Сломанные вещи🥀

      Последние пробуждения вообще Санджи радовали. Он привык к ноющей от ранения руке, к ломоте в теле от поселившихся, кажется, навсегда в нем простуды и кашля, это было лишь унылым фоном его жизни. Но в прошлый раз он проснулся, ощущая тепло чужого тела. В этот раз он проснулся под негромкий напев, кто-то мычал под нос ту самую колыбельную, которую исполняла певица на помолвке Козетты и Матиаса.       Подушка под его головой была странно мокрой, а в комнате душно пахло заваренными травами. Но мягкий мотив маминой колыбельной делал запах приятным, заставлял с блаженством отдаться мягкой постели и позволить себе не анализировать в панике ситуацию: в опасности ли он? Нужно ли ему спасаться? Он был ребенком и не знал ничего о бушующем за пределами кровати несправедливом мире.       Он с трудом повернул голову на подушке, в надежде увидеть маму. — О, вы наконец проснулись! Сильно же вас прохватило в Северных горах. — Я? Что? — его голос показался даже ему самому слабым. — Четыре дня проболели, но я знала, что дело на поправку идет. Хвощовка в таких делах никогда не подводила, — Козетта сидела рядом и латала его одежду, ах да, он порвал рукав, когда ему нужна была кровь из раны, чтобы Зоро не тронул солдат… — Солдаты! — его подбросило на кровати, голова тут же закружилась. Он был в отключке четыре дня, и все это время все было пущено на самотек. Или на усмотрение Зоро, что было гораздо страшнее. — Все хорошо. Правда, пришлось попотеть, чтобы накормить их. Королю Зоро нужно было раньше сказать, что среди них есть полковой повар, теперь он помогает готовить на всех. Король Зоро отдал мне золото, чтобы я покупала продукты для всех. Не будешь же забирать ради солдат Джермы еду у лавочников бесплатно. — Ах, так все хорошо, — Санджи измождено откинулся назад. Еще часик отдыха, хотя бы полчаса, мир ведь не рухнет без него, правда? — Ну… как хорошо. Запасы еды теперь заканчиваются еще быстрее. При замке есть зернохранилище с хорошей вентиляцией, туда приносят меры зерна, чтобы забрать их весной для посева. Матиас говорит, что видел следы от попыток взлома хранилища. Хорошо, что там замок Джермы, и так просто его не сломать. — Нужно поставить нескольких солдат присматривать за входом, все равно нам не нужна армия, — пробормотал сквозь усталость Санджи. — И назначить патрули вдоль берега от пиратов, чтобы охрана была круглые сутки. Я заметил, что давно не работает маяк. Маяк привлечет даже плывущие мимо корабли в сильную грозу, нельзя упускать такой шанс… — И правда, все это стоит сделать! — обрадовалась Козетта, накрывая по шею Санджи одеялом. — Я посоветую королю Зоро, так удивительно, солдаты беспрекословно ему подчиняются, а он больше не желает их изгнать в гневе. Как вы смогли их так убедить?       Санджи вспомнил пятно крови на щеке Зоро, как он сам сделал его частью истинной королевской семьи. — Не будем о самых постыдных пятнах на моей биографии, Козетта, — протянул он. — Но я рад слышать, что зеленая башка умудрился не угробить всех за эти дни. Как ему это удалось? Бухал большую часть времени? — Нет, — помотала головой Козетта и прошептала, будто делясь секретом. — Отдал мне деньги и пошел к морю, к своему камню. Там уже два дня провел.       Вот оно что — они вернулись на круги своя, и Зоро поспешил к тому, что по-настоящему для него ценно. Гори все остальное синим пламенем. Где-то в глубине души Санджи перестал винить Зоро за его безразличие, в своем подземелье он тоже вспоминал только давно умершую маму как островок света в его жизни. Быть может, он каждый день навещал бы ее могилу, дозволь ему семья. И все безумие мира катилось бы в эти моменты к черту. — Точно, надо ему сообщить, что вы очнулись! — всплеснула руками Козетта, поднимаясь со стула. — Он постоянно спрашивал, еще волновался, что хвощовки, что он принес, не хватит. — Он достал хвощовку? — удивился Санджи. — Да, достал прямо с утопле… купил у пиратов на пристани! — быстро поправилась Козетта, но под подозрительным взглядом Санджи вздохнула: — Давайте не будем о постыдных моментах его биографии? Король Зоро очень старается. Я принесу теплого супа.       Козетта ушла, и Санджи почти сразу уснул, не дождавшись ее, ему едва хватило сил проводить ее взглядом. Ломило тело от приятного жара, больше без тысячи мелких иголочек в легких, тяжесть одеяла была успокаивающей. Он проснулся в следующий раз уже поздно на закате, колыбельную больше никто не пел. Санджи обвел взглядом комнату Ниджи и заметил на столе тарелку с остывшим бульоном. Козетта, видимо, решила его не будить. И перевел взгляд к окну, тут же замирая всем сердцем.       В темноте у окна стоял Плевок. Он стоял в тени стены, света из окна падало так мало, что Санджи не видел, явился ли тот истыканным кухонным ножом или в наряде стражника, как в его юности. Санджи хотел броситься прочь, но его ноги сковал холод ужаса, он просто не мог пошевелить даже ступней. Плевок шел за ним от самого леса и нашел его, теперь всегда будет находить.       Санджи разозлился на себя: сумел не сойти с ума долгие годы в подземелье, а тут, в шаге от свободы, пара событий на чертовой горе его и подкосили? Ну нет, даже если призрак Плевка будет мучить его до старости, Санджи не будет бежать. Он плеснет в него бульоном, как настоящий сумасшедший старикашка!       Плевок у стены зашевелился, и Санджи, как всегда сам себя подначивая не быть трусом, прокричал с хрипотцой: — Ты не настоящий! Убирайся!       Плевок замер у стены, словно и правда испугавшийся решительности своей жертвы. Санджи приободрился. — Ты нашел не ту жертву, чтобы преследовать! Плевать я на тебя хотел! И на твою уродливую рожу! — Я мнения про мою рожу не спрашивал! — возмутился Плевок, и Санджи все же дернулся, когда тот вышел на середину комнаты. Зоро, опять Зоро, Санджи в очередной раз обознался и в очередной раз был этому рад. — Зоро, — прошептал он с облегчением. — Если не знал, кто я, чего обзывался так прицельно? — буркнул сердито Зоро. И Санджи почти улыбнулся этой нелепой на фоне всего ужаса, что он только что пережил, претензии. — Это из-за жара, я не думал, что это ты, — честно признался он, сейчас он был даже рад придурку. — Зачем явился? — А, это… — Зоро как-то смущенно потер шею рукой, подбирая слова. Посмотрел на уставленную чашками и лекарством тумбочку. — Козетта сказала, что ты оклемался…       Санджи подобрался на кровати. Что ему нужно так сильно, раз даже оставил свой пост у камня на берегу? Неужели… — Серьезно? Тебе настолько вдруг приспичило потрахаться? — презрительно приподнял он бровь. — Что?! Нет! — Зоро казался искренне ошарашенным таким очевидным заявлением. А потом даже обиделся: — Пиздец ты злюка. — Так что же? — не спускал Санджи. Вряд ли король Ророноа мило зашел справиться о самочувствии ебаной Джермы. — Я… да так… Зашел проверить… — Зоро растерянно озирался, ему было почему-то неуютно под пристальным взглядом Санджи, и это радовало. — Тут такое дело, — он еще раз смущенно потер шею. — Я это… солдаты те жрут да жрут, городской глава уже ходил жаловаться. А что делать с ними, не обратно же выгонять? Я все деньги Козетте отдал на еду…       Так Зоро пришел к нему за советом, а не потрахаться на волне ностальгии, просидев два дня у могилы его Завитушки. Санджи это даже польстило, если Зоро позволит ему спокойно отлеживаться, Санджи тоже пойдет ему навстречу и поможет советом. — Спокойно, я же сказал, что у нас есть еще деньги для покупки корабля и зерна. Встану на ноги, и достанем. Пусть пока у населения будет больше свободных денег, тогда заезжие корабли будут рассказывать о нас, как о щедром порте, где хорошо идет торговля. Это отличная репутация. А солдаты нам очень пригодятся, не можешь же ты днями торчать на пристани, чтобы присматривать за пиратами в городе. Страна не может полагаться только на тебя, вспомни, ты вернулся из путешествия, как раз когда порт разграбляла шайка. Они очень нужны тебе, чтобы не быть привязанными к чертовой Джерме. — Эм… ну так-то да, — буркнул, кивнув, Зоро. — Только люди их не любят, им не нравится, что я кормлю Джерму… — Поверь мне, солдаты смогут жить с тем, что их презирают, и даже защищать страну. К этому быстро привыкаешь. — Да я не про них. Я даже не подумал про солдат. Я что жителям они не нравятся… — Как трогательно. Ты так озабочен чувствами городка трусов, не способных защитить себя самостоятельно, но вот о чувствах тех, кто будет это делать буквально за еду, ты не переживаешь. — Я не думал, что они могут о таком волноваться. — Конечно не могут, это же долбанная Джерма, — фыркнул Санджи и откинулся на подушке, закрывая глаза. Плевать, он соберется с силами и все исправит, к черту дуболома Зоро.       Однако не слишком проницательный король не уходил, хотя Санджи явно дал понять, что аудиенция у больного окончена, и упрямо не открывал глаза. Слушал, как сопит это неповоротливое чудище, переминая с ноги на ногу в центре комнаты.       После нескольких минут дуэли молчанием, терпение Санджи лопнуло. — Что? — Козетту позвать? — Зачерта? — Ну, она сказала, ты опять вырубился и не ел. Четыре дня, выходит. А до этого только горелого кролика. Может, приготовит чего теплого… — У Козетты должно быть время на личную жизнь. Она не нанималась вместо вечеров с женихом проводить их у чужой постели, — зло отбарабанил Санджи. Он не понимал, куда Зоро ведет, и от этого уже ему было не уютно. Тот опять чесал своей лапищей затылок, он там до крови себе расчешет такими темпами, подумалось Санджи. — Тогда я могу… — Зоро, — холодно оборвал Санджи. — Я больше не умираю. Моя жизнь больше не зависит от твоих действий. Потому можешь больше не думать о том, что тебе неприятно и не тяготиться этой заботой. Я не думаю, что на самом деле смог бы сам спуститься с горы, уже тогда у меня был жар и я плохо соображал, что делаю. Так что я благодарен за помощь там. И за… кролика. И лекарство. Я запомнил все это, и если потребуется — отплачу помощью жителям, как бы они ко мне ни относились. Но больше нет необходимости заставлять себя и множить мой долг. — Хмхмхм, — выдал Зоро. Он перестал чесаться лапой за шеей. Санджи приоткрыл глаз — Зоро смотрел на него мрачным тяжелым взглядом. Быть может, жалел, что от Санджи теперь так быстро не избавиться, раз он незаменим. Быть может, просто жалел, что тот не умер от болезни и все проблемы не снялись разом. Санджи сглотнул, но сделал вид, что не обращает внимания. Королевская аудиенция окончена, короли не имеют права принимать милостыню. Наконец раздалось тяжелое: — Ладно.       И сапоги с железными набойками отчеканили по каменному полу к двери. Санджи облегченно выдохнул, он победил в этом противостоянии. Победил же?       Санджи потребовалось три дня, чтобы держаться ровно и не качаться от сильных порывов ветра. Хвощовка творила чудеса, и он сделал себе пометку завести собственные запасы, помощь от Зоро была скорее чудесным исключением. Каждый час отдыха он ставил себе в вину — солдаты оставались в статусе беспризорных волчат с горы уже целую неделю. Напряжение в городе росло, Санджи и сам видел, как приходил и сварливо разговаривал с Козеттой в приемном зале городской глава. Он боялся не успеть, позволить самосуду случиться, так не вернув выжившим солдатам и шанса жить среди людей. — Мы должны вместе спуститься в город. Я не могу раздавать солдатам приказы напрямую при горожанах, они начнут что-то подозревать.       Теперь уже он явился беспардонно в комнату Зоро поздним вечером. Они не сталкивались больше эти три дня, Зоро не являлся к больному, и показавшийся в бреду кошмаров Плевок всегда оказывался именно Плевком, а не Зоро. Скалился ртом с гнилым зубом из угла и не желал уходить, даже если Санджи кричал, срывая голос, что тот не настоящий. Иногда Санджи хотелось, чтобы это снова оказался Зоро, но надежды никогда не сбывались.       Лишь на третий день он наконец смог сам помыться и обрести достоинство для серьезных разговоров. Сам явился в бывшую спальню Джаджа Винсмоука, усмехнувшись, и в прошлом мире от визита к отцу не стоило ожидать ничего хорошего. Зоро не ожидал его увидеть, даже отложил на колени меч, который старательно чистил, сидя на кровати. — Ты вошел без приглашения, — нахмурился он. — Я не партию в шашки со скуки предложить пришел. Мы должны спуститься в город завтра утром вместе, нужно разрешить судьбу солдат. — Ты держишься за косяк изо всех сил. Еще рано, — буркнул Зоро, возвращаясь к заботе о мече, его пальцы были легкими, заботливыми, если бы такие слова были применимы к мечу. Санджи со злости сжал предательский косяк пальцами. — Я уже достаточно здоров. Нельзя больше медлить. — Скажи, что ты предлагаешь, я сам завтра отдам распоряжения. Если ты там опять вырубишься, тащить обратно снова мне. Спасибо, еще с горы натаскался. — Ты не понимаешь! Это смогу сделать только я! Я совершенно здоров. Ты позволил мне тащиться в лес с рассеченной рукой на второй день, что изменилось сейчас?! Что за ненужная предосторожность!       Зоро поднял голову и опять внимательно и мрачно посмотрел на него. — Изменилось то, что я долбанные сутки заботился о том, чтобы ты не подох. Повторять не собираюсь. Я не няньчусь с тобой, я просто избегаю проблем для себя. — Брось меня там, если я отрублюсь! — Санджи оттолкнулся от косяка и быстро прошел в центр спальни. В его комнате пахло лекарствами и спертым духом, окна держали закрытыми, в комнате Зоро воздух был чистым и пах дровами и хвоей. Дышалось вольнее, это было странно. — Так ты все же собираешься вырубиться, — спокойно подметил Зоро. — Нет! Я здоров абсолютно! — взбесился Санджи. — Как мне это доказать? Точно!       Он быстро щелкнул ремнем на одних из лучших брюк Ниджи. Те упали на пол, сложившись гармошкой вокруг щиколоток. — Я так здоров, что уже могу трахаться.       Зоро приподнял на него взгляд, лишь немного отрывая его от любовно натираемого меча. Посмотрел с презрением и даже отвращением, но Санджи было плевать. Как он уже говорил недавно, с презрением можно жить, к такому быстро привыкаешь. — Я по-твоему какое-то животное, которое берет все, что ему попадается просто на глаз? — процедил Зоро. — Очень точное самоописание. Я даже поражен, — не менее презрительно выдавил Санджи, сверля взглядом Зоро. — С каких пор оскорбления стали твоим аргументом? — Зоро намерено игнорировал его — без штанов в центре комнаты, рассматривая идеальное лезвие катаны. — Гонец всегда говорит на языке адресата, — парировал Санджи.       Зоро резко встал, и Санджи подавил в себе желание отпрянуть. Зоро был мрачен, зол, а в руках держал катану без ножен. И это чудище ему нужно трахнуть, чтобы убедить потащиться с ним в город и следовать его советам.       Зоро вдруг стремительно схватил его за ворот рубашки, дергая на себя, чуть приподнимая и с размаху ударяя спиной о кровать. Ноги Санджи нелепо подлетели в воздух, с одной слетел ботинок. Зоро нависал над ним — разъяренный и опасный, все еще держащий в одной руке катану.       «Он кинул меня одной левой рукой», — понял вдруг Санджи. — Не ты тут решаешь, когда и что я делаю. И когда мы трахаемся, понял? — прошипел Зоро. — Какой же ты ебаный ублюдок. Или тебе самому приспичило, извращенец? Опять хочешь с каменной рожей полежать под кем-то? Найди себе тогда кого-нибудь… — О, правда? У меня карт-бланш? — Санджи несло, возвращение к привычной реальности оказалось гаже, чем он ожидал. После того, как Зоро отгонял, сам того не подозревая, от него кошмары в домике на горе, после того, как Зоро каким-то чудом достал лекарство, которого не было на всем острове, им предстояло вернуть все на круги своя. И Зоро было нормально, он проводил дни возле своего камня, как и раньше. Тошнило от возвращения к прежнему положению Санджи. — А не будет жать, что кто-то где-то в подворотне ебет светлый лик твоего Завитушки? Я сделаю это просто из любопытства…       Он закрыл глаза, потому что рука Зоро резко взметнулась вверх. Санджи расслабил лицо, тогда есть шанс, что челюсть не сломают. Но удара не последовало, он почувствовал, как Зоро резко оттолкнулся от кровати и встал.       Ну конечно, он никогда не ударит это лицо.       Санджи приоткрыл один глаз, наблюдая, как Зоро пристраивает на место на каминной полке одну из своих катан — с белыми ножнами. Санджи интуитивно понимал, что из всех трех — она его главная ценность, одни катаны он ставил на место с уважением, эту — с трепетной заботой. Если бы Санджи был правителем Джермы, что он бы ставил на эту полку? Наверное, мамин портрет, на полку нельзя поставить улыбку Козетты. Скорее всего, Санджи бы отдал всю полку под мелочи своего любимого человека, и ее расческа и туалетное зеркальце были бы самыми главными его королевскими сокровищами.       Санджи зажмурился и остался лежать со спущенными штанами на кровати Зоро. Он же психопат, если ему приспичит выебать Завитушку, то почему не сейчас из ревности, которую спровоцировал Санджи? — Доктор из города приходил, пока ты опять валялся в отключке. Не велел тебе вставать еще два дня. Но если тебе так жмет, валяй, завтра пойдем в город, пусть Козетта что угодно говорит. Лишь бы ты от меня отъебался. И не смей больше без разрешения заявляться в мою комнату. А теперь — проваливай.       Санджи приподнял голову. И это снова была победа. Победа же? Даже не пришлось терпеть, пока его трахают.       Он поспешно натянул брюки обратно и скользнул мимо все еще повернутого к нему спиной Зоро. Тот смотрел на свои катаны и видеть не желал Санджи. Он выскользнул из комнаты и прислонился тут же к стене, от резкого удара о кровать он чуть не потерял сознание. Доктор был прав, ему нужны были два дня, но столько времени у Санджи не было.       Утром Зоро тоже был мрачнее тучи, когда заглянул на кухню и кивнул Санджи — идем. Тот как раз сидел в полной готовности и изображал перед Козеттой, что ему лучше, чем есть на самом деле. Она крутилась на кухне, стараясь составить разнообразное меню из весьма ограниченного списка продуктов — еще один тревожный звоночек. Санджи с облегчением поспешил следом за Зоро, боясь быть раскрытым в фальсификации хорошего самочувствия проницательной Козеттой. — Вы в город? Подождите, я с вами. Доктор Исс сказал, что рана на ноге девочки уже затягивается, и ей больше не нужен постельный режим. — Девочки? — не понял Санджи, тут же с болью вспоминая, о ком может быть речь. — А как ее зовут? — Она не говорит, — вздохнула Козетта. — Сами все увидите.       Санджи нашел на столе небольшое яблоко, особых сладостей у него не было, но иметь подкуп всегда лучше, чем идти с пустыми руками. Он галантно взял у Козетты корзину для покупок, понадеявшись, что купит она немного, и он сможет продержаться.       Первым делом их невеселая процессия двинулась к домику доктора в центре города. Зоро зыркал на всех исподлобья, Санджи держал спину неественно прямо, притворно легко вышагивая, и Козетта бросала на них обеспокоенные взгляды. Она даже с облегчением улыбнулась, когда дверь уютного низкого домика открыл доктор. Тот был заспанным, даже еще в ночном колпаке, и сначала щурился, пытаясь разглядеть гостей. — Доктор Исс, мы пришли навестить маленькую пациентку! — засияла Козетта. — К тому же пора найти ей новый дом. — Ах это… — доктор осознал, кто перед ним, и нервно глянул на Зоро, — сейчас слишком рано, она еще спит. — Где она? — брякнул зло Санджи, почуяв за километр ложь и то, как быстрее забилось от нее сердце доктора. Какую еще беду уготовила судьба этой маленькой девочке? Только не снова, пожалуйста… — Я говорю с королем, Джерма… — ощерился было Исс, но Зоро быстро его осадил. — Где девочка, говори! — Ни-ни-ничего не случилось. Она просто мелкая горная дикарка, сбегает уже третий раз. И я не пошел искать ее на ночь глядя. Тут у нее есть все, она сама выбирает сбегать на улицы. — Она сбежала еще вечером и ночевала на улице?! В такой мороз?! Как она вообще сбежала с одной ногой?! — разъярился Санджи, забывая, что он тут «всего лишь Джерма». — Она украла костыль… Я отобрал его, когда вернул ее в первый раз, но она проползла и отперла кладовку… — оправдывался сухонький доктор, с опаской поглядывая на хмурого короля. — С ней все в порядке! Она жива, я знаю, где она! — пискнул он, стоило Зоро просто повести слегка бровью. Санджи вдруг захотел себе тоже такое умение. Все же страшная рожа принесла бы ему больше пользы, чем это лицо. — Веди, — рыкнул Зоро, и врач выскочил из дома как есть — накинув поверх пижамы теплое пальто. Санджи с завистью засмотрелся на обитый мехом ворот. Его братья никогда не мерзли, потому найти в их гардеробе что-то теплее военного мундира было решительно невозможно, а ведь зима подбиралась все ближе. Он пустил ртом облачко пара и сунул руки глубже в карманы.       Старик бодро прихрамывал по утренним улочкам, иногда оглядываясь с опаской на молчаливого Зоро. Козетта озабоченно спешила следом, а Санджи сжимал руки в кулаки, молясь про себя, чтобы не было слишком поздно для судьбы этой девочки. — Она тут, — старикан узкими проулками и дворами вывел их внезапно к первой приморской линии, на край порта. Они уперлись в бок старого амбара, того самого, в котором справлялась помолвка Козетты. — Тут? — не понял Зоро, морща лоб. — Но зачем ей сюда сбегать? — Откройте, — вздохнул доктор, и Зоро с сомнением толкнул тяжелую дверь высокого амбара.       Они просунули головы внутрь щели все разом — сверху Зоро, под него поднырнул Санджи, а самой низкой оказалась Козетта. И в три пары глаз уставились на то, что происходило в дальней части амбара.       А там лежали огромной кучей человеческих тел, сплетаясь и скручиваясь, прижимаясь друг к другу неимоверно плотно, как сросшиеся под землей корни двух деревьев, девяносто четыре солдата армии Джермы. Санджи вдруг понял, почему они так спят — они берегут тепло! Выставленные в холодные горы без всякого снаряжения, они годами спали сплетенные узлом, пытаясь хотя бы так не дать теплу улетучиться, служа друг для друга и грелкой, и одеялом. И сейчас у них не было причин менять инстинкт выживания, придурок Зоро просто согнал их в большой холодный амбар у моря, не дав даже теплых пледов.       Но самое главное виднелось с переднего края большой человеческой горы. Там, зажатые между Семь и другим солдатом, как горошины в стручке, спали Нала и девочка с замотанной ногой. Нала втиснулась в изящном изгибе в кучу солдат, повторяя естественным образом их позы, чтобы не терять и толики тепла, а делиться им с соседом. Но в ее исполнении с изящной девичьей фигурой и длинными разметавшимися волосами она смотрелась как прекрасная бабочка, вдруг застывшая в рубленой каменной породе серых оборванных мундиров. Она прижимала к своей груди худенькую девочку в белой пижаме, и все они спали так мирно и защищено, как Санджи никогда не спал в своей жизни.