Дерзкий Энди

Я сидел на скамейке на автобусной остановке и думал обо всём этом, метаясь между яростью и грустью. Водка всё еще затуманивала мне мозг, мешая продумать свои дальнейшие действия, и в итоге я решил, что утро вечера мудренее. Автобус будет только через полтора часа, и я достал свой мобильник, чтобы позвонить Джерри. Я редко пользовался сотовым телефоном, связь была ужасно дорогой, и мне просто нечем было платить за нее. Да и понятно, куда бы я профуфырил все деньги – на смски Энди, да на звонки своим друзьям в L.A. Я усмехнулся. Да, совет от Джонни мне бы сейчас не помешал, он бы уж точно придумал, как заставить готессу сделать то, что мне нужно. И Джерри беспокоить тоже не хотелось, пока он приедет, и до автобуса уже останется не так долго… Блин. Я захлопнул крышку мобильника и откинулся на спинку лавочки, глубоко вдохнув прохладный вечерний воздух. Вдруг мимо промчался автомобиль, виляя по дороге и визжа покрышками. Я смотрел вслед этому безбашенному лихачу, и сердце больно ёкнуло в груди. В нескольких сотен метров авто остановилось, и загорелись задние огни, возвещая о его возвращении задом. По мере приближения я узнавал знакомый рокот мотора и понимал, что мои органы чувств узнали ненаглядного быстрее, чем это смог осознать мой мозг. Черный Мустанг поравнялся с остановкой, и окно пассажирского места медленно сползло вниз. Дерзкий Энди развалился в кресле, держа одну руку в перчатке без пальцев на руле, а вторую, согнутую в локте, на окне со своей стороны. Он смотрел вперед, даже на секунду не повернув голову в мою сторону, будто делал мне величайшее одолжение только тем, что уже заметил мою никчемную персону в столь поздний час. Я смотрел на него и ожидал хоть какого-то человеческого приглашения, но его не последовало. Он упрямо демонстративно пялился вперед, лишь с шумом газуя, давая понять, что его приглашение не будет длиться вечно. Я сполз с лавочки и так же молча скользнул в его автомобиль. Мы ничего не говорили, просто неслись по шоссе, слушая Misfits и пребывая каждый в своих мыслях. Я хотел попросить его отвезти меня домой, но не смог заставить себя открыть рот. Лишь искоса поглядывал на его прекрасное сосредоточенное лицо со хмурыми, сведенными вместе бровями. Он опять был чем-то недоволен, может, он снова хотел мне врезать? Да пускай, если ему так удобнее проявлять свои чувства, я был не против. Лишь бы ехать вот так с ним всю ночь и не думать о том, что ждет нас в конце дороги. Но конец дороги наступил довольно быстро. Мы выехали за черту города, и Энди свернул на какую-то проселочную дорогу в лес, а затем загнал машину в чащу деревьев и заглушил двигатель. Вместе с двигателем заглохла и музыка, и мы оказались в полной тишине. Я посмотрел на него, а он вылез из машины и прикурил сигарету. Я вылез вслед за ним. Я не знал, что сказать ему, стоит ли объяснить, что с Мией у меня ничего не было? Было ли это важно для него? Но потом я подумал, что, может, слова сегодня и вовсе не нужны? Я открыл заднюю дверцу его автомобиля и сел на заднее сидение. Я смотрел, как он докуривает свою сигарету, делая огромные затяжки, и оранжевый огонек на пару секунд освещает его лицо в этой кромешной темноте. На улице было довольно холодно, но то ли Энди не чувствовал этого, то ли притворялся, чтобы носить свои куртки и жилетки на голое тело вплоть до того момента, как выпадет снег. Выглядеть сексуальным и желанным было для него явно важнее, чем находиться в тепле и комфорте. Тщательно затушив окурок о какой-то пень, Энди открыл заднюю дверцу с другой стороны, сел внутрь и наконец-то повернул ко мне свою голову. Он просто смотрел на меня, уже не злобно или недовольно, просто выжидающе, будто и так понятно, что дальше должно произойти. И мне было понятно. Я подполз близко к нему, сократив расстояние между нашими лицами до одного сантиметра, и легким движением убрал черные пряди с его лица. Бирсак облизнул губы, и я поцеловал его, обхватив ладонью за скулу. Его кольцо в губе было холодным, как и его тело, по которому я провел ладонью, обвивая ее вокруг его талии. Он стал с придыханием отвечать мне, хватаясь за мою одежду, поцелуй становился грубее. Энди вновь впивался в мои губы, покусывая их и властно вторгаясь в мой рот, параллельно перехватывая мои руки, мешая проявлению хоть малейшей нежности по отношению к нему. Он стремился обездвижить меня, полностью подчинить себе, и мне это снова понравилось. Он жестко схватил меня за затылок, сначала, чтобы мешать двигать головой, и только он мог бы управлять нашим поцелуем, а затем я почувствовал давление его руки. Он нажимал на основание моей шеи, наклоняя ее вниз и разрывая тем самым наш поцелуй. Я понял, на что он намекал, и не стал сопротивляться. Я провел языком по его шее, затем по груди, и он выгнулся дугой, открывая мне свое тело. Раздвинув края косухи, я стал ласкать его торчащие соски, заставляя стонать каждый раз, когда я легонько втягивал каждый из них в рот. Рукой я массировал его твердый член поверх тонких джинс, попутно стараясь расстегнуть массивный металлический ремень и пуговицу под ним. Двумя руками я расстегнул всё, что мешало мне добраться до жаждущего внимания органа, и Энди приподнял бедра, чтобы я смог приспустить его джинсы. Когда красивый горячий ствол оказался в моей руке, я сжал его, наслаждаясь этим ощущением, ведь внешне оба Энди были абсолютно идентичны, а значит, я ласкал самое желанное для себя тело в тот момент. Наклонившись, я обхватил его губами и провел языком по всей длине, пока рука Энди зарылась в волосах на моем затылке, сильнее давя на голову. Он выгибался и стонал, толкаясь бедрами в мой рот, а я мог лишь плотно сжать губы вокруг его достоинства и позволить ему взять контроль в свои руки. Он крепко держал мою голову, и жестко толкал свой член между моими губами, крича все громче и громче. Я обхватил его мошонку, массируя ее пальцами, и стараясь расслабиться и не поддаться рвотному позыву каждый раз, когда член толкался глубже мне в глотку. Стоны стали чаще, а движение резче, и через несколько секунд он вздрогнул, заполнив спермой рот. Она стекла по моим губам и по его члену, в этот раз я не смог вобрать весь поток в себя, так что получилось немного грязновато. Энди тяжело дышал и улыбался, когда я поднял голову и посмотрел на него. Он потянулся рукой к моему лицу и, усмехнувшись, стер остатки своего семени с моих губ. - Я по тебе с ума схожу. – прошептал он и, обхватив мой затылок, он притянул к себе мою голову и прижался своим лбом к моему. Наши губы были так близко, но всё же он не целовал меня, лишь обдавал их своим горячим дыханием. - Ты странно это показываешь. – ответил я. - Не могу видеть тебя с кем-то еще, мне просто башню сносит. - Мия меня не интересует, она просто друг. – решил я всё же развеять его сомнения относительно того, что могло произойти между мной и готессой сегодня вечером. - Я не хочу, чтобы ты дружил с ней. – серьезно сказал Бирсак и немного отстранил меня, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза. Я усмехнулся, поправляя свой возбужденный член в штанах, уже понимая, что мне разрядка не светит: - Ты не можешь мне указывать. - С кем угодно, только не с ней, Джей. Пожалуйста. – последнее слово он практически прошептал, и я видел по его взгляду, что это на самом деле было важно для него. Уж не знаю, чем Мия насолила Энди, но наше с ней общение вызывало в нем не ревность, а тревогу. Я опустил глаза, вновь подчиняясь его воле, и ответил: - Хорошо. Я только заберу у нее кое-что и всё. И он потянулся ко мне за поцелуем. Сам. Обняв за плечи, он целовал мои губы, играясь с ними кончиком языка, и изо всех сил стараясь быть нежным. В то время, как его рука, дергано и неуверенно скользила вниз по моему телу, пока не накрыла мой изнывающий от желания орган. Осторожно погладив его, Бирсак расстегнул ремень и застежку на джинсах и скользнул внутрь, не прекращая целовать меня. Когда его пальцы сомкнулись на моем стволе, я замычал от удовольствия ему в рот, а сам, на самом деле, чуть не задохнулся. Это было невообразимо приятно. Он водил рукой вверх и вниз, и пускай с толикой неуверенности и страха, но это так заводило меня. Само осознание, что он хочет доставить мне удовольствие, и что я первый парень, к которому он прикасается, сводило меня с ума. Затем он стал целовать мою шею, покусывая и засасывая кожу, и моя голова пошла кругом. Член пульсировал, возбуждение нарастало с каждым его движением, и вот – бах! – как магическое конфетти из удовольствия взорвалось внутри меня, и я стрельнул резкой струёй себе на футболку. Не знаю, почему, но Энди хихикнул и чмокнул меня в шею, а затем его голова улеглась мне на плечо. Я достал носовой платок (слава Богу, он у меня был), вытер его руку и то, что еще стекало с моего пениса, и застегнул штаны. Вскоре Энди притих, и я понял, что он заснул. У меня самого слипались глаза, спать хотелось неимоверно. Водка уже начала выветриваться, уступая место похмелью, а недавнее сексуальное удовлетворение расслабило тело настолько, что лень было пошевелить даже пальцем. Хотелось так же прильнуть к Энди и забыться сном, а все остальные проблемы оставить до завтра. Но мысли продолжали тревожить мое сознание. Столько всего произошло за прошедший день, что я даже не знал, за что хвататься и обдумывать. А как только начинал обдумывать, они сменяли одна другую, вызывая то панику, то восторг, то грусть, то страх. Нет, так дело не пойдёт. Осторожно я уложил Энди на сидение и накрыл его своей курткой, а сам вылез из машины и пересел на место водителя. Нельзя было оставаться в авто, становилось слишком холодно, окна полностью запотели, а изо рта шел пар. Бирсак был практически полуголый, а я знал, что иммунитет у него не фонтан. Отвезу это чудо домой и перекантуюсь у него на диване до первого автобуса. Заведя двигатель, я обернулся. Энди свернулся калачиком и поджал свои длиннющие ноги, насколько это было возможно, чтобы согреться под моей курткой, и спал, как сурок. Ни канавы, ни кочки, что трясли машину, пока я выезжал из леса, не прервали его умиротворение. Он был таким милым и таким беззащитным, что желание позаботиться о нем возникало само собой. А уж картинки того, чем мы занимались всего полчаса назад вообще казались какими-то сюрреалистичными, будто существовали лишь в моем больном воображении. Вскоре я заехал к гаражу его дома и залез назад, чтобы разбудить моего красавчика. Энди долго недовольно мычал, не желая открывать глаза и куда-то перемещаться. Когда мне наконец-то удалось вытащить его из машины, он поморщился и пробормотал: - Куда ты меня тащишь? - К тебе домой, пьянчуга. Двор не узнаешь? – подстебал я его. - Ты меня домой привез? Я лишь утвердительно угукнул, пока волочил полусонное тело, повисшее на моем плече, к входной двери. - Ни фига ты заботливый. – буркнул он и прижался крепче ко мне. Я не знал, была ли дома его мама, но все равно старался не шуметь. Наврятли ей бы понравилась картина, как непонятно кто тащит ее бессознательного сына в его комнату. Сгрузив сонное тело на его кровать, я стал стаскивать с него одежду. Благо, ее было немного. Сапоги он сам сбросил, я снял с него косуху, ремень, а, когда взялся за края джинсев, он улыбнулся и приподнял бедра, стараясь скорее избавиться от столь ненужных вещей. Стащить это безбожно узкое безобразие с его ног оказалось не так просто, и мне реально пришлось применить силу, и даже спать уже расхотелось. - Можно воспользоваться твоим душем? – поинтересовался я. - А ты вернешься потом? – едва шевеля языком, спросил он в ответ. - Ну… - я растерялся и не хотел пользоваться его замутненным сознанием. – А ты хочешь? - Хочу. – ответил Бирсак и поджал ноги, когда я избавил их от плена одежды. Обняв обеими руками подушку, он закрыл глаза, а я на цыпочках отправился в ванну. Во прикол будет, если я сейчас его мать встречу. Но в доме было тихо, и я до сих не знал, была ли она здесь. Сквозь окна начал пробиваться рассвет, озаряя комнаты тускло-белым светом, затем послышались редкие чириканья ранних птиц, а я стоял под горячим душем, смывая грязь, пот и сперму со своих гениталий. Сил на мысли уже не было. Я хотел одного – забраться к Энди в постель и уснуть под звук его размеренного дыхания. Одежду я бросил куда-то на пол и в одних боксерах забрался к нему под одеяло. Энди спал, даже не шевельнувшись, когда я вытаскивал из-под него покрывало. Я ткнулся носом в его шею, укрыв нас одеялом, и темнота, наконец-то, поглотила мое сознание.