Сломанные вещи🥀

      Доктор Тонцо с тоской отнял стетоскоп от грудной клетки тридцать первого по счету человека с идеальным здоровьем. Так он никогда не отработает долгий путь до родного острова, если все его больные — не больны. Нет, были среди солдат Джермы покалеченные, были — обморозившие и лишившиеся пальцев на ногах, но все их раны давно зажили. И с первого же пришедшего на осмотр солдата и до тридцать первого доктор Тонцо слышал стетоскопом работающие как часы, недостижимо идеальные для обычных людей, тела. Сердца работали мерно и без сбоев, легкие слушались чисто, словно прозрачный журчащий ручеек. У них даже зубы не болели. — Номер? — доктор взял чистый лист из стопки, ему отвели дорого обставленный удобный кабинет прямо около первого приемного зала королевского замка. В самом жарко растопленном зале ожидала, заранее стянув верх кителя, первая половина солдат Джермы, согнанная на массовый медосмотр. Вторая половина должна была явиться после обеда, чтобы порт не остался без охраны. — Сто четыре, — таким же, как у всех, голосом отрапортовал солдат. Пугающий мрачностью король Ророноа приказал им слушаться доктора и отвечать на его вопросы. Тонцо завел новую пустую карточку своего больного: «104 — здоров».       Хотя солдаты приходили по возрастающему порядковому номеру, этот был далеко не тридцать первым в армии. Во время схватки между новым королем Джермы и Винсмоуками полегло немало идеальных воинов, остальных Ророноа согнал в наказание жить в северных холодных пещерах. Сегодня на осмотр пришли возвращенцы из ссылки. И вот поглядите — ни одного больного с последствиями.       Зато теперь неудивительно, почему никто так и не явился к нему на прием, когда предводительница этого отряда идеальных госпожа Нала отвела его в новый дом по распоряжению короля. Кажется, это был дом бывшего главы города, и Нала сказала, что взамен приемного кабинета главы тут будет приемная доктора. Но никто не приходил. Нет, прискакала один раз светленькая девчушка с искусственной ногой невероятно искусной работы и притащила заболевшую тряпичную куклу — показать доктору.       Тонцо воспринял детские заботы серьезно и даже прослушал потрепанную куклу стетоскопом. С как можно более сосредоточенным лицом велел Джек, как представилась девочка, побольше с куклой гулять, если она ее любит, и не бросать на пол. Потому что забота тоже лечит.       Джек внимательно его выслушала и понимающе кивнула. — Я буду ее очень тепло одевать и никогда не оставлю одну, если ей грустно! Я буду о ней так заботиться, что она больше никогда не заболеет! — воодушевилась девчушка и убежала, не дав расспросить себя о чудесном протезе и о том, не болит ли ножка. Тонцо тогда грустно смотрел ей в след — его сын был примерно такого же возраста, и вот уже полгода они не виделись. А все проклятые пираты!       Те все еще содержались в большом сарае у пристани под постоянной охраной. Тонцо слышал их возню и даже выкрики, когда ходил мимо на ужин вместе с солдатами у большого костра в порту. Пираты рычали и пытались плеваться через щели. — Погоди же, если даже не мы, то наши братаны передадут весточку твоей женушке. Уж они на ней отыграются. Дай только нам дать знать на волю, мы даже из Импел Дауна свое обещание сдержим.       Он втягивал голову в плечи и спешил мимо, к огню, жалея лишь об одном: что все его тайные запасы неферла утонули вместе с кораблем, и он не может избавиться от пиратов.       Смертельное при малейшей передозировке лекарство он стал собирать в первом же порту после похищения в качестве корабельного врача. Покупал легальные дозы, чтобы не вызвать вопросов капитана, и складывал в лазаретную аптечку. Он точно знал, сколько доз нужно, чтобы избавиться от всей команды скопом, а потом скинуть их в открытое море. Тогда никто в мире не узнает, кто расправился с шайкой, и никто не придет мстить его жене и сыну.       Тоскующий и отчаявшийся, он собирал неферл и не думал, что станет с ним на корабле без рулевого, убей он всех матросов в открытом море. Он искренне ненавидел пиратов не только за то, что те угрожают его самым близким людям, но и за то, что они заставили его в мыслях растоптать мечту. Он стал врачом, потому что хотел спасать. Потому что хотел возвращать жизнь тем, кто практически ее потерял. А пираты заставили планировать убийство, втаптывая в вонючую жижу его идеалы. Но отказаться от плана ради идеалов он не мог — слишком любил свою семью и не мог оставить над ними висящей угрозой этих ублюдков.       Неферла было еще так мало, только на человек пятнадцать, когда корабль затрещал, а в запертом лазарете, где тосковал невольник-доктор не образовался новый выход — в ледяную воду. И он упал в нее, теряя все крохи его страшного плана.       И теперь остатки ублюдков, что расписывали, как будут издеваться и уродовать его жену, если Тонцо хоть кого-то плохо вылечит из команды, улюлюкали из дыр, что обязательно до нее доберутся. Он поинтересовался у Налы, что будет с пиратами. — Если король Ророноа сразу их не убил, то и не станет. Он не любит убивать просто так. Значит, отдадим Дозору, нужно только корабль с трюмом побольше для заключенных дождаться.       Ответ не устроил и даже довел Тонцо до паники. Если те получат не свободу, но хотя бы возможность передать весточку, написать письмо, его семье конец! Он должен избавиться от них сам, найти другой яд, втереться в доверие и отравить арестантские похлебки. Убить пиратов стало его навязчивой идеей, только так его семья будет свободной. До этого он не может вернуться.       И вот теперь ему выпал шанс поговорить о судьбах пиратов с королем Ророноа. Потому что общий медосмотр король приказал провести мало того что внезапно, так еще и именно в душно натопленном замке, наверное, чтобы пациенты не мерзли. Хотя и «пациентами» этих идеальных людей не назвать… — Имя? — скучающе уточнил он у тридцать первого безупречного человека. Имена солдатам были не положены, он узнал, что Джек подарила по прозвищу каждому. И если те на них отзывались, значит — подарок был ценным. — Красавчик.       Тонцо даже удивленно приподнял уставший взгляд над бумагами. Впрочем, парень ничем не отличался от сотен остальных, повезло же с именем. Девственно чистая история болезни Красавчика номер сто четыре отправилась в кипу к Пежику, Вечеринке, совершенно пятипалому Трем пальцам и другим плодам фантазии пятилетней девочки. — Следующий, — устало крикнул в дверь Тонцо и махнул Красавчику — свободен. Солдат безупречно выполнил команду кругом и покинул помещение.       Тонцо задумчиво смотрел на свои руки. Если он попросит короля Ророноа казнить пиратов — будет ли это все еще считаться убийством его руками? — Номер? — на автомате спросил Тонцо очередного солдата, тут же берясь за ручку. На посетителя он особо не смотрел, все равно все одинаковые, это немного сводит с ума. — Тридцать два.       Тонцо технично махнул пальцем — встать сюда, надел стетоскоп и приложил акустическую головку к голому торсу. Сначала он подумал, что ему в ухо что-то попало, потому снял стетоскоп и прочистил уши. Приложил снова — опять этот шум. Он даже присвистнул, от осознания, сколько совершенных вещей он сегодня смог испытать.       Сначала целая армия солдат с идеальным здоровьем, а теперь он слушает самые отвратительно звучащие легкие, что вообще могут находиться в гипотетически живом человеке. Гипотетически. С таким вообще живут? Легкие хрипели, булькали и черт знает что еще делали. В какой-то момент Тонцо даже послышался металлический лязг, и он потрясенно поднял взгляд.       Владелец худших легких в медицинской истории не был похож на прошлых идеальных суперсолдат. Гораздо ниже, не такой возмутительно широкий в плечах и весьма тощий, с нездоровым румянцем на щеках, он, однако обладал такими же светлыми волосами, а самое важное — татуировками Джермы, даже еще более заметными и яркими, чем у остальных солдат. У тех маленькая шестерка находилась на груди чуть выше сердца. У этого размашистая цифра выглядывала из расстегнутой рубашки на половину груди.       Тридцать второй был явно не из одного с ними инкубатора для клонов. — Поднимите руки, — профессионально собрался Тонцо. — Дышите.       Он послушал, как тяжело хлюпают легкие тридцать второго еще и со спины, приложил пальцы к шее, где тоже виднелась татуировка, гласившая: собственность прошлого короля Джермы. Тридцать второй послушно исполнял его приказы. Тонцо оттянул тому веки, заставил высунуть язык и прицокнул на распухшее горло, тридцать второму в постели бы лежать, а не в очереди на медосмотр толкаться. — Безобразие, кто только допустил такое отношение к солдату! — фыркнул он. Этот парень вдруг подарил ему надежду — что он не будет бесполезен здесь, окруженный идеальными здоровыми великанами, и что сможет делать то, что всегда мечтал — отнимать людей у смерти. — Эй, у вас есть аптечный склад? Что насчет пустынных солей? Или ты думаешь в таком холоде и сырости твои легкие сами просохнут?       Надо признать, как доктор он становился просто невыносим. — Кто у вас главный? Госпожа Нала? Позови ее или Смеха, я не могу отправить тебя обратно брать наряды. Тебе нужна срочная госпитализация. Солдат поморщился. Тонцо даже не сразу понял, что не так, просто это движение было таким необычным. А потом осознал — солдаты Джермы не морщатся в ответ на приказы. — Доктор, а может — пара микстур? — нагло спросил солдат номер тридцать два. — Вы напишете в истории болезни, что мне уже стабильно лучше, я посодействую вам. Слышал, вы должны отработать вашу отправку на родной остров? Думаете, что с этими молодчиками вы быстро принесете стране пользу? Мои братцы даже от старости на вашем веку умирать не начнут, не то что болеть.       Доктор Тонцо пораженно наблюдал за солдатом Тридцать два, впервые на острове клонированный экземпляр перечил кому-то, мало того — торговался и пытался мухлевать. Правда, он совсем не знал, что как доктор Тонцо просто невыносим. — Почему же не скоро. Например, если я распишу весь ваш анамнез и проведу полный курс лечения, вы один принесете мне дорогу назад в каюте класса люкс, — усмехнулся Тонцо, складывая руки на груди. Терпеть не мог пациентов, увиливающих от его лечения — он тут жизни спасает или что?       Тридцать второй закатил глаза, цинично хмыкнув, Тонцо не верилось, что солдат Джермы на такое способен.  — Взятка — быстрый и безопасный способ. А если остаться надолго в Джерме, мало ли что может случиться, — промурлыкал тот солдат. Тонцо поверить не мог: солдатам приказали его слушаться, а этот вообще завуалировано угрожает?!       Тонцо нервно постучал по столу с бумагами, обдумывая ситуацию. Этот солдат непростой, быть может — разведывательные войска? Слишком уж сложно скроен. Быть может, это его шанс. — Вообще-то у меня есть проблема, которую я хотел бы решить.       Через пятнадцать минут Санджи вышел с осмотра доктора и чуть не уперся лицом в ждущего за дверью Зоро. — Что так долго? Всех остальных он осматривал быстро. Я поговорю с ним… — Нет, нет, нет, — уцепил Санджи его за локоть и увлек с собой в глубь коридора, подальше от остальных пациентов. Там он быстро изложил Зоро проблему с шантажом семьей и пиратами, которых нельзя выпускать и давать им шанс связаться с другими островами. — Придется их казнить, — резюмировал Санджи. Договор с доктором был прост: тот ставит ему легкую степень заболевания, не прописывает постельного режима и не раскрывает королю всех деталей болезни, если Санджи решит проблему. — Зачерта? Они уже побеждены. Зачем их убивать, помариновав в сарае. Если бы в схватке… — скривился Зоро. Он порубил без всякой жалости немало пиратов той ночью, когда Злюка был под Ластиком. Но, во-первых, те хотели отрубить Злюке руки и похитить его! И во-вторых, Злюка этого не помнил, потому можно особо не признаваться. — Затем, что живыми они всегда останутся опасны для семьи нашего доктора, — прошептал Санджи, придерживая рубашку обеими руками, чтобы Зоро не видел его татуировку. Пройти медосмотр в куче других солдат на общем основании — было его идеей. Он прекрасно понимал, что не ровня идеальным молодчикам из армии, однако вызвать доктора к одной Джерме, возлежащей в королевской спальне, было еще подозрительнее. Так что чтобы казаться не слишком исключительным и затеряться в толпе, толпу пришлось притащить в замок, откуда Зоро его без осмотра врача все равно не выпустит. Но вот часто встречаться с доктором Санджи позволить себе не мог — слишком высок шанс навести на себя подозрения. Для этого и требовалось заключение о легком протекании болезни.  — Рано или поздно Дозор выпустит их, они сбегут или наймут других пиратов ради мести, — привел довод Санджи. — Ты предлагаешь искромсать их из-за того, что они еще только могут сделать?! Ты реально кровожадный ублюдок, — прошипел, немного заводясь, Зоро. Сразу вспомнилось огромное поле боя, усыпанное обессилевшими раненными. И как Джерма в черном костюме, но с родными светлыми волосами методично вырезал одного за другим. Убийство уже побежденного… Зоро передернуло, и он впервые с болезни со злостью глянул на Злюку, ставшего Третьим Принцем и убившего в себе то, что смог он пронести через годы в темнице. — Мне плевать, как ты меня называешь, — фыркнул Санджи. — Мы должны избавиться от пиратов. — Нет. Я не буду убивать пленных. Можешь оставить их в тюрьме у нас, если не доверяешь Дозору. — Тогда они будут общаться с людьми и передадут послание о мести! — зашипел Санджи. — Я принесла Шипучку! — сказала вдруг Козетта, и Зоро с Санджи даже дернулись от неожиданности. Оказывается, они чуть лбами с друг дружкой не сталкивались, как яростно шептали друг на друга. Козетта стояла совсем близко и наверняка слышала их спор. — Погоди, — властно остановил ее Зоро. — Пусть еще доктор скажет, что там с болячками у этого любителя казнить пленных и сдавшихся. — У меня отменное здоровье, Зоро. Я ведь пью кровь убитых мной невинных людей, — прорычал ему прямо в лицо Санджи, и теперь не только щеки, но и шея его покрылась белыми пятнами на пунцовом румянце, признак перенапряжения и жара. — Ведь я — ебаная Джерма. — Тебе запрещено покидать замок до выздоровления, — рыкнул, уже отвернувшись, Зоро. Предохраняясь от «случайной» смерти всех пленников среди ночи. Санджи легкомысленно пожал плечами: он же не такой тупой — устранять их своими руками. — Хммм, — задумчиво только и протянула Козетта, осматривая их поочередно.       Ебучий докторишка сдал его тут же, как только злой и мрачный Зоро ввалился в королевский рабочий кабинет, где проводился медосмотр. Стоило Зоро сказать, что пираты уже были один раз побеждены в схватке, теперь их сдадут дозору, как подлый докторишка сунул Зоро под нос мелко исписанный листок.       Зоро ничего не понял, но Санджи-то видел: курс лечения вперед на несколько месяцев. — И реабилитации каждые полгода. Поражение легких настолько сильное, что мне удивительно, как он до сих пор жив. Я бы не дал ему более полугода с таким состоянием, — тараторил докторишка внимательно слушающему Зоро.       Санджи медленно закипал: сделка, значит, лживый ты ублюдок. Ты просто хотел избавиться от пиратов, а потом бы все равно сдал его болезнь Зоро. Чертов фанатичный лечила похерил его планы больше не показываться чужаку. — Дыхание над разогретыми солями, я напишу список. Это просушит легкие. — Он не умрет? — с волнением спросил Зоро, и на секунду строгие черты доктора разгладились. Он успел уловить, что в городе все презирали Джерму, и Тонцо немного боялся, что состояние этого солдата так запущено потому, что всех умерших и слабых солдат Джермы просто скидывают в ямы на другом конце острова. Но, в отличие от горожан, король Ророноа заботился обо всех одинаково.       Солдат продолжал буравить его яростным взглядом с другого конца комнаты. Тонцо только что нажил себе врага, но что поделаешь, когда дело касалось лечения людей, в него будто демон вселялся. — Я бы порекомендовал раз в полгода проводить две недели на тропических островах, это было бы лучшей профилактикой. Однако госпожа Нала отметила, что солдатам Джермы запрещено не только покидать остров, но даже ступать на борт судна с поднятыми парусами. Потому я составлю курс лечения, который смог бы восполнить… — Так он и сейчас болен? — тупо уточнил Зоро. — Весьма серьезно.       Король Зоро перевел взгляд на злючего Джерму в другом конце комнаты и очень внятно произнес: — Врун, — но прозвучало это матерно.       Солдат Джермы разочарованно цыкнул. — Я вообще приходить не хотел. — Я вообще не спрашивал, хочешь или нет. — Мы можем перейти уже к реальным проблемам? К Шипучке? — нагло сменил тему солдат. — Доктор, следующий пациент — особый!       «Да куда уж особеннее», — подумалось Тонцо. — Это самый важный для короля Зоро пациент. Потому лечить его вы должны с особым старанием и рвением! — Ваша…. Хмхмх… супруга? — неуверенно спросил Тонцо у мрачного короля, тот играл желваками и откровенно его пугал.       Король невнятно фыркнул, а вот солдат Тридцать два хехекнул: — Лучше! Гораздо лучше. Козетта, прошу вас.       В комнату вошла красивая спокойная женщина с большой корзиной. Она совершенно игнорировала напряженную атмосферу между королем и его подчиненным. С легкой улыбкой она водрузила корзину на стол с бумагами. Изнутри раздалось недовольное шипение. — Лучший королевский кот, — гордо провозгласил Тридцать второй солдат. — Это, блять, единственный кот в замке, — фыркнул король. — И где я не прав? — Я не лечу котов, — покачал головой Тонцо. — О, нет, дорогой доктор, — Тридцать второй солдат плавно качнулся, опираясь на стол, и склонился чрез него над корзиной прямо к лицу Тонцо. И он проворковал так ласково, что кровь в жилах холодела. — Конечно же лечите. И помните, что это любимый кот короля Ророноа.       Солдат запустил в корзину руку, ловко извлекая на свет недовольную кошку пятнистой расцветки, та шипела на весь свет и зыркала злыми глазами. — Она повредила лапу, и та неверно срослась, к вашим услугам библиотека Джермы по анатомии…       Тонцо сразу распознал первые признаки горячечного обморока у этого солдата. Потому предугадал и кинулся на помощь первым, но не успел. Стоявший в дальнем конце комнаты мрачный король оказался рядом первым, перехватывая теряющего сознание солдата под грудь. Руки солдата ослабли, выпуская кошку. Та оказалась на столе прямо рядом с Тонцо, так легкомысленно кинувшимся помогать, и тут же вцепилась ему в халат, цепко полезла выше, метила в глаза.       Доктор закрутился волчком, пытаясь скинуть с халата дикое животное, неловко ударился о женщину, что принесла корзину. Они повалились на пол, кошка взгромоздилась наверх, целясь теперь в яремную вену. Король Зоро уже стоял с бессознательно шепчущим что-то Тридцать вторым на руках и сурово приказал: — Берите все лекарства. Козетта, отведи его в спальни. Шипучку не пораньте.       Тонцо вдруг понял, что пытаясь отбиться от злой кошки на спине, уперся ладонью удивленной женщине под ним в мягкую левую грудь. Смутился, отпрянул, покраснел, он не терпел неподобающего обращения с женщинами, а теперь невольно сам проявил грубость. — Ох, премного извиняюсь, ай! — кошка драла его со спины. Вот сейчас он прописал бы ей усыпление в качестве лечения.       Король Ророноа вышел с Тридцать вторым на руках. — Нет, он не должен знать. Он не должен узнать, иначе все в опасности… — бредил солдат, но Тонцо было некогда разбираться.        Король на секунду открыл дверь, за которой стояло тридцать здоровых крепких молодцев с оголенными торсами. Кошка хотела воспользоваться моментом и юркнуть в проем и отвлеклась от разрывания доктора на куски, спрыгнув на пол. И упала, неловко заваливаясь вбок. Она явно переоценила свою прыть и не успевала в щель. И потому перевела злой разочарованный взгляд обратно на доктора Тонцо. Он должен был поплатиться, что она не успела за своим человеком! — Шипучка, все хорошо, — протянула к ней руку все еще неприлично лежащая под доктором женщина. Кошка задумалась и доверчиво понюхала ее пальцы, отменяя план атаки. — Господи, что… почему… я всего лишь хотел провести медосмотр, — перевел дух наконец доктор Тонцо. — А мне угрожают, подкупают, суют лечить котов. — Санджи бы сказал: «Видишь, король Зоро — это и есть политика. Грязная штука», — спокойно улыбнулась женщина. Она вообще была очень спокойная, даже упав на пол и лежа в комнате наедине под незнакомым мужчиной. Это она ободряюще улыбнулась доктору, когда тот принялся вставать, неловко извиняясь. — Пойдемте, доктор, я помогу вам донести лекарства. Их потребуется много. А по дороге вы расскажете мне свою историю.