Учиха Шисуи - Вечный огонь Конохи.

Напряжение битвы растаяло в воздухе, как только опустилась последняя песчинка наполнявшей некогда воздух пыли. Руки Кабуто, скользкие и белые, против воли обладателя сложились в последнюю ручную печать. Как иронично всё сложилось: всё это сражение, всей целью которого было пафосное, эгоцентричное желание обрести себя, найти принадлежавшую только тебе силу среди груды заимствованных, нет, скорее украденных омертвевших клеток. " Божественная сила природы - режим Отшельника - по указке пальца сделает тебя королём и обратит змею в дракона ". Именно от этих мыслей никак не желал отречься потерявший себя бывший Змеиный Король. И все старания доказать себе и другим непоколебимую правду о себе превратились в ничто, утонули в грязи, подобно свинье, печать которой должна была остановить войну. Итачи полыхал белым светом, его душа была готова снова встретить всех погибших в тот день Учиха. Он уже давно извинился перед ними в Джодо. Дело не в этом: Саске сейчас смотрит на него расширенными зрачками - лучшей возможности исполнить обещание Шисуи сложно даже представить. Именно поэтому Итачи сейчас пересиливал смерть, медленными шагами подходя к брату. - Я все время говорил "прости меня" и лгал тебе.... Я не подпускал тебя к себе, держа на расстоянии вот этими руками.... Я не хотел... вовлекать тебя во всё это.... - ладонь не желала смыкаться, указательный и средний палец уже вслепую пытались уткнуться в тёплый побледневший лоб. - Но теперь я думаю... что, может быть, ты бы мог изменить отца, маму, да и весь клан Учиха... - Итачи насилу выговорил эти слова: хоть он всё ещё верил в их правдивость, они продолжали оставаться лишь жалкой надеждой на другой итог жизни; слишком просты и наивны, чтобы иметь силу утешить в такой момент. Но разве нужно что-то ещё? Итачи уже не задумывался об этом: теперь он только ловил последние кусочки своей утекающей души и, как самый заботливый податель, протягивал их Саске на кончиках пальцев. - Если бы я открылся тебе с самого начала... придерживался бы той же точки зрения, был бы честен с тобой.... Но я ошибся - сколько пережитых страданий таилось в этой фразе, но теперь, да, как и всегда, судьба остальных гораздо важнее своей, -... и говорю тебе всё только теперь, когда ты вряд ли способен понять. Вот почему именно сейчас я решил показать тебе правду... пусть и немного! - Рука, наконец, достигла бы лба самоуверенного, переполненного горечью и ... гордостью мстителя, если бы ласковым движением не коснулась головы. Нет, гордость не за себя, отнюдь - это чувство касалось Итачи, всей деревни, для которой он до конца оставался врагом, лишь из тени проявляя истинного себя, свою заботу, и клана Учиха, семьи, что принесли в жертву ради общего блага. С полными кровавых слёз глазами. Деревня, её жители и особенно пост Хокаге выкрасились для Саске в новые оттенки: белый - бескрайняя преданность, багряный - готовность пойти на любые жертвы ради деревни. И серый..., блёклым полутоном виднеющийся с цветастой картины - решимость перешагнуть через себя и впитать ненависть всех людей, не дрогнуть под тяжелой ношей и собственным огнём проложить путь к справедливости, к новому лучшему миру.... - И даже если ты никогда не сможешь простить меня... как бы ты ни поступил дальше... я всегда буду любить тебя! - полная счастья улыбка, лишь слегка озарившись, навсегда утонула в свете. Оболочка призыва рассыпалась обронив тело шиноби Конохи, без вины исполнившего такую жестокую роль. Саске долго не мог придти в себя. Он видел много страшного в жизни: одиночество, убийство, предательство самых дорогих людей... и целую жизнь, наполненную смертью. Нет, не он один единственный испытал такую жизнь: война невидящими глазами скосила множество шиноби, разбросав по миру, как зерно в поле, множество сирот, лишившихся детства, всю жизнь вздрагивающих при первом звуке, и снова и снова встречающих смерть.... Только Саске был из тех, кто осознавал, что сила, дарованная ему и обмененная на тяжёлые тренировки способна изменить мир. " Но для этого нужно узнать ещё кое-что" - проронил в мыслях Учиха. Внезапно обрушивший со стены поток каменных глыб заставил его отпрыгнуть в сторону. - Наконец-то мы тебя нашли! - раздался быстрый звонкий голос Суйгецу.

***

- Думаешь, он правильно тебя понял? - Не знаю. Впрочем, это не важно, ведь что ждёт Саске на жизненном пути, и к чему он приведёт его - решать только ему. К тому же... - Итачи открыл глаза в полюбившемся ему мире: здесь не было насилия, жестокости и войн, Шисуи стоял сейчас рядом с ним и улыбался своей обыкновенной широкой и до лёгкого смешка простодушной улыбкой, - ... я поддержу любое его решение, правильное оно ли нет. - Надо же, Итачи, ты так размяк: небось когда ты проткнул меня клинком Тоцука взаправду подумал, что больше не увидишь меня. Такое жалостливое лицо и у бродячей кошки не увидишь. Мы, мёртвые, уже не боимся смерти, а лишь познав её, желаем вновь оказаться здесь.... - И всё-таки тебе легко говорить, Шисуи, у самого никогда не было ни братьев, ни сестёр - не за кого было беспокоиться, поэтому тебе и трудно понять меня. Пошли, нас уже ждут столько времени, - Итачи уверенно направился вперёд, золотой мир вокруг рассыпался на мельчайшие звёздочки при каждом шаге и вновь собирался за спиной. - Ну вот, опять ты закрутил волынку, Итачи! - юноша одним шагом оказался подле него и, прищурив один глаз, продолжил. - Эта не причина: у меня была кошка, помнишь: ты несколько раз заходил ко мне, и она сразу бежала к тебе на коленки, серенькая. Каждый день после миссии я был вынужден бегать в ближайшую лавку - покупать ей мясо. А потом она пропала на месяц, я не меньше тебя места себе не находил. Только я успел обрадоваться, когда она вернулась домой с пятью котятками, и все чёрные. А потом вся эта кутерьма с кланом, и я так и не раздал им имена.... Итачи остановился. Шисуи, довольный, что его довод подействовал, ещё больше улыбался. Раздался смех, тихий и свободный, как будто все прежние чувства нашли наконец выход. - Эй, Итачи, почему ты смеёшься? - оторопел смущённый юноша. - Я ведь серьёзные вещи рассказываю. Мог бы уважать меня хоть на чу-чуточку больше! Я ведь... - пхе, я ведь точно - пхе-пхее -хихи. Хаха-хаха -хааха... Старые друзья вновь, как прежде, разделяли счастье и горе, заботу и преданность, тренировки... - а теперь и смех