Сломанные вещи🥀

      Санджи успел проскочить мимо Козетты и теперь прятался в своей комнате. Окно в ней было теперь слишком большое, слишком светлое, и единственное место в комнате, откуда его не было видно — это если сесть на пол под ним. И он сидел на полу, прижимая колени к груди, под широким окном, и смотрел в самый серый угол комнаты.       «Не смотри так на меня, — кашляюще засмеялась Тьма. — Ты с самого начала этой авантюры знал, что Зоро слишком яркий и сияющий для тебя. Вспомни его в путешествии. Единственное место, где вы пересекаетесь, — когда он окунается в свою Тьму. Как в первый раз на дне трюма Ковчега».       Санджи уткнулся носом в колени, в нем больше не было запала говорить Тьме дерзости. Она была права, во всем права. Санджи сам сделал выбор притвориться в темноте Завитушкой, и должен расплачиваться за последующее разочарование Зоро тоже он.       «Что ты так грустишь, хочешь, приголублю?» — прошептала Тьма голосом Франа. Санджи зажмурил изо всех сил глаза и зажал уши. Почему он такой трус и такой дурак? Почему он не позволил Франу больше, не позволил все, пусть тот бы и потерял интерес к нему. Фран не знал никакого Завитушку и хотел этого, встретил Санджи, не подозревая даже, что ему досталась бракованная копия.       «Эй, ну ты и жадина, Снежная королева, — Санджи буквально ощутил холодную руку Франа на своем плече и вжался в колени сильнее. Тьма совсем распоясалась, потому что Фран, на которого он не осмеливался поднять глаз, склонился к самому уху и прошептал холодным шепотом: — Думаешь, я не знаю, что ты открыл корзину Шипучки специально?». Санджи завыл, как волк, захлебываясь в рыданиях. Ошибка, ошибка, он сам, и все, что он творит.       Неудивительно, что пришедший таки сам к обеду недовольный доктор Тонцо нашел его в жаре на полу. Но Зоро звать не стал, сам помог улечься на кровать и приготовил микстуру. Воспаления от переохлаждения не началось, потому доктор с удивлением гасил в больном симптомы лихорадки и волновался о причинах неизведанной болезни. В конце концов, он сошелся на нервном истощении и просто выписал больше снотворного.       Тонцо был недалек от истины, правда, истощение сменилось на следующий день апатией и полным нежеланием покидать постель. Санджи сказывался больным, лишь бы не натолкнуться на кухне или в порту на Зоро. Одновременно испытывал жгучее чувство вины перед Зоро — тот спас его, бросив вызов сильнейшей семье Нового мира, а Санджи предал его ночью и избегает днем.       Но регулярно прикидывался спящим, когда Зоро заходил его проведать. Зоро стоял с минуту у кровати, наблюдая за поддельным сном, клал руку на лоб, чтобы проверить температуру, и уходил. И касание еще долго горело на лбу пялящегося с яростным отчаянием в потолок Санджи. Он не понимал, что происходит с его чувствами, потому только шипел через сжатые зубы от тоски и отчаянья.       Приходила хромая Шипучка и трогала его за лицо лапкой. Смех еще готовил для нее детали по чертежам, и Санджи шептал ей в темечко между ушей, что скоро все будет хорошо, она будет как прежде превосходным охотником. Притихшие было с появлением окна кошмары вернулись с новой силой. — О, ваша температура опять пятьдесят шесть градусов, — сказал на четвертый день доктор Тонцо. — И этот тонкий аромат настоя хвощовки от градусника. Думаю, я готов поставить диагноз, Санджи. Вы — симулянт.       Санджи лежал, натянув со страдальческим видом одеяло по горло, и пытался убедить доктора Тонцо, что он не просто болен, но болен заразно, чтобы даже совсем редкие визиты Зоро прекратились. — Пятьдесят шесть — моя нормальная больная температура, — пробубнил он, отвернувшись от ироничного взгляда доктора Тонцо. — Моему сыну восемь лет, — как бы невзначай обронил доктор. — Я надеюсь, вы не ели сосульки, чтобы специально заболеть и не учиться? — На карнизе нет сосулек, — признался Санджи. — Я раскрыл ваши ухищрения с отмачиванием градусника в горячей хвощовке еще в первый день, Санджи. Но я решил, что могу дать вам пару дней, если таким странным способом вы просите о времени, — доктор Тонцо говорил, с любопытством рассматривая дорогие вещи в комнате, оставшиеся еще от Ичиджи. Этот солдат Джермы жил в неподдельной роскоши во дворце. — Но больше не могу. Мое место на этом острове зависит от того, насколько хорошо я лечу в первую очередь вас. И я не знаю, что сделает со мной король Зоро, если я позволю вам «так тяжело болеть, что совсем не просыпаться» еще пару дней. — Тц, — фыркнул Санджи. Тонцо такой трус. — Да, — согласно кивнул Тонцо его мыслям. — Я боюсь Ророноа Зоро больше, чем вас. В конце концов все солдаты Джермы подчиняются ему. И он желает, чтобы вы как можно скорее выздоровели. О чем я и объявлю сегодня после осмотра. Воля короля — закон. Задирайте рубашку, — Тонцо достал стетоскоп. — Не надо никакого осмотра, я все понял, — буркнул Санджи. Тонцо покачал головой: тридцать второй почему-то терпеть не мог физические осмотры. — Можете сказать королю Ророноа, что я полностью здоров.       Дальнейшее притворство вызывало подозрения, потому Санджи пришлось выбраться из своего кокона обратно и неминуемо встретиться с Зоро. Тем более в нагрудном кармане пиджака все еще комкалась его бандана, которую Смузи швырнула в Санджи уже в его новой темнице на корабле: «На память о старом хозяине», — фыркнула она. Но Санджи почему-то взял бандану и даже сохранил и пронес через все события.       На улице неожиданно за четыре дня весна переборола зиму, и лед спешно стаивал с каменных мостовых города. Санджи направился в порт: проверить, не осталось ли явных улик от утопленного корабля, проведать, как справляется Нала. Он непростительно мало принимал участие в жизни солдат из-за болезней, и теперь его мучила совесть.       Но, завидев Зоро опять на мостках в порту неподалеку от сарая, он сбился с шага, неуверенно запуская руки в карманы и пряча лицо в шарф. Зоро болтал с каким-то веселым пиратом, и, судя по всему, был немного смущен. Санджи юркнул в конюшню через заднюю дверь и пробрался мимо дышащих горячим паром лошадей до второго входа из порта. Отсюда он легко мог разобрать низкий голос Зоро. — Эй, пират, мне это… надо потрахаться, — простецки, как все, что он делал, буркнул Зоро. Санджи замер в своей темной норе, только сердце застучалось почему-то громче обычного. — Есть у вас на корабле желающие?       Пират в засаленной жилетке заулыбался, обнажая золотой зуб. — За пару золотых есть умельцы. Да вы не переживайте, у нас хороший корабельный доктор, никакой болячки не подцепите.       Зоро сопел, что-то обдумывая, а Санджи в сарае уже не смотрел на него, но не в силах был перестать слушать. Зоро готов трахаться с другими, с кем угодно, вот насколько ему стало лучше. Единственная его ошибка — сделать это с ебаной Джермой. Все, что Санджи мог — прислониться спиной к стене и уставиться в привычную, оберегающую тьму. Наверху в этом сарае они прятали с Франом Шипучку. — Умельцы? Их несколько, в смысле? — выдавил наконец Зоро, смятенный. Он, конечно, поставил себе целью переключиться и избавиться от навязчивых мыслей о ночи в таверне обязательно до выздоровления Злюки, но не ожидал, что возможность и правда найдется так быстро — уже сегодня. — Конечно, вы бы с кем желали — с девушкой или парнем? На выбор! — голос у пирата в сальной одежде был елейный, услужливый. Как у распорядителя Джермы, когда тот пресмыкался перед Винсмоуками. Санджи подташнивало. — Девку… — протянул задумчиво Зоро. И тут же перебил сам себя: — Не, не, наверное мужика будет лучше.       Санджи сполз по стене вниз, опять сбиваясь в комок, как в своей комнате. Зачем он вообще согласился выйти из комнаты, ведь он знал — здесь будет Зоро, живущий дальше своей жизнью. И это ведь правильно для Зоро — наконец избавиться от сковывающей все боли и двигаться дальше. Кто же знал, что Санджи будет ощущать свою мелочность и ничтожность, когда не сможет радоваться, сколь незначительной оказалась для психики Зоро его ночная ошибка в таверне. — Прошу за мной. Монеты у вас с собой? Пираты перебиваются разными заработками, этот будет не лишним, — судя по грузным шагам, Зоро последовал за лебезящим пиратом по мосткам, а потом поднялся по трапу на корабль в порту.       Мимо сарая пробежала Джек, и ее смех был светлый и чистый, и Санджи в ужасе отполз от входа в дальнее пустующее стойло. Подальше от светлого неба, звонкого смеха, в привычную тьму, где нет слишком яркого Зоро.       Что он делает сейчас там на корабле? Трахается с кем-то неизвестным, гладит его спину так же, позволяет держаться за свои плечи? Смотрит на него при дневном свете? Чем отличается секс с Зоро, которому больше не нужна никакая замена, чтобы получать в постели удовольствие? И почему это так мучительно невыносимо?       Санджи постарался сжать мир в точку, быть только в сумрачном сарае, среди всхрапов лошадей, где пахло сеном и пылью. И где Фран его поцеловал. Он мог выбрать любого, но пожелал именно Санджи. Потому плевать, что там делает Зоро, у Санджи своя история! Свой секс… «Хочешь касаний?»       Рука коснулась макушки, Санджи в ужасе не поднимал головы. Он знал, что такими холодными руками из тьмы его касается только Плевок. Тьма сделала ему подарок, и через него снова вернулась полноправной хозяйкой в жизнь Санджи.       Зоро же следовал за противным пиратом в большом раздражении. Ночь в таверне только подтвердила, что его тянет выебать Злюку, а не просто кого угодно. Но Злюка больше никогда не будет ничьей куклой для ебли, потому Зоро велел себе избавиться от навязчивых воспоминаний, как всхлипывает Злюка, уткнувшись носом ему в плечо, а спина вздрагивает под руками Зоро. Они слишком провоцировали Зоро зайти ночью в комнату по соседству, где разметался в горячечном сне Злюка.       Эти воспоминания надо было затереть, выбить, потому что Зоро не должен был принуждать Злюку, даже если тот убеждает, что ему плевать. Что успела сделать Джерма с Третьим Принцем, если даже пройдя через ад в темнице, он смог сохранить робкую мечту, а вот освобождение заставило нарастить броню циничного интригана? Но Зоро знает, он ловил в улыбке, с какой Злюка смотрит на Козетту с Матиасом, в касании к Шипучке и долгих взглядах в окно осколки того юного Злюки, с которым он больше никогда не встретится. И он не мог позволить грязным желаниям коснуться того Злюки. — Сюда, — пират отворил спуск в самый нижний трюм корабля, в такой они бросили связанного Джерму, которого за каким-то чертом Зоро все же приволок на Ковчег. Зоро нахмурился, но на поясе висели катаны, не идиот же этот пират нападать на него. Потому шагнул вниз в темноту. — Левая дверь! Он ученый у нас, не кусается! — странно крикнул ему сверху пират, когда Зоро оказался на нижней площадке. Сдерживая спазмы отвращения в животе, Зоро толкнул дверь — ему нужен хороший трах, чтобы даже ненароком не тронуть Злюку.       Первое, что он увидел — рука, прикрывающая лицо то ли от узкой полоски света, то ли от удара сверху. Человек со светлыми волосами лежал на боку на полу, напряженно выжидая, каким окажется гость. Зоро скривился и шагнул вперед, человек дернулся, прижимая к себе ногу, и зазвенела цепь.       И тут в голове у Зоро словно произошла вспышка. Прикованный, почти голый парень, забито прикрывающий себя рукой от привычных ударов, цепь на ноге содрала кожу, он то ли пытался выдернуть ногу, то ли его волочили за эту цепь сюда. И затравленный взгляд из-под спутанных светлых волос.       Пленник молчал, следя напряженно за каждым движением рук Зоро. Сжался еще сильнее, увидев, как рука легла на катану. — Двое? — попытался крикнуть он наверх, но горло сдавило от ярости. Он прокашлялся, наблюдая, как вздрагивает от страха каждый раз пленник. И спросил уже его: — Говорят, тут еще и девка есть?       От этих слов посаженный на цепь пленник вскинул на Зоро полный бунта взгляд, на секунду забывая, кто он теперь — пиратская шлюха, которую сдают в аренду в портах. С секунду на его лице сменялись эмоции, а потом он с усмешкой кивнул в сторону: — Можно пройти сквозь смежную дверь.       Зоро презрительно поморщился, пленник отдал девушку очередному пирату на потеху, чтобы избавить от него себя. Но замер, только открыв дверь — в соседней комнате был тугой, спертый запах. — Что за… — прошептал Зоро. — Карин не выдержала. Она умерла еще сутки назад, — тихо сказал пленник за его спиной. — Но они решили не выкидывать ее тело, раз холода. Ее тело все еще красиво, вдруг в порту, как и на корабле, найдутся любители. Когда придет мой черед, меня тоже сбросят в море не сразу.       Зоро наконец привык к полумраку и увидел полностью обнаженное тело девушки с неестественно вывернутыми ногами, ее наготу укрывали только длинные темные волосы.       Парень со светлыми волосами и зашуганными движениями, синяки и пятна на его голой коже. Цепь, с которой он не мог сорваться, даже калеча себя. Труп девушки за стеной, не получившей свободу от мучений даже после смерти, оставленный для таких же как… Ниджи с его трупоебной дыркой. Все это слишком напоминало ему о робком и отчаянном юном Злюке, готовом умереть, лишь бы не возвращаться в подземелье.       Зоро вытащил меч и перестал себя помнить из-за пелены ярости.       Санджи спас шум. Он слышал его уже довольно долго, просто не реагировал. Привык, что ничто не может спасти его из-под холодной руки Плевка, когда смрадное дыхание против воли забивается в ноздри. Его руки то и дело соскальзывали, он пытался нащупать тонкую бандану в кармане на груди, чтобы уткнуться в нее, словно талисман от Зоро мог его защитить. Что больше не было правдой.       Но кричали снова и снова, девичий тонкий голос, и сознание наконец проснулось. Это не очередная галлюцинация в темнице — он сейчас на воле, в городе, и сейчас на улице кричит кто-то, к кому Санджи правда может броситься на помощь.       Спасти кого-то, быть нужным! Это отрезвило его, вмиг развеивая плотный реалистичный кошмар. Санджи бросился вперед, падая на четвереньки, и так и пробежал на них пару шагов до дверей, боясь затормозить, когда за спиной все еще был Плевок.       Он подтянулся, держась за ручку сарая, и открыл дверь на свет и морской весенний воздух.       На свежих, пока только частично починенных после разрушений Зоро мостках, сидела Ласка. Она истошно рыдала, закинув в небо свое маленькое обрамленное кудряшками личико, и все оно было забрызгано мелкими каплями крови. Ласка держала на коленях, отчаянно прижимая к себе, Красавчика, а из его груди с каждым булькающим вздохом выплескивался фонтанчик крови. — О, нет! — Санджи рванул туда, на ходу проводя оценку местности. Вокруг есть еще солдаты Джермы, все они с оружием наголо, но выглядят растерянными. Как они до сих пор не схватили нападающего?! Как Красавчик позволил так легко себя ранить?! — Вставай, девка! Ничего бы не было, если бы ты сама пошла! — вдруг рядом с рыдающей истошно Лаской материализовался какой-то худой высокий тип. Санджи готов был поклясться, его там не было секунду назад — и вот он уже грубо хватает Ласку под руку, выдергивая ее из-под головы Красавчика. Тот ударяется затылком о влажные от крови мостки. — Нет! Пустите! Я не хочу! Нет, Красавчик! — мелкая легкая девушка бьется в руках худого, но жилистого мужчины, как пойманная на крючок рыбка. Пытается упасть обратно на мостки, тянутся рукой к своему предмету обожания. — У нас девка издохла, и нам нужна новая, пока та не завоняла. — Отпустите горожанина, — говорит один из солдат, кажется, Левша. Он всегда держит оружие в левой руке, потому что потерял несколько пальцев на правой из-за обморожения. Остальные солдаты начинают смыкаться вокруг бандита узким кольцом, профессионально — держа равное расстояние, чтобы не увидел просвета.       Но бандиту просвет не нужен. Он цыкает, бросает зареванную Ласку на мостки, и та тут же ползет на коленях по крови, боги морей, сколько же здесь крови, к Красавчику, выдавливая его имя вперемежку с соплями и слезами.       Санджи думал, что он моргнул, но он не моргал. Тощий просто стоял только что в центре кольца, и вот он уже стоит позади одного из солдат, того, что ближе к трапу на пиратский корабль. И вонзает ему острый тонкий нож с зазубринами в спину, прямо через легкое. Даже солдат Джермы не может сразу сориентироваться после такого подлого удара. Цокцок только булькает кровью, прямо как Красавчик, и успевает сделать один звонкий, благодаря набойкам на сапогах, шаг, и валится на мостки.       Бандит снова рядом с лопочущей что-то судорожно Красавчику Лаской. Он хватает ее за волосы — светлые густые кудряшки пачкаются в крови прошлого солдата, и дергает ее на себя, поторапливая.       Солдаты не отвлекаются на павших товарищей, как учила Джерма, окружают, собираясь атаковать. Но теперь в их кольце просвет, и бандит отступает, прикрываясь Лаской. Приказ Зоро однозначен — ни за что не подвергать опасности и не ранить горожан, и солдаты не смеют сразу ринуться и проткнуть похитителя с жертвой насквозь.       Все это Санджи успевает заметить за полминуты, что бежит, задыхаясь, от дверей сарая до мостков. Здесь все в крови, фонтанчик из груди Красавчика все слабее, и засмотревшись на то, как умирает единственный солдат Джермы, которого смогли полюбить, Санджи спотыкается, широко и глупо взмахивая руками, как неуклюжий ребенок.       Падает с разбегу лицом в еще теплую жижу его крови, она везде. Проезжает в этом липком месиве половину мостков под озадаченными взглядами не только похитителя Ласки, но и своих же солдат. Что его настоящее величество исполняет?       А он исполняет, потому что как только он, нахлебавшись чужой крови и ободрав все колени, затормаживает около самых ног похитителя с телепортом, представление заканчивается. Глупый неловкий Джерма, нужный лишь чтобы привлечь внимание и не дать бандиту сделать еще один опасный маневр с телепортом, вмиг прячется. Остается натренированный убийца Третий Принц. И в метко выброшенной к лодыжке бандита руке достаточно силы за счет металла, чтобы полоснуть по сухожилиям даже столовым ножом.       Бандит издает истошный крик от неожиданной, непривычной и оттого неподконтрольной боли. Они всегда так кричат, когда режешь им сухожилия.       Он кренится на бок, не может больше ровно держать и выпускает Ласку из хвата, та падает на колени рядом с лежащим ничком в крови своих солдат Санджи. Немного мешает, потому когда он вскакивает, чтобы нанести этим же ножом удар с размаху снизу, чтобы пробить подбородок, рот и дойди до мозга тем же столовым ножом, бандит опять «мигает» и исчезает — в одном миллиметре от смерти. Санджи ударяет с замаха пустоту и валится из-за слишком сильного импульса теперь уже в кровь Цокцока.       Ласка, теперь тоже с ног до головы перемазанная кровью, не перестает хныкать, но встает на четвереньки и ползет обратно к Красавчику. — Я не буду… я больше не буду мешаться в порту, когда приплывают пираты. Пожалуйста, пожалуйста, я буду слушаться.       Ах вот оно что, так это все же случилось. Рано или поздно какой-нибудь из пиратов должен был положить свой глаз на наивную девчонку Ласку. Такие нравятся одиноким прожженным убийцам, им даже кажется, что они начинают снова что-то чувствовать, когда такие чистые девчушки искренне плачут и просятся домой.       Конечно, Красавчик не мог позволить ублюдку с телепортом забрать ее. Дело было в приказе короля, а не в романтике, которую юная дурочка вбила себе в голову.       Санджи вскочил на ноги, сам устремляясь следом за Лаской. — Стой! Будь около меня! — но Ласка опять склонилась над Красавчиком, а Санджи нервно озирался, подходя к ней: ублюдок попробует еще раз, невинность девушки слишком влечет его, чтобы так просто разжать зубы. Но он ранен, потому будет бить наверняка и первым же ударом постарается избавиться от Санджи, как от реального противника. До Санджи он пронзал солдат Джермы, не получив ни одной царапины.       Санджи слушал чутким слухом, силой воли усилил контрастность модифицированного зрения. Навыки вернулись легко, даже удивительно, как глубоко они засели в его подкорке. Именно так он слушал на тренировках, когда пропустить опасность означало открыться для одного из его царственных братьев-ублюдков. Сейчас он боялся меньше.       Санджи незаметно перекинул в руке нож лезвием назад. Телепортер опять пырнет сзади, в легкое, но Санджи будет ждать.       Корабль взорвался изнутри. Разлетелся фейерверком откуда-то ото дна миллион кусков и щепок, те шлепались на кровавые мостки, задевали рыдающую Ласку, но та даже не смотрела на корабль, все шептала что-то Красавчику.       И в эпицентре этого взрыва, почти на дне пустого, как выскобленный арбуз корабля, внезапно оказался Зоро. От него исходила аура животной, безудержной ярости, Санджи почти слышал, как скрипели сомкнутые на третьей катане зубы. Зоро редко брал в зубы третью катану, Санджи удивленно уставился на него. — Ророноа Зоро! Это лучший мечник Ророноа Зоро! — закричал в ужасе кто-то из пиратов, которым по счастью выпало оказаться на суше в этот момент. Санджи только теперь увидел, что у ног Зоро лежал какой-то бледный избитый парень, почти голый, с цепями на ногах.       «Вот куда и зачем им нужна была Ласка, — понял Санджи. А еще подумал: — Ей было бы даже лучше умереть, спасаясь, чем попасть на дно этого трюма».       Он посмотрел на тяжело дышащего Зоро, чьи глаза блуждали в неостановимой жажде крови. Странно, что повидавшего весь мир накама короля пиратов увиденное так впечатлило, что даже разнести корабль было недостаточно. Санджи видел подобное, и не раз, его сложно было впечатлить открытием, что в нижнем трюме нередко возят похищенных жителей портов, низводя их до статуса корабельной шлюхи. Даже странно, если у короля пиратов не было такой, почему же Санджи тогда так быстро определили по традиции в нижний трюм Ковчега?       «Я был там, я был этим парнем на твоем корабле, — цинично подумал Третий Принц, — но снова — если это я, то не считается, да?» Зоро был искренне преисполнен яростью от увиденного. Санджи почувствовал, как в него проникает ужас: в состоянии берсерка в прошлый раз Зоро уже раскрошил половину порта, скалу и огромный Тарт, как сейчас заставить Зоро очнуться?       И вздрогнул от страха, когда бешеный взгляд Зоро остановился на нем. Санджи мигом вспомнил все причины, почему бы Зоро не избавиться от него. Но катана вдруг выпала изо рта Зоро, вонзаясь около ноги жалкого скрючившегося пленника. А Зоро даже побледнел и испуганно выпалил: — Что с тобой?! КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!       Санджи даже не сразу понял, что Зоро спрашивает его. Он и забыл совсем, что стоит, с головы до ног покрытый чужой кровью.