Сломанные вещи🥀

      Злюка нервно схватил его за харамаки, не давая отпрянуть от кровати, напирал, смотря снизу вверх полными ужаса глазами. — Зоро, ты не должен говорить мне в будущем, что расстался со мной поэтому! — Что? — попытался вырваться Зоро. — Скажи, что влюбился в кого-то! Хотя нет, это тоже полное дерьмо… Скажи, что вынужден заключить династический брак! Хотя придется искать жену… О, скажи, что принял целибат и уходишь в монахи, это не обидно! Только придется волосы сбрить — налысо. — Да не хочу я бриться налысо! — взорвался вконец потерявший нить событий Зоро. — Почему? Они быстро отрастут… — взмолился Злюка и нервно начал грызть палец, все еще цепляясь за Зоро второй рукой. — Как мы вообще до монахов докатились?! — Зоро потер лицо рукой, пытаясь собраться с мыслями. Не получалось. — Не хочешь? — в отчаянии на всякий случай уточнил Злюка, он не слышал недоумения Зоро, был весь в своих мыслях. — Может, скажешь мне, что твоя родня против отношений со мной? — Какая такая моя родня?! Почему я должен всякое болтать?! — Необязательно так! — цеплялся Злюка. — Просто не говори мне, когда я очнусь от Ластика, что ты все узнал и расстаешься со мной поэтому. Я же сам себе и поклялся, что точно никому не позволю узнать, что я в темнице… — Санджи уронил голову, пальцы безнадежно отпустили харамаки Зоро, словно чувствовал, что не в силах более удержать его рядом. — Ичиджи сказал, что даже если я выберусь, я все равно останусь диковатым сумасшедшим, который годами ни с кем не общался и не способен… Даже если одеть меня в дорогие одежды, я буду стражниковой подсти… — он громко сглотнул, переводя дух. — Но только в дорогой одежде. И я решил, что не дам Ичиджи выиграть. Я никому не расскажу ничего, и если остальные не поймут, что происходило со мной там, значит, я справился. Значит, я как все, ничем не хуже их! И имею право быть среди остальных свободных людей! Я сам себе дал такое обещание молчать, и сам же все испортил, как идиот от радости, а ведь все наладилось! Не стоило мне пить вино…       Отпустившая харамаки рука опять принялась выдирать клок светлых волос, и Зоро на автомате перехватил Злюку за запястье. Он привык не позволять ему раниться, пока Злюка болел. Тот поднял на него полные отчаянья глаза.       «Вот дерьмо», — подумал Зоро, судя по выражению лица, это был худший день в жизни Злюки. — Если ты ничего не знал, значит, у меня все получилось, значит, ты думал, я как все, что я никогда не делал эти отвратительные вещи… Да, да, так и было, как иначе мы могли быть вместе, — закивал сам себе Злюка, согласный со своим бредом. — Я что угодно сделаю сейчас, Зоро, — кажется, Злюка впервые назвал его по имени с момента их нового знакомства. — Только не говори мне правды, когда я очнусь утром. Это… это разобьет мне сердце, и получается, я сам все испортил, сам себе все разрушил. Злюка дернулся было еще повыдирать волос, но Зоро держал крепко, силясь осмыслить происходящее и истеричную реакцию Злюки. — Что ты хочешь? Что я могу сделать? Что угодно, только пообещай не говорить, что знаешь все… У меня ничего нет, но я сделаю все, что скажешь! — умолял Злюка. — Сокровища… да, я знаю, в стене в темнице есть сокровища! — Они уже найдены. Конюх их перепрятал, — ляпнул Зоро и тут же прикусил язык, если бы Злюка еще раз поведал о сокровищах, это бы отвлекло его от волосовыдирания. — А-а-а, — бессильно застонал Злюка. — Я думал, если буду хранить эту тайну, буду последним, кто помнит, то когда-нибудь смогу спасти этими сокровищами чью-нибудь жизнь. Что тогда в этих бесконечных днях будет какой-то смысл… Но их перепрятали, я все равно не смог бы их найти. Может, я смогу достать левит? — с надеждой подался вперед Злюка. — Ведь его начали добывать в Северных горах? Я же тоже Винсмоук, я смогу спуститься в шахту. Если мы пойдем туда прямо сейчас, я буду работать до утра, и никому не придется уми… — Ты теперь хочешь в шахте всю ночь работать?! Как тебе эти идеи в голову приходят?! Так, стоп, у меня голова от тебя кругом, — Зоро с силой сжал запястье Злюки и сел на кровать напротив него, вынуждая встретиться с собой взглядом. Тот был в панике, и самое главное — ужасало его неизбежное расставание с Зоро. Значит, нужно просто убедить его в обратном, заметано. Зоро собрался с силами: уверить Джерму, что они пиздец какая нежная парочка — если бы знал, что Ластик доведет до такого, то еще бы сто раз крепко подумал, давать ли его Злюке. Хотя кого он обманывает? Тихий безумный Злюка смотрел такими внимательными обреченными глазами, что Зоро продержался бы лишь на пять минут дольше. — Почему ты решил, что утром я тебя брошу? — Но это же отвратительно. Потому что я позволил охраннику делать со мной отвратительные вещи, — Злюка больше не смотрел на него — уперся взглядом в свои колени и бубнил под нос. Зоро разжал хватку на запястьях, но отпускать не стал — рванет еще в окно, ходячая суицидальная бомба. — Охранники делали с тобой плохие вещи? — Злюка не стал ничего говорить, но очень выразительно хлюпнул носом. Внутри Зоро опять всколыхнулось пламя, но он заставил себя говорить спокойно и ласково, чтобы не спугнуть: — Но ты же Винсмоук, кто позволил обижать тебя? Злюка замотал головой, яростно отбиваясь то ли от мыслей, то ли от вопросов Зоро. — Нет, ничего плохого. Я сам так предложил, чтобы легче жилось. В темнице так скучно, вот я и предложил Плевку, чтобы он… Я сам все решил! Я сам, я же Винсмоук!       Зоро не мог на это смотреть, его сердце разрывалось даже не от жалости к Злюке. Его сердце царапало то, как отчаянно пытается Злюка вырвать и удержать хоть что-то, когда все, кажется, рассыпается на части прямо в руках. Защитить будущего себя от потери, оградить хотя бы немного своего достоинства, когда уродливая правда вырвалась на свободу.       Он неловко сграбастал Злюку, прижимая к себе, рука успокаивающе заскользила кругами по спине: от лопаток и ниже. Злюка беззвучно всхлипывал, стараясь держаться. Ему надо просто поспать, а потом еще раз поесть, он так долго болел, — ему не нужны все эти переживания. — Тссс… Ничего не случилось. С чего бы мне бросать тебя? Мне и в голову такое не приходило. Это ты меня напугал, — врать Злюке было отчего-то легко. Наверное, потому что соврать ему означало — спасти, а спасать людей не должно быть тяжело. — Я зол на охранников, почему ты раньше не сказал мне? Плевок, да? Если ты назовешь их, я убью их…       Ах да, Зоро же в другом мире. Те прошлые насильники остались в рассеченной на куски Джерме. Но в этом мире они не мучили Санджи, и кем же они стали? Руки Зоро вдруг резко сжались, судорожно прижимая Злюку к телу. Он сказал «Плевок». Это имя шептал Злюка там, на Северных горах, так он называл владельца горной фермы и отца Джек. Зоро вспомнил, как стоял грязный Злюка, весь забрызганный кровью этого Плевка, его взгляд блестел безумной горячкой. Его лицо в брызгах крови…       Плевок и в этом мире нашел, чем заняться. Зоро прижался носом к виску всхлипывающего Злюки. Казнил ли тот Плевка за Джек или за прошлое? Не имело уже никакого значения.       Как мелко дрожал, прижавшись к нему, Злюка, когда Зоро нашел его ночью больным в хижине на Северной горе. «Я думал, это Плевок». Даже мертвым он не отпускал душу Злюки.       Зоро так стиснул зубы, что заскрипела челюсть, стена перед глазами плясала. Ярость смешивалась с душевной болью в неожиданно иной коктейль, чем после смерти Завитушки. Те же ингредиенты: та же злость от бессилия что-то изменить, то же неистовство, но все меняло то, что Злюка жив. И если по мертвым можно скорбеть, что делать с теми, кто выбрался из ада обугленным, но живым? Зоро не знал. — Все хорошо. Я понял, о ком ты, он мертв. Он получил по заслугам. Он мертв, а ты жив и свободен. И я с тобой. Такого больше никогда не случится. И я рад, что ты смог выжить и дождаться, пока я смогу найти тебя. Спасибо, что выжил.       Зоро явно перестарался. Потому что после его попытки успокоить не привыкший ни к ласке, ни к поддержке Злюка вдруг закричал во весь голос и разразился совершенно неожиданными рыданиями. Привычный ему Злюка вообще не был мастер плакать и выражать эмоции. Он снисходительно кивал или иронично кривил уголок губ, чтобы высказать насмешку. И теперь, когда он громко рыдал навзрыд и всхлипывал, вцепившись в Зоро, тот решил, что случайно его сломал. — Эй, эй, ну что ты, я же сказал, что все хорошо… — Зоро погладил его по голове, пытаясь отлепить от себя и посмотреть в лицо. Но Злюка лишь еще упрямее уткнулся в него. — Они сказали, что я ошибка. Что я мерзну от холода, что я могу заболеть, на моей коже слишком легко оставить рану, а кости сломать. Что я не настоящий Винсмоук, — рыдал Злюка. — Но отец не мог убить меня. Меня же родила мама, а маму он любил. И он просто… избавился от проблемы, перестал считать меня живым, хотя я был жив. Охранники знали, они не будут наказаны, что бы ни сделали, если я жив. — О, Злюка, — только и приговаривал Зоро, укачивая его. Волосы Злюки по-прежнему пахли клубникой, и этот невинный аромат теперь звучал усмешкой по контрасту со всем, что тому пришлось пережить. — Разве можно меня простить, Зоро?! Я сам позволял это! Он давал мне есть, только если я позволю ему… позволю… — слова потонули во всхлипывании. — Я должен был платить за еду… Я так боялся умереть. Умереть и так больше никогда и не увидеть небо. Что море и небо того стоят. Я старался держаться до последнего, голод ведь не страшнее того, что он делает. Но в итоге я всегда сдавался, всегда сам позволял ему, потому что так боялся, что в этот раз умру. Он никогда не делал этого без согласия! Ему нравилось, что я сам дозволял делать с собой, лишь бы выжить. — Конечно, ты не виноват. Этот ублюдок шантажировал тебя едой. Но ты смог выжить, ты смог дождаться, — Зоро так уговаривал Злюку, что ему самому порой верилось в эту ложь. Что это он был тем, кто спас Злюку из всего этого ада, что он избавил его от Плевка. Но это была ложь, и Зоро кривился, прижимая к себе Злюку. Еще одна мерзкая правда была в том, что он был абсолютно бессилен перед тем, что случилось в другом мире годы назад. — Ты не понимаешь, Зоро. Тогда я подумал, что нет смысла страдать неделями. Я привык ничего не чувствовать, когда он делает это, просто думать о своем и смотреть в стену. И я позволял ему все чаще. В первый раз я терпел полмесяца, но потом… потом я стал думать уже к концу недели, что он сделает свое дело и уйдет, а мне оставит миску с едой. Я еще мог терпеть, я знал, что смогу выдержать еще пару дней, даже без сил, просто лежа на полу! Но я позволял ему делать это, пока еще даже не умирал! Мне нечем оправдаться! Я думал, что можно стерпеть что угодно, чтоб выжить. Чтобы выбраться на свободу. Но это не так, нельзя расстаться со своим прошлым, оно всегда будет с тобой.       «Просто думать о своем и смотреть в стену». Вспомнился темный трюм Ковчега, ленивое высокомерное: «Потрахаемся?» и откинутое одеяло, безучастный скучающий вид в процессе, но так было даже лучше, не отвлекало от мыслей о настоящем Завитушке. На корабле Зоро и не думал о том, что можно трахаться с Джермой, пока тот сам не предложил. Злюка ведь сам предложил, так ведь?!       И тут уже Зоро судорожно испуганно выдохнул, потому что сердце уже поняло все до того, как мысль приняла очертания. Злюка сбежал, отчаянно и глупо, ослепнув, но выкарабкавшись со дна трюма, где его трахал Зоро. И попался в капкан страшнее — без зрения, загнанный к скале мальчишками с камнями в холодном Норт-Блю, словно дикий кусачий зверь, которого берут на охоте измором. И принял предложение Зоро продолжать развлекать его в обмен на помощь и кров.       «Я ничего не знал! Он сам предложил секс!», — вопил внутри Зоро, и даже внутренний голос звучал неубедительно. Был ли у Злюки выбор, как выжить, там, на дне трюма. Пережил бы Злюка холодную ночь в новом мире, откажись он ехать с Зоро в замок. Конечно, нет. Он вырвался из ужаса темницы, но темница следовала за ним след в след даже в другом мире. А он хотел выжить, выкарабкаться, сколько бы стен на пути к свободе ни возводила перед ним жизнь.       Но почему их оказалось так много. — Ох, Злюка, ох, Злюка, — только и приговаривал Зоро, зажмурившись и яростно его баюкая. «Прости?» — звучит, как тупая усмешка. Он не знал нужных слов, кроме того, что «его любовник» ни за что его не оставит. Но Злюка не слышал и их, считая, что не заслуживает трепетного отношения после того, что он позволял стражникам сам.       И Зоро сделал то, что должно было лучше слов доказать Злюке, что его не покинут. Он с усилием отковырял от себя ревущего Злюку и поцеловал его прямо в губы, те были солеными от стекающих слез. Без жадности или желания обладать — с надеждой защитить хотя бы сейчас от горя. Злюка не перестал плакать, да и целоваться на второй раз в жизни лучше тоже не стал. Он продолжал всхлипывать с открытым ртом и хвататься за Зоро, пока тот его целовал. — Все хорошо, — иногда прерывался Зоро от поцелуев, потому что от плача Злюка никак не мог вдохнуть заложенным носом. Но тут же впечатывал следующий поцелуй, не давая Злюке снова рыдать или протестовать. — Спасибо, что выжил. — Снова поцелуй в раскрывшиеся для спора губы. — Я не знал, как трудно тебе пришлось. Я должен был прийти быстрее, — все лицо Злюки было соленое от слез и горячее. — Прости, прости. Спасибо.       Злюка все еще всхлипывал, но больше не рыдал. Воздуха на рыдания не хватало из-за поцелуев, и он только хлюпал носом, когда Зоро останавливался на пару секунд. Пока Злюка ревел белугой, Зоро больше боялся за сохранность его психики и укачивал и гладил его в испуге, не задумываясь о ситуации.       Но стоило Злюке поуспокоиться и лишь судорожно выдыхать после рыданий, теснясь к мечнику всем телом, как Зоро ощутил странное, по его мнению нездоровое возбуждение. Всхлипывающего Злюку хотелось целовать совсем не ради успокоения. А поскольку Зоро уже целовал его, желания шли дальше. Можно было снять рубашку или по крайней мере запустить под нее руки гладить обнаженную спину, медленно укладывая послушного (а в том, что он будет послушен, Зоро был уверен) Злюку на кровать. Можно было прошептать ему, что все хорошо, и что не нужно бояться, чувствуя, как мелко вздрагивает от волнения и испуга Злюка под его руками. Можно было… — Зоро, а тебе не противно? Делать это со мной, после того, как я позволял стражникам…       А, он все это, оказывается, уже делает. Зоро обнаружил себя нависшим над зареванным Злюкой. Тот смотрел с подушки с тревогой и одновременно с наивным доверием, что Зоро не сделает ему ничего плохого. Это Зоро-то «я сам избавлюсь от Джермы в трюме», это Зоро-то «заключим договор на год». Прямолинейный и простой Зоро, быть может, впервые в жизни ощутил, как сам себе противен.       Почему-то вспомнилось, как он сказал раздраженному Джерме после прошлого приема Ластика: «Я не ебу детей». А восемнадцатилетний Злюка и был наивным брошенным ребенком, который цеплялся за того, кто смог, по лживым уверениям, его полюбить. — С чего бы, глупости, — Зоро прикрыл глаза, выдохнул и коснулся аккуратно губами лба Злюки. Когда ты осознаешь ошибку, главное, что ты можешь — больше ее не повторять. Лоб под губами горел, словно начиналась лихорадка. Плохо. — Но нам не стоит этого делать.       Глаза Злюки тут же распахнулись, выражая отчаяние и горе, но он тут же поборол эти чувства, вновь торопливо хватаясь за кимоно Зоро. — Но почему? Ты же просто говоришь сейчас, что все хорошо, но это же не так? Утром после Ластика я все забуду, а ты бросишь меня? — Что?! Нет, балда, — Зоро еще раз поцеловал его в лоб. — Просто я-то тебя долго знаю, а ты со мной познакомился только сегодня. Не слишком ли быстро даже для такого торопыги, как ты? — Не слишком! — тараторил Злюка. — Я никогда не делал это с тем, кто бы любил меня. Мне так хочется узнать, каково это…       Зоро на секунду замер как раз в тот момент, когда касался губами лба Злюки. Ах, ну да, еще и поэтому. Потому что Ророноа Зоро не ебет детей, и потому что не оскотинился уж совсем, чтобы обмануть Ластиком и трахнуть Злюку, мечтающего о сексе с любимым человеком. — Да у тебя этого навалом уже пару лет! — постарался легкомысленно потрепать по волосам Злюку Зоро. — Давай лучше ты умоешься, а я перебинтую тебе ногу… — Хорошо, — покорно согласился Злюка, рука опять безвольно, словно теряя Зоро, отцепилась от него. Зоро посмотрел вниз на лежащего под ним Злюку, тот смотрел в сторону и кусал губы. Явно упрямо думая, что Зоро просто врет, что Злюка ему не противен после открывшегося, чтобы не иметь дело с истерикой, и точно его бросит следующим утром.       Какой же он упрямый малый! Сначала целуй его, сколько прикажет, а теперь еще и еби в доказательство честных намерений. — Слушай, но я знаю отличный способ снять напряжение, — Зоро все еще нависал над Злюкой, потом склонился губами к уху под клубничными прядями. Он провел рукой от груди по животу поверх рубашки, остановившись на слегка расстегнутых брюках. — Тебе понравится…       Пальцы скользнули под резинку трусов. — Нет! — вскрик был испуганный, обе руки Злюки моментально вцепились в руку Зоро, уже лежащую на лобке с мягкими волосами. — Что такое? Не ты ли думал, что мне неприятно тебя трогать? Я покажу, насколько мне это нравится, и помогу расслабиться. Ты явно напряжен, — замурылкал успокаивающе Зоро, немного раздраженный тем, что Злюка не пускает его руку дальше. Он пошевелил пальцами. — Нет, нет, не надо, — Зоро слегка отстранился, чтобы посмотреть в лицо зардевшегося Злюки. Тот из последних сил пытался вытащить из ширинки руку Зоро. — Что такое, почему? — нахмурился Зоро, вглядываясь в лицо Злюки. От пары приятных касаний от Зоро не убудет, а Злюке будет крепче спаться до утра, и они изгонят все его страхи. Зоро упрямо держал руку на месте. — Я… у меня… не очень это получается. — Что это? — тупо спросил Зоро. Злюка зарделся еще сильнее, но отпустил руку Зоро, признавая поражение. — Ну… трогать себя. — В смысле? Дрочка не получается? Как так? — Злюка был полон сюрпризов, как долбанный сундук, набитый бомбами и куропатками. — Ну… не выходит трогать себя, так чтобы… — Чтобы что? — Зоро не догонял.       Злюка покраснел до цвета жилетки Луффи и выпалил: — Чтобы он стоял! — и тут же схватил руками подушку, чтобы надернуть ее себе на лицо и не смотреть в глаза Зоро. — Э?       Зоро ощутил себя бредущим по минному полю без каски — куда ни наступи, точно рванет хуже прежнего. — Да глупости, я умею, дай покажу, — рука Зоро двинулась вниз до и вправду вяло лежащего в трусах члена. Злюка сжал ноги, как робкая девица в первую брачную ночь. — Н-н-не надо… Я пробовал, — залепетал он. — Я пробовал, я в книге прочел, что самоудовлетворение помогает бороться с одиночеством. И я попробовал, он даже встал. Но это было в камере, и там нет дверей, только решетки. И Плевок… он все видел. Он смеялся. Он сказал, что не видел в жизни ничего более жалкого… что если мне так хочется прикосновений, то он… и он зашел в камеру. Когда он ушел, я хотел попробовать еще раз, чтобы не было так обидно и так ужасно одиноко… но у меня больше не получилось так, чтобы он встал. Я боялся, что Плевок опять увидит, опять… Но ведь это необязательно для секса, правда? Это ведь не главное? Потому что ты всегда можешь меня… — с надеждой Злюка всматривался в лицо Зоро.       Зоро в это время был зол, что Злюка убил Плевка. Теперь он сам бы хотел его убить, но не так быстро — отрезал бы от него по куску, как он делал со своей семьей. — Я знаю, что когда стоит, это признак желания, — начал уверять Злюка. — Но ты не обращай внимания, если по нему не заметно, я очень хочу заняться с тобой…  — Ты сегодня заткнешься? — устало спросил Зоро, появившаяся на душе тяжесть неприятно сдавливала сердце. От неожиданности Злюка захлопнулся и уставился на него во все глаза. — Если говоришь, что я могу делать все, что пожелаю, — тут Злюка часто закивал, и Зоро хмыкнул: — Тогда не сопротивляйся. Когда он запустил руку в трусы до конца и обхватил вяло лежащий член, Злюка зажмурился от страха. Зоро умел довести себя до быстрой разрядки, потому сразу взялся за дело, удобно зажав Злюкин член в кулаке. Злюка отвернулся от нависшего сверху Зоро, крепко сжав веки и прикусив губу, словно стыдясь своего бессилия.       Выходила какая-то карательная дрочка. Зоро немного нагнулся к торчащему уху Злюки и ободряюще зашептал: — Я разве не говорил тебе, но мы часто это делаем в моей комнате в замке. У тебя там все отлично получается, — Злюка вздрогнул и распахнул глаза. Зоро усмехнулся, продолжая: — По нескольку раз за ночь. Мне нравится, как ты послушно позволяешь мне доставлять тебе удовольствие.       Член в руках Зоро как ни странно увеличился, стал ощущаться плотнее. Зоро удивленно хмыкнул, не ожидал, что все так просто, но продолжил: — Вот так, молодец, какой послушный. Я обожаю трогать тебя там, постоянно так делаю. Мне нравится, как ты стонешь. Потому не сдерживайся, — Злюкиному члену стало тесно в брюках, и Зоро высвободил его из белья и штанов, теперь двигая рукой быстрее. Правда Злюка не слушался, а отворачивался и тыкался носом в подушку, смущенно кусая ее за уголок. В уголках глаз у него проступили слезы от напряжения. — Обними меня за шею, — приказал Зоро, шепча прямо на ухо, и Злюка послушно обхватил его руками, тут же утыкаясь в плечо носом. — Молодец, вот так мне нравится. Теперь расслабься, тебе не нужно ничего делать, просто получай удовольствие.       Злюка едва слышно простонал ему в плечо, заставляя Зоро с силой сжать в кулак свободную руку — ногти впились в ладонь, но он не потерял контроля, вторая рука ласкала член Злюки уверенно и размеренно. Тот стал уже совсем твердым, Зоро ощутил влагу — на кончике выступили капли эакулянта. Злюка нервно заерзал ногами под Зоро, пугаясь непривычных томительных ощущений. — Не надо бояться, просто обнимай меня. Тебе же хорошо? Я сделаю еще лучше, — шептал Зоро на ухо уже ритмично охающему Злюке. — Вот так, так, молодец, такой послушный, у тебя отлично получается.       Зоро нашептывал успокаивающие слова, но в итоге не сдержался — коснулся губами нетронутой кожи за ухом, сам выдыхая горячечное, вырвавшееся против желания: — Да, да, умница, Злюка. Кончи мне в руку, давай, я хочу этого…       Зоро испугался, что Злюка снова заплакал, когда он резко вскрикнул, дергаясь под ним. Но руки Злюки сильнее обняли его шею, а тело выгнулось и тут же расслабилось, сразу стало размякшим и вялым. Зоро ощутил теплую жидкость в своей руке и почему-то расслабленно улыбнулся — неплохо, все у Злюки в порядке с этим делом, все можно поправить.       Он ощутил, что за короткую дрочку волосы на лбу Злюки стали влажными от пота, да и у него на спине кимоно липнет к лопаткам. Но он блаженно прикрыл глаза, не думая отпускать из капкана объятий Злюку, лишь ощущал, как тот пытается цепляться за его шею, но, обессилевший в один момент, все же расцепляет кольцо рук и роняет их на подушку рядом с головой. — Все хорошо? — прошептал он на то же ухо. Слабый кивок. — Чертовски люблю так делать, — нагло заявил Зоро, пусть думает, что у них это в порядке вещей в отношениях и не пугается. — Спасибо, что позволил мне.       Злюка булькнул что-то от смущения, и Зоро захотелось увидеть его. Он приподнялся на одной руке, довольно заглядывая в лицо — из носа у Злюки стекала большая капля крови. — Опять кровь. — Да? Прости, это от избытка ощущений… — засуетился Злюка, пытаясь вытереть ее ладонью, но Зоро вовремя поймал ее свободной рукой. — Лежи, я все уберу.       Зоро поднялся, чтобы взять с подноса одну из столовых салфеток и смочить ее в тазу со все еще теплой водой. Он склонился над удивленным Злюкой и сначала аккуратно вытер с лица кровь, потом коварно коснулся губами его носа и принялся протирать член и забрызганный живот Злюки, вместе со своей рукой.       Злюка так испугался, что даже не додумался протестовать. Просто лежал, открывая беззвучной рыбой рот, но не смея дернуться и смахнуть губы Зоро с кончика своего носа. Зоро видел его метания пойманной бабочки и только улыбался. — Ну вот, всегда бы был такой послушный, — закончил Зоро с чисткой и отстранился, ероша Злюке волосы. Тот выглядел все еще оглоушенным, смотрящим немного не сюда, но к счастью без его коронной отключки от мира. — Я никогда подобного не испытывал, — признался вдруг Злюка. — Зоро, а это нормально? Я почти не чувствую своего тела, оно словно парит. — Думаю, это оргазм. Ты как, не сильно испугался? — Зоро гладил светлые волосы, и глаза Злюки слипались сами собой. — Немного… но это же был ты, потому все хорошо, — пробормотал тот. — Зоро, а почему ты зовешь меня Злюка? Я же… — Знаю, знаю, ты Санджи. Но поверь мне, я же с тобой живу, иногда ты такой Злюка, — Зоро говорил баюкающее, надеясь, что утомленный беготней и наконец наевшийся Злюка сейчас счастливо заснет до утра. — Это неправильно, я никогда не хотел быть злым с близким мне человеком… я должен написать себе будущему записку, чтобы я был ласковым. Чтобы я вспомнил, как мечтал, что буду самым добрым с тобой…       Вот записок не надо! Зоро окинул комнату испуганным взглядом, ручку же он перепрятал? Мало ли что сообщит юный Злюка своей очнувшейся копии. — Я и без этого все знаю, не волнуйся. Ты только притворяешься злюкой, спи… — Зоро, а поче…му… — Злюка отрубился на середине фразы, уснул с приоткрытым ртом, так и не успев спросить. Зоро прибрал чуть влажные от пота волосы, разметавшиеся по подушке.       А потом с облегчением выпрямился, оглядел расхристанного Злюку в задранной рубашке и расстегнутых брюках и снял с соседней кровати покрывало, чтобы накрыть его потеплее, не тревожа. Накрыл колпаком недоеденный обед на подносе, взял перепачканную в крови и сперме салфетку и тихонько прокрался в маленькую туалетную комнату при номере. Такие были лишь в нескольких комнатах в таверне, потому те по праву считались «королевскими апартаментами».       Там он кинул в маленький рукомойник тряпку, быстро и нервно стянул с ягодиц вечно заедающие на молнии штаны, встал перед унитазом, уперся лбом в стену напротив и быстро и яростно сдрочил себе.       Ни о чем не думая, никого не представляя. Просто и механически, чтобы снять зудящее с самого начала напряжение в члене. Раз, два, три, четыре… даже до семи не успел досчитать, сперма закапала прямо в унитаз.       Так легче держать себя в узде, а то опять забудется и сделает что-то Злюке. А тот позволит: сейчас — потому что безумно рад быть рядом с Зоро и позволит сделать с собой даже любую мерзость, что угодно, или взрослому Злюке потом — потому что таков их договор и власть Зоро над ним. Ничего из этого Зоро не желает совершать, потому не позволит телу одолеть дух.       Зоро выпрямился, сполоснул руки, смыл холодной водой с салфетки сперму и кровь, повесил ее вдоль мойки.       А потом развернулся, снова уперся лбом о стену над унитазом, и сдрочил себе еще раз.       Облегчение опять пришло не полное.