***
Апрель, как-никак, так ещё и темно. Понятное дело, что прохладно, хоть это и Крым. Воздух ощущался на уровне примерно пяти градусов по Цельсию, если не ближе к десяти градусам. Вообще в Ялте - не знаю, что уж по всему Крыму - температура в январе редко доходит до нуля - что говорить про отметки ниже него. Возле безымянной булочной с опустевшими прилавками поёт какой-то душевнобольной, а возле него собрались несколько совсем ещё молодых парней, почти подростков. - Хой! - выкрикнул он, ненадолго задержавшись в своей проповеди, но продолжив уже через несколько секунд.- Левой, правой, Левой, правой, Левой, правой, Левой, правой! Ваше слово, товарищ Мао! Ваше слово, товарищ Маузер! КГБ-рок, рок-КГБ! КГБ-рок, рок-КГБ! КГБ-рок, рок-КГБ! КГБ-рок, рок-КГБ-э-э! - вальяжно протянул душевнобольной в конце исполняемого "припева". Левой, правой, Левой, правой, Левой, правой, Левой, правой...!
Самым преданным фанатам удалось распознать тексты Егора Летова - широко известного, я бы даже сказал знаменитого певца, стихоплёта и по совместительству лидера и единственного постоянного участника группы Гражданская Оборона из Омска, прославившегося совершенно новым музыкальным направлением для СНГ и России в частности. Как он попал в Ялту, спросите вы? А его и нету в Ялте, ведь его рёв в каше с Hi-Fi музыкой звучал из магнитофона, принадлежащего группке вышеупомянутых людей. Я заметил это, как только наша четвёрка вышла из-за угла. Самый модный из них, тот, что с короткой стрижкой, держащий меж двух пальцев дымящуюся сигарету, видимо оказался и самым главным. Встав на ноги, он приготовился решать проблемы от лица всего коллектива, который в большинстве своём оставался в расслабленном состоянии. К слову, состоял он из четырёх человек, включая главу. Самому младшему я бы дал не больше шестнадцати. - Здорова, пацаны, - начал я. - "Гроб" слушаете? - Ага, - ответил модник своим голосом, подпорченным горячим дымом от табака. - А тебе какое дело? Положив руки в карманы штанов, я с многозначительным видом посмотрел на них, слегка прогнувшись в спине. - У нас есть одно дело, в котором вы можете очень сильно нам помочь, - сказал я, пока Штопор, Игорь и Миша стояли рядом со мной, глядя либо на заинтересованных юношей, либо рассматривая пыль на прилавках. - И чё за дело? Я решил зайти к ним издалека, чтобы точно понять, что эти парни нам годятся. Может, они и были совсем молодыми, но оттого они менее устойчивые, более... Наивные, но вместе с тем и более непредсказуемые и агрессивные. Такова природа молодёжи, к коей в то время относился и я. - Как вы к татарам относитесь? - Пускай лучше в свой Татарстан ебаный возвращаются. Ещё лучше их всех поубивать нахуй. С этих слов я понял, что ухватил шанс за его вертлявый хвост. - Мы с ребятами тоже так считаем. Нам надо как раз решить проблемы с одной группой мюслей. - А чё, м... Нам со всего этого будет? - всё ещё уверенно разговаривал со мной подросток. - Это татарское казино. Если надаём тумаков всем - сможете забрать столько, сколько сможете. - Чё? - подросток не на шутку удивился. На его лице вкупе с удивлением появилась счастливая улыбка. - Ты чё, прикалываешься? - Я что, похож на шутника? - с хитрой улыбкой ответил я, глядя в округлившиеся глаза модника. Тот, быстренько потушив сигарету и кинув её на асфальт, повернулся к своим дружбанам и приказал на вид самому сильному: - Петька, бери магнитофон, будешь его сторожить, - наклонившись к нему, он нажал на кнопку и остановил проигрывание и так закончившейся песни. - А чё именно я? - Потому что я так решил, ёпта. Бери его и попиздели. Веди, - обратился он уже ко мне Теперь нас было восемь - семь, не считая сторожилы магнитофона. Семь молодых пацанов и один мстительный мужик, семь озлобленных на татар и один ими недовольный, а также магнитофон в охапке. От моста через речку мы были буквально в двух шагах, потому стоило начать подготовку к мероприятию. - Пацаны, у вас есть острое оружие? - обратился Игорь к нанятым за бесплатно почти что сверстникам. - У меня ножик есть, - сказал модник, доставая из кармана вышеупомянутое оружие ближнего действия, демонстрируя его блестящую красоту... И простоту. - Ты им особо не размахивай, а то не дай Бог в голову попадёшь, пузо или грудь. Если уж собираешься резать, то лучше руки-ноги, - предупредил он. - А не то чё? Боишься, что злее станут? - модник улыбался, спрашивая это у моего друга с улыбкой на лице, как бы насмехаясь над ним. - Не боимся, - присоединился я, - а опасаемся, что нам могут уголовку дать. Особенно мне, ведь я, этот... Организатор эдакий. Сплочитель... - Организатор, - уточнил Миша. - Ты был бы организатором. - Да, спасибо, - я мотнул головой Мише, поблагодарив его, после чего повернулся к остальным. - А вы все тогда будете соучастниками, и вам тоже дадут уголовку. Убийство, разбой, и-и... Ещё хуйня какая-то. Нам этот полный комплект нахуй не нужон, так что для нашей же безопасности надо работать быстро и жёстко. То есть ножик свой ты используешь в случае крайней необходимости. - Охуенно. - Молодец. - Кстати, вот тот самый дом, - подметил Дядя Миша. Он остановился. Я остановился. И все вместе остановились, словно банда из советского кино, когда оказались перед целью. Перед нами лежал двухэтажный, старый домик, постройки времён Царя и Империи, что можно было уверенно сказать по внешней отделке самого дома. Рядом стоят две одинокие припаркованные машинки. Одна из них - бежевый ВАЗ 21-какой-то там с большим багажником, смахиваюшим на минивэн. Я гляжу на вывеску и не вижу на ней ни одного намёка на казино (оно и понятно), а аккуратно заглядывая через витрину, я вижу лишь несколько столов, возле каждого по несколько стульев, а за прилавком какой-то мужик. - Миш, эт' точно казино? - с осторожностью спрашиваю я. - На то оно и подпольное, - ответил Дядя Миша. - Прячется под фальшивой вывеской. - Ладно, заходим. Дверь отворилась, и в заведение мы зашли стройным шагом. На прилавке, за которым стоял местный работник мужского пола, с ощущаемым в глазах страхом потянулся за рядом стоящим радио, чтобы переключить его. На нём проигрывался свежий выпуск новостей, посвящённый войне в Армении, звучащий по станции из Бахчисарая. Конечно же, в нём опять оклеветали советские войска настолько сильно, насколько смогли. Хоть я и слыхал уже в 2000-х о делах советской армии на территории Южной и Северной Армении, а также Карабаха, но то, что татары пытались выдать нам за чистую монету, даже в те времена казалось немного смешным и неподобающим для настоящего СМИ. Во многом это объяснялось их не профессиональностью в первые годы деятельности и ненавистью к СССР. - Здорова. - Добрый... Вечер, - ответил мужчина, переключив радиоволну. Следующей оказалась советская, и ему снова не повезло. Парнишка с магнитофоном занял позицию возле входа, встав на шухере. Модник со своим другом пристроился слева от прилавка, почёсывая кулачки и внимательно глядя на мужика. Справа встали Игорь со Штопором, и один из них положил лапу на спрятанный до поры молоток, а я смотрел на него с фронта, не сразу задавая свои вопросы. Перед ними я стукнул по прилавку руками, и лишь затем начал свой допрос, пока рядом со мной стоял главная жертва сего происшествия. - Не у вас, случаем, казино расположено? - Молодые люди... В-вы, походу, ошиблись адресом, - с дрожащим голосом ответил мужчина, пока я демонстративно поворачивался к дяде Мише. - Дядь Миша, - спросил я у него. - Именно здесь с вас стрясли сотню рублей? - Да, здесь, - он, не имея ни капли сомнения, ответил мне это. Мы вместе перевели взгляд на работника за прилавком, который уже не знал, как выкручиваться. - Ребята, покиньте заведение... - А не то чё? Ментов вызовешь? - с насмешкой спросил один из наших. - Если ты сейчас же не покажешь вход в своё блядское казино, то собирать тебя будут по кускам, блядь! - я перешёл уже на более высокий тон, чтобы надолго на входе не задерживаться. - Да нет тут никакого казин...! - Быстро сказал, блядь! - я злобно пригрозил мужчине, подтянув его левой рукой за воротник белой рубашки. Ему должно было стать понятно, что шутки с ним шутить у меня нет времени. Его взгляд на мгновение тем, что ничем иным, кроме как сущего, присущим элементарным животным инстинктивного страха, назвать было нельзя. В последующую секунду он зажмурился, положив свою лапу мне на руку, даже не зная, что мне отвечать. Или отвечать ли вовсе. - Говори, блядь! - Хор-рошо, хорошо, я скажу! - мужик быстро прогнулся под нависшим над ним напряжением. Он ответил всё ещё дрожащим голосом, смотря на меня испуганным взглядом, пока я не отпускал его воротник. - Справа от меня коридор, в конце него, слева, есть служебное помещение! Там и казино! - Правду говоришь? - Д-да! - вновь зажмурился мужчина, нервно тряся головой. Я грубо отпустил его, толкнув в противоположную от себя сторону. Оставалось для полноты картины произнести угрожающую фразу, чтобы враг уж точно сюда больше не возвращался. - Возвращайся к своему папочке-татарину и скажи ему, что больше Рамадана здесь не будет! Это русская территория. Пошёл! - чуть ли не крикнул я последнее слово, а работник уже пустился галопом вон из заведения, дополнительно получив ногой по сраке от стоящего на шухере парня. Может, он слышал, а может и нет, как оставленное им заведение озаряется смехом весёлых юношей.***
Открыв дверь служебного помещения, мы гурьбой устремились вниз по короткой лестнице. В моих руках - бита, раздобытая за прилавком, так и не использованная убежавшим мужчиной. У Игоря в руках загнутая металлическая труба, у Штопора - молоток, а Михаил довольствуется кулаками. У модника кастеты, у его друзей отломанная от деревянного стула ножка и стеклянная бутылка. Беспорядочный боевой клич озаряет пространство с низким потолком, но меня не волнует интерьер, когда я влетаю ногами в первую попавшуюся жертву. Им был, походу, местный персонал, который решил не в самый нужный момент проведать обстановку наверху. Тело спотыкается и падает на землю, ударяясь головой об деревянный пол. Гул, смешанный из боевого клича, крика и неразберихи заполняет всё пространство, пока тело топчут, а затем не огревают ударом по голове. Мы мчимся вперёд, смывая всё на своём пути: игровые автоматы, людей и богов! Хук справа, хук слева - и падает мишень, пока вкус крови остывает на губах. Адреналин движет нами, придаёт сил и питает ненавистью и несоизмеримой энергией, способной сворачивать целые горы и раздвигать моря. Один за одним с треском падают игровые автоматы, трещит проводка и стонут люди - это звучание народного блицкрига. Под нами прогибалась как и малая охрана, так и игроки, так и мы получали по морде, но становились лишь сильнее. Осколки бутылки впились в голову врага, позволив крови течь по его лицу, а потом его валят на пол, кратко забивая ногами и двигаясь дальше, за общей гурьбой событий. Решительный удар Штопора не мог разбиться обо что либо - лишь что-то могло разбиться под яростью его замаха. Одного беднягу он взял за шкирку одной рукой, чтобы не убежал, а молотком наносил несколько последовательных ударов по голове, предшествуя каждому серьёзный замах. Одним ударом он выбил попавшемуся под руку татарину зуб. Пока тот брызнул яркой алой кровью, парень уже наносит удары по следующему противнику, оглушая его своей решительностью и валя с ног собственной силой. Удар, третий, пятый моею трубою по лицу - противник валится с ног. С фланга друг, он всегда поможет, а их действия беспорядочны и жалки. Я чувствую, как скрипят друг о друга ряды моих зубов, пока сливаются голоса сторон в единый, безумный горн. - На, сука, на-а! - Пидор, блядь, на! - А-ай бля-я! - Получ'й на! - Не бей, не бей! - За Императора! - А-а-а бля-я-а!!! - раздавался истошный крик боли. Последнего мусульманина, отбивающего свой уголок, я забил собственноручно. На него хватило одного удара в живот и двух последующих ударов трубой по голове, чтобы тот скатился по стенке и без сил остался сидеть на полу. Как только веселье кончилось, мы все обернулись назад, имея возможность осмотреть помещение. Позади нас остался только мусор. Меньше, чем за минуту, мы с боем прошли тридцать метров закрытого помещения. Оно представляло из себя вышесказанные тридцать метров в длину на десять в ширину и примерно два с половиной в высоту. Потолок и пол отделаны деревом, тогда как стены напоминают камень, возможно, даже дореволюционного времени. Вдоль всего зала раскиданы человек десять, избитых нами и потирающих свои носы, лёжа на земле. Рядом с одним из них стоял и потирал свой нос дядя Миша, проверяя, идёт у него кровь или нет. Когда как я чувствовал себя слегка подкошенным, а Игорь отделался лишь парой синяков, Штопор был совершенно доволен. Рядом с избитыми лежали многочисленные игровые автоматы, разбитые и помятые, которые либо подлежали ремонту, либо стоили больших затрат. Тысячи рублей прямо на наших глазах утекли в небытие, и мы были этому довольны. - Это весточка от всех русских жителей Ялты, блять, - начал я своё простенькое обращение, тыча пальцем левой руки, при этом крепко сжимая трубу в правой. - Такие как вы, блять, из-за таких, как вы, у нас в городе и процветает бандитизм, наркоторговля, преступность и вся эта херня, блять. Пусть это будет сообщение каждой чурке, чтобы он трижды подумал, прежде чем втюхивать русскому парню какую-то хуй... - Съебали быстро с моего газона! Из кабинета директора выскочил эдакий директор - вылитый татарин с волосами почти до плеч, одетый в синюю рубашку и серые брюки, держащий в правой руке советский пистолет, направляя его на нас, а левой сжимающий воздух. В его глазах я видел такую же ярость и неразбериху, какую я видел буквально минуту назад во время разгрома этого казино, потому его действительно стоило опасаться. - Э, э-э, спокойно! - Шу, шу... - Нахуй ушли отсюда! - вновь сказал татарин. - Не волнуйся... - Нахуй ушли отсюда! - повторил он. Мы, семь человек, стояли как минимум в нескольких шагах от, образно говоря, макаки с гранатой. Судя по его злобному, метающемуся по нам взгляду, он мог выстрелить в кого угодно и когда угодно, что несомненно вызывало во мне дикое напряжение. Надо было действовать, но я не знал, как. И я стоял на месте, слегка раздвинув руки, будто бы чего-то с надеждой ожидая, как вдруг...