***
— Ишикава, а что такое фансайны? — спросила Ханако, сидя на стуле и размахивая бумажным веером. Сегодняшний день, на удивление, выдался жарким, не спасали даже кондиционеры. — Фансайны — это один из способов более близко пообщаться с айдолами, это встреча с кумиром. Фанат приходит и по несколько минут общается с каждым из группы, — пояснил Ишикава, сидя прямо под кондиционером. — Просто пообщаться и всё? — Да нет... Кроме разговоров, фанат может подарить какой-нибудь подарок, попросить дать автограф или даже подержать руку, — перечислял Ишикава, загибая пальцы. — Многое можно делать, разумеется, не переходя рамки приличия. — А если фанат, допустим, захочет сделать что-то из ряда вон выходящее? — Ханако вспомнила рассказы о безумных поклонницах, готовых на всё ради встречи с кумиром. — Например, попытается напасть. Знаешь, есть такие «поклонницы», — она закатила глаза. — Рядом с парнями всегда стоит кто-то из персонала. В случае чего, они выведут на выход такую поклонницу, — ответил Ишикава. — Когда я работал с группой Cool Boys, был случай, когда фанатка попыталась поцеловать одного из парней. Её сразу попросили уйти. Ханако выдавила из себя: «Мда уж». — Что-то, кстати, HEAVENS сегодня невидно, — как бы между прочим заметила девушка. Ей было интересно, куда парни подевались. Завтра концерт, а они не репетируют хореографию. — А? Ты не знала? — с удивлением спросил Ишикава. — Что? — У Сумераги-куна сегодня день рождения. Парни попросили у Отори-самы выходной, чтобы втроём тихо, мирно отпраздновать. Ханако приоткрыла рот. У Сумераги-сана сегодня день рождение? А она даже не знала. — Сколько ему исполняется? — спросила Ханако. — Двадцать. Мотидзуки медленно кивнула. В её голове появилась навязчивая мысль: Сумераги-сану надо что-то подарить. И эта мысль не давала Ханако покоя вплоть до выходных. — Ты выглядишь задумчивой, — девушка отвлеклась от своих мыслей и взглянула на обеспокоенное лицо Аяно-сан. — Извини, — виновато пробормотала Ханако и отпустила край футболки, который до этого безбожно мяла в своих руках. Она мысленно отругала себя за излишнюю задумчивость. Спустя столько времени она наконец-то смогла встретиться с Аяно-сан и вместо того, чтобы наслаждаться её обществом, она думает о своём. А они, между прочим, не виделись с Нового года! — Что-то стряслось, — Аяно-сан не спрашивала, а утверждала. — Нет, я просто задумалась о своих делах, — отмахнулась Ханако. Аяно-сан кивнула, но ни на йоту не поверила в её слова. Они вышли из отдела женской одежды и направились в ювелирный. Там Ханако решила на полученную премию купить Чиёко красивые серёжки или какую-нибудь милую подвеску, а Тетсу — наручные часы. Она остановилась возле витрины, на которой были разложены украшения: кольца, ожерелья, кулоны и прочее. Взгляд Мотидзуки зацепился за золотую брошь в форме кролика, и она вспомнила о большой любви Чи к этим животным. Она частенько рисует их в своём альбоме. Как-то раз из её рабочего скетчбука выпал такой рисунок — Чиёко любила засовывать свои творения с пожеланиями хорошего рабочего дня ей в рюкзак или в ежедневник. Тогда Сумераги поднял рисунок и обмолвился о том, что ему тоже нравятся кролики. Ханако на эти слова лишь расплылась в улыбке. Крутившаяся мысль вновь всколыхнула в голове. Подарок... Девушка постаралась дистанцироваться от этой мысли. Кто Сумераги такой, чтобы она беспокоилась о подарке на его день рождение? Причём прошедший. Он ведь коллега. Даже не хороший знакомый. Но... В целом он хороший парень, и в отличии от того же Отори или Микадо относится к ней наиболее благосклонно. Ханако нахмурилась. А ведь она до сих пор не поблагодарила его за помощь в тот напряжённый день. Сумераги-сан успокоил её непринуждённой беседой, когда у неё произошёл конфуз с коробкой от микрофона, а ещё дал ей бинт. Ханако вздохнула. «Может, подарить ему брошь?» — вдруг подумалось ей. — Ямагути-сан, — обратилась Ханако к продавцу, прочитав её имя на бейджике. Та с дежурной улыбкой на губах подошла к ней. — Упакуйте, пожалуйста, мне вот эту брошь, — она показала пальцем на витрину. — Интересный выбор, — протянула Аяно-сан, которая до этого рассматривала кольца. — Это ты малышке Чи покупаешь? — Не совсем. Это подарок на день рождение моему хорошему коллеге, — честно ответила Ханако и улыбнулась. Аяно-сан многозначительно посмотрела на неё. Она была несколько удивлена тем, что девушка покупает коллеге подарок. Когда они работали в ателье, Ханако никогда не дарила подарки коллегам на дни рождения. Она ограничивалась простым поздравлением. Хотя коллективчик у них был, мягко говоря, так себе. Может, этот коллега для Ханако что-то да значит?..***
Ханако надеялась подарить брошь Сумераги в самое ближайшее время, но подходящего момента для этого всё никак не выдавалось. То она постоянно занята (в связи с приближением фансайнов работы стало намного больше), то Сумераги. Кроме того, с ним постоянно кто-то таскался: либо менеджер, либо Микадо с Отори, либо кто-то из обслуживающего персонала. А каким-либо образом выделять парня из группы — это вверх глупости. Микадо, Отори да и другие люди всё не так поймут. Поэтому подарок для Киры одиноко лежал в рюкзаке Ханако и ожидал своего часа. А тем временем приближалась дата первого фансайна. Для их проведения TRE снял зал в одном из знаменитых небоскрёбов — Midtown Tower. Такие траты Ханако показались показушными, однако высказать эту мысль вслух она не решилась. Кого вообще волнует её мнение? Когда она вместе со стилистами подъехала к Midtown Tower, то возле здания уже толпились фанатки. Они держали в руках плакаты, фотографии, диски и дружно скандировали имена парней. Охранники пытались сдерживать особо боевых поклонниц, но было видно, что им удаётся это с огромным трудом. — Ну и ну, вот это настрой, — весело сказала Ямамото, оглядывая всю эту безумную толпу из окна автобуса. Ханако же, глядя на поклонниц, переживала за их горло. Так ведь и голос можно потерять. Автобус с обслуживающим персоналом припарковался возле чёрного выхода. Стилисты зашевелились. Они поднялись на этаж, где было арендовано помещение. Оказавшись там, Ханако едва смогла сдержать восхищённого оха. Люди, ответственные за украшение помещения, явно работали, не покладая рук, всю ночь. Повсюду были развешаны синие шарики и ленточки. На всю стену висел экран, где чётко высвечивалась общая фотография парней. Из колонок негромко звучала заглавная песня из последнего альбома HEAVENS. Ближе к экрану стоял длинный стол, покрытый плотной тёмной тканью, на которой были напечатаны названия известных японских и китайских компаний, проспонсировавшие сие мероприятие. Ханако в очередной раз поразилась обширным связям агентства. На столе стояли три таблички с именами парней, несколько бутылок питьевой воды, и в данный момент работники устанавливали настольные микрофоны. Ямамото дала распоряжение топать в гримёрку. Совсем скоро должны прибыть их подопечные. Ханако поспешила последовать за всеми, чтобы не потеряться. Когда они дошли до гримёрной комнаты, то стали готовить рабочее место. Ханако вытащила из портпледов одежду парней — их персональные костюмы — и повесила на вешалку. Вещи были идеально выглаженными, и девушка позволила себе присесть на стул. — Ты чего расселась? Работы что ли нет? — послышался раздражённый голос Сакамото. Мотидзуки вприщур посмотрела на склочную коллегу, что зажала в руках лак для волос и с неприязнью глядела на неё. Вот интересно, у Сакамото всегда такая недовольная рожа? Настроения для препирательств у Ханако не было, поэтому она смело проигнорировала слова Сакамото и повернула голову, с интересом разглядывая полосатый шарф Микадо. Хисако не понравилась реакция девушки, и она, перекинув длинные волосы назад, небрежно поставила лак для волос на стол и стремглав направилась к Ханако. — Сакамото! — одёрнула ту Ямамото, но Хисако не остановилась. — Да что ты о себе возомнила? — завопила Сакамото, возвышаясь над Ханако. Та ничуть не дрогнула и продолжила сидеть на стуле. — Устроила здесь посиделки, как будто на курорт приехала! — Ханако промолчала и равнодушно посмотрела на девушку, на лбу которой от злости проступила вена. Ещё чуть-чуть, и она, наверное, лопнет. — Ты, жалкая швея, не смей молчать, когда с тобой разговаривает старшая! Мотидзуки прекрасно усвоила урок ещё с прошлого раза: во время конфликта лучше молчать, иначе тоже попадёт. Пусть ты права, пусть обидно, пусть досадно, зато зарплата будет полная. Конечно, звучит меркантильно, но это единственная причина, из-за которой Ханако в данный момент держала себя в руках и просто сверлила взглядом сморщенный лоб Хисако. — Сакамото! — к девушке подошла Ямамото. Сакамото испуганно посмотрела на разгневанную начальницу. — Ямамото-сан! — Ты оштрафована, — холодно сказала она. — Но!.. — Сакамото отшатнулась от Ямамото, глаза которой метали молнии. — Ещё одно слово, и будешь отстранена от работы до конца мая. Услышав это, Сакамото осеклась и захлопнула рот. Напоследок бросив самый ненавистный взгляд в сторону Мотидзуки, она развернулась и зашагала прочь. Дойдя до своего рабочего места, она поймала на себе укоризненный взгляд Ямады. Кимура же осуждающе покачала головой, словно говорила: «Как тебе не стыдно». Сакамото демонстративно закатила глаза. Ямамото внимательно проследила за тем, чтобы её подчинённая занялась делом, после чего посмотрела на Ханако. Та вопросительно наклонила голову на бок. Ямамото ничего не сказала и вернулась к своему рабочему месту. Ханако облегчённо выдохнула — слишком близкий контакт с Сакамото морально давил на неё. Воцарилось напряжённое молчание, которое никто не смел нарушить. Ханако в такой обстановке чувствовала себя неуютно, и она никак не могла избавиться от ощущения, что находится на похоронах. Как ни странно, атмосферу помог разрядить Микадо. — А вот и я! — воскликнул он, нараспашку открыв дверь. Честно говоря, Ханако впервые была искренне рада видеть его. — Микадо-кун! — повернувшись лицом к мальчику, Ямамото радостно улыбнулась. — Рада тебя видеть. Вижу у тебя хорошее настроение. — Ещё бы! — охотно согласился он. — Мы ведь сегодня встречаемся с нашими ангелочками, — под «ангелочками» Микадо подразумевал поклонниц. Он подошёл к столику, возле которого стояла Ямамото, и плюхнулся на стул, завязывая с женщиной непринуждённый разговор. Ханако всегда поражалась их в какой-то степени тёплым отношениям. Микадо не грубил Ямамото, не ёрничал — по крайней мере, в присутствии Мотидзуки такого не происходило — и даже к её фамилии добавлял уважительный суффикс «-сан». А женщина в свою очередь постоянно подыгрывала мальчику, поддерживая его мнение о том, что он самый лучший айдол. Вначале Ханако думала, что она делает это нарочно, чтобы Микадо, когда находится вне камер, не выходил из своего образа. Но потом осознала причину такого отношения: женщина видит в Микадо не знаменитого певца, а обычного ребёнка, на долю которого выпала тяжёлая ноша — быть кумиром. (Хотя Ханако по-прежнему считала его мелким вредным засранцем). Вот Ямамото и старается общаться с ним так, как с ребёнком, чтобы у Микадо была хоть какая-то отдушина от шоу-бизнеса. И Наги, чувствуя такое трепетное отношение к себе, отплачивает тем же. И Ханако вдруг стало интересно: а родители Микадо не против, что их сын — известный айдол? И посещают ли они сына хотя бы иногда? Или агентство запрещает?.. Развить эту мысль дальше не удалось: в гримёрку вошли Отори и Сумераги. Мотидзуки, поймав на себе взгляд Киры, вспомнила про подарок в сумке. Если выдастся подходящий случай, то она обязательно подарит его. Обязательно! Но, к огромному сожалению Ханако, подходящего случая так и не выдалось. Как только парней привели в порядок, они не стали засиживаться и поторопились покинуть гримёрку. Менеджер и стилисты последовали за ними, поскольку их присутствие за кулисами обязательно. — Ты с нами? — спросила Ямамото у Ханако. — Нет. Я, пожалуй, останусь здесь, — ответила она. Ямамото-сан не стала настаивать и покинула гримёрку, бесшумно прикрыв за собой дверь. Ханако осталась одна. Она, тяжело вздохнув, присела на стул и подперла руками подбородок. У неё так и не получилось отдать брошь Сумераги, и она теперь начала сомневаться в том, что это хорошая идея дарить ему подарок. Что если он всё не так поймёт? Вдруг он решит, что она относится к нему как-то по-особенному? А это полный бред. Да, Ханако не отрицала тот факт, что Сумераги в плане характера нравится ей куда больше, чем Отори и Микадо, но это вовсе не значит, что он какой-то особенный. Да и к тому же, зачем ему брошь? Ханако отчаянно ухватилась за эту мысль. Точно! Сдалась ему эта брошь! У Сумераги, наверняка, таких украшений пруд пруди. А тут ещё один аксессуар. Причем, ненужный. Будет ещё лежать на полке и пылиться. А оно нужно ей? Определённо нет! — Мотидзуки-сан, — Ханако натурально вздрогнула, когда услышала голос Сумераги, и обернулась. — Сумераги-сан? — её голос охрип, словно до этого она стояла возле здания и вместе с поклонницами кричала имена парней. Мотидзуки прочистила горло и вернула себе рабочий настрой. — Что стряслось? — Галстук развязался. Взгляд Ханако зацепился за синий развязанный галстук, висевший на шее Киры. Она вскинула брови. Это как так она завязала галстук, что он развязался через несколько минут? — Хорошо, давай завяжу, — запоздало произнесла Ханако, поднимаясь со стула, и Кира шагнул к ней. Она стянула с него галстук и повесила на своё плечо. — Как это так получилось, что галстук так быстро развязался? — Прости, Мотидзуки-сан, я не хотел портить твой труд, — проговорил Сумераги. Девушка непонимающе посмотрела на него. — Я хотел было подтянуть галстук, но, видимо, неправильно потянул, и узел развязался, — хоть парень и говорил привычным монотонным голосом, Ханако уловила в нём нотки сожаления и снисходительно улыбнулась. Его слова звучали так по-детски, что её не могло не умилить это. — Ничего страшного. Мотидзуки повесила на шею Киры галстук и принялась ловко завязывать его в красивый узел. — Как твоё колено? — поинтересовался он. Ханако удивилась этому вопросу. Спустя столько времени он помнит про её травму? — Всё хорошо. Рана практически зажила, — ответила она. — Большое спасибо, что дал мне тогда бинт. Если бы не ты, то я вспомнила бы про свою травму только через день, — хохотнула Ханако, поправляя воротник рубашки. Кира с осуждением посмотрел на неё. Он не уставал поражаться пренебрежительным отношением девушки к собственному здоровью. Она ведь нисколько не жалеет себя: засиживается в агентстве допоздна, заболевшая ходит на работу, травмированная бегает по городу. — Нельзя так пренебрежительно относиться к собственному здоровью, — покачал головой Сумераги. Его строгий тон немного пристыдил Мотидзуки. Её дежурная улыбка пропала с лица. — Да, наверное, ты прав, — пробормотала она, ощущая, как от стыда начинают краснеть кончики ушей. — Вот и всё, — Ханако сделала шаг назад, рассматривая свою работу. — Спасибо. Сумераги неловко повернулся и не спеша зашагал к двери. Мотидзуки смотрела ему вслед, и в её голове яростно билась мысль: «Вот он: прекрасный момент, чтобы подарить брошь». Она постаралась отмахнуться от этой мысли, убеждая себя в том, что подарок ему не нужен. Но желание сделать что-то хорошее для такого парня, как Сумераги, превысило желание оставить всё как есть. Окончательное решение Ханако приняла после того, как вспомнила, сколько денег потратила на подарок. — Сумераги-сан, постой, пожалуйста, — вежливо попросила она, и Кира замер, едва дотянувшись до ручки. Он повернулся лицом к девушке. Ханако стала неловко перекатываться с пятки на носок. — Знаю, что не вовремя, но думаю, что больше подходящего случая у меня не выдастся, поэтому... — она шумно вздохнула, набираясь смелости. Сумераги не мигая смотрел на неё. Ему показалось милым её волнение. — Я хочу поздравить тебя с прошедшим днём рождения. Знаю, что немного опоздала с поздравлениями, но лучше поздно, чем никогда. — Спасибо, Мотидзуки-сан. — У меня есть для подарок. Сейчас! — как-то чересчур бодро сказала она и побежала к рюкзаку, мысленно сокрушаясь над своим поведением. Что это ещё за писклявый голос?! Сумераги, заинтригованный словами Мотидзуки, с интересом наблюдал за тем, как она вытаскивает из сумки ежедневник, пенал, скетчбук, швейный набор и кладёт всё это на столик, как достаёт нечто блестящее и прячет в своей руке. Ханако, сжав в руке брошь, на ватных ногах зашагала к парню. От непонятного волнения ладони начали потеть. Из головы чудесным образом вылетела вся приготовленная речь. Кира вздрогнул, когда она нежно коснулась его руки, и через секунду он почувствовал на ладони что-то холодное. И этот контраст — тёплые, мягкие руки Мотидзуки и холодный предмет на ладони — породил в его душе виток волнения. Пребывая в некой растерянности, Сумераги не заметил, как Ханако отпустила его руку и отошла назад. Когда он пришёл в себя, то посмотрел на свою ладонь. На ней лежала симпатичная золотистая брошь в форме кролика. Ханако с любопытством следила за тем, как невозмутимое выражение лица парня менялось на удивлённое. Кира неверяще посмотрел на неё. — С днём рождения, Сумераги-сан, — с искренней улыбкой сказала девушка и сцепила дрожащие пальцы в замок. Сердце начало бешено колотиться в груди, и Ханако отругала себя за это. Сумераги был тронут вниманием Мотидзуки. Он не ожидал, что она поздравит его и даже подарит подарок. Что удивительно — она точно угадала его предпочтения. Ему действительно нравятся кролики. Кира улыбнулся уголком губ, и это было впервые, когда Ханако увидела его улыбающимся. Сколько она знала Сумераги — а это было не такое долгое время, где-то около семи месяцев — он всегда ходил с бесстрастным выражением лица. Вначале кажется, что это такой его образ, придуманный агентством — холодный, загадочный принц, но стоит узнать парня поближе, то становится понятно, что безэмоциональность у него от природы. И сейчас Ханако была поражена новой открывшейся стороной Сумераги. Кто бы мог подумать, что он умеет улыбаться. Спустя несколько секунд она осознала, что откровенно пялится на него, и, смутившись, прикрыла нижнюю часть лица, предательски начавшую краснеть. Мотидзуки отвернулась, стараясь отвлечься, но взгляд то и дело возвращался к Сумераги, который со слабой улыбкой разглядывал брошь. В голове начали крутиться самые разнообразные мысли, и Ханако не сразу заметила, как к ней подошёл Кира. Она судорожно выдохнула, когда он осторожно взял её ладонь, которой она прикрывала своё румяное лицо, и медленно поднёс к губам. Ханако задержала дыхание. Кира нежно поцеловал тыльную сторону ладони, и от этого поцелуя у девушки пробежали мурашки по спине. Она посмотрела ему в глаза и вконец смутилась его долгого, не отрывающегося взгляда. Сердце начало биться где-то у горла, а желудок сделал тройное сальто. Ханако почувствовала, как её щёки начинают предательски краснеть. — Спасибо тебе, Мотидзуки-сан, — тихо поблагодарил Сумераги и выпрямился, отпустив девичью ладонь. — Прицепишь? С Ханако спало оцепенение. — Да, — хрипловатым голосом пробормотала она. Кира протянул ей брошь, и девушка стала прикидывать, куда же зацепить её. Идея пришла сразу же. — Может, на воротник? — спросила она у парня. Тот согласно кивнул. Ханако, испытывая внутренний мандраж, коснулась белого воротника и, на удивление, быстро зацепила брошь на воротник — её пальцы рук всё ещё подрагивали от смущения. — Всё, — сглотнув ком в горле, сказала она. — Спасибо большое. Кира сделал поклон и зашагал прочь, а Ханако смотрела ему вслед и пыталась унять своё бешено колотившееся сердце.