***
— Эй, ты! — Чимин встретил собственное дитя на террасе чужого дома
(ну как чужого, Тэхёнова), — домой ночевать не собираешься идти?
На улице дул прохладный, сильный, весенний ветер, который забирался за шиворот, чтоб пересчитать чужие ребра… Солнышко махало ручкой из-за горизонта, мол
хватит шляться — карантин, и я спать…
У Джина настроение
так себе, паршивое одним словом… он посмотрел на папу в попытках рассмотреть там намёк на укор, но вроде там ничего кроме родительской заботы.
— Мне, — Джин перевел взгляд на входную дверь, — поговорить с Тэхёном Тэминовичем нужно.
— Чего так официально то, — Чимин тоже огляделся по сторонам, — здесь все свои. Надо так надо, — похлопал по плечу проходя мимо сына, — да, если надумаешь остаться у дяди свистни, — и с мягкой улыбкой добавил, — я тогда устрою романтик твоему отцу, дед то тоже здесь сегодня остается, — и подмигнул.
— Хорошо, пап, я тогда точно останусь здесь. Спокойной ночи, — обстановка разрядилась и Джину прям полегчало, как он услышал позади…
— Спокойной ночи, Сумрачная стерва… ахахаха, — заливистый смех Чимина.
— Ну, пап!
— Завтра поговорим, — помахал омега и ушёл к себе домой.
— Я убью этого придурка, — уже в пустоту с намерением убить произнёс омега и зашёл в дом.
***
Хосок мирно попивал чай на кухне, когда Чимин пришёл домой, запер сразу дверь и с порога заявил, что он очень голоден и идёт в душ.
Хосока это как-то совсем не удивило, и достав из нижнего ящика стола, своего любимого
«бомжа», поставил чайничек.
Через некоторое время, разомлевший от горячего душа Чимин выплыл на кухню, легкий халатик был еле подвязан на тонкой талии, ключицы выглядывали из-под шелка и соблазняли удивлённого альфу напротив.
— Что там с моей едой? — сладеньким голоском спросил омега, от чего табун мурашек пробежалось по спине Хосока оставляя прохладу.
— А… — подвис малость, — это… — обернулся чтобы снять крышку с
«бомжа» и передать супругу, — вот…
Чашка теплого бульона безудержно манила к себе, но Чимин вообще-то пришел сюда совсем с другими намерениями, он подходит к кухонной столешнице и развернувшись подпрыгивает на неё усаживаясь по удобнее, тянется к вилке, и это всё происходит под удивленно-заинтересованный взгляд мужа, берёт тарелку в руку и начинает закручивать рифлёную лапшу, медленно втягивая её, попивая через край бульон который впрочем спасается бегством через уголки губ и вдоль шеи к груди…
Картина скажем так «смачная», перехотелось..... альфе только есть…
Убрав свой уже остывший чай в сторону, Хосок встал из-за стола и подошёл к папе Сумрачной стервы, забирая тарелку из его рук и убирая подальше, Чимин здесь как бы не при делах поднимает вопросительно глаза на мужа.
— Наелся? — спросил Хосок полушепотом в солёные от приправ губы.
— Ну могу ещё покушать, — улыбаясь в губы ответил омега, обнимая альфу руками за шею и ногами за талию.
Хосок только рад такой близости…
— Десерт впереди, — полушепча произнёс альфа покусывая
чужие родные губы. Омега только улыбался и сильнее вжимался в альфу поддерживаемый крепкими руками.
Они, точнее альфа только шёл и нёс своего любимого супруга в спальню, на мягкое семейное ложе, так сказать исполнять супружеский долг
(в России ведь и развод за его неисполнение светит, ахахаха)
Присев на одно колено Хосок опускает свой ценный груз, который сразу же вдавливается в перьевое одеяло под тяжестью не менее ценного груза сверху, как подростки они не могут перестать улыбаться осознавая всю нелепость ситуации, специальные «проводы» всех из дома подстроенные омегой просто будоражат кровь, нерегулярность подобного рода занятий только разжигает аппетит, в надежде скорейшего насыщения.
Мягкие поцелуи слишком смущают и альфа идёт в наступление, углубляя
(опошляя, ему можно он муж) поцелуй, он медленно тянет за ремень на халате омеги и плавно передвигается по мягкой коже шеи, исцеловывая каждый сантиметр, прикусывает метку на плече, оставленную в первую брачную ночь, от чего омега интуитивно приподнимается на локтях и тянется за поцелуем, «хождение по мукам» продолжается, пока терпение не оставило их окончательно и они не уплыли в море смазки омеги, так обильно выделяющейся от переизбытка желания.
Альфа удобно устроился между тонких ножек, слегка приподняв омегу за поясницу он подложил подушку и ещё ближе подтянул его к себе, такое приподнятое расположение позволит им не только вспомнить молодость, но и вдоволь окунуться в многозвучность сладострастных стонов.
— Сегодня, я хочу смотреть только на тебя, — он навис над омегой срывая грубый поцелуй, вместе с сорвавшимся громким стонов в самые губы.
— Так… проникать…слишком… грубо… — томно полувыкрикивая полустоня каждое слово произносил Чимин, вцепившись одной рукой за простынь, а другой придерживаясь за шею, он двигался в быстром, едином темпе с альфой…
Воздух накалялся и сгорал, музыка их голосов, так приятная для обоих плавно отбивалась о стены соединяясь со звуком скрипа и стука о стену.
Альфа с огромным намерением оторвать изголовье кровати вцепился в него и набирал обороты чувствуя ближайшее извержение, омега то и дело шарил по спине руками, приподнимался на встречу и прижимался к влажному от пота альфе…
Хосок чувствуя всё одиночество чужого органа, отпустил одну руку в помощь любимому, что чуть ли не поскуливал. Много времени не потребовалось, почувствовав холодные прикосновения омега просто уцепился ногами за чужие бедра и с хрустом прогнулся под мужем, сотрясаясь и сжимаясь… от этих вибраций и резкого сужения альфа извергся теплом в любимое тело.
У них не было сил отпустить друг друга, и хоть и дико жарко, омега всё ещё держал альфу в себе без намерения быстро отстраняться…
Они ещё долго целовались и ласкались прежде чем провалиться в сладкий, тягучий сон…
