Дерзкий Энди

На следующий день я снова приехал на это кладбище. И на следующий, и на следующий. Я здоровался и прощался с крестом, будто это был Энди, и я говорил с ним обо всём на свете. Наверно, мне нужна была какая-то отдушина, чтобы выплескивать все свои чувства, которые раздирали меня, и теперь я даже искренне смеялся, когда представлял, что Энди бы ответил мне на то или на это. Не могу сказать, что мне становилось легче, но я стал больше думать о том, что мне делать дальше со своей жизнью. Я ужасно хотел увидеть Своего Энди, я так скучал по нему, но при каждой мысли об этом, мне было страшно и стыдно перед ним, а еще я чувствовал, будто предаю Дерзкого Энди. И я знал, что это было глупо, но ничего не мог с собой поделать. Я был уверен, что Мой Энди не поймет всего того, что произошло со мной, ему будет больно и обидно из-за моей лжи и измен, привязанности к другому человеку. А если я продолжу врать и говорить, что всё, как обычно, будет только хуже, он всё поймет и перестанет верить мне, и ему опять будет больно. А последнее, чего я хотел – это причинить ему боль. Я не мог оставаться в этом городе, потому что я начинал потихонечку сходить с ума, и я не мог быть с Энди, но также я не мог быть и без Энди. Вот, если честно, я был в какой-то полной жопе и понятия не имел, как из нее вылезти. Как бы мне не хотелось сидеть на кладбище целыми днями и обниматься с гранитовым крестом, у погоды на этот счет было свое мнение. Сейчас было начало января, и на улице было реально холодно. Лежал снег, дул холодный ветер, и я начинал стучать от холода зубами уже где-то через час-полтора пребывания на улице. Вскоре я проснулся с больным горлом и понял, что мои «посиделки» с духом Энди закончились. Я стоял у окна и смотрел на снежные поля, думая о том, где бы я мог проводить свое время без риска подхватить пневмонию. Взгляд упал на ангар. И, не долго думая, я оделся, взял плед, налил горячего чая в термос и пошел туда, в свой закуток между брикетами сена. Там было, конечно, не жарко, но хотябы не было снега и ветра, и сено все же сохраняло тепло со всех сторон. Я укутался в плед и уселся в крохотный уголок, вооруженный ручкой и своим дневником. Конечно, я сразу же вспомнил о том, как мы с Моим Энди поцеловались здесь в первый раз. Ну, технически, это был наш второй раз, ведь самый первый был там под водопадом. Но здесь это было осознанно, мы оба этого хотели, мы нервничали и робко касались друг друга, оба понимая, что хотим большего, чем просто дружить. Я улыбнулся от этого воспоминания. Разговоры на кладбище мне помогли, и теперь я мог думать о разных вещах и воспоминаниях, а не только о том, что у меня сердце разорвется от боли. По сути, я ведь мог разговаривать с Энди, где угодно, а не только на кладбище, но почему-то символизм этого места помогал мне не ощущать себя поехавшим, от того, что я разговаривал сам с собой. К счастью, сеновал тоже не наводил меня ни на какие воспоминания о Дерзком Энди, так что я мог думать о чем-то другом. И я думал о Моем Энди. О том, как я скучал по нему, как хотел увидеть его, прикоснуться, обнять… И о том, как он наверное сходил с ума, не понимая, куда я пропал, и что случилось. Микаэлла права – я поступал бесчеловечно. Но я не мог поступить иначе, и я ненавидел себя за свою трусость. Я прикрыл на секунду глаза, давая им и пишущей руке отдохнуть, а потом резко вздрогнул от смены обстановки. Я сидел в Мустанге Энди на пассажирском сидении, и машина неслась по пустынному двухполосному шоссе посреди бескрайней степи. Было тепло, и из магнитолы доносились звуки The Misfits. Я боялся повернуть голову, но уже понимал, кто сидел за рулем. Дерзкий Энди вольяжно сидел в своем кресле, свесив локоть в настежь открытое окно, а другой рукой небрежно удерживал руль. Он был в футболке KISS и черной джинсовой жилетке с поднятым воротником, и, конечно же, в безбожно узких черных джинсах с дырами на коленях. Ветер трепал его длинные черные волосы, и он с улыбкой смотрел вдаль. - Э…Энди… ? – промямлил я, в недоумении глядя на него. – Ты же попрощался… - Вот именно, Джорел, - ответил он и повернул ко мне голову. – Я попрощался с тобой. Но, вместо того, чтобы обрести покой и быть с любимым человеком, я опять таскаюсь тут с тобой. - Ну, извини… - пропищал я. - Я не понимаю, когда ты успел стать таким эгоистом? - Что? – снова пискнул я, потому что другие звуки я не мог выдавить из себя, будучи пораженным тем, что я снова видел его. - Сколько еще ты собрался мучить его? – строго сказал он, и я сразу понял, что он говорил о Моем Энди. – Он не виноват в том, что произошло между нами с тобой, а ты продолжаешь изводить его. Он любит тебя, ждет тебя, а ты сидишь и жалеешь себя целыми днями. Я тебе что сказал перед уходом? Челюсть моя отвалилась чуть ли не до пупка. Он реально отчитывал меня, как маленького ребенка, который разбил дорогую вазу. - Быть счастливым и вспоминать тебя с улыбкой. – ответил я. - А ты что делаешь вместо этого? – воскликнул он, шлепнув ладонью по рулю. – Морозишь себе яйца на кладбище и льешь слезы на могилу, в которой меня даже нет? А теперь сидишь в пледе на сеновале и жуешь сопли? Серьезно, Джорел? Посмотри на себя! – я взглянул на себя, и я действительно был укутан в мою теплую одежду и плед, а из ладони от неожиданности выскользнул термос, облив меня кипятком. – Ты блин еще песню из «Титаника» включи и подвывай, ей-богу! Такое клише! - Но мне так больно, Энди… - Больно? – жестко повторил он. – Знаешь, что на самом деле больно, Джей? Когда пуля пробивает твою грудную клетку и легкое насквозь. Вот это вот по-настоящему больно, скажу я тебе! Но, тем не менее, я не устроил там истерику. А знаешь, почему? Потому что все, чего я хотел, это чтобы ты был жив, здоров и счастлив! - Ну а как же ты, Энди? – жалобно спросил я. - А что я? Я мертв, Джорел, я уже не обижусь, если ты будешь с другим, уж поверь! Было ужасно слышать это, но в чем-то он был прав. - Я просто хочу, чтобы мы оба двигались дальше. – продолжил он, досадно покачивая головой. - Ну ты-то уже двинулся! – огрызнулся я, внезапно осмелев. - Ты разве не понимаешь, что держишь меня здесь своими страданиями? - Ох, ну прости, что не смог просто плюнуть на тебя и жить, как ни в чем не бывало! Ты ведь умер на моих руках! - Да я бы все равно умер, так или иначе, на твоих руках, или на соседских, дни мои были сочтены, как только Джорел свел счеты с жизнью. Как ты не понимаешь этого? Не ты виноват, что Зак застрелил меня, это бы все равно случилось, пойми, наконец! Я вздохнул и опустил глаза. - Прости, Энди, но я не знаю, как справиться с этим. Внезапно он съехал на обочину и остановил машину. Потом развернулся ко мне и положил руку на мое колено, но не в пошлом смысле, а по-дружески. - Просто позволь себе быть счастливым, Джорел. – мягко сказал он, глядя мне в глаза. – Ты заслуживаешь этого. - Разве? - Ну а ты думаешь, я бы влюбился в какого-то лоха педального? Мы оба прыснули от смеха, и я снова посмотрел на него. - Господи, даже после смерти ты остаешься самодовольным говнюком. – усмехнулся я. - Эй! – он шлепнул меня по ляжке. – О мертвых либо хорошо, либо никак! - А, ну ты теперь еще и кичиться этим будешь! Нашел себе отмазку… Он засмеялся, и какое-то время мы просто смотрели друг на друга. - Джорел, я знаю, как тебе больно и как ты скучаешь по мне, поверь, я чувствую это. – его взгляд стал грустным, будто бы он чувствовал это прямо сейчас. – Но мне здесь больше не место. - А там, где ты сейчас, ты счастлив? Энди снова так тепло улыбнулся, и, словно, какие-то лучики озарили его лицо. - Очень счастлив. - А Джорел с тобой? Энди кивнул: - Конечно. Я ему нужен, как и он мне, и мы всегда будем вместе. – помолчав немного, он добавил. – Как и ты должен быть с Энди. - Энди, я просто не знаю, как мне жить дальше… - Просто позволь ему быть рядом, и всё встанет на свои места. - Почему ты так уверен в этом? Ты его совсем не знаешь. - Зато я знаю тебя. И, поверь, ты всё поймешь, как только увидишь его. А теперь мне пора. Я грустно вздохнул и двинулся чуть ближе к нему. - Так ужасно прощаться с тобой… Я когда-нибудь еще смогу увидеть тебя? Он обнял меня ладонью за затылок и оставил на щеке легкий прохладный поцелуй. - Я всегда буду с тобой. А теперь выходи, ты приехал. Мне дальше нельзя. Нехотя, глотая подкатывающие слезы, я вылез из его машины и наклонился к окну. - Ты всё поймешь, Джей, вот увидишь. – сказал Дерзкий Энди на прощание, а потом с визгом покрышек развернулся на 360° и помчался в обратном направлении. Мне было грустно смотреть, как он снова покидает меня, но сейчас мне было не так больно, как раньше. Я видел, что возвращение обратно в этот мир ради меня печалило его и заставляло отрываться от родного человека, чтобы в очередной раз подтереть мне сопли. И он был прав – я стал ужасным эгоистом. Как только черная точечка Мустанга скрылась из виду вдали, я обернулся, чтобы посмотреть, куда Энди привез меня, и почему ему дальше нельзя. Взгляд мой сразу уперся в указатель «Лос-Анджелес – 1,5 мили». Я усмехнулся и вгляделся вперед, и там, далеко-далеко, я увидел блестящие высотки своего любимого города. Я направился по направлению, но вдруг идти стало так тяжело. Казалось, будто я шагаю по беговой дорожке – вроде иду, а расстояние не сокращается. Я стал ускоряться, но эффект был противоположным, чем больше я прилагал усилий, тем меньше был результат. Вдруг я споткнулся, запутавшись в этом гребаном пледе, упал, зажмурился от боли, а потом вздрогнул и очутился снова на сеновале. Термос выскользнул из моей руки, крышка слетела, и кипяток больно обжог мои колени. - Да мать твою! – зашипел я, вскочил и стал отряхивать себя. – Вот черт! А потом я снова плюхнулся на сено, вспоминая, что мне привиделось только что. Я не знал, был ли это Энди на самом деле, или это мое подсознание решило дать мне подзатыльник, но это подействовало. Желание увидеть Моего Энди стало просто невыносимым. «Черт, Энди…» - взмолился я сам себе, а потом резко собрал все свои манатки и пошел обратно домой. Судя по времени, сон мой был на деле не долгий, минут десять, может, пятнадцать, но, черт возьми, он все во мне перевернул. А вывеска с Лос-Анджелесом так вообще отпечаталась как гравировка в памяти. Теперь я знал, что я должен был делать, и меня бесило то, что я не мог найти в себе силы сделать это раньше. Я влетел в дом, попутно скидывая с себя верхнюю одежду, и кинулся к телефону. От Микаэллы я узнал, что сегодня у Энди тренировка по хоккею. Я вкратце рассказал ей, что мне привиделось, и она как-то загадочно угукала, а потом сказала: «Чем быстрее ты поговоришь с ним, Джорел, тем лучше, поверь». Я не стал вдумываться в смысл ее слов, потому что подумал, что она имеет в виду, что чем больше я буду отстраняться, тем будет хуже. А в этом я и так был с ней согласен.