечный собрал самые крупные осколки в ладонь и направился к выходу. Тимур попытался перехватить его взгляд, но Данила, нахмурившись, молча прошёл мимо. Саша засеменил за другом, всё так же не решаясь поднять ни на кого взгляд. Двое юношей покинули здание, и, когда дверь за ними закрылась, Руслан опять усмехнулся: — Вот же трагедия, — покачал он головой. — Не иначе как рыдать направился. — А Данька ему сопли вытирать будет, — подхватил Илья и рассмеялся от собственной шутки.       Как только засмеялся и командир, Сергей тут же решил разделить их веселье. Ахмедова с шумом отодвинула стул и, подхватив чашку кофе, ушла. Тимур наклонился над своей тарелкой, надеясь, что эти трое не решат переключить своё внимание на него. Он напряжённо и внимательно вслушивался в то, о чём они разговаривали. — Викторыч, — вдруг заискивающе протянул Илья, — а что по вылазке то? — Ничего, пацаны, — пожал плечами Белый. — Пока ничего. — Да почему?! — почти обиженно воскликнул Сергей. — Мы же их можем разъебать на изи! Подготовимся как надо, вооружимся, подъедем на БТРах… Бум! И их нет. — Вот-вот! — тут же поддержал Соболь. — Бля, Серёг, ты бы их видел! Это не отряд, это цирк уродов! Чисто три калеки собрались: все мелкие, тощие… Уёбища какие-то. — Тогда с хера ли вам приспичило ехать именно сейчас, если мы можем разъебать их в любой момент? — хмыкнул Руслан с высоты своего авторитета. — Ну, хочется уже поскорее, — вздохнул Илья. — Засиделись мы тут без дела!..       Белый неодобрительно покачал головой, посмотрев на своих собеседников, и с напускной суровостью заметил: — Радуйтесь, пока можно без дела посидеть. Целее останетесь.       Илья с Сергеем присмирели, как дети, которых только что отчитал родитель, и пока не решались ничего сказать. Командир же, видимо, решил сменить гнев на милость и сам разбил эту неловкую тишину. — Хотя знаете что, пацаны, — хитро протянул он, — потренироваться бы реально не помешало.       Оба слушателя заглянули ему в лицо с неприкрытым интересом. — Потренироваться? — непонимающе переспросил Мезенцев. — Ну да, — кивнул Руслан. — Пострелять, типа. — А где мы тут можем пострелять-то? — в раздумьях почесал висок Соболев. — По консервным банкам, если только. — Это консервы будут стоять и ждать, пока ты прицелишься, — со смехом отозвался Белый и закурил, прикончив свой завтрак. — А враги — нет. — Тогда нет идей, — пожал плечами Илья. — Вы хоть раз по нашему северному побережью гуляли? — спросил командир и на их отрицательный ответ пояснил: — Там столько птиц всяких. Они на камнях себе гнёзда вьют. Ещё и собаки повсюду шастают.       Соболев захлопал в ладоши от восторга. — Когда поедем? — с азартом спросил Мезенцев. — Да хоть сейчас, — безразлично пожал плечами Белый. — Надо только тачку взять. Я вам ещё такую историю занятную расскажу... — Супер! — от переизбытка чувств стукнул кулаком по столу Илья и тут же вскочил на ноги. — Я тогда за тачкой! Ой… — вдруг остановился он. — Бля, Викторыч, я же сегодня на дежурстве! — Ничего страшного, — великодушно успокоил его Белый. — Тимур! Отстоишь за Илюху сегодня, братан?       Каргинов понимал, что выбора у него не было, да и ответа от него в принципе не ожидалось. Он промолчал, глядя в стену куда-то мимо них. Проходя мимо, командир похлопал его по плечу, а Соболь на бегу крикнул: — Выручаешь!       Все трое ушли, и Тимур остался совершенно один в опустевшей столовой. Белый убил Иру. Каргинов даже не тешил надежды узнать как и за что, но факт оставался фактом. Белый сошёл с ума окончательно, и дальше будет только хуже. Никаких тёплых чувств Тимур к Чесноковой не испытывал, но она не делала никому ничего плохого. Она не заслуживала того, что с ней случилось.       Тимур убрал грязную тарелку к раковине и заметил, что посуды там накопилась уже целая гора — обычно ею, как и готовкой, занималась Ира. Он налил себе кофе, взял из общих запасов пару пачек сигарет и поплёлся обратно на ненавистный пост.       Яркое солнце припекало и раздражало, а от еды спать захотелось только больше. Каргинов понимал, что необходимо срочно что-то решать, но его нынешнее состояние не позволяло ни о чём думать. Командир начал убивать не только чужих, но и своих, и Тимур осознавал, что если эта тенденция продолжится, то следующей жертвой рискует стать он сам.       В текущей ситуации больше всего раздражало то, что Тимур окончательно выпал из круга доверия Белого — двумя любимчиками стали Илья и Серёга, с которыми командир сейчас прогуливался по оружейному складу. Пока он круглосуточно сидел на этом посту, как сторожевой пёс, всё самое важное проходило мимо него. Каргинов задумался о том, как он может брать на себя ответственность перед Нурланом и что-то ему обещать, если свидетелем самых судьбоносных решений своего командира Тимур становился невольно и абсолютно случайно. Он твёрдо решил, что ему было необходимо связаться с другом снова, и как можно скорее.       Тимур сел на стул и закурил, наблюдая за Белым и его прихвостнями. Скоро эти трое уедут на свою охоту, и он сможет спокойно поговорить. На металлической лестнице послышались шаги — кто-то поднимался к нему. Скоро в поле зрения Тимура уже замаячила рыжая макушка. Увидев Даню, он снова оцепенел. — Тимур… Извини, что убежал вчера, — без предисловий начал Поперечный, неловко переминаясь с ноги на ногу чуть в отдалении. — Я никому не сказал. И не скажу, правда.       Каргинов не нашёлся с ответом и встал на ноги, чтобы выкинуть бычок за перила. — Спасибо, — наконец выдавил он из себя. — Я сам виноват. Надо было прятаться получше, — Даня робко улыбнулся в ответ, и Тимуру стало легче. — Просто всё это важно, очень важно. Если кто-нибудь узнает, ко дну пойду не только я, но и Сабуров, и все его пацаны. — Я это понимаю, — спешно ответил парень. — И я хотел сказать, что понимаю, почему ты всем этим занимаешься. Типа, если бы я был храбрым, я бы сейчас делал то же самое. — Я не храбрый, — не согласился Каргинов. — Мне просто повезло забрать эту рацию. Стащить вещь убитого — не особо героический поступок, братан.       Поперечный ничего не ответил, какое-то время молча глядя на то, как мельтешили вдалеке фигурки командира и двух мужчин, загружающих в багажник УАЗа целые охапки разносортного оружия. — Ты ведь дежурил, когда Комиссаренко приехал сюда в первый раз? — вдруг спросил Данила. — Конечно, — кивнул в ответ Тимур. — Я почти всё время здесь. — Не знаю, помнишь ты или нет, — нервно заламывая пальцы, продолжил он, — но в их отряде был такой пацан… Кудрявый, лохматый, в очках. — Идрак? — почти мгновенно вспомнил Каргинов. — Да, — парень замолчал на несколько долгих секунд. — А можно сигарету?       Тимур дал ему прикурить от своей зажигалки и, сделав несколько глубоких затяжек, Даня заговорил снова: — Мы с ним дружили. Учились вместе, в меде. Вместе жили в общаге. И даже вместе натворили ту хуйню, за которую здесь оказались… Короче, я не успел к нему подойти, когда они приезжали — я только видел, как они садились обратно в машину. Вряд ли он меня вообще заметил в тот день. Да оно, наверно, и к лучшему... А потом я узнал, что Ахмедова его убила. По приказу Белого. — Блять, — единственное, что смог ответить Тимур. — Мне очень жаль, серьёзно. Мне очень жаль, братан.       Поперечный тут же, будто спохватившись, отрицательно замотал головой. — Нет, нет! Суть не в этом. Не думай, что я, типа, просто решил рассказать тебе плаксивую историю. Я это к тому, что я ненавижу их обоих, как и ты. Я ни за что не стану им помогать, поэтому можешь быть спокоен. — Я спокоен, братан, — честно ответил Каргинов. — Теперь точно.       Данила только неопределённо фыркнул ответ, оперевшись локтями на перила и глядя куда-то далеко, за пролив. — Знаешь, — неожиданно для себя самого решил Тимур, — если у меня всё-таки получится выбраться, я помогу тебе. Ты не должен оставаться один в окружении этих ёбнутых. — Я не один, — грустно улыбнулся он в ответ. — У меня есть Санёк. — Значит, и Санька мы тоже заберём, — горячо заявил Каргинов. — Здесь находиться уже не просто мерзко, а реально опасно. Я… я как раз сейчас собирался звонить Нурлану...       Тимур усилием воли заставил себя прикусить язык — он и не думал, что за эти два месяца настолько истосковался по нормальному человеческому общению, что был готов выпростать душу перед любым, кто ещё не разучился быть человеком. Он не хотел, чтобы Даня уходил, поэтому решил перевести тему: — А что вы с Идраком такое натворили, если не секрет? — Ой, — махнул рукой Поперечный, — это тебе Санёк лучше расскажет. Бред, на самом деле. — Санёк там тоже был? — удивлённо вскинул брови Тимур. — Ага, — засмеялся Даня. — Я Санька вообще уже лет десять знаю, наверное. Могу его позвать, расскажем историю эту, — он вдруг прервался на полуслове, словно боясь, что слишком навязывается. — Если ты хочешь, конечно. — Ты смеёшься, братан? — возмутился Тимур. — Мне тут ещё одиннадцать часов торчать в одиночестве, сука. — Понял, — быстро ответил парень и понёсся вниз по лестнице.       Тимур уселся прямо на пол, так, чтобы его полностью скрывало заграждение. Он снова достал из кармана рацию. — Нурик, приём. — Приём, — раздался знакомый и хриплый от усталости голос уже через несколько секунд.       Каргинов вдруг спохватился, что час был слишком ранний — из-за бессонной ночи он совсем выпал из времени. — Братан, я тебя не разбудил? — Нет, — тут же ответил Нурлан. — Всё нормально, я не ложился. Что случилось?       Он замолчал, пока не решаясь нажать на кнопку и думая, как же объяснить другу всё, что занимало его мысли. — Короче, — наконец заговорил Тимур, — я не могу больше здесь оставаться. Это становится опасно. Думаю, я не смогу продолжать носить с собой рацию и вряд ли у меня теперь получится держать с тобой связь… — Да что, бля, такое? — взволнованно перебил его Нурлан. — Белый начал тебя подозревать? — Не знаю, подозревает он что-то или нет, — честно ответил мужчина, — но он определённо ёбнулся. Вчера он убил девушку из нашего отряда. Блять, короче, мне нужно валить отсюда. Я попытаюсь как-то сломать эти ебучие часы, чтобы они меня не выследили. Как только я придумаю, что с ними можно сделать, я сбегу. — Может, это ты ёбнулся?! — возмутился Сабуров настолько громко, что Тимур испуганно уменьшил громкость до минимума. — Без тебя мы бы подохли от вчерашней зоны! Ты серьёзно думаешь, что я кину тебя одного? — Я позвоню, если у меня получится отойти достаточно далеко от Либерца… — сказал Тимур. — Нет, — снова перебил его Нурлан. — Ты позвонишь, когда отключишь свои часы. И мы тебя заберём. Слишком опасно делать это в одиночку. — Окей, — согласился он. — Спасибо тебе, братан. — И не вздумай пропадать надолго, — добавил Сабуров не терпящим возражений тоном. — Я волнуюсь, ты понял? — Понял, — устало усмехнулся Каргинов. — Всё будет окей. Я что-нибудь придумаю. — Тогда до связи. — До связи.       Нурлан отключил рацию и убрал обратно в карман. Ему не хотелось лишиться главного информатора, но лишиться друга было бы гораздо страшнее. Пусть они больше не смогут узнавать о планах Белого и перемещениях зоны, но хотя бы Тимур будет вместе с ними, а не там, один, в окружении психов и убийц.       Он осмотрелся вокруг: трупы следовало бы похоронить как можно скорее, иначе скоро на такой жаре из-за них станет совсем невозможно дышать. Во всей суматохе вчерашнего дня никто не успел об этом подумать. Командир направился обратно к домам. Тамби как всегда крутился на улице и готовил что-то парням на завтрак. Все остальные уже успели куда-то запропаститься. Масаев широко улыбнулся, заметив приближение командира, и сказал: — Нурлан! Серёга проснулся! — Где он? — тут же отозвался Сабуров. — В большом доме, — махнул он половником. — Они все там.       Нурлан буквально влетел в комнату на первом этаже, всё ещё не до конца веря словам Тамби. Увидев полулежавшего в постели Деткова, который негромко перешучивался о чём-то с Лёхой, командир замер на пороге, словно все последние силы разом покинули его. Щербаков нервно и громко попытался спрятать бутылку водки под кровать, что рассмешило Сергея и Андрея с Рустамом, которые тоже были там. Командир даже не разозлился. — Налей мне тоже, — сказал Нурлан, и Лёша тут же великодушно исполнил его просьбу.       Сабуров тихо сел на стул в углу комнаты, и всё продолжилось в прежнем ритме. Бебуришвили возился с раной Рустама, а Щербаков как всегда крутился рядом с ними, больше мешая, чем помогая. — Вот вам и лазарет, — с грустной улыбкой подметил Нурлан. — Ну спасибо, шо не хоспис, — фыркнул Детков и продолжил раздавать указания.       Сабуров не мог взглянуть на него без боли. Хоть командир совсем не разбирался в медицине, но даже ему было понятно, что вчера Детков потерял очень, очень много крови. Только чудом они смогли найти и пережать нужную артерию. Лицо его было настолько бледным, что казалось серым, а запавшие глаза словно потухли и смотрели на мир без единой эмоции, хотя Серёга говорил и шутил большее всех. Часть лица была сильно обожжена, а левую руку оторвало по локоть. Нурлан залпом допил свою водку и попросил ещё. — Мне тоже налей, приятель, — присоединился Рустам. — Ой!.. Да бля, Андрюха! — Прости! — тут же испуганно отскочил Бебуришвили. — Я никогда рану от огнестрела не зашивал, мать твою. Мне тоже налей, Лёх. — Рептилоиду нельзя, — остановил Алексея Сергей. — Щас антибиотики пить будет, ёбаны в рот! Вы ж там без меня рану точно по-нормальному не додумались обработать. — А сам ты тогда чё водку пьёшь, а не антибиотики? — поинтересовался Щербаков. — У тебя-то травма пожёстче как будто бы. — Я врач, Лёшенька, — покачал головой Детков. — Я лучше знаю, шо кому надо.       Неожиданно в окно постучали, и Андрей дёрнулся от неожиданности. — Да бля-я-ять, Андрюха! — взвыл от боли Саидахмедов. — Прости, прости! — снова затараторил Бебуришвили. — Завтрак готов! — голосом бабушки объявил Тамби, когда Лёха открыл окно. — Серёг, мы тебе сюда принесём, — тут же пообещал Сабуров. — Не надо, — быстро отказался Детков. — Вы идите, мужики. Всё заебись, честно. — Ты чё, умом тронулся?! — накинулся на друга Алексей. — А силы как восстанавливать будем? — Ёб твою мать, Лёшик, ты мне тут не умничай, — ответил Сергей. — Нельзя человека насильно заставлять есть, если он не хочет. А так можем раз на раз выскочить, я тебя одной правой уделаю. Посмотришь, сколько у меня сил осталось. — Наглая рожа, — с нежностью ответил Щербаков и засмеялся. — Мы всё равно тебе оставим порцию, — не сдавался командир. — Скажешь, когда захочешь.       Рустам, сильно хромая и передвигаясь только благодаря помощи Андрея, помахал ему и сказал: — Скоро вернёмся, приятель! — А где Ваня с Артуром? Спят до сих пор? — неожиданно опомнился Бебуришвили. — Пусть отсыпаются, — сказал Нурлан, пытаясь подтолкнуть Лёху к выходу. — Не надо их будить.       Яркий солнечный свет настойчиво бил в глаза, и Ваня проснулся. Ему снилось что-то из старой жизни, из настоящей жизни; что-то совсем далёкое, ещё до переезда в Москву. Сон был настолько яркий, что заставил Ваню поверить, будто, открыв глаза, он снова окажется в отчем доме, в родной Беларуси, и мама позовёт его завтракать. Но вот от движения заболело простреленное плечо, а левое запястье как всегда затекло в металлической окове этих чёртовых часов. Ваня обнаружил, что снова спал на Артуре, и со вздохом перекатился на свою законную часть кровати. Посмотрев на время, он выяснил, что ещё не было даже одиннадцати. — Вот же блять, — сквозь зубы пробормотал Усович и настроился поспать ещё пару часов. — Мне кажется, я схожу с ума, — вдруг раздался голос справа.       Юноша подскочил в кровати, настороженно глядя на Чапаряна. Артур лежал на спине, бесцельно глядя в потолок. — Ты чё?.. — бессвязно спросил Ваня спросонья. — Ты спишь? — Нет, — ответил Артур, — я не спал. — А-а-а, — протянул Усович и потянулся к бутылке с водой.       Выпив несколько больших глотков, он ощутимо взбодрился. Артур же, видимо, как всегда лежал и не двигался, чтобы не будить Ваню, и теперь нетерпеливо бросился к своей куртке, где в кармане лежала пачка сигарет. Усович быстро понял, что его друг уже давно ждёт момента, чтобы поговорить, а потому собрал все силы в кулак. — Так ты о чём? — переспросил он наконец. — Про то, что вчера случилось? — Да, — ответил Артур. — И не только. — Я где-то слышал, что такие штуки часто происходят после, ну… так сказать, травмирующих событий. Так что, это скорее нормально. Дай хоть покурить.       Артур протянул ему свою сигарету и снова замолчал, явно пытаясь сформулировать что-то ещё. — Вчера это было не в первый раз, — сказал он. — Просто раньше я не вырубался. И никому не рассказывал. — А когда ещё было? — крепко затянулся табаком Ваня, не спуская глаз с друга. — Когда я ночью дежурил, — поморщился Чапарян. — Ещё на Ясной. Я… Сначала как будто бы заиграла та песня, потом я опять их увидел, и потом тот парень позвал меня выйти поговорить на улицу… И я был уверен, реально был уверен, что я опять там, ну, на той вечеринке, и что сейчас всё это произойдёт снова в миллиардный раз. — Ты точно не спал тогда? — настороженно спросил Усович и отдал ему сигарету обратно. — Нет, я ведь дежурил, — сказал Артур. — И мне стало страшно, я побежал к домам. Там Андрей курил, мы с ним поговорили. Так что, я точно не спал.       Ваня не нашёлся с ответом и прикурил ещё одну. Было очевидно, что Артур больше не мог держать всё это в себе, и ему необходимо было выговориться. — Раньше мне это только снилось, — продолжал он, — а после сотряса началась какая-то бессонница… Я сначала даже обрадовался, что перестану всё это видеть, но оно начало приходить, когда я не сплю. Блять, это ненормально. Я понимаю, что это ненормально, и мне страшно. Вдруг всё будет становиться только хуже, и я окончательно перестану понимать, что реально, а что — нет? Вдруг я уже вижу реальность не такой, какая она есть? — Такого не случится, — твёрдо сказал Усович. — Всё в порядке, ты просто запутался и загнался. Ты веришь, что я настоящий? — Верю, — с болезненной улыбкой ответил Чапарян. — Я бы тебя не смог придумать. — Ну, значит, пока я с тобой — ты не сошёл с ума, — похлопал его по плечу Ваня. — Я буду за тобой присматривать. Только рассказывай мне сразу о таких штуках всегда. Добро? — Добро, — согласился Артур. — Спасибо тебе. Извини, что так резко решил это всё… Я просто всю ночь об этом думал опять. — Охуеть, а за что извиняться-то? — искренне возмутился Ваня. — Ты мне можешь рассказывать всё, что хочешь и когда хочешь. Мы же смертоносные гадюки, блин! — Ты прав, — неуверенно засмеялся Чапарян. — Да, ты прав. Я ебать как сильно запутался. — Всё пройдёт, когда мы вернёмся домой. Я тебе гарантирую, — пообещал Ваня. Подумав немного, он сказал то, что его друг хотел услышать больше всего: — Я не дам тебе сойти с ума.