Сомнительные увлечения Салливана Фишера

– Ма-ам??– Ларри пытался одной рукой расчесать волосы, а другой старательно печатал что-то в телефоне. Весь взлохмаченный, с кое-как надетой рубашкой и криво накинутым пиджаком, он разрывался между нескольким делами одновременно и жутко нервничал. – Мама! – Что? Ларрижоночек, ты так никогда не соберешься. – в комнату вошла Лиза и, увидев сына, едва ли смогла сдержать смех. – Черт, мам, где мой галстук? И хватит уже называть меня этим глупым детским прозвищем… Мне уже не 5 лет. – Тогда почему же ты, такой взрослый и самостоятельный, сам даже одеться нормально не можешь? – на лице женщины выступила улыбка, пока она поправляла на Ларри костюм, смотревшийся на том так же хорошо, как и на его отце. Когда она достала из своего кармана аккуратно сложенный чистый галстук и начала было завязывать его на шее шатена, тот запротивился: – Ой, ну дай ты хоть что-то мне сделать самому. Тц. – нахмурившись в подтверждение полной сосредоточенности, парень справился с галстуком и победоносно посмотрел на мать. Но на празднование победы времени не было. Они опаздывали. Быстро покинув квартиру, которую они кое-как снимали на зарплату Лизы и денег, что платили Ларри за разного типа подработки, мать и сын поспешили к своей простенькой старой машине и в спешке тронулись с импровизированного парковочного места. *** До начала приема оставалось, кажется, всего 20-30 минут, а Генри все еще ждал, когда же его чадо соизволит выйти из своей вечно запертой комнаты и выслушать пару отцовских наставлений, старательно приготовленных Фишером старшим заранее на этот особый, крайне редкостный случай. Он ждал и ждал. И наконец дождался. Дверь с сильным напором открылась, ну то есть, на самом деле Сал пнул ее ногой, впечатывая в противоположную стену и чудом не задев своего ошеломленного отца. – Ааа, ты что же это, все время ждал меня тут? Гх.. – голубоволосый не ожидал, что будет находится под таким контролем с самого начала, поэтому в дверном проеме он появился весь растрепанный и со свежей сигарой во рту, которую намеревался поджечь, спускаясь с лестницы. Одет он был достаточно буднично : в свой любимый пушистый свитер черного цвета и рваные бордовые джинсы в обтяжку, на шее красовался плотный темный чокер, с крупным металлическим кольцом по центру. На самом деле, чокеры прежде Сал никогда не носил. Да, ему дарили парочку, одни из тех людей, которых он бы и с усилием не вспомнил, но украшения эти казались крайне неудобными и в общем то ненужными. До этих пор. Даже за неделю голубоволосому не удалось избавиться от синевато-фиолетовых следов на своей шее, оставленных Фэлпсом в те минуты, когда тот крепко сжимал его горло, угрожая ножом. – … Слушаешь меня? Сал?.. Черт. Он снова задумался об этом и отвлекся. – Господи, ладно, мне уже все равно, как ты выглядишь, но будь добр, хотя бы вынь сигару из рта и послушай. – Что мне перепадет? – голубоволосый облокотился о стену, отклонил голову вбок и, слегка прищурившись, посмотрел на отца, одновременно с этим поджигая сигару и делая крупную затяжку. - Ч-что? – Что мне перепадет за «хорошее поведение» – на последних словах Сал скривился и, гримасничая выпустил дым прямо Генри в лицо. Терпение Фишера старшего сошло на нет. Он залепил сыну крепкую пощечину, да такую, что у того зазвенело в голове, а сигара безвольно отлетела в сторону, подпортив дорогой начищенный прислугой ковер. – За «хорошее поведение» тебе не перепадет ни.че.го… и поверь мне, это лучший исход для тебя.– оставив Сала стоять, пораженного только что услышанными словами, Генри спокойно направился к лестнице, и, начиная спускаться вниз, добавил – Сегодня у меня вежливый и послушный сын, а если хоть что-то вдруг пойдет не так, мне придется начать по-настоящему в о с п и т ы в а т ь его. *** Кеннет Фелпс вот уже несколько лет был лучшим другом Генри Фишера. Конечно же, по законам бизнеса, об этой дружбе до настоящего момента не знал никто кроме непосредственных ее участников, но как и всем тайнам, этой тоже должен был когда-нибудь прийти конец. В общем-то Кеннет и не был таким уж известным и влиятельным, как Генри, но собирался объединить свое предприятие с «Фишер. ИНК.» и стать гораздо, гораздо более известным. Впрочем, мужчина даже радовался, что такая возможность представилась именно сейчас, потому как раньше он был явно не готов стать известным миру, имея за плечами непутевого сына, возомнившего себя наркобароном и глупую, сошедшую с ума жену. Теперь же жизнь наладилась. Трэвис не возвращался к старому делу, вел себя просто отлично, общительный и дружелюбный, он легко заводил друзей и часто пропадал у них. А жена? Она почувствовала себя гораздо лучше, уединившись в далеком санатории на другом конце планеты и часто писала оттуда жизнерадостные, пахнущие выздоровлением письма. – Сегодня на приеме, я сделаю то, о чем мы с тобой говорили вчера вечером. Веди себя прилично, как всегда и я уверен, ты произведёшь нужное впечатление. – Кеннет посмотрел на сына в зеркальце заднего вида и легонько, как и полагается людям высшего сорта, улыбнулся. Тот же отвлекся от лицезрения окна и уверенно кивнул аккуратно причесанной светлой головой. Казалось, блондин действительно взялся за ум и наконец-то оставил в прошлом все свои старые привычки, превратившись в совершенно другого человека. На самом же деле, Трэвис водил отца за нос, хитро прикидываясь милым и порядочным, в голове у него роились стаей все новые и новые идеи, которые он осуществит где-то далеко, за закрытой дверью, когда папаша не сможет увидеть или услышать, не сможет помешать… – Пап, а как ты думаешь, Сал Фишер, сын твоего друга.. может ли он натворить чего-нибудь сегодня? Про него ходят такие слухи..– Крючок закинут, теперь остается только подождать реакции и наслаждаться, Фелпс младший почувствовал, как невольно начинает расплываться в искренней, немного гаденькой улыбке, которую тут же попытался скрыть, снова повернувшись к окну. – Ох.. Ну я даже не знаю. Этот Сал явно избалован, ему далеко до такого приличного юноши как ты. « Ошибаешься, отец. Ему вообще до человека-то далеко. Тупая шавка, трясущаяся за свое убогое ебало. Надеюсь ты сделаешь то, что обещал и я вдоволь повеселюсь, получив эту сладкую безмозглую шлюху себе в подчинение.»