(Не)идеальные

Этот день обещал быть прекрасным для Джеффа. Впервые за всё время, после расставания с Эммой он почувствовал какое-то облегчение, спокойствие и умиротворение. Он полюбил эту истеричную актрису, как бы сложно не было самому себе в этом признаваться. Чертова гора работы смогла отвлечь его от воспоминаний о Эмме и не превратить капитана в сопливого нытика. А вечером, когда он устраивался с бутылкой пива у телевизора, с голубого экрана на него все чаще смотрела она. Такая, уже, родная и близкая, но такая чужая и далёкая. Он не выключал телевизор и не нервничал, не бросал пульт в стену и не напивался до чёртиков. Джефф, как настоящий мужчина, воспринимал информацию спокойно. Да, Эмма актриса. Да, она выбрала работу, а не любовь. А хотя, любовь ли? Да, пришлось пожертвовать собой, их отношениями. Да, теперь вот она счастлива, пусть и без него. Бесит только Тарино, что на всех видео стоит рядом и обнимает её за талию. Вот он жутко бесит. А вся ситуация в целом — нет. Так случилось, так бывает, переживёт. Люди живут по пятнадцать лет в браке, детей воспитывают и ничего, расходятся, говорят любовь прошла. Это жизнь, и это далеко не самое страшное, что может в ней случиться. По истечении полутора месяцев, капитан стал рассуждать именно так. Возможно, они могли бы стать друзьями с Эммой, почему нет? Он больше не любит её, а она никогда не любила его. Можно было бы попробовать. Этот день обещал быть хорошим для Эммы. Проведя всю ночь в раздумьях она поняла, что любит Джеффа. Что любит, хочет вернуть его и извиниться. Да, Эмма хочет извиниться. Потребовалось полтора месяца, чтобы она осознала важность капитана в её жизни. То, как он изменил её, не ушло ни от чьих глаз, а особенно от глаз самой девушки. Она даже стала по-другому смотреть на мир. И плевать ей сейчас на свою работу, серьезно. Если Дэвид захочет лишить её съёмок, то пусть. Вот прямо пусть! Плевать! Если она снова сможет целовать Джеффа, быть с ним рядом — плевать на всё остальное. Тем более, Дэвид не может перекрыть абсолютно все ходы к съёмкам. Элементарно, есть режиссеры, с которыми он не дружит. Поэтому всегда можно что-то придумать. Почему бы нельзя было подумать об этом раньше, а, Эмма? Этот день обещал быть прекрасным для них двоих. Но в какой-то момент всё пошло наперекосяк... Бессонная ночь, стресс, переутомление и глоток крепкого алкоголя на голодный желудок дали о себе знать в самый неподходящий момент. В аварии целиком и полностью виновата Эмма. Она на секунду прикрыла глаза за рулём, а открыла их только от оглушающего звука. Навстречу её машине ехал грузовик. В последнюю секунду Эмма успела вывернуть руль, дабы избежать столкновения лоб в лоб. Но зад машины зацепило сильно, её развернуло и на всей скорости машина Эммы влетела в столб и перевернулась вверх колёсами. Никто, кроме Эммы не пострадал. Она отключилась сразу от сильного удара. Лаки забился под заднее сиденье, он всегда спал там, когда ехал в машине, это спасло его от верной погибели. Когда машину перестало трясти, малыш подскочил к хозяйке, которая лежала вниз головой и истекала кровью. Он смог выбраться, через открытое окно, и побежать по знакомой ему дорожке. Капитан курил на крыльце участка, когда к нему подбежал Лаки, и пёс был явно чем-то встревоженный. — Почему ты в крови, Лаки? Малыш побежал обратно по тратуару, лая, зазывая капитана с собой. И Джефф понял, что нужно бежать, бежать как можно быстрее. Она не доехала до участка всего пару минут. От увиденного ужаса у капитана закружилась голова. Было ясно, что извлекать Эмму из машины самому — слишком опасно. В первую очередь, для неё. Трясущимися руками через разбитое окно, он аккуратно, как мог, прощупал её пульс. Слабый, но он был. Это вселяло надежду. А дальше, всё как в тумане. Спасатели, которые вырезали дверь машины и извлекали из неё Эмму. Скорая, носилки, невероятное количество крови, открытый перелом ноги, от вида которого даже у стального Джеффа помутнело сознание. Скулящий Лаки, который ни на секунду не отходил от капитана. Больница, споры с медсестрой о том, что нельзя в больницу с собакой. Белый тихий коридор, реанимация и долгие, долгие часы под дверью в обнимку с псом. — Если бы не ты, Лаки, она могла бы погибнуть... Голос доктора, который вывел капитана из какого-то транса, заставил его вздрогнуть. — Молодой человек! — Да, простите! Как она? — Вы кем ей приходитесь? — Я...эм...я друг. — А родственники? — Она в этом городе одна живёт. — Её состояние очень тяжёлое, сложный перелом ноги, сломано несколько рёбер, множественные ссадины и рваные раны. Ремень безопасности спас её от проломленного черепа, но сильное сотрясение, всё равно, есть. Мы провели операцию на ноге и рёбрах, пришлось "ставить кости на место", чтобы они не проткнули внутренние органы. Ей сейчас очень сложно, она без сознания, и когда в него придёт — неизвестно. Она потеряла огромное количество крови, нужен донор, как можно скорее. — Я найду. Какая группа? — тут же отзывается капитан, чуть ли не срывается с места, чтобы бежать искать донора. — Вторая положительная. — Берите мою. Он отвечает без раздумий. Заберите хоть всю кровь до последней капли, только спасите Эмму... — Мне нужна ваша медицинская карта. — Она в вашей больнице. Я капитан полиции, медицинские обследования прохожу раз в два месяца. — Что же, тогда проходите вон в тот кабинет, — он указывает пальцем в конец коридора. — Медсестра выдаст вам во что переодеться. Оставьте собаку на посту, за ним присмотрят. Через двадцать минут Джефф уже лежал на соседней с Эммой койке, отдавая через капельницу ей свою кровь. Её розовые волосы были испачканы кровью, а тело и вовсе походило больше на тело мумии из-за огромного количества бинтов. Руки перебинтованны, ноги перебинтованны, в вены вставлены иглы от капельниц, всё лицо в ссадинах и мелких порезах, а на кисти руки и вовсе виднеются швы. Противный звук, исходящий из монитора, оповещает о том, что сердце Эммы бьётся и показывает очень низкое давление. — Борись, Эмма, блять, борись! Ты должна бороться, ты должна поправиться, слышишь меня? Капитан шепчет в потолок от отчаяния — он реально не понимает, что сейчас происходит. Какой-то бред, не иначе. Его маленькая истеричка, женщина-катастрофа, сейчас лежит при смерти? Он помнит, отдаленно, но помнит разговор его коллег с водителем грузовика. Эмма сама виновата в аварии. Но почему она не заметила такую огромную машину? И куда, чёрт возьми, она ехала в шесть утра? Рой вопросов в голове, но всё это вытесняет только одно предложение: "Только бы она выжила". Плевать, что будет дальше, плевать, как будут развиваться их отношения, и будут ли развиваться вообще. Плевать, правда. Пусть она хоть выйдет замуж за Тарино, родит ему пятерых детей и вообще забудет о существовании капитана. Только пусть она выживет. Пожалуйста. Пусть будет нормально ходить, дышать, танцевать и жить полноценной жизнью. Она должна жить. Это же Эмма. Это же, блять, Эмма Скотт! Она выкарабкается отсюда, он уверен. Когда он покидал больницу, его ждал неприятный сюрприз в виде кучки журналистов, что столпились у входа в больницу. "Молодой человек, а почему у вас на руках собака актрисы?" "Мужчина, скажите, а кем вы ей приходитесь?" "Правда ли, что Эмма была пьяная за рулём и поэтому не справилась с управлением?" Вот же уроды. И где они только берутся? Капитан сейчас ненавидел каждого журналиста, который стоял под больницей, посылая их отборным матом и пробираясь сквозь толпу к дороге, намереваясь поймать такси. Несколько часов он провёл на работе, но результата это не дало никакого. Все его мысли в палате Эммы, он не может перестать думать о ней ни на секунду, поэтому он бросил все бумаги и поехал обратно, предварительно покормив Лаки, чтобы тот не скулил на всю больницу. У входа в здание картина была ещё печальнее. Кучка журналистов значительно пополнилась за эти часы, а впереди всех стоял сияющий Тарино, с огромным удовольствием отвечая на вопросы акул пера. —...не переживайте, как только по состоянию здоровья актрисы что-то станет ясно, мы вам сразу же сообщим, ведь все мы за неё переживаем. А сейчас просьба уехать всем по домам, спасибо. Когда Тарино заметил Джеффа, он, буквально, позеленел от злости. — Какого чёрта ты делаешь здесь, коп? — Тупой вопрос, тебе не кажется? Я пришёл к Эмме, как и ты. — Я? О нет, я не к Эмме, времени нет. — Хорош любовничек. На журналистов время нашел, а на любимую нет? — Какую любимую? О чем ты вообще? — Ну как же, твоё условие, либо она со мной и без работы, либо с тобой и в шоколаде. — Эта упрямая сука даже в мою сторону не смотрит. Строит из себя недотрогу, а по факту, наверняка шлюха. Она мне не нужна больше. Я хотел её себе, как красивую картинку рядом, но ждать, пока она поправит своё смазливое личико после аварии, я не собираюсь. Делай теперь с этой уродиной что хочешь. Карьера в кино ей теперь вряд ли светит. Хруст носа режиссера было слышно, кажется, на аллее славы в Голливуде. Джефф не разменивался на пустой трёп, он просто сделал то, что должен был. Три удара по лицу было достаточно, чтобы Тарино упал на землю и дезориентировался. — Повезло тебе, сука, что больница рядом. Я бы с удовольствием оставил тебя истекать кровью.

***

Эмма уже третьи сутки не приходит в себя. Третьи сутки капитан не отходит от её кровати, уступая лишь иногда своё место Саманте и Алекс, пока он принимает дома душ и закидывает что-то в рот перекусить. Врачи говорят, что организм справляется хорошо, что Эмма настоящий борец и что такой долгий сон это нормально после такой потери крови. "Странно, мне когда плечо прострелили, я даже не отключился, а тут три дня..." Лаки всё время спит на койке хозяйки, утыкаясь носом в её бок, а Джефф просто молча сидит рядом на кресле, гипнотизируя её взглядом. — Мистер Картер, вы бы поговорили с ней. Она всё слышит и ощущает. — проговаривает стоящий в дверях доктор, — возможно, она даже не знает, что вы здесь. — Угу. Капитан только сдавленно промычал, провожая взглядом доктора. — Поговорить... легко сказать. Что говорить то? Что мне сказать тебе, Эмма? Я не знаю, честно. — он отпустил голову вниз, разглядывая свою обувь, усмехаясь. — Я не верю, если честно, но врач говорит, что ты слышишь меня сейчас. Пиздец какой-то, Эм, ну как так? Как так, Эмма? Ни на минуту тебя нельзя оставить, вечно какие-то проблемы. Ты просто открой глаза, пожалуйста, а дальше мы решим, что делать. Переживём как-то, я не знаю, придумаем что-то. Только, блять, открой свои чёртовы глаза... Джефф поднял голову на чавкающий звук. Лаки с особым рвением облизывал ладошку хозяйки, и Джефф невольно засмотрелся этим зрелищем. "Вот где настоящая любовь". Он оторвал взгляд от руки только тогда, когда палец Эммы дёрнулся. Она открыла глаза, фокусируя зрение и пытаясь что-то сказать, но всё, что она смогла произнести, это сдавленный хрип. Джефф тут же вызвал в палату врача, тот приказал поить Эмму водой, по одной чайной ложке в две минуты. Примерно через час Эмма смогла полностью проснуться и начать произносить тихие слова. — Джефф... Бум. Это лёд только что отвалился с сердца капитана. Он сделал себе новое сердце, взамен на разбитое, из льда. Но только что, в ту самую секунду, когда полуживая Эмма позвала его своим тихим и хриплым голосом, весь лёд растаял, а на его месте появился новый орган. Целое и невредимое сердце. Сердце, полное любви. — Т-ш-ш, молчи, Эмма, тебе нельзя много говорить, ладно? Он кладёт свою огромную ладонь на маленькую ладошку Эммы и аккуратно поглаживает там, где нет ран, чтобы не причинить боль. — Нет, я.... скажу... — Ну конечно, блять, когда ты меня слушала? По её щекам начинают течь слёзы, больно пощипывая на маленьких ранках. Малыш Лаки подходит к лицу хозяйки и аккуратно слизывает их своим языком. — Молодец, дружище. Эм, пожалуйста, ты можешь хоть раз меня послушать? Просто замолчи и всё, тебе силы нужны. — Джефф...это правда ты? Я не умерла? — Не имеешь права, я ещё не надавал тебе по заднице за вождение в нетрезвом виде, ясно? — Ты...ты не уйдешь больше? — Куда я, блять, от тебя теперь уйду? За руль больше я тебя не пущу, поэтому придётся всю жизнь возить тебя самому. — Джефф...я тебя... — Т-ш-ш. Знаю. Я знаю, Эм. Я больше никогда не уйду.