***
Май подходил к концу. Бо́льшая часть концертов и фансайнов в Токио была проведена. Медленно, но верно приближалась дата начала тура HEAVENS. И чем ближе был день отъезда, тем мрачнее становилась Ханако, которую одолевали не самые весёлые мысли. Что если с кем-то из близких произойдёт что-то плохое? Вдруг дедушке опять станет плохо? Или с домом что-то случиться? А её рядом не будет. — А то мы с твоей бабулей такие маленькие и беспомощные, что не можем справиться без тебя, — беззлобно усмехнулся Кайоши-сан. — Я этого не говорила, — возразила Ханако, надув губы. Она никак не могла унять пожирающее её в течение долгих недель беспокойство, и поэтому девушка решила поделиться своими мыслями с дедушкой. — Знаю, что нет. Но ты считаешь, что нам будет тяжело без тебя, — констатировал Кайоши-сан, внимательно глядя на Ханако, которая стыдливо отвела взгляд. Она правда думала об этом. И не раз. — Ты настолько привыкла делать многие вещи за нас, что теперь боишься, что мы не в силах сделать их самостоятельно, — произнёс Кайоши. — И в этом есть моя огромная вина, — тяжело вздохнул он. Кайоши много думал о том, как могла сложиться судьба Ханако-чан, если бы в их семье было более стабильное финансовое положение. Она бы, наверное, не выросла с твёрдым убеждением, что она должна пахать как лошадь, чтобы помочь им обеспечить младших. — Дедуль, что ты такое говоришь? — недоумённо спросила Ханако. — Ты не должна взваливать на свои плечи наши с Кими обязанности. Я тебе говорил об этом не один раз, — Кайоши взглянул на внучку. Та под его строгим взглядом опустила голову и поджала губы, словно нашкодивший ребёнок. — Ты настолько сильно погрузилась в пучину своих беспокойств за нас, что не замечаешь перед собой прекрасную возможность попутешествовать. — Я еду работать, а не путешествовать, — ответила Ханако. Кайоши покачал головой. Вот опять! — Ты молодая и должна наслаждаться прелестями жизни, а не переживать за нас, стариков. — Дедуля! — возмущённо воскликнула Ханако. — Поэтому во время своей командировки постарайся уделить внимание другим значимым вещам. Авось там и хорошие мысли подтянутся, — продолжил мужчина. — Не переживай за нас. Мы с Кими в состоянии позаботиться о себе, тебе, Тетсуо и Чиёко. Договорились? Кайоши-сан ласково потрепал волосы внучки, на что та слабо улыбнулась. — Договорились, дедуль, — кивнула Ханако. Значит, ей нужно постараться уделить внимание другим значимым вещам. Но каким?.. Из-за того, что Ханако была вся в делах и заботах и разрывалась между домом и работой, оставшиеся дни мая она провела в напряжении. Мотидзуки старалась как можно больше проводить свободное время с младшими и бабулей с дедулей, но из-за завала на работе — поскольку на конец месяца запланированы аж два концерта, то работы в агентстве значительно прибавилось, — единственное, что она могла сделать по приходу домой — это лечь на кровать и уснуть. Такой расклад дел сильно не понравился Чиёко. Она, узнав, что старшая сестра уезжает на несколько месяцев, начала капризничать и требовать, чтобы Хана-чан проводила с ней больше времени. Мотидзуки честно призналась ей, что из-за работы она не может сделать этого, и Чиёко, услышав деликатный отказ, страшно обиделась на неё. Этим она вывела из себя флегматичного Тетсуо. Дети на этой почве серьёзно поссорились. Кайоши и Кимико кое-как сумели помирить их, но Тетсуо и Чиёко предпочли не разговаривать друг с другом пару дней (хотя Тетсу всё равно провожал сестрёнку до школы, а Чиёко писала ему записки с пожеланиями хорошего дня). Ханако понятия не имела, как справиться с такой нагрузкой и не выгореть раньше времени. А дата отъезда всё приближалась, и в какой-то момент Мотидзуки в панике осознала, что она даже не собрала чемоданы. Но на помощь пришла Кимико-сан. Под её руководством вещи были собраны в тот же вечер. Она лишь один раз уточнила у внучки, какую одежду нужно положить. Ханако была бесконечно благодарна бабуле и дедуле за поддержку. Отъезд был назначен на ночь 31 мая от здания агентства. В этот же день должен состояться концерт HEAVENS, поэтому руководство попросило сотрудников принести чемоданы сразу на работу, чтобы не бегать за ними туда-сюда. Ханако, несмотря на беспокойную ночь, проснулась за пятнадцать минут до будильника и пошла собираться. Приведя себя в порядок, она отправилась на кухню, где её на столе уже ожидал лёгкий завтрак, приготовленный Кимико-сан. — Как спалось? — спросила женщина, заметив на кухне внучку. — Как-то неспокойно, — честно призналась Ханако и устало выдохнула. — Ворочалась всю ночь, не могла найти нужную позу для сна. — Это всё мандраж перед поездкой. Я приготовила тебе мятный чай, чтобы ты немного успокоилась, — сказала Кимико-сан и налила чай в чашку. — Кайоши уже поставил твои чемоданы в прихожую, а паспорт я положила в твой рюкзак. — Спасибо большое, бабуль, — улыбнулась девушка. — Мы с Кайоши всегда готовы помочь тебе, Ханако-чан, — Кимико-сан подарила внучке одну из своих ласковых улыбок. — Ты всегда можешь рассчитывать на нас. Ближе к семи на кухню прискакали младшие. Чиёко первым делом обняла сестру и, едва не расплакавшись, попросила у неё прощение за своё поведение. Ханако, разумеется, простила её, хотя она даже и не думала обижаться или злиться на малышку. Тетсуо тоже извинился, и Ханако, расплывшись в счастливой улыбке, крепко обняла сестрёнку и братика. Чиёко засмеялась, а Тетсу что-то смущённо проворчал. Внезапно сзади их троих обнял Кайоши-сан, который как раз вернулся с прогулки. Дети заливисто засмеялись. Тёко с радостным лаем начал крутиться возле них. Кимико-сан с улыбкой наблюдала за этой картины со стороны, а Ханако поймала себя на мысли, что она любит каждого члена их дружной семьи. Коллективные объятия распались, и завтрак продолжился. Для Мотидзуки он пролетел в одно мгновение. Когда часы показывали семь сорок, девушка, уже одетая, стояла в прихожей и сжимала лямку рюкзака. Перед ней стояли бабуля, дедуля и младшие. Ханако крепко обняла каждого из них. Когда дошла очередь до Чиёко, та неожиданно расплакалась и всё никак не хотела отпускать сестру. Кимико-сан и Ханако пришлось успокаивать её. Девушка пообещала, что она будет звонить ей, как только у неё выдастся свободная минутка. Только после этого Чиёко более-менее успокоилась. — Ну ладно, я пошла, — Ханако подхватила чемодан. Кайоши-сан, приобняв супругу за плечи, добродушно улыбался, Кимико-сан со слезами на глазах смотрела на внучку, раскрасневшаяся Чиёко шмыгала носом, а Тетсуо, как заботливый старший брат, обнимал её и платком вытирал сопли. В последний момент к Ханако с громким лаем прибежал Тёко, и девушка, хихикая потрепала его за ухом и сказала, чтобы он охранял всех. Тёко согласно тявкнул. — Не скучайте. — Счастливого пути, — проговорил Кайоши-сан и помахал на прощание рукой. Ханако, чувствуя облегчение и грусть, вышла за дверь. Рабочий день выдался долгим и трудным. После отгремевшего концерта Ханако едва могла перебирать ногами. От постоянной беготни всё тело ныло, а глаза слипались. Когда настало время ехать в автобусе, она заняла место рядом с Ишикавой, написала бабушке сообщение о том, что она выехала в Киото, и мгновенно уснула. — Мотидзуки-чан, — не прошло и несколько минут, как Ханако ощутила, что кто-то настойчиво толкает её в плечо, и еле-еле разлепила веки. Она моргнула и растерянно посмотрела на Ишикаву. Затем она оглядела салон автобуса. Люди уже повставали со своих мест и потихоньку выходили. — Мы что, уже... — Да, уже приехали, — ответил он. Ханако кивнула. Она нехотя поднялась с места, повесила лямку рюкзака на плечо и поплелась к выходу. На ходу она тёрла глаза, которые ужасно болели. Когда Мотидзуки вышла из автобуса, то начала копаться в сумке. Оттуда она вытащила небольшое овальное зеркало и посмотрела на своё отражение. Немного оттянув кожу на лице пальцами, Ханако цыкнула — белки глаз покраснели. — Идём, Мотидзуки-чан, — поторопил девушку Ишикава. — Иду, — Ханако, бросив зеркало обратно в сумку, подбежала к мужчине. — А наши багажи? — она показала пальцем на автобус, который начал разворачиваться на парковке. — Их давно уже вытащили. Водитель всё разгрузил, пока я будил тебя, — с улыбкой ответил Ишикава, и Ханако кивнула ему. Они вдвоём зашагали к отелю. Мотидзуки ощутила тревожное волнение внутри живота, когда она подходила к зданию. Наверное, по той причине, что ей впервые предстояло проживание в недешёвом отеле. Возле стойки регистрации уже толпился остальной обслуживающий персонал HEAVENS, и Ишикава с Ханако поспешили присоединиться к ним. Ямамото-сан, пересчитав всех, прочистила горло и начала заселять коллег по номерам. Когда Мотидзуки услышала имя той, с кем будет делить комнату, то прискорбно подумала, что проживание в Киото будет для неё не таким уж красочным. — Какого чёрта я должна жить с ней?! — громко возмутилась Сакамото, брезгливо глянув в сторону Ханако, у которой задёргался глаз. — Давайте поменяем, Ямамото-сан! — она умоляюще взглянула на женщину, но та даже бровью не повела на её жалобный взгляд. — Ничего не знаю, Сакамото. Ты будешь проживать с Мотидзуки, — отрезала Ямамото и сурово посмотрела на подчинённую. Сакамото фыркнула. Взмахнув выкрашенными в блонд волосами и развернувшись спиной к коллегам, она, цокая каблуками, зашагала к лифту. — Мотидзуки, — обратилась Ямамото к девушке. — Я надеюсь, что ваше с Сакамото совместное проживание не выльется в катастрофу. — Не волнуйтесь. Я не собираюсь конфликтовать, но вот насчёт Сакамото я не уверена... Ямамото вздохнула и отвернулась к Ямаде, говоря ей что-то. Ханако не стала топтаться на месте и вместе с Ишикавой поплелась к лифту. — Ты уверена, Азуми, что это хорошая идея: селить этих двоих в один номер? — поинтересовалась Ямада. — Думаю, да. Я недавно прочитала на одном сайте, что совместное проживание помогает уладить разногласия и даже в какой-то степени сплочает людей, — задумчиво пробормотала Ямамото, смотря уходящим вслед Ханако и Ишикаве. — И где ты такие дурацкие сайты находишь? — усмехнулась Ямада. Ханако открыла дверь номера и вошла внутрь. Комната была светлой и просторной — намного больше её комнатушки раза в два, если не в три. — Слушай, ты, — брезгливо обратилась Сакамото к своей соседке по комнате. Ханако, закатив глаза, посмотрела на неё. — Я буду спать здесь, — заявила она и бросила свою сумочку на одну из кроватей. Мотидзуки ничего не ответила. Ей было непринципиально где спать. В таком шикарном номере даже спать на полу — сплошное удовольствие. — Я первая иду в душ. Сакамото зашагала в сторону ванной. Ханако глядела ей вслед и невольно задавалась вопросом, за что она её так ненавидит? От Сакамото за всё время пребывания в агентстве она ни единого хорошего слова в свою сторону не услышала. — Сакамото, — позвала девушку Ханако. Та, на удивление, остановилась, но не обернулась. Мотидзуки поняла, что сейчас самое время спросить. — За что ты меня так ненавидишь? — Что? — Сакамото повернулась и вскинула бровь. — За что ты меня так ненавидишь? — повторила свой вопрос Ханако. — Ненавижу? — Сакамото хмыкнула. Она практически вплотную подошла к Ханако. Последняя глядела на неё снизу вверх, почувствовав себя неуютно. — Да я тебя презираю, — выплюнула Сакамото. Ханако дёрнула плечом. — Знаешь, сколько я работала, чтобы попасть в это агентство? Я ночами не спала, пытаясь довести свой профессиональный навык до совершенства. А ты!.. — Сакамото задохнулась от злости. — А ты прошла по блату. Ненавижу таких, как ты, которым всё достаётся на золотом блюдечке, — Ханако открыла рот, чтобы возразить, но её перебили. — И не смей мне говорить, что это не так! Я вижу твоё гадкое нутро насквозь. Мотидзуки, поджав щёки, злобно посмотрела в глаза Сакамото. Да что она, чёрт возьми, о ней знает? — Ты ничего обо мне не знаешь, — раздражённо отозвалась Ханако, продолжая сверлить взглядом Хисако. Та стоически выдержала её грозный взгляд, после чего брезгливо сморщила нос и, ничего не сказав, ушла в ванную. Ханако проводила её взглядом и, как только Сакамото скрылась за дверью, чертыхнулась. Она успела сто раз пожалеть о том, что начала этот разговор. Ничего, кроме ещё большей неприязни к Хисако, он ей не принёс. Хотя нет, Ханако кое-что поняла: она и Сакамото никогда не поладят.***
Поездка в Киото вышла достаточно насыщенной. Ханако даже подумать не могла о том, что ей понравится находиться в туре. Когда в агентстве объявили о том, что группа отправляется в тур, то Мотидзуки начала ненавязчиво расспрашивать коллег о том, какого это — находиться в туре. Все в один голос отвечали, что это тяжело и утомительно. Работы много, а свободного времени мало. Ханако до отъезда в красках представила, как после каждого рабочего дня она заваливается на гудящих ногах в номер и ложится на кровать. Но, почувствовав всё на собственной шкуре, Ханако поняла, что её фантазии не совсем соответствуют действительности. Работы было много, но и выходных начальство предоставляло достаточно. По крайней мере, Ханако за это время успевала отдохнуть и физически, и духовно. Когда отгремел первый в Киото концерт HEAVENS, то парням и их стаффу были предоставлены выходные — четыре дня — до следующего концерта. Мотидзуки, услышав об этом, поначалу даже растерялась. Она понятия не имела, что ей делать в незнакомом городе целых четыре дня. В голову закрались сразу две идеи: засесть в номере или отправиться в Токио домой — но на выручку пришли Ишикава и Кимура. Они вытащили Ханако из отеля и заставили идти с ними на экскурсию по городу. Сначала девушка была смущена и растеряна, но когда прошёл первый час экскурсии и когда она вслушалась в слова экскурсовода, то расслабилась. Такой предмет, как истории Японии, Ханако ещё в школе находила довольно занимательным и поэтому рассказ экскурсовода её заинтересовал. Да и к тому же, женщина с таким энтузиазмом рассказывала о городе, что Ханако волей-неволей начала вслушиваться во всё, что она говорит. В последний выходной день Мотидзуки уже с огромным удовольствием гуляла по городу с коллегами и знакомилась с достопримечательности. А в Киото было на что посмотреть. Кроме экскурсий, девушка также старалась уделять внимание своим коллегам — Кимуре и Ишикаве. Прогулка была прекрасной возможностью познакомиться с ними чуть ближе. Так Ханако узнала, что Кимура-сан до того, как начать работать с HEAVENS проработала пять лет с женской группой одного популярного агентства, но позже, когда она поняла, что женские причёски — это не её, то по рекомендации устроилась в TRE. Там она год проработала с «Cool Boys», с которыми раньше занимался Ишикава. А потом, когда группа распалась, то Кимуру назначили главным парикмахером HEAVENS. Разговор плавно перетёк к тому, что Кимура-сан начала расспрашивать о том, как Ханако уживается с Сакамото. Мотидзуки безжизненно пожала плечами. После того разговора они больше не общались. Сакамото делала вид, что не замечает Ханако, а та и вовсе игнорировала её. — Сакамото — хороший работник, который знает своё дело, — произнесла Кимура-сан, когда они под вечер возвращались в отель. Ох, Мотидзуки не сомневалась в этом. Об этом Сакамото говорит каждый раз. — Но её умение взаимодействовать с коллективом желает оставлять лучшего, — вздохнула Кимура, на что Ханако и Ишикава одновременно хмыкнули. — Оставляет желать лучшего? — с издёвкой спросил Ишикава. — Когда я только-только начал работать с HEAVENS, то она обозвала меня жалким танцоришкой! — возмущённо воскликнул он. Кимура удивлённо ахнула. Ханако же усмехнулась. А Сакамото обозвала её жалкой модельеришкой. — Юкико-чан, если бы не моё уважение к тебе, то я бы давно надавал этой барышне пинков под зад. — Я ценю это, Акихиро, — улыбнулась Кимура. — Я поговорю с Сакамото. Мотидзуки предпочла не говорить этого коллегам, но она была уверена, что разговоры ни к чему не приведут. Ну, Сакамото, конечно, постарается держать свою надменность в узде, но её хватит максимум на неделю, а потом говно в ней всё равно вскипит, и она не выдержит и снова начнёт всех поливать грязью. Уж человек она такой. Как бы сказала её бабуля — энергетический вампир. Вернувшись в отель, Ханако сразу направилась в номер. Сакамото там не оказалось, и Мотидзуки была рада этому. Воспользовавшись возможностью, она позвонила домой. Родные обрадовались её звонку. Больше всех радовалась Чиёко. Она расплакалась в трубку и спросила, когда Хана-чан приедет домой, так как она сильно скучает по ней. Мотидзуки сказала, что тоже скучает, но призналась, что пока не знает, когда вернётся домой. Говоря это, она не врала. Ямамото-сан в один день обмолвилась, что в каком-то месяце будет объявлен небольшой перерыв тура, чтобы парни смогли передохнуть и с новыми силами отправиться дальше. Но когда будет этот перерыв — неизвестно. По словам Ямамото-сан, это всё зависит от желания Рэйджинга Отори-сама. Вдоволь наболтавшись с Чиёко, Ханако поговорила с Тетсуо, дедулей и бабулей. Последние очень переживали за здоровье внучки и попросили не перенапрягать себя. Девушка пообещала быть осторожней и пожелала им спокойной ночи. Завтра концерт, и ей ещё надо выспаться. Последний концерт, который должен отгреметь в Киото, должен скоро начаться. Ханако торопливо забежала в гримёрку, чтобы забрать оттуда браслет Микадо, который тот благополучно оставил на столике. По словам Наги, это был его браслет удачи на сегодня, и если он не наденет его, то не сможет выступить идеально. Аоки-сан заверил Микадо в том, что сейчас всё принесут. И поскольку стилисты были заняты тем, что приводили парней в порядок, то исполнить роль посыльного пришлось Ханако, которая, по мнению Аоки, «слонялась в сторонке без дела». Препираться с менеджером Мотидзуки не рискнула — штраф в пара тысяч иен ей был ни к чему, — поэтому она молча побежала в гримёрку. Девушка, тяжело дыша, обнаружила серебряный браслет на гримёрном столике и взяла его. Она сделала пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы привести дыхание в норму, и, развернувшись, побежала в обратную сторону. Отдав браслет Микадо, Ханако вновь побежала в гримёрку, потому что Аоки-сан внезапно вспомнил, что надо парням принести бутылки с водой, и отправил Мотидзуки за ними. На ватных ногах девушка прибежала обратно, неся с собой парочку бутылок с водой. Только она присела на стул, чтобы перевести дух, как Кимура-сан вежливо попросила её принести лак для волос, которые она, растяпа, забыла в гримёрке. Ханако в очередной раз пришлось пробежаться. Утешая себя мыслью, что надо держать своё тело в форме, она вернулась к Кимуре-сан с лаком для волос. — Мотидзуки-сан, — на Ханако невинно посмотрела Китамура. — Ты бы не могла принести мой телефон? — Сакура прижала палец к губам. Видимо, она думала, что будет выглядеть мило, но у Ханако лишь свело челюсть от раздражения. — Он у меня в розовой сумочке лежит, — пролепетала она. Мотидзуки посмотрела на Сакамото, которая делала Китамуре укладку и злобно ухмылялась. Вот гадюка. Ханако вздохнула. Делать нечего. Она развернулась и затрусила в гримёрку. — Мотидзуки! — девушка остановилась, услышав голос Аоки. Она обернулась и разгневанно посмотрела на него. — Заодно поторопи Сумераги-куна. Он в уборной. Ханако побежала в сторону гримёрной комнаты. Она тысячу раз прокляла организаторов концерта, которые предоставили им крохотную гримёрку. Там было так мало места, что стилистам пришлось делать парням причёску и макияж прямо за кулисами сцены, а это было ужасно неудобно, но на возмущение работников Ямамото-сан сказала, что им приходилось и не в таких условиях работать, и попросила как можно скорее подготовить рабочую зону. Тогда Ханако искренне восхитилась женщиной. Вот это профессионал! Позже Аоки заверил их всех в том, что он свяжется с организаторами концерта и выскажет им все претензии. Когда Ханако распахнула дверь гримёрной, то её ожидал сюрприз в виде Сумераги, который, по словам Аоки-сана, ушёл в уборную. Парень сидел за гримёрным столиком и задумчиво разглядывал своё отражение в зеркале. Но, увидев в зеркале отражение Мотидзуки, он поднялся со стула и повернулся к девушке. — Сумераги-сан, что ты здесь делаешь? — спросила Ханако, закрыв за собой дверь. — Тебя там Аоки-сан уже потерял. — Я жду, — ответил Кира и сделал несколько шагов навстречу к Ханако. — Чего ждёшь? — Тебя, — глядя ей в глаза, сказал он. Мотидзуки смутилась, но взгляд не отвела. В ушах зашумело, и девушка почувствовала, как лицу стало жарко. — Меня? — дрожащим голосом переспросила она. Кира кивнул. — А ч-что стряслось? — Сумераги протянул ей руку. Мотидзуки увидела на раскрытой ладони очаровательную заколку с белым бисером и непонимающе захлопала ресницами. — Что это? — удивлённо спросила она и взяла заколку. — Заколка с бисером, — ответил Сумераги. — Это подарок. — Кому? — недоуменно спросила Мотидзуки. — Тебе. Это от меня подарок, — произнёс Кира. Лицо девушки удивлённо вытянулось, когда услышала эти слова. Она не в силах вымолвить и слова, глядела на заколку, будто впервые в жизни видела её. Она, наверняка, стоит приличных денег! — Но зачем? — Ханако всячески старалась абстрагироваться от мысли, что она задаёт Сумераги слишком много вопросов. — Я заметил, что во время работы ты часто сдуваешь чёлку, и решил, что тебе не помешает заколка, — ничуть не смутившись вопроса, ответил Кира. Ханако опустила смущённый взгляд в пол и потрогала свою отросшую чёлку. Давным-давно пора её подстричь! Но Ханако беспокоило вовсе не это. В голове пронеслась волнительная мысль: Сумераги-сан наблюдает за ней?.. — А ещё вместе с этим подарком я бы хотел выразить к тебе свою благодарность за то, что ты мне подарила брошь. Мне было очень приятно узнать о том, что ты уважаешь меня и ценишь. — Сумераги-сан... — Ханако несмело взглянула в глаза Кире. — Мне правда приятно получить от тебя подарок, но, к сожалению, я не могу принять его, — она взяла мужскую руку и вложила в неё заколку. — Прости меня за грубость, — Ханако сделала поклон и выпрямилась. — Почему? Ты же мне подарила брошь, почему я не могу сделать того же? Ханако задумалась. Как бы правильно донести до Сумераги мысль. — Во-первых, я дарила тебе брошь не с расчётом того, что ты подаришь мне заколку, — сказала Ханако, отведя взгляд в сторону. Она не могла заставить себя посмотреть Кире в глаза. Его внимательный взгляд почему-то смущал её. — А, во-вторых, у меня не день рождение, — пробормотала она. Ханако увидела, что Кира хочет что-то сказать ей, и чересчур громко произнесла: — Давай поторопимся, у вас скоро начнётся концерт, — Ханако подошла к вешалке, на которой висела розовая сумочка Сакуры, и вытащила оттуда телефон. Сумераги сжал заколку. — Мотидзуки-сан. — Надо ещё подготовить для вас костюмы. — Мотидзуки-сан, — Ханако упорно игнорировала Киру, продолжая говорить своё. — Когда я уходила, Кимура-сан как раз заканчивала с причёской Микадо. Она дошла до двери и схватилась за позолоченную ручку. Внезапно Сумераги накрыл своей широкой ладонью девичью руку. Мотидзуки вздрогнула и повернула голову. Кира уставился ей прямо в глаза. Ханако почувствовала бешеное сердцебиение у себя под пальцами. Он стоял так близко! — Мотидзуки-сан, — его дыхание пощекотало нос девушки. У Ханако задрожали колени. — Сумераги-сан? — голос внезапно охрип. Взгляд Киры гипнотизировал, не давая возможности отвести в сторону глаза. — Позволь задать тебе вопрос. — Что такое? — Ханако всеми силами постаралась вернуть себе невозмутимое спокойствие, но у неё вышло из рук вон плохо, стоило Кире нежно сжать её ладонь. — Когда у тебя день рождение? — В-Второго августа. — Хорошо... Я запомнил, — зачем-то пробормотал Кира. Ханако едва дышала. Она ощутила, как Сумераги начинает мягко давить на её ладонь, и вместе с этим ручка двери послушно опускалась вниз. Дверь гримёрной комнаты отворилась. В лицо Ханако ударил холодный воздух, и она только сейчас осознала, как ей до этого было жарко. Где-то недалеко послышались приглушённые голоса, и это мгновенно отрезвило Мотидзуки. Она резко толкнула дверь и пулей выбежала из гримёрки. Её всю трясло от пережитых эмоций. Ханако, несмотря на усталость в ногах, бежала и задавалась одним единственным вопросом: что это, чёрт возьми, было?