Дерзкий Энди

Следующие несколько дней Бирсак мучил меня попытками выхода из комнаты. Сразу после его возвращения из школы и даже поздно вечером после работы он заставлял меня ходить до ванной и обратно, иногда даже по несколько часов к ряду. И хотя это до жути бесило меня, я был безмерно ему благодарен, ведь в туалет-то мне надо было ходить и мыться тоже. И я просто поражался его терпению. Я брыкался, отпихивал его, ныл, говорил, что не могу-не хочу-не буду, но он все равно тащил меня и заставлял выходить. Я бы давно уже плюнул на себя и хуй забил, но он возился со мной, как с маленьким ребенком. И это работало. Сначала с ним в обнимку, потом за ручку, потом просто слушая его голос рядом, я пересиливал себя и ходил туда-обратно. Потом он заставлял меня ходить одного, пока он ждал меня в конце у ванны или у комнаты. К моему счастью, страх выйти из комнаты не был таким всепоглощающим, как страх выйти из дома. Думаю, он появился как некий побочный эффект после того приступа панической атаки тогда на кухне. И у меня получалось пересиливать себя и брать его под контроль. Страшно было только в коридоре и при виде лестницы, мне казалось, что что-то на первом этаже угрожает мне, но, как только я заходил в ванную или в комнату, я успокаивался. Это было похоже на прыжок в холодную воду или с большой высоты. Мозг понимает, что внизу слишком холодно или слишком высоко, и поэтому боится. Но ты пересиливаешь себя, делаешь первый шаг, а там уже вроде как и до конца не далеко. Так что, делая эти «забеги» по тысячу раз на дню, я смог привыкнуть и убедить себя, что всё не так уж и страшно, и что всё это только у меня в голове. Я не терял сознание и не впадал в истерику, и уже через несколько дней, когда Энди вернулся из школы, я с гордостью похвастался ему, что мог уже самостоятельно передвигаться без его поддержки. Вниз, конечно, я еще не решался спускаться, но Энди и Джерри было не сложно приносить мне еду. Бирсак так обрадовался, услышав это, обнял меня, и, если честно, его искренняя счастливая улыбка была для меня лучшей наградой. Но не долго я радовался, потому что следом за этим вот что он мне заявил: - Ты не против, если я поживу дома около недели? Надо маме помочь и… Дальше он закусил нижнюю губу и отвел взгляд. Я ненавидел, когда он делал так, потому что это означало, что было что-то еще, о чем он не хотел говорить. - И? – настоял я. - И мне нужно кое-что решить. Кое в чем разобраться. - А здесь ты не можешь разобраться? - Нет, мне нужно побыть вдали от тебя, потому что ты меня отвлекаешь. - Я тебя отвлекаю? – недовольно переспросил я, хотя головой понимал, что не имею никаких прав на притязания на его свободное время. - Да, Джорел, ты меня отвлекаешь. – резко повторил он, видимо, тоже недовольный моим наездом. – Потому что, когда я с тобой, я либо схожу с ума от желания сорвать с тебя одежду, либо ненавижу себя за то, что сделал с тобой. А мне нужно кое-что сделать. Это важно для нас. У меня даже рот непроизвольно открылся от удивления, когда он сказал «для нас». Не для «меня» и не для «него», а для нас. Впервые за всё это время он что-то собирался делать для нас, а не для меня. - И ты, конечно же, не скажешь мне, что это? - Нет, пока сам не пойму. – отрезал Бирсак, а потом вдруг поморщился и добавил. - Только вот не надо думать, что я собираюсь свалить, ясно? - Да я не… - Да вижу я, как твои глазюки забегали! – он помахал указательным пальцем у меня перед глазами, чем вызвал улыбку. – Я не сваливаю! И не ищу причину, чтобы свалить! Мне просто нужно несколько дней, ясно? Ты ведь справишься без меня? Он подошел ко мне и обхватил ладонями мое лицо, заглядывая своими бездонными океаническими глазами в мои. У меня аж все перекрутилось внутри от его взгляда на пару с его прикосновениями, и дыхание потерялось где-то в желудке от чувств, что я испытывал к нему. - Конечно. – пропищал я, и он поцеловал меня. Как только его теплые губы коснулись моих, у меня пошла кругом голова. Я обхватил его тонкую талию, а он мои плечи голову, и мы просто стояли, целуясь и легонько прижимаясь друг к другу робкими движениями, словно мы только познакомились и боялись сделать первый шаг. Энди словно вытянул из меня душу, когда прервал наш поцелуй и отстранился, чтобы покидать некоторые вещи в свой рюкзак. Он чмокнул меня на прощание и ушел, а я стоял и чувствовал, будто вместе со своими вещами он забрал и часть моего сердца, настолько сильно мне казалось, что огромный кусок меня уехал вместе с ним. Без него было тяжело. Особенно первые пару дней. Когда кто-то находится с тобой практически всё время, помогая во всём и просто присутствуя рядом, резкое отсутствие этого человека ощущается, будто тебе отрезали руки или ноги. Но я честно старался не придаваться унынию и мыслям о том, что Энди больше не вернется. Я обещал ему доверять, и я старался это делать. К тому же, каждый вечер он звонил Джерри на домашний телефон, и я, пересиливая себя, подходил к лестнице, потому что только до туда и то с трудом дотягивался телефонный провод, и мы болтали минут по 20. Он спрашивал, как я, нужно ли мне что, не скучно ли мне и всё такое. И я заметил, что лестница перестала пугать меня, потому что каждый вечер я ждал его звонка, и ожидание услышать его голос оказалось сильнее, чем мои страхи. К концу недели я снова смог спускаться на первый этаж и спокойно передвигаться по дому. Было неприятно первое время, но я справлялся. Мои мысли об Энди, даже в его отсутствие, помогали мне, и мне не терпелось похвастаться ему, что я поборол свой страх выходить из комнаты полностью и готов разобраться с остальными своими страхами. Хотя я безумно скучал по нему, но я не заворачивался в одеяло, пуская нюни, наоборот, мне хотелось делать больше, хотелось стать лучше к его возвращению, порадовать его. Я даже попытался пару раз выйти на улицу. Но… с этим было сложнее. Я, конечно, пересиливал себя, но без осознания Бирсака где-то неподалеку мое тело вообще отказывалось мне подчиняться. Как я ни старался, без него я не мог совладать с собой, а потом еще долго мучился от кошмаров. Но все равно я был рад, что больше не был затворником в собственной комнате, и старался сосредотачиваться на этом. Ведь Энди говорил, что надо уметь радоваться даже маленьким победам, и я это делал, ведь его голос постоянно звучал в моей голове, помогая не терять надежду. И к моему превеликому счастью, не успела кончиться неделя, как под вечер я услышал знакомый рокот моего любимого автомобиля. Я тут же выскочил из комнаты, как черт из табакерки, чтобы успеть встретить его внизу, когда он войдет. - О, боже! – воскликнул Энди, увидев меня в прихожей. – Посмотрите, кто меня встречает! – он бросил вещи и тут же обнял меня. – Я знал, что всё это глупости, и ты всё преодолеешь. У меня чуть сердце не вырвалось из груди, когда я обнял его, и мне в нос ударил привычный запах парфюма вперемешку с сигаретами. Я безумно скучал по нему, так сильно, что хотелось раздавить его в объятиях. Жаль, у меня было всего две руки, и я не мог обнять его еще парочкой. - Ага, знал ты, конечно! – усмехнулся я, борясь с желанием поцеловать его с такой силой и страстью, что пищевод наружу вылез бы. - Конечно, знал! Знал, что ты не усидишь на месте, когда я вернусь, и, видишь – ты здесь! – со своей любимой самоуверенностью заявил Бирсак. Я так соскучился по этому тону и по его шуточкам о себе любимом, и меня просто переполняли эмоции. Я обхватил его еще крепче и прижал к стене, буквально вдавливая в нее столь долгожданное тело. Он не сопротивлялся и, похоже, был только рад. Я впился в его губы, и он с такой же страстью и нетерпением ответил мне, запуская свои шаловливые ручки мне под футболку. Мы кусали, ласкали и терзали губы и языки друг друга, не в силах насладиться, не в силах насытиться. Головы шли кругом, животы потянуло крутящее и до боли приятное чувство, чмоканья и вздохи невозможно было сдержать. Пока из гостиной мы не услышали тактичное кряхтение Джерри. Мы расцепили губы и прижались лбами друг к другу, переводя дыхание и наслаждаясь этим моментом. - Черт… - прошептал Энди сквозь сбившееся дыхание. – Если бы я знал, что ты меня так встретишь… Наверно, мне стоит уезжать почаще. - Ну уж нет. – также шепотом ответил я. – Я тебя к кровати привяжу, только попробуй еще куда-нибудь уехать от меня. И снова эта пошлая ухмылка отразилась на его лице: - Мммм…. Обещаешь? Мы все вместе поужинали, даже тетя Маргарет присоединилась к нам, и она даже не фыркала, когда Энди говорил что-то. Она не выпускала свой бокал с виски из рук и часто поглядывала на нас с ним. Не знаю, о чем она думала, но я не видел ненависти в ее глазах, только тоску. Будто она скучала по таким вот ужинам, но не подавала вида, потому что ни я, ни тем более Энди не могли заменить ей Себастиана. Ну а мы с Бирсаком только и мечтали о том, чтобы быстрее оказаться наедине в нашей комнате, поэтому ели со скоростью голодных мексиканских оборванцев. И, оказавшись там, настала моя очередь быть впечатанным в стену под натиском нетерпеливых жадных поцелуев Энди. - Я так по тебе скучал, Джей… - шептал он в перерывах между кусаниями и ласканиями моих губ и шеи. – Чуть кожу себе с члена не стёр… Не знаю, почему, но это рассмешило меня: - Ты что, уехал только для того, чтобы дрочить там без меня? - А что, - он обхватил меня за талию, и мы попятились к кровати. – Предпочитаешь, чтобы я делал это здесь? - Не только предпочитаю, но и хочу в этом участвовать. Все еще целуясь и блуждая руками по телам друг друга, мы упали на кровать. - Хочешь привязать меня? – шепнул он и взял мою ладошку, накрывая ей свой каменный стояк, ставший уже влажным сквозь тонкие джинсы. - Нет… Хочу так. Я уложил его на спину, расстегнул пуговицу и молнию на его джинсах и проник туда рукой, обхватив его горячее возбужденное достоинство. И хотя мой член не разделял такой же силы напряжения, но впервые за всё это время я не зацикливался на этом. Я хотел доставить удовольствие Энди. Я хотел трогать его, целовать его, чувствовать его. Поэтому стянув с его бедер мешавшую одежду, я обхватил его губами и задвигался по всей его длине. «О, боже…да!…» - нужно было слышать этот стон. Если бы мой член стоял, я бы тут же кончил. Никогда прежде я не слышал от Энди настолько откровенного стона удовольствия. И, естественно, это подстегнуло меня действовать еще более искусно, вытворяя с его членом то, что мне даже трудно сейчас облачить в слова. Он раскрепостился и стонал все громче и чаще с каждым моим движением, пока не выгнулся дугой и наполнил мой рот густым потоком своего пульсирующего оргазма. Он лежал, откинув руки за голову, и глубоко дышал с блаженной улыбкой на лице. Он был такой красивый. И такой довольный. Я даже невольно возгордился своим поведением и был рад, что никакие страхи и новые заскоки моего израненного сознания не помешали мне удовлетворить его и добиться такого, даже удивившего меня, эффекта. Мы не могли заниматься нормальным сексом, но сейчас, глядя на него и его тело, я вдруг так сильно захотел этого. Чтобы мы снова были вместе, по-настоящему. Снова почувствовать его внутри себя. Но склизкий противный страх тут же стал подкрадываться ко мне где-то из глубины, и я прогнал эти мысли. Я решил сосредоточиться на том, чтобы избавиться от страха, и на том, чтобы полностью довериться Энди. Он ведь вернулся и, судя по всему, скучал по мне не меньше, чем я по нему. Я вдруг почувствовал его руку на своем затылке, а следом за этим его губы на своих. - Мы снова будем вместе, Джорел. – прошептал он через некоторое время, глядя мне в глаза. – Я это знаю. И я в это верил. Я стянул с него оставшуюся футболку, и мы забрались под одеяло, под которым он начал осторожно раздевать меня. Мы щелкнули выключатель, погружая комнату во тьму, и я позволял ему избавлять меня от одежды, наслаждаясь каждым прикосновением. Но когда он сжал резинку боксеров, я опять весь напрягся от стыда и смущения. - Я не буду смотреть. И не буду ничего делать, - сказал он, целуя меня. – Просто хочу чувствовать твое тело. И я позволил ему полностью раздеть меня. Впервые за всё это время. Я так доверился ему, что частично смог перебороть свое смущение, и мы переплелись обнаженными телами. Он и правда ничего не делал, только обнимал меня и легонько поглаживал. И было так приятно касаться его обнаженного тела своим, что я удивился, почему я не мог позволить ему сделать это раньше. Сон не заставил себя долго ждать, отбирая у нас этот блаженный момент единения.