Сломанные вещи🥀

      Санджи узнал комнату, только когда проснулся. Потому что он просыпался уже здесь как-то раз, после Ластика, и тогда Зоро обнимал его. Как он тогда взбесился! Теперь объятия не виделись ему такими возмутительными.        Зоро и в этот раз был здесь — сидел в ногах у Санджи на кровати, согнув спину и низко склонив голову, словно приговоренный к казни. Теплый утренний свет пробивался через стекло, и Санджи счастливо подумал, что пусть вода в море все еще ледяная, но ведь на самом деле уже весна.       Он необдуманно потянулся и охнул от резкого укола боли, он и забыл, что они вчера с Зоро «повеселились» в очень непривычной позе. А вот тело помнило. Зоро будто вздрогнул от его тихого оха и обернулся к нему как-то несмело. Его лицо выглядело изможденным и виноватым, глаза как у побитой собаки. Кажется, он всю ночь не спал.       Санджи попытался подобраться, но туго упеленанный в одеяло, он только пошебуршился, как недовольная гусеница. — Уже утро? Ах, хм, — смутился он, — но ведь должен был зайти доктор Тонцо. — А, да, он заходил ночью. Но ты крепко спал, и доктор сказал, что больше пользы будет, если тебя не будить и дать организму отдохнуть. Я сказал, что ты покажешься ему потом… — Зоро смущенно взъерошил зеленые волосы, звякнули три золотые сережки на ухе. Санджи вдруг вспомнил, как те коснулись его щеки, когда Зоро в самом финале вчера прижал его к себе, и покраснел. И тут вспомнил, что обнажен под одеялом, а тьмы, чтобы скрыть его татуировки, больше нет! — А где моя одежда? — поискал он глазами. — Ах, хм, вот, — Зоро встал и снял с вешалки высушенные вещи, а потом снова сел в изножье кровати, отворачиваясь, чтобы дать Санджи одеться. Тот быстро принялся выколупываться из кокона, чтобы воспользоваться шансом. Но тяжелый, полный раскаяния голос Зоро сбил его с суетливого темпа. — Злюка, вчера я… — Зоро сидел спиной, Санджи лишь видел по движениям плеч, как он мучает сомкнутые в замок руки. — Аррр, полное дерьмо… — Санджи настороженно, как тушканчик, продолжил одеваться. Втайне он молился, чтобы сотворенная им в порыве эмоций глупость не сильно ранила Зоро, не откатила все его старания по восстановлению разбитой души обратно к осени их встречи. Он будет так виноват, черт. — Короче, я сказал, что мне это больше не нужно, а сам сделал это с тобой, — наконец с болью выдохнул Зоро. – А я ведь запретил себе. Я обещал тебе, что больше ни разу…       Он обещал не просто Злюке. Он обещал, что не тронет его — себе. И он доверял себе, в конце концов разве это испытание для сильнейшего мечника — просто взять и не трахать Злюку? Как бы ни будоражило его то, как смущенно прячет на долю секунды в шкуру Шипучки лицо Злюка, застуканный за нежностями с ней же. Или как тянется неосознанно те же полсекунды за потрепавшей его по голове рукой…        Мало ли что Зоро возбуждает, он же человек, а не животное. А Злюка сам сказал под Ластиком, что жаждет близости с любимым человеком, потому что траха от страха и по насилию в его жизни и так было предостаточно.       Но в этот вечер в нем никак не смирялась клокочущая ярость на Злюку, даже после того, как он рассказал ему про Завитушку. Злюка, конечно, понял, но внутреннее раздражение никуда не ушло. Как он мог позволить забрать себя прямо из замка?! Зоро был прямо за стеной, когда его уводили! Идиот, идиот, идиот, — трепетало все внутри Зоро. Позволил заковать себя в кандалы, когда Зоро мог разрубить эту Смузи в любую секунду, как та его коснулась, только если бы Злюка дал знать! Но нет, он позволил украсть себя прямо из-под носа Зоро!       Он был так поглощен этой иррациональной злобой, что правда не заметил, насколько сам холодный и грязный. Потому принял разумное предложение Злюки, ярость как ни странно усыпила его бдительность.       Все эти недели после безумной дрочки на Злюку в комнате Енджи ему легко удавалось держать свои желания в узде. Не касаться Злюки слишком часто, только иногда баловать себя тем, чтобы легко потрепать Злюку по макушке. Не только потому что это возбуждало, а потому что смущенный Злюка был забавный до чертиков.       И Зоро неспешно подбирал себе в порту партнера, с которым можно будет спустить пар и относиться к Злюке легче. Вот почему он так часто там пропадал, что даже Злюке показалось странным такое участие в делах города. Но все сходящие на берег пираты казались ему одинаковыми, проплывающей мимо серой массой со стертыми лицами, и Зоро только кривился, отворачиваясь. Ноль желания.       Он так никого и не успел выбрать к тому моменту, как оказался в большой ванной с голым Злюкой в темноте.       Но правда думал, что ничего ему не сделает, ведь его воля сильна. Просто присмотрит, чтобы тот не простудился, просто польет его водой.       Злюка дрожал от касаний. Часто, мелко, словно в лихорадке, подставлял шею под ладони Зоро, выгибаясь, когда тот едва касался его чтобы не промахнуться и полить из пригоршни. Весь подавался вперед к рукам Зоро, а стоило положить ладонь на грудь, как чувствовался запредельный ритм Злюкиного сердца — как у птицы, за которой гонится коршун.       Злюка плавился под его руками и был податливым, подставляя открыто обнаженную шею. Зоро задержал на ней руку, немного сдавливая и поглаживая пальцами — Злюка покорно позволял касаться себя, где Зоро пожелает, только часто вздымалась его грудь. Такой послушный. И совсем не такой трусливый, как ласковый Безумный Злюка, тоже льнущий к его рукам и не дающийся в ничьи чужие.       Этот Злюка не должен был позволять забрать себя прямо из замка, он должен был дать Зоро знать, что его крадут!       Животная агрессия на Злюку столкнулась с животным же желанием, и если один из двух порывов Зоро мог контролировать, то вместе они подавили разум мечника.       Он провел рукой по плечам прирученного Злюки, и тот безотказно подался вперед, чтобы Зоро было легче запустить руку за спину, провести ладонью вниз по мелко дрожащей и выгибающейся от касания спине, нырнуть под воду к крестцу. Оказавшийся у самого его уха Злюка тихо покорно всхлипнул.       Тогда-то Зоро и сорвало все стопоры. Он не осознавал себя, когда хватал Злюку за бедра, просто хотел сжать в руках сильнее, почти до хруста, чтобы он вскрикнул от этих объятий, но не вырывался. Принимая и злость Зоро, что Злюка позволил умыкнуть себя, и его желание.       Вполне возможно, сорвавшийся Зоро не знал, что делать дальше, просто мял бы вздыхающего, послушного Злюку в руках, впиваясь пальцами в ягодицы, бешено утыкаясь ему в шею, чтобы уловить запах хвойной воды, а затем кусая в плечо, чтобы услышать кроткий всхлип покорного, понимающего свой проступок Злюки. Не то чтобы тогда все животные инстинкты Зоро касались именно секса, дело было в обладании.       Но Злюка сам разрешил эту мучительную тягу Зоро неясно к чему, направив ее в секс. Сам насадился на него, только в самом конце издав сдавленный звук, которого все в Зоро так долго жаждало.       И ярость прошла одномоментно. Позволивший украсть себя Злюка был тут, сам насадился на его член, и все внутри Зоро больше не жаждало крови. Он почти что пришел в себя, осознавая, кто сейчас в его руках.       Нельзя было продолжать, но только что принявший в себя член Злюка подрагивал под руками Зоро. И те против воли только сжались сильнее. Нужно было прекратить, но хотелось опрокинуть, подмять под себя трепещущего Злюку прямо в ванной, и вдалбливаться в него под водой, залепив ему рот своим, чтобы не захлебнулся.       Руки уже сжались перед звериным рывком, волосы на загривке привстали от ожидания сдавленных вскриков послушного любому жадному порыву Злюке. Зоро хотел прижать его к себе, но неожиданно вспомнил тот единственный раз, когда Злюка был на нем в постели сверху. Как тот был испуган желанием Зоро и забился под кровать, как зашуганный кот. Механизм внутри — если прижать Злюку сильно, он сломается!       Руки Зоро моментально расслабились, он прислушался к темноте. Злюка едва слышно пыхтел, приподнимаясь, чтоб насадиться снова, и замершее сердце Зоро испытало облечение. Не успел навредить.       Ему оставалось лишь гладить его плечи и спину, чтобы извлекать из темноты приглушенные попытки Злюки удержать любой всхлип, любой вскрик. Как Зоро хотелось прижать его к себе, всем телом ощутить, как лихорадит и бьется тело Злюки просто от касаний к обнаженной спине!       Но он мог сломать Злюку, потому не смел, лишь попросил его упираться ему в плечи, чтобы Злюка сам мог контролировать порывы Зоро и не позволить сломать себя, если тот не справится с очередным помутнением от страсти.       А Зоро не понимал, справится ли он. Часть его не контролировала себя, жаждала еще с каждым толчком, с каждым насаживанием Злюки на член, чтобы сделать это быстрее, жестче, яростнее. Чтобы Злюка не мог попросить остановиться, потому что забыл все слова под Зоро. Часть с волнением трепетала от каждого вздоха Злюки и прогиба под гладящими его руками, ловила во тьме вырывавшиеся через плотно сжатые губы всхлипы. Хотела, чтобы у Зоро на самом деле не осталось ничего, кроме рук, чтобы можно было только гладить ломкого Злюку и не навредить ему больше ничем.       Первая жадная его часть насытилась, когда он все же схватил Злюку за бедра и сделал несколько грубых толчков в него перед тем, как бурно кончить. Он держал Злюку за бедра, и тот не мог ускользнуть, принимая все в себя и насыщая этим Зоро.       Вторая часть обрела покой, когда член внутри ослаб и больше не мог навредить Злюке. И можно было прижать его к себе, чувствовать, как подрагивают его плечи, и как вздыхает он в обнаженную кожу плеча. В этот момент Злюка под его ладонями казался особенно хрупким, Зоро испугался сжать слишком сильно. И отпустил.       Можно было поднять его и положить на кровать. Сделать это иначе, на мягкой постели, с ногами на плечах Зоро. Или наоборот — поставить на колени в подчиненную позу, заставить сжимать в объятиях подушку, пока Зоро вколачивается в него…       Зоро резко поднялся из ванной, сбегая от своего преступления. Он отвратителен, как отвратительны были все те, кто запер Злюку в подземелье, кто брал его, наслаждаясь властью. Он просто один из них, нет никакого договора о сексе в обмен на спасение. Есть просто Зоро, берущий то, что захотел, по праву сильного, и Злюка, вынужденный ему подчиняться.       Он крепко замотал Злюку и отнес в постель, двойственные желания все еще преследовали его: коснуться губами лба, чтобы проверить, не лихорадит ли того, или схватить за волосы, чтобы не отвернулся, когда Зоро возьмет его.       Зоро нарушил все собственные обеты. И считал себя ничтожеством. Просто сидел в ночи на краю кровати и презирал себя, считая недостойным ни одного из своих званий. Злюка желает совсем другого! Любви и заботы, но почему он единственный, с кем Зоро хочется сотворить эти ужасные вещи?       Когда пришел доктор Тонцо, то он отшатнулся от Зоро в дверях. — О, я же голый, — Зоро так и не успел одеться, слишком погруженный в осознание катастрофы. — Я просто мылся… — Пройдемте, вам нужна перевязка, — тут же взял себя в руки профессионал Тонцо. — Мне? — удивился Зоро, — Да нет, я ни царапины…       Он проследил взгляд доктора на свое плечо и охнул — там, куда утыкался носом Злюка, виднелось подсохшее пятно крови. У Злюки опять шла кровь из носа, как тогда под Ластиком. «Слишком много ощущений», — признался юный Злюка тогда смущенно. Зоро резко прикрыл пятно, словно Тонцо видел что-то слишком личное, недозволенное для чужих глаз. — Нет, это чужая. Я здоров… — А тридцать второй? — Тридца… — осекся Зоро, не сразу сообразив, что Тонцо называет Злюку вот так, — номером из Джермы. И насупился, глядя темным глазом исподлобья: — Он первым принял ванну и спит. — Эх, эм, хорошо, — Тонцо попятился, уловив что-то враждебное в позе Зоро. – Тогда лучше проверить его утром. Лучше проспаться, если нет никаких травм… — Ага, — рыкнул Зоро и закрыл дверь. С чего он называет Злюку по номеру, да один больной Злюка ему всю работу на острове и проживание его семьи обеспечивает! Мог бы быть поласковей…       И схватился за голову, со стоном опускаясь на пол прямо перед дверью. Это он должен был быть добрее со Злюкой, не ебать его просто потому, что у Зоро встал. Даже на Ковчеге они так не трахались, Зоро не хватал его за бедра и не заставлял насаживаться на свой член. Как правило, у Злюки даже дыхание во время секса оставалось ровным, а пульс — неспешным, и правда лягушка в спячке.       «Я ничего не почувствую. Я умею отвернуться в стену и думать о своем, и тогда даже если специально делают больнее, не чувствуешь», — говорил ему Злюка под Ластиком. Но в этот раз Зоро заставил его быть здесь, насаживаться на член самому и ощутить все! Злюка пережил все от начала до конца, и это было слишком невыносимо, вот почему у него пошла носом кровь!       Обезумевшим взглядом Зоро искал в темноте катаны, положенные рядом с кимоно. Он не знал, что сделает, но хотел сделать себе что-то плохое, наказать того жестокого, бессердечного Зоро, сотворившего такое со Злюкой.       Но вдруг опомнился, сел прямо и посмотрел через темноту на посапывающего Злюку. Слабаки бегут от ошибок, сильные — исправляют. Он извинится утром, он исправит все, что сломал в душе Злюки. Он защитит его от всех, кто захочет опять лишить Злюку свободы, он никому не даст снова сделать со Злюкой подобное.       И тогда Зоро сел ждать, когда проснется Злюка. — А, так ты про вчерашний трах, — Санджи постарался напустить легкомысленность в голос, застегивая рубашку. — Это ерунда. Я же сказал, мне плевать, ты слишком паришься по этому поводу.       Он нервно зыркал на согбенного Зоро, даже не решавшегося посмотреть на него. Быть может, контраст между иллюзией в темноте и реальностью на свету слишком давил на него. Черт, он не желал делать Зоро насколько больно. — Нет, это неправильно. Ты же хотел заняться этим с кем-то… разве люди не должны делать это с тем, кого любят? — нашел наконец слова Зоро. Санджи присвистнул с усмешкой. — Да ты романтик. И слишком много об этом думаешь. Это просто трах, чтобы согреться. Не думаю, что здесь есть что-то личное, о чем тебе бы стоило волноваться.       Зоро вдруг обернулся на него с испуганным лицом. Санджи едва успел затянуть воротник рубашки. — Но… но разве ты сам не хочешь спать с тем, кто тебя любит? — Зоро, — прошептал громко Санджи, слегка пригибаясь к нему на кровати. — сколько тебе, твою мать, лет?! — Э? — Не будь ребенком. Трах и любовь — разные вещи, и качество траха определяет только то, насколько вынослив любовник.       Зоро сморгнул, обдумывая слова. — Тебе правда все равно? — недоверчиво уточнил он. Санджи картинно закатил глаза, показывая пальцами, что сейчас застрелится от этого сопливого занудства. — Конечно. Нет, может, когда я был сопляком, у меня в голове была всякая любовная муть из романов. Но люди взрослеют, Зоро, — Санджи зевнул, прикрывая рот рукой. А потом выпучил глаза: — Только не говори мне, что ты сейчас про себя. Если тебе обрыдло трахаться вот так, значит, ты реально больше не нуждаешься ни в каких заменах. Бесплатная проверка на психическое здоровье, не благодари.       Зоро неприязненно скривился. Он не то имел в виду! — Я не про это! Я же сказал, что меня больше не тянет трахаться, когда я вспоминаю о Завитушке! Наверное, мне просто хотелось из зависти, когда на Ковчеге каждый день кто-нибудь находил себе кока, а я всегда был в пролете. Вот и назавидовался… А теперь полгода эти ебаные парочки не видел, и все прошло, — Зоро опять уставился на сцепленные в замок руки. — Так что… это была ошибка. Делать это с тобой. Это больше не повторится. Извини. — Король драмы, — фыркнул Санджи, соскакивая с кровати и быстро застегивая брюки. — Если тебе так важно, я не в обиде. Придумаешь же. Черт, я же потерял ботинок… — Санджи сунулся под кровать, вспоминая, что второго ботинка в комнате и нет. — Хорошо, — Зоро немного просветлел в лице. — О, ты же со вчера ничего не ел. Я прикажу трактирщику подать завтрак… — А вот это — уже лишнее, — Санджи выпрямился, строго поглядывая на Зоро. — Одно дело — спортивная ебля для развлечения, другое — на утро оставаться на парные завтраки, они вот как раз для всякой романтической ерунды. Потому уж уволь, завтракать на утро после траха с тобой — реально нездоровая херня. Так что завтракай сам.       Санджи прошел к дверям и быстро схватил стоящие там сапоги Зоро. — Я одолжу их, ты же сам велел заглянуть с утра к Тонцо, — Санджи знал, что Зоро не откажет — тот не позволял ему ходить в холод босым. — Тебе пришлю из замка с солдатом, а мне срочно на осмотр. — Я могу послать за… — приподнялся было с места Зоро, но Санджи с сапогами в руках уже и след простыл.       Правда, он так и не надел их, забыл и нес в руке, ступая по холодным камням мостовой вверх, к замку. Ни к какому доктору он не пошел, это была просто отговорка, с которой Зоро не будет спорить и не пойдет к доктору следом. — «Сделать это с тобой было ошибкой».        Ошибкой. Почему из всех слов в мире, именно это?!       Санджи зло сжал зубы, карабкаясь вверх. Он сам это затеял. Прекрасно знал, что это лишь обман под покровом тьмы. Так почему же теперь он…       «Ошибка».       Против всех усилий одна горячая слеза скатилась по обожженному ветром лицу. Санджи зло смахнул ее свободной рукой.       Какая он цаца. Сам же обманул Зоро. Воспользовался его слабостью, обвел как простачка вокруг пальца, ранив в самое сердце. Он сыграл на боли Зоро, как на флейте. Какое право он имеет теперь…       «Ошибка».       У него что ли волшебными чернилами это слово на лбу написано? Потому его и держали в шлеме все эти годы. Потому что Завитушку любят спустя восемь лет после смерти, а Санджи Винсмоук — всегда ошибка. — Твою мать!       Как Санджи ни старался, подлые слезы то и дело прорывались из его глаз, и он всякий раз остервенело, почти царапая щеки, смахивал их с лица. Приметившие было Джерму мальчишки так и остались стоять вдоль дороги с раскрытыми ртами и со снежками в руках, не решаясь начать обстрел врага.       Он шел, и казалось, что ноги увязают в тротуаре, их с трудом приходится выдергивать, чтобы сделать следующий шаг. Будто что-то легло на плечи и вдавливало Санджи в землю. Ощущение полета в нескольких миллиметрах от земли, которое появилось, когда Зоро подарил ему невероятное окно, исчезло.