Сломанные вещи🥀

      Санджи вернулся до рассвета, нужно было помнить, что дворец полон иноземных гостей, и не следует пугать их мокрой Джермой с отчаянными глазами, шатающейся ночью по коридорам замка. Такие страшные легенды о бывшем замке Винсмоуков стране не нужны. Он завалился ничком на кровать, с трудом стягивая хотя бы мокрый пиджак. Хотя Санджи и закрыл окно, камин погас еще в начале ночи, и в комнате было холодно. Бездумно он закопался под несколько покрывал прямо в мокрой рубашке и уснул, нужно было поспать до утра, чтобы организовать гостям завтрак и шикарные проводы, имея в закромах на все только репу… Во сне Анна пела ему, а потом смеялась смехом Плевка, сверкала зелеными глазами Шипучки. Пищали котята.       Он проснулся от того, что Зоро тряс его за плечи и отпустил, стоило Санджи с трудом продрать глаза. Лицо Зоро было серьезным, супились темно-зеленые брови. — Зоро? Черт, который час? Я должен оформить завтрак для королей… — вяло забарахтался Санджи, почему-то не получалось откинуть одеяло. — Пиздец, — сказал почему-то Зоро. — Завтрак уже сорвался? Кто объявил нам войну? Если они не уплыли, то еще можно извиниться… — кто-то прибил его одеяло гвоздями, или почему не выходит поднять его? — Они уже все уплыли. — Как, — только и выдохнул в ужасе Санджи. — Сегодня уже послезавтра, — многозначительно заявил Зоро. Санджи попытался обдумать эту мысль, но голова была тяжелая и будто плыла. Мысль не влезала в голову. — В смысле — мы в будущем? — тупо уточнил Санджи. — В смысле ты отрубился на несколько суток! — Что?! — Санджи еще яростнее попытался выпутаться. — А что с королями? Что с договорами о поставках. Я должен был дать указания Козетте… Что вы сделали с моей кроватью, почему одеяло такое тяжелое?!       Зоро посмотрел на него как-то странно, Санджи определил его взгляд как «брезгливый». Наверное, от него разит потом, если он проспал в горячке столько дней. — Оно не тяжелое. Просто ты ничего не жрал три дня, только хвощовку в тебя Козетта вливала. Ты это… извини. Козетта была так занята с завтраком для королей, а я все голову ломал, как не напортачить с проводами. Короче, нам только к вечеру Робин сказала, что ты болеешь. Мог бы и сказать, ты вообще пиздец дохляк, раз пятый при смерти. Как будто самоубиться пытаешься, но получается херово. На горе тогда, и сразу, как сюда попал, и вечно под нож подставишься… — бубнил Зоро, пока Санджи собирался с мыслями. Он все пропустил, позволил Зоро пустить на самотек весь месяцами подготавливаемый прием для возвращения Джерме торгового статуса. — Что с королями? Они заметили пропажу посла? Выжившие после кораблекрушения есть? — Санджи попытался подняться хотя бы на локтях, но снова бессильно упал на кровать. Лицо Зоро так и кривилось от этого зрелища жалкой слабости. — Да все путем. Козетта спустилась в город и что смогла одолжила у солдат, у них полно рыбы сушится, оказывается. Джек им там конкурсы рыбной ловли устраивает, что ли… короче, завтрак прошел нормально, всем понравилось спать в комнатах замка Винсмоуков. Теперь я у них дружбан, или типа того. — Но торговые договора… — Заключила Козетта. Я только кивал. Да все путем. Сегодня в порт прибыл первый корабль. — Что?! — очередная жалкая попытка встать. Поймав на себе взгляд Зоро, Санджи прекратил демонстрировать слабость. — Да, — вдруг широко улыбнулся Зоро. – Я утром сам там был. Не все же на Козетту вешать, она и так с завтраком зашивалась. Так что я ей велел за тобой смотреть, а товар сам принял. Я это… ту тупую красную мантию им продал, я такое носить не буду. — Ты расплачивался королевской одеждой? Они поймут, что мы нищие… — Но деньги кончились, — Зоро вдруг задумался, а потом запустил руку за харамаки. Он извлек оттуда блестящее колечко. — Вот. Козетта мне перед походом в порт дала, сказала, обменять, если у них будет много еды. Потому что людям нужно есть, а все равно это не брачное, а помолвочное кольцо, его можно продать, она сказала… — Нет, — выдохнул Санджи. — Нет, это ее кольцо! — Вот и я думаю, что нет. Придержу его пока, чтобы сама его не выменяла. Лучше я то тряпье спроважу, пока ты его шантажом меня напялить не заставил.       Санджи устало прикрыл глаза, в груди пекло несильно, чувствовалась только невыносимая слабость. Ему посчастливилось большую часть горячки провести без сознания, пока Козетта давала ему настои. — Деньги… я знаю, где их достать, — прошептал он, не открывая глаз. — Просто подожди, я встану на ноги и сам все сделаю… — Да скажи просто, что у тебя на уме, и я сам достану. А ты то полезешь и окочуришься, а Робин меня за это…       Зоро что сейчас — предложил выполнить опасную миссию вместо него, чтобы Санджи не погиб? Впервые в Джерме его жизнь была оценена настолько высоко, даже когда он был Третьим Принцем. Санджи от неожиданности открыл глаза.       Широко распахнутыми глазами он уставился на Зоро, который держал теперь в руках что-то серое. — Ты это… вот, — неловко протянул он Санджи серый комок, а потом понял, что тот не может двинуться с места, и смущенно положил его на тумбочку у изголовья. Это была потрепанная варежка с вышивкой снежинки. Сваляканая и, кажется, немного мокрая, она напоминала трупик мертвого котенка, холодным комочком бьющийся Санджи о грудь за пазухой. Санджи с ужасом повернул в ее сторону голову, и тогда воспоминания нахлынули на него лавинами — одна выше второй. И ударялись, разбивая его болезненное отупение. Анна, Шипучка, Котята — он не спас никого. — Нала сегодня утром нашла, велела тебе вернуть. Варежку к берегу прибило. — Выжившие? — спросил быстро Санджи, облизывая сухим языком потрескавшиеся губы. — С того корабля? Нет, шторм был очень сильный. Мы послали солдат искать людей, как только стало чуть светлее, но уже никого не нашли… ну, живыми, в смысле. Варежка смотрела с тумбочки на Санджи мертвой мордашкой.       А вот Зоро и Козетта хорошо справились. Он думал, что все развалится на части без него, но вот он отрубился, а в порту Джермы все равно стоит торговый корабль. Все, что он успел сделать тогда — погубить Анну и не суметь спасти Шипучку. Быть может, хорошо, что его отрубило, иначе бы он подвел всех еще сильнее. Варежка смотрела невыносимо, и Санджи зажмурил глаза, стараясь забыть о ее присутствии в комнате. — Прекрасно, — его голос звучал мертво и безжизненно. — Как только я поднимусь на ноги, я достану сокровища, можешь не беспокоиться. Просто продержитесь один день с тем, что есть… — Один день? — Санджи слышал, как иронично хмыкнул Зоро. — Да тут неделю тебя ждать, не меньше…       У Санджи не было недели. Он постарался так же ответно хмыкнуть, чтобы уесть Зоро, но вышло слабо и без эмоционально. — Я быстро поправляюсь. Я ношу в себе сильные гены Принцев Джермы. — Да что-то херовые гены, у нас столько денег нет, сколько на тебя хвощовки надо, — выдал Зоро. Санджи постарался сохранить неподвижность лица, Зоро пеняет ему, что на него много трат? Пусть идет к черту, далась ему королевская казна, он попросит Франа привезти ему хвощовки…       Фран.       Санджи не может сказать ему, что не защитил ни Шипучку, ни обещанного котенка. Фран восхищался сильным и непоколебимым морально суперсолдатом из Джермы, а Санджи просто делал вид, что он и есть такой, лишь бы заключить торговую сделку. Но теперь скрывать правду не получится. — Черт, — прошипел он сквозь зубы, мечтая, чтобы Зоро уже проваливал прочь. Он бы закрыл глаза рукой, но сил вытащить руку из-под одеяла не было. — Э, не в том смысле, что мы тебя бросим без лечения в следующий раз. Просто нужно заказать у следующего же торговца, — сбился вдруг Зоро, потеряв уверенность в голосе. — А то ты заболеешь, и нет хвощовки. На лекарство у нас хватит, это точно… Было слышно, как Зоро начал неловко переминаться с ноги на ногу. — Ее же можно отобрать, в конце концов… если денег не будет. Все лучше, чем помереть… — Я понял тебя, Зоро. Я прошу прощения, лекарства для меня не станут в очередной раз твоей заботой, — выдавил Санджи. — Да я не про это… — Я хотел бы поспать, — отрубил Санджи, не желая сейчас смотреть на Зоро. Тот помялся немного, а потом буркнул, что нужно сообщить Козетте, что Санджи наконец очнулся, а то она волновалась. И аккуратно закрыл за собой дверь.       Санджи скривил губы, удерживая плач. Нельзя расклеиваться раньше времени, он честно расскажет все Франу, и тот сам решит, как относиться к Санджи. Завитушка не опускал рук раньше времени, вот и Санджи нужно просто подождать.       Санджи старался вернуться на ноги как можно скорее. Но выблевал обратно весь принесенный по его же просьбе Козеттой суп. Он долго скомкано извинялся, пытаясь стереть рукой жидкий выблеванный суп с покрывала. Поесть всего пару ложек удалось на исходе второго дня, когда снова заглянул Зоро и рассказал, что в порту останавливалось еще одно проплывавшее мимо судно. Торговать ему было нечем, но пираты купили выпивки в таверне и уплыли с доброй славой о Джерме. — Пираты? — Санджи попытался приподняться, чтобы рвануть к окну. Быть может, он еще увидит удаляющийся флаг корабля, он должен знать, если это был Фран. Конечно, он не дождался Санджи, Фран говорил, что собирается заглянуть на праздник середины зимы к близким на родном острове, а времени осталось не так много. — Да, с рыбиной такой на флаге, — безразлично сказал Зоро. Санджи бессильно упал на подушку, облегчение было нездоровым — Санджи хотел, чтобы Фран скорее приехал, и одновременно до ужаса боялся этого. Потому что тогда Фран поймет, как ошибался в нем. — Окно такое маленькое, — сказал он меланхолично самому себе. Теперь он порой забывал, что рядом с ним был Зоро или Козетта, полностью отстраняясь от мира. Он думал о краешке моря за маяком, куда уплыла толстопузая Летунья Франа. — Из него не видно моря. В комнате одни стены. — Нормальное окно, — не понял Зоро. В королевских спальнях был отличный вид из окон, и для холодного продуваемого Норт-Блю они считались широкими. Раньше иметь такие окна и топить камин до тепла каждую ночь могли позволить себе лишь короли. Теперь замок держался за счет того, что жителей в нем осталось всего четверо, и многие коридоры были попросту закрыты.       Санджи вспомнил краем сознания, что в диалоге нужно что-то отвечать, и безразлично кивнул. — Да. Ты прав.       Он стоял у окна с первого же часа, когда смог наконец подняться на ноги. Только подойдя вплотную, можно было увидеть тот краешек моря за маяком, откуда должен был показаться черный флаг с курицей. Он всматривался и всматривался до рези в глазах в горизонт, ожидая то ли отпущения грехов, то ли дня казни. На душе было пусто, и он заместил всю боль отчаянным ожиданием, повторяя себе: ничего еще не кончено.       Он не стал прятать вытащенную из моря варежку, от соли и холодной воды она сжалась и действительно стала похожа на мокрого котенка. И если мертвецы всегда следовали за Санджи, ему казалось честным, что и котенок займет место среди них.       На четвертый день варежка пропала. Санджи сразу понял, что это был неприязненно позыркивающий на нее Зоро. Но тогда ему не было по силам броситься за ним.       Оставалось только смотреть на море и ждать у окна в своей комнате, зябко кутаясь в пиджак и намотав длинный шарф. И надеяться, что у него хватит сил добежать до пристани, если Фран приплывет сегодня. — Ты совсем ебнулся? — Санджи вздрогнул от голоса Зоро. Он был погружен в свое болезненное ожидание и опять пропустил, что кто-то вошел в комнату. Он стоял перед окном, всматриваясь, пока совсем не стемнело, в серые снежные тучи. — Ты захера на каменном полу босиком стоишь? Вот же Робин, она перед отплытием мне все втирала, что я должен за тобой присмотреть. А я ей сказал, что ты не идиот и херни творить не станешь. А смотрю, Робин и тут права. — Не волнуйся. Они все равно ненастоящие, — пожал плечами Санджи, даже не оборачиваясь. Он должен был следить за горизонтом. — Кто они? — Пятки, — отмахнулся Санджи, Зоро мешал смотреть на море за маяком. — Ебал я такие тонкости! — Зоро был уже рядом, он резко дернул Санджи за рубашку, бросая на кровать. И сам удивился, как тот легко улетел на нее, едва не перелетев постель. Зоро ожидал, что Злюка будет сопротивляться. Но Злюка лежал на кровати лицом вверх и бессмысленно пялился в потолок. — Козетта тебя лечит, а ты без нее тут босиком торчишь. И вообще, куда ты там постоянно смотришь?!       Санджи думал, что Зоро какой-то шумный в последнее время. И чего ему не сидится у своего камня? Он бы сидел на пляже у камня, Санджи бы смотрел на море за маяком в ожидании парусов. А теперь придется ждать, пока Зоро уйдет, чтобы вернуться к окну. — Я видел тебя снизу. С пляжа. Ты тут часами торчишь, — признался вдруг Зоро. Такой шумный, Санджи устало прикрыл глаза, думая о море. — Ты чего такой смурной стал? Я думал, ты будешь рад, что прием прошел нормально, да и корабли к нам теперь заплывают.       Санджи думал о том, что вот он лежит, а в это время на горизонте уже может показаться жирная точка неповоротливой Ласточки. И как глупо слушать Зоро, скорей бы тот ушел. — Эй, — приставучий Зоро теребил его за плечо. Нужно было изобразить, что все нормально, тогда он уйдет. — Все нормально, Зоро. Я рад, — прозвучало вяло и безжизненно. Санджи попытался подкрепить свои слова улыбкой, мышцы не слушались, строя уродливую гримасу. — Хмхмх, — Зоро недовольно захмыкал, но отпустил плечо Санджи. Тот выжидал, пока Зоро помнется у кровати, походит кругам по комнате, может даже трахнуть Санджи, если ему уже невтерпеж, главное, чтобы побыстрее.       Когда приставучий Зоро наконец ушел, Санджи поднялся на слабые пока ноги и проковылял к окну — ждать и смотреть на море.       На третий день после того, как Санджи впервые после болезни сам спустился к ужину на кухню, Зоро столкнулся с ним в дверях его комнаты. Тот был снова одет в один из дорогих пиджаков своих братцев с поднятым стоечкой воротником. — Вот ты где! Все утро тебя ищу, — обрадовался Зоро, оглядывая Злюку. Тот был бледен, казался чуть худее, но это было не главное — он был будто не здесь. Отделен невидимой пеленой от «здесь и сейчас», а его взгляд всегда смотрел мимо и вдаль. Потому-то Зоро и решился растормошить его сегодня, он привык к другому Злюке, и этот пугал его. Зоро вообще не думал, что испугается, когда Козетта в очередной раз обнаружила, что Злюка заболел. Он проворачивал это довольно часто, потому Зоро думал, что привык.       Но в этот раз, когда он вошел в жарко натопленную комнату и увидел мечущегося в мокрой от пота постели Злюку, его сердце сжалось от мимолетного испуга. А что если тот умрет, так и не увидев, как он спас Джерму? Не увидев гавани, в которой едва хватает места всем кораблям, не увидев свежие поля, засеянные купленными его стараниями семенами. Все то, над чем так истошно бился Злюка, каждый вечер вдалбливая в Зоро названия стран и правила светского приема, останется в наследство одному Зоро? Почему-то эта мысль пугала.       И Зоро покривил бы сердцем, если бы сказал, что не был рад, когда Злюка наконец очнулся не в бессвязном бреду, а в своем уме. Зоро даже улыбнулся, когда сообщал эту новость Козетте. Вот только проснулся Злюка странным: отстраненным и холодным. В смысле, он всегда таким был, он же чертов презирающий всех принц Джермы, но в этот раз он был совсем иначе отстраненным. Словно больше не он сам прочеркивал черту между высокородным собой и любым разговаривающим с ним простаком, то есть Зоро. В этот раз черта будто легла сама, оплела, отделяя Злюку от остальных, заволокла его и без того задумчивые снежные глаза пеленой отчужденности. А еще Злюка молчал и смотрел на море, и от того, как он на него смотрел, у Зоро волосы на загривке мерзли. Иногда Зоро сам так смотрел на камень Завитушки.       Потому Зоро решился: нужно растормошить Злюку, выдернуть его обратно в реальность. Тем более с тех пор, как он зачастил в город, подменяя заболевшего Джерму для встречи кораблей, он на многое происходящее в городе посмотрел под новым углом. И увиденное ему не понравилось. — Утром я был в конюшне, — ответил ему пойманный наконец Злюка. В руках у него была небольшая острая лопатка, а брюки покрывал налет пыли. — Зачерта? — не понял Зоро, впрочем, сейчас это не было важно. Он ухватил Злюку за плечо. — Пошли, ты наконец выздоровел, и я думаю, пора мне проставиться за то, как ты рвал задницу, устраивая этот прием. Так что пошли, выпьем в таверне, я угощаю.       Злюка ожидаемо дернул плечом, пытаясь высвободиться из хватки. — Если я захочу выпить, как в таверне, я просто попрошу тебя харкнуть в мою кружку. Ты же знаешь, Джерме туда лучше не соваться. — Я буду с тобой! Вместе со мной они не посмеют. — Плюнут только в мою. — Я закажу себе две, а потом отдам одну тебе. Пойдем, сегодня у пристани сразу несколько пиратских легких клиперов, гогот в таверне слышен уже из центра города. Развеешься. — Да не хочу я бухать у всех под пристальными взглядами, «что эта Джерма себе позволяет», — Злюка сопротивлялся почти как до болезни, и это нравилось Зоро. — Вот поэтому ты и должен пойти! Я тут был в порту и увидел, что лавочники не торгуют с солдатами. Если им что-то нужно, то солдаты просят сходить в лавку Налу или Джек. В городе терпеть не могут Джерму. — Ты меня сейчас этим удивить решил? — скучающе вздохнул Злюка. — Нет, в смысле… да. В смысле, я же велел не обращаться с ними так. Я взял Смеха и пошел с ним в лавку. Торговец торговал с ним при мне, но отказался, когда я сделал вид, что ушел. Понимаешь, они же охраняют всю прибрежную линию. К нам сейчас всякий народ повалит, и буйный тоже. И солдаты будут рисковать собой ради всех, а горожане все еще плюют им в след. — Ну да, — безразлично сказал Злюка, хотя Зоро ожидал, что тот скажет что-то вроде «какое глубокое наблюдение, да ты даже трахаешься глубже, так что сравнительный анализ твоих мыслительных способностей и твоего члена вдохновляющ и неутешителен одновременно» или что-то еще злее. — Потому ты пойдешь со мной в таверну. И будешь пить с королем у всех на виду. Пусть не думают, что у них там клуб только для особенных. Пусть привыкают, что Джерма может ходить везде, как остальные горожане. Я бы взял Смеха, но ты же сечешь в политике. Ответишь им что-нибудь политическое, чтобы разрулить все без мордобоя. Пошли.       Зоро буквально тащил его, Санджи еле успел вырваться на секунду в комнату. Оттуда он вернулся замотанным в шарф и без острой лопатки. — Пойдем, — бесцветным голосом сказал он. — Из таверны лучше вид на море.       Они спускались по извилистой дороге от замка, и Санджи не отводил взгляда от моря внизу. Зоро шел рядом и наблюдал за странным отрешенным Злюкой. «Так ничего, мечник-сан, вы согласны, если он уплывет? — спросила Робин перед отплытием. Зоро пожал плечами и хмыкнул, каким бы ни был этот Винсмоук, страну он спас, потому заслужил ветер в паруса. «И вам совсем не будет одиноко, когда вы останетесь без него?» — все выпытывала Робин. Эта Робин и ее идеи, что Зоро и кок связаны во всех мирах, и что случается, что связь двоих из разных миров оказывается даже прочнее, чем связь двоих из одного и того же мира. Пока Зоро плавал на Ковчеге, он почти даже в это поверил, смотря на пары из его двойников и двойников кока. Но насчет себя… нет, он любил Завитушку до предела своего сердца, и всякий другой Санджи не займет в его сердце и половины места. Он просто не сможет любить кого-то сильнее Завитушки. Так что напрасно Робин пыталась пристроить Джерму ему под сердце, ее теория не работает. «Пусть плывет. Я жил тут один восемь лет. И буду жить так и дальше. Он был нужен только для того, чтобы починить тут все». Робин согласно кивнула и ушла, растворившись в портовой сутолоке. Никогда не знаешь, о чем думает эта женщина. — Чего бы ты хотел? — спросил Зоро, когда они вошли в город. — В смысле, ты же пахал ради этого приема, как заведенный. Что ты хочешь в награду, вроде как в дар от короля?       Злюка словно не слышал его, смотрел поверх домов на море. Он был сейчас куда менее живым, чем даже пока метался в убийственной горячке. Козетта попросила Зоро придержать Злюку, пока она сменит простыни на сухие, и колотящийся в жаре Злюка вдруг вцепился обеими руками в большой палец руки Зоро и прошептал: «Пока я касаюсь тебя, он не касается меня. Потому что твоя рука слишком живая. Ты прогоняешь его».       Злюка же сейчас молчал, словно игнорировал Зоро, и тот начал уже немного раздражаться, когда Злюка выдохнул: — Жить у моря. Я хочу переехать в амбар к солдатам. — Нет, — выпалил Зоро быстрее, чем успел подумать. А потом смутился, закашливаясь. — В смысле, не зимой. Ты же хуже Налы ходишь босой по камню, куда в один амбар двоих сумасшедших. Может, летом, тогда ты не подхватишь воспаление легких.       Злюка ничего не ответил на безапелляционный отказ, и это тоже Зоро не понравилось. Но вечер в шумной таверне должен был развеселить Злюку, он припомнил, как тот даже смеялся на танцах в честь помолвки Козетты. — Здесь сегодня музыка, потому что пиратов полно пришвартовалось, — с толикой гордости объявил Зоро, когда они подходили к таверне. И тут же прикусил язык, вспоминая об Анне. Злюка лишь еле заметно кивнул и первый переступил порог.       Все в таверне разом замолкли, увидев в дверном проеме всем в городе известного Джерму из дворца, и даже сам король Ророноа позади него мало чем подслащивал пилюлю.  — Добрый вечер, господа, — поклонился Злюка, смотря сквозь толпу. — Две кружки пряного эля, и побольше плевков в мою порцию.       Он решительно, держа идеальную осанку и не смотря ни на кого, что бесило местных выпивал еще больше, прошествовал к свободному столику.       Зоро хмуро оглядел набычившуюся толпу, сразу выцепляя взглядом вероятных заводил, которые после кружки-второй могут полезть задирать Злюку. — Чтобы никаких плевков, усек? — бросил он упреждающий взгляд к хозяину за стойкой. Тот часто закивал, поспешно доставая бокалы. — Нет, нет, нет, не наливай пиво! — вдруг из замолкнувшей толпы выступил высокий худой мужчина. По манере держаться Зоро понял, что тот не местный, а один из пиратов. — Я и чаять не смел, что смогу вот так запросто встретить Ророноа Зоро. Мы с моим товарищем семь морей проплыли ради встречи с ним, позвольте же нам угостить вас за свой счет! Хотя мой приятель и прибыл сюда, чтобы бросить вызов лучшему из известных мечников, это лишь дуэль навыков. Сердцем же мы полны восхищения! Выпивка за наш счет всем в этом баре, и четыре кружки лучшего, что есть в твоей таверне, за столик к Ророноа Зоро.       Зоро хмыкнул — если бы все назойливые дуэлянты проставлялись ему выпивкой, он бы убивал их гораздо реже. Он благосклонно кивнул, радуясь, что сэкономил даже пару монет, и двинул за столик. Надо же, он теперь король, а экономит, будто все еще на СанниГо и торчит Ведьме десяток тысяч белли.       Злюка задумчиво стоял у столика, подперев рукой подбородок. Со всех сторон его окружали бросавшие недовольные взгляды горожане, но он по-королевски высоко держал голову и смотрел поверх их голов на виднеющийся в окне кусочек моря.