Сломанные вещи🥀

      Санджи проснулся резко от того, что свод темницы вновь обрушивался и хоронил его заживо. Вскинулся обнаженный в кровати, бешено оглядываясь — вот спальня Зоро, значит, это просто дурной сон. Просто сон, пора привыкнуть, что реальность…       Тряхнуло еще раз — громко и так, что содрогнулся весь остров с замком. Это было в реальности — великое обрушение сводов на голову Санджи. Он выскочил из кровати, на голом теле проступило больше холодного пота ужаса, и высунулся по пояс в окно. Даже через не такое широкое окно в комнате Зоро были видны корабли Большой Мамочки. Они выстроились полукругом вокруг порта, не заметить их было невозможно.       Маленькая фигурка с призывно-зелеными волосами метнулась по мосткам порта на нос одного из кораблей. Лязг от скрестившихся катан, Зоро вряд ли бы проиграл мечнику, но корабли медленно поворачивали дуло в его сторону. Санджи силился посчитать через узкий проем, сколько там кораблей, но счета им не было. — Твоя жадность убила его, — он вздрогнул и обернулся, когда Тьма заговорила с ним голосом Франа из светлого угла. — Как меня. Если бы ты не приручил меня, если бы не набил мои сундуки золотом за заказы, на нас бы не напали. Нас подстерегли на привычном маршруте к Джерме, потому что ты был жаден, ты хотел, чтобы я приплывал к тебе снова. И снова. Ты хотел, чтобы я поцеловал тебя девяносто пять раз. — Зоро не умрет! — дрогнувшим голосом выпалил Санджи и бросился к камину, стараясь не смотреть в угол, чтобы не увидеть случайно там рыжего всполоха волос. — Ты должен был уплыть. Еще после смерти той генеральши, ты знал, что они все так просто не оставят. Но ты был жаден, ты хотел еще побыть немного рядом. Ты даже притворился Завитушкой в таверне. Ты хотел ухватить еще кусок. Скажи, это стоило того? — Тьма шелестела голосом Франа уже за спиной, когда Санджи на ходу натягивал штаны. Тело как назло было как деревянное после вчерашнего страстного секса. — Стоила его жизнь тех поцелуев, что ты успел выхватить? Ты платишь за свое удовольствие НАШИМИ жизнями. — Я все исправлю, — огрызнулся Санджи, его сердце безумно колотилось, громче, чем крики и грохот у моря. Он схватил с каминной полки Не для самоубийств и цыкнул: гравировка была зазря, нож все равно отберут, когда он сдастся армии Большой мамочки.       Он спешил защитить Зоро и остановить нападение на Джерму, пока не появились жертвы среди жителей. Но все же сделал маленькую остановку на бегу, наплевал на ботинки, но в комнату Рэйджу залетел. В ее шкатулке с драгоценностями все еще хранился он — пугающе красивый перстень с черным камнем, под которым была запаяна капсула с ядом. Перстень тут же захолодил палец своим страшным содержанием.       Он сдастся генералам Большой Мамочки сам, тем совсем не нужна открытая война с самим Ророноа Зоро, слишком велики вероятные потери. Потому они будут довольны, что заберут главного виновника смерти Смузи. А перстень он выпьет перед Зоро, перед тем, как взойти на борт тарта. Черная хмарь не убьет его сразу, флотилия покинет воды Норт Блю с ним в трюме. Санджи не боялся пыток, которые на него могли обрушить, он боялся, что у Зоро еще будет причина броситься в погоню.       Но если Зоро поймет, что скоро Санджи будет мертв, что это его решение, и он принял его ради сохранности Джермы, то не будет догонять и отбивать его. Не сделает добровольную гибель Санджи бессмысленной. Он всегда стремился выжить, через любое унижение, но выбрать смерть самому ради спасения страны оказалось не так страшно.       Он бежал и еще от ворот замка видел, как разрубает одним ударом катаны король Джермы противника сразу вместе с мачтой, и та валится на соседний корабль. Но уже поздно, матросы навели пушку и дали залп точно по Ророноа Зоро, жертвуя своими товарищами, лишь бы спастись от демона с тремя катанами. Бахнул выстрел, и все потонуло в пороховой дымке.       Острые камешки по дороге через город к порту до крови вбивались ему в пятки во время бега, но это было ничего. Смешное наказание за то, что в своей жадности он забылся, и теперь Зоро будет больно. Прошло полгода или больше, тот настоящий Завитушка с Робин наверняка уже прижился в другом мире и не согласится вернуться к Зоро и утешить его, когда Санджи не станет. И все снова потому, что Санджи был жаден, сдался под напором и не покинул Зоро раньше. Не отпустил Франа, не уехал без следа из Джермы, посмел присвоить себе Зоро — его жадность убьет всех, потому только он должен все это прекратить.       Пушка попала по дому напротив порта. Взрыв деревянных щепок, пыли и камней обдал площадь, осыпая градом мусора и Санджи. Он оступился в непроглядной пыли, теряя на секунду ощущение направления. В ужасе прислушался: никаких стонов и криков боли, жители успели убежать от линии боя. Медлить было нельзя даже в нулевой видимости. Взвесь еще не осела, он пробирался сквозь нее вперед по шагу почти на ощупь, оставляя на пыли отпечатки босых ног, когда в очередной раз раздался всплеск и разбирающий перепонки грохот, а потом все затихло.       Только солнце раннего утра едва пробивалось через тучу пыли с неба. Кашляя и пытаясь прикрыть рот и нос рукавом рубашки, Санджи всматривался в серую пелену, когда в ней показался черный силуэт. Санджи замер, ожидая, как медленно выползет хромающий Плевок, решивший заявить, что он и Санджи отныне единственные обитатели полностью уничтоженного залпами армады острова. Найдет ли Санджи тело Зоро в этой пыльной буре? И если да, дозволит ли Тьма, чтобы Зоро тоже хотя бы иногда навещал его в его кошмарах. Пусть это будет всегда через укор и чувство вины, ведь это Санджи виноват в его гибели, но хотя бы так, хотя бы его голос. Так по крайней мере Санджи будет знать, что Зоро был, что Санджи не выдумал от одиночества слишком уж сказочную историю про короля, который знал про Ебаную Джерму слишком много, но все равно выбрал его. — ЗЛЮКА, — пыль взрыва постепенно оседала, и приближающийся силуэт становился все четче. Волосы Зоро были немного тусклыми из-за извести, которой покрывали дешевые домики в портовом квартале. — ТЫ ПОЧЕМУ ЗДЕСЬ. — Зоро, — выдохнул Санджи. — Зоро. Ты жив. Зоро, я…       Быть может, он пришел из ада, куда забрел по ошибке. Потому что от Зоро так и веяло яростью, жаром и жаждой крови. Руки вздулись от нагрузки и на них проступили пересечениями рек вены. Кимоно было в каплях, по брызгам можно было понять, не его крови. Он был вышедшим из жерла вулкана богом войны, убивавшем все, что попадается ему на глаза за то, что смертные посмели побеспокоить его. В здоровом глазе тлели искры гнева, словно весь летающий вокруг пепел породился от этого огня. Искры поугасли лишь немного, когда Зоро взглянул на Санджи. — НИХЕРА НЕ СЛЫШУ, — вдруг громко проорал Зоро. — УРОДЫ, ПРЯМО ОКОЛО УХА БАХНУЛИ. Я ВРОДЕ ТОЛЬКО ТРИ РАЗА ДАЛ ИМ ЗАРЯДИТЬ ПО ГОРОДУ, ОСТАЛЬНОЕ ВСЕ ПОТОПИЛ.       Он схватил грубо Санджи за плечо, рывком прижимая к себе. «Он не рассчитывает своей силы, он все еще не отошел от схватки», — понял Санджи и облегченно улыбнулся Зоро в грудь.  — ЗЛЮКА. МОЙ. — Зоро… Ты правда жив? — он не позволял себе поверить сразу, чтобы не переживать ужас потери еще раз. — НЕ ЗЛИСЬ, ОНИ ПЕРВЫЕ НАЧАЛИ, — ничего не понимал Зоро, которого не может убить даже флотилия тартов Большой Мамочки. Самый неубиваемый человек во всех морях, сколько Санджи не ниспровергай на его голову свою дурную удачу. — Зоро, я… — он шумно втянул внутрь скопившиеся против воли слезы и пыльные сопли из носа, стараясь улыбнуться. — Я так рад, что ты жив. Хах, тебя просто невозможно убить. Ха-ха. Думаю, даже мне можно было бы тебя любить, тебя же ничего не берет. Вторых таких как ты, не бывает. Это так здорово, что тебя можно без страха любить. — ЗА КОРАБЛИ РУГАЕШЬСЯ? — спросил чрезвычайно чуткий Зоро и положил руку Санджи на макушку. Его руки держали крепко, почти до боли, не давая нормально дышать, но Санджи было плевать. Громкий голос Зоро рокотал в его груди и рокот передавался в грудь Санджи. — Я ВСЕ ПОТОПИЛ, ЧТОБЫ НЕ ДУРИЛИ ПОТОМ, КОГДА ЗАССУТ К МАМОЧКЕ С ПОРАЖЕНИЕМ ВОЗВРАЩАТЬСЯ. КОСТЕРИШЬ МЕНЯ, ДА?       Санджи вздохнул и покачал головой: вот дурак. — Тебя можно любить, даже если миру пришел последний день, — счастливо запрокинул голову Санджи, чтобы смотреть ему в лицо. — Я рад, что ты меня не слышишь. Что я могу говорить это так открыто. Из всех людей мне стоило любить сразу и всегда тебя, Зоро. Тебе плевать на любую катастрофу. Я должен был начать любить тебя раньше, — он коснулся пятна крови на плече Зоро. Нахмурился, завертел головой, пытаясь сориентироваться, в какой стороне дом доктора Тонцо и достаточно ли он далеко от рухнувшего дома. — Но тебе надо к доктору, — пробормотал он, вспомнил, что Зоро ничего не слышит, с трудом отстранился и показал ему два скрещенных указательных пальца — медицинский крест. — РАНО МЕНЯ ХОРОНИШЬ, — понял умный Зоро. — ЦАРАПИНА. — Хах, — беспечно счастливо улыбнулся Санджи. Зоро был жив, выстрелов больше не было. Он ответит за все разрушения перед Джермой, но потом, а сейчас он просто счастлив, что Тьма не посмела прибрать Ророноа Зоро к рукам. Точнее, Зоро сам ей никогда не позволит, он сильней даже ее. — ТЫ ЧЕГО БОСИКОМ, ДУРНОЙ ЗЛЮКА? НЕ ХОДИ ПО УЛИЦАМ ОДИН ВО ВРЕМЯ СХВАТКИ, — Зоро неловко навалился на Санджи боком, то ли ища поддержи, то ли пытаясь взять подмышку и унести. Санджи не был уверен, что Зоро нужна помощь, раз он вошел в город своим ходом, скорее, Зоро хотелось потеснее прижать Санджи, чтобы никто не вырвал его посреди дыма и трухи войны. — ДОВЕДИ МЕНЯ ДО ЗАМКА, ТАМ САМ ЗАБИНТУЮСЬ. А ТОНЦО ПУСТЬ ПРОВЕРИТ, НИКОГО ЛИ НЕ РАНИЛО. ДАВАЙ, ВЕДИ, БЕЗ СЛУХА ПОЧЕМУ-ТО НОГИ СТРАННО СТУПАЮТ. — Тебя контузило, — сказал Санджи, принимая все же на себя как можно больше веса Зоро. — Но и правда, лучше отведу тебя в спальню и позову доктора туда.       Он слегка обнял Зоро сзади за поясницу, чтобы поддерживать его, пока вел. А еще потому что хотел.       Он сам обтер неглубокую ранку на плече Зоро, а заодно и весь его торс от пыли и крови. Туго затянул стерильный бинт, единственный признак недавней схватки, в которой Ророноа Зоро потопил тринадцать военных кораблей. Тот покорно принимал заботу, но выглядел странно — дышал тяжело и глубоко, следил за каждым движением Санджи неотрывно, как удав, даже не моргая. — Все, — сказал он Зоро, завязав изящный узелок на бинте, и похлопал того по плечу. Ему нравилось трогать живого и здорового Зоро. — Как новенький. — ЗЛИШЬСЯ? ДА НИКТО НЕ ПОСТРАДАЛ, Я ВЕЛЕЛ СОЛДАТАМ УВЕСТИ ЛЮДЕЙ. НАЛА ОБО ВСЕМ ПОЗАБОТИТСЯ. ОНА ЖЕ СУМАСШЕДШАЯ, А НЕ ДУРА.       Санджи облегченно улыбнулся и легко толкнул ладонью Зоро в грудь, стараясь уложить на кровать. — Ляг. Я пошлю за доктором, пусть хоть слух проверит.       Зоро резко перехватил его руку у самой груди и посмотрел прямо в глаза тяжелым, животным взглядом. — Я УБИЛ ИХ, — сказал он все так же громко. Рука у него была обжигающе горячая. Санджи чувствовал, что по телу все еще гулял бешеный адреналин схватки с тринадцатью кораблями и генералом. Такое не проходит за пять минут. — ОНИ ХОТЕЛИ ТЕБЯ ЗАБРАТЬ. ОНИ НЕ СМЕЮТ ТЕБЯ ТРОГАТЬ, — неожиданно Санджи вдруг оказался сам спиной на постели, а Зоро уже громоздился сверху, вдавливая его до спертости дыхания в постель. — НИКТО НЕ СМЕЕТ ТЕБЯ ЗАБИРАТЬ.       Санджи закрыл глаза, когда руки Зоро коснулись его бедер и рывком, как в самом начале их знакомства, сорвали брюки. Белья в спешке он не надел. — ОНИ ХОТЕЛИ ТЕБЯ ЗАБРАТЬ. ОНИ НЕ СМОГЛИ БЫ. НО КАК ОНИ ПОСМЕЛИ ДАЖЕ ХОТЕТЬ, — громыхал над ним Зоро, рвано и грубо тискавший его бедра. Адреналин от схватки смешался со страстью, Зоро сейчас двигали одни инстинкты. Никто не может забрать то, что принадлежит Ророноа Зоро. Закрепить, усилить, пригвоздить Злюку собой в постели, словно даже чужие мысли о его похищении могли украсть Злюку прямо сейчас. Потому Зоро нужно было его взять.       Санджи откинулся на постели, всем телом предвкушая Зоро. Зоро даже не знал, что Санджи еще час назад потерял его, а сейчас обрел вновь.       И вскрикнул от боли, когда Зоро наконец сделал это — вошел сразу на всю длину, грубо и жестко, пусть внутри Санджи еще и оставалась смазка с ночи. Он попытался скрыть гримасу боли, проклиная свое тело за разнеженность, как быстро оно отвыкло от стандартного обращения с ним. — ЧЕРТ, ЗЛЮКА, ПРОСТИ, ЧТО СО МНОЙ, — крик слегка отрезвил помутившееся сознание Зоро. Тем более на лице Санджи скользнула боль, безошибочно определяемая Зоро по сведенным завитым бровям. Слишком привык он ловить на этом лице проблески наслаждения. Зоро отпрянул, сел на кровать, в ужасе таращась в стену. — Я ЗАБЫЛСЯ. Я ПОТЕРЯЛ КОНТРОЛЬ. НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ КТО-ТО ЗАБРАЛ ТЕБЯ. ДАЖЕ ТЫ.       Оставленный недоуменным на постели Санджи разочарованно цыкнул. Он по правде хотел, чтобы Зоро взял его сейчас — пахнущий порохом, помутненный взрывом и адреналиновым безумием. Он хотел принадлежать такому Зоро, которого никто на свете не может убить, и уж конечно — не способен забрать у него ничего, включая Санджи. — ТЫ НЕ ДОЛЖЕН БОЯТЬСЯ, Я НИКОГДА БОЛЬШЕ… — бичевавший себя Зоро замер на полуслове, когда Злюка громко хлопнул ладонью по кровати, привлекая его глухое внимание. А потом просто перевернулся на постели и встал на четвереньки, выставив в сторону Зоро голую задницу. Когда Зоро потрясенно замолк, Злюка приглашающие наклонился, прогибаясь в пояснице.       Он хотел, чтобы Зоро взял его, не сдерживаясь, по-животному — на исходе волны ярости, как трофей или как напоминание, что Зоро победит не только тринадцать кораблей, но все попытки самого Санджи украсть себя у Зоро. Зоро оглох, он не будет слышать, если Санджи вскрикнет еще раз, а в этой позе Зоро не будет видно его лица. — ЧЕРТ, — прохрипел Зоро, и по низкому голосу Санджи понял, что непривычная покорная поза, на которую он решился впервые, вновь завела Зоро и лишила его разум критичности. — ЧЕРТ, ТЫ ПСИХ, — прохрипел Зоро уже ближе. Кровать прогнулась под его коленями, он расставил их по сторонам от ног Санджи. И тот даже немного испугался, но не передумал, когда с третьим ЧЕРТ Зоро грубо взял его за талию. Санджи облизнул губы в предвкушении, когда горячий член лег между ложбинок ягодиц.       От открывшейся перед ним картины прогнувшегося Злюки в одной рубашке Зоро вновь потерял себя в жажде обладания, потому снова толкнулся резко, вошел сразу на всю длину. Санджи на этот раз не стал вырываться, только вцепился с ревом зубами в покрывало, ловя от боли черные пятнышки перед глазами. — НИКТО НЕ МОЖЕТ ТЕБЯ ЗАБРАТЬ, НИКТО НЕ СМЕЕТ ДАЖЕ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ, — пальцы Зоро были неумолимы, держали бока Санджи как жесткие тиски, наверняка оставляя гематомы. Зоро сразу взял яростный темп и, кажется, не уставал от него совсем, выколачивая из Санджи крупицы сознания. Санджи уже не мог сдерживать вскрики, но Зоро был глух. Несмотря на то, что тело Санджи сейчас терзали словно проверяя на предел прочности, на душе у него поселилось невероятное спокойствие. — ТЫ ТОЖЕ НЕ МОЖЕШЬ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПРОПАСТЬ. Я НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ.       Одна из рук Зоро соскользнула с бедра, оставляя под собой ожерелье гематом от пятерни, и натянула все еще болтавшуюся рубашку Санджи ему до шеи. Прижала властно татуировку на спине и резко вжала Санджи в кровать, заставляя выгнуться как кошка под котом и выбивая часть воздуха из легких.       Санджи ощутил, как его лицо впечаталось в мокрое от крови покрывало. Из носа опять текло, но Зоро вжимал так крепко, что даже облизать как следует не получалось. — Я НЕ ПОЗВОЛЮ ИМ ЗАБРАТЬ ТЕБЯ. Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ИСЧЕЗНУТЬ.       Санджи лежал лицом в покрывало, пытаясь не задохнуться, и не мог пошевелить ничем в своем теле. Жесткая хватка Зоро держала его на изломе так крепко и беспощадно, вжимая корпус в кровать, что даже пальцем дернуть было невозможно.       И осознав, насколько он беспомощен, Санджи внезапно почувствовал невероятную легкость и наслаждение. Словно он был свободен наконец по-настоящему. Бесконечное чувство вины, что он смеет красть ласки Зоро, хотя Джерме опасно его присутствие на острове. Неуверенность, что Зоро счастлив с ним, как мог бы быть счастлив с настоящим Завитушкой. Чувство, что он достался Зоро сломанным и бракованным после тюремной клетки с Плевком, все это трансформировалось в постоянное чувство вины.       А еще он всегда знал, что должен будет уйти, даже если до безумия хочет остаться. Он угроза для острова и конечно виноват, что жадничает и медлит, греясь в лучах заботы Зоро. Каждую секунду он знал, что обязан принять это решение. Тяжелые решения — вот единственное, что он умеет хорошо.       Но сейчас Санджи даже если хотел, то не мог остановить Зоро. Он попытался дернуться, но Зоро только жестче задвигался, вжимая ногти практически в мясо его ягодиц. Санджи не смог даже вздохнуть — он не отвечал ни за что происходящее, и чувство вины ушло, сделав душу Санджи легче на десять тысяч тонн. — ТЫ ТОЛЬКО МОЙ.       Зоро занимается с ним сексом, и так уж случилось — Санджи не может это остановить. О, Санджи с первого раза знал, что не должен этого делать, но сейчас это не его выбор. Ему не было страшно. Звериная грубость жаждущего обладать им Зоро не имела ничего общего с холодной жестокостью Плевка в темнице, и Санджи неожиданно для себя услышал в собственных болезненных вскриках стон.       Это он стонал от наслаждения. Как хорошо, что Зоро оглох.       Но рука Зоро явно почувствовала вибрации в груди и переползла с татуировки на спине на голову Санджи, закопалась в волосы и жестко схватила их в кулак, заставляя Санджи выгнуть голову назад.       Собственный живот Санджи обожгла неожиданностью теплая струя — все это время у него был стояк, и стоило дернуть его за волосы, как он внезапно кончил без прикосновений. Просто от чистого наслаждения принадлежать Зоро без примеси вечной вины. — Хъ-хъ-хъ, — прохрипел он потрясенно, чувствуя, как его тело хочет выгнуться от наслаждения и неги, но все еще находится в капкане рук Зоро. И он все еще торкается в него, сжимая до звона в ушах его волосы. После оргазма он ощущал свое тело парящим где-то на облаке и видел со стороны, как яростно все еще любит его Зоро. И наслаждался этим удаленным видом.       Наконец Зоро содрогнулся все телом, прорычал что-то, что и Санджи теперь не слышал в своей ангельской неге на небесах. И упал прямо ему на спину, погребая под собой. Дыхание Зоро на его ухе было горячее жара от вулкана, Санджи и правда только что взял сам бог войны. — Ах! — сил хватило только слабо вскинуться под весом Зоро, когда тот на исходе оргазма вцепился зубами в его плечо. — Ах-ах-ах, — Зоро не отпускал плеча, а его руки скользнули под Санджи, нагло теребили пальцами с мозолями соски, пока те не стали ныть и болеть, но у Санджи не было сил протестовать. — СЕЙЧАС. МОЙ ЗЛЮКА, Я СДЕЛАЮ ХОРОШО, — прогромыхал вспомнивший о партнере Зоро, и его рука наконец спустилась под живот задавленному и лишенному всяких сил Санджи.       Рука тут же наткнулась на мокрое пятно на покрывале, проверила для верности уже почти мягкий член. — ЧЕРТ, — с узнаваемой хрипотцой пробубнил Зоро. — ТЫ КОНЧИЛ ОТ ЭТОГО. ЧЕРТ, ЗЛЮКА.       Санджи почувствовал, как член, который Зоро не спешил вынимать из него, вновь наливается силой.       Джерма за окном королевской спальни только что пережила катастрофу. Катастрофа произошла по его вине, и Санджи должен был быть там — оценивать ущерб, искать раненных, помня, что каждая травма — его грех. Но Санджи не мог вырваться из рук Зоро. Правда попытался, но не мог.       Ему ничего не оставалось, как стонать от чистого наслаждения еще до того, как Зоро снова начал двигаться.