Дела добрые — дела дурные

«Половина следствий хороших намерений оказывается злом. Половина следствий дурных намерений оказывается добром.» (Марк Твен)

      Черная шахматная фигурка — пешка — заняла новую позицию.       — Так ты не веришь в затею своей дочери? — проговорил Аластор своим голосом, в котором то и дело были слышны помехи и какие-то посторонние звуки.       — Я вижу, тебя это забавляет, — ответил король Ада.       — В мире людей родители обычно помогают своим детёнышам, — рассмеялся Радио-демон.       Люцифер, крутивший фигурку белой королевы, казался полной противоположностью Аластору — он был серьёзным. Король Ада редко был таким, всё же он был, по мнению обладателя алой шевелюры, туповатым и весёлым любителем музыки, а значит, Люцифер был действительно недоволен.       — Даже не пытайся поставить меня рядом с этими мерзкими созданиями, — роговица глаз блондина стала алой.       — Оу, — наигранно протянул демон, — я оскорбил чувства Его Величества… Почти весь Ад был этими мерзкими созданиями.       — Поэтому они всего лишь демоны, в том числе и ты. А я король Ада. Аластор взял свой микрофон и провёл по металлу когтём, раздался противный скрип.       — Ты надеешься задеть меня этим? — Радио-демон сощурился, на лице его всё так же оставалась клыкастая улыбка.       — Ты не такой демон, как остальные, чтобы задеть тебя подобным, — Люцифер походил конём и съел вражескую ладью. — Но ты ведь тоже в тот отель не веришь. Чарли разочаровывает меня всё больше и больше… Подумать только, что бы грешники, да захотели исправиться? Три раза ха!       — Ну надо же, что это такое? Обида на то, что твоя дочь недостойна называться не то, что принцессой Ада, а просто демоном? — тень Аластора растянулась и улыбнулась ещё шире, чем её обладатель.       Люцифер, снова державший в руке белую резную фигурку королевы, до того сжал ту, что она попросту разлетелась       Аловолосый громко и довольно рассмеялся.       Король Ада был весельчаком, иногда казался наивным дурачком, но каждый забывал, что перед ним не просто бывший ангел, а весьма вспыльчивый архангел, любимец Бога, который осмелился когда-то поднять против того восстание, а это отнюдь не весёлое дело, оно требует серьёзности. Люцифер был сильнейшим в Аду, сильнее Аластора, и тот знал об этом, а потому, когда Радио-демон увидел, что бывший архангел уже еле сдерживается от того, чтобы не убить аловолосого, что уже не просто дворец, а ад ходит ходуном, впервые за эту встречу с лица демона сползла улыбка.       По мнению самого короля Ада, это не Чарли не была достойна титула и Ада, а этот титул и Ад были не достойны её. От него она действительно в полной мере унаследовала жизнерадостное и простодушное ангельское начало, которое лишь изредка уступало демоническому, доставшегося от матери — Лилит.       — Я тебе этот твой микрофон сейчас в зад засуну и хрен вытащишь. Что, твою асексуальную натуру, это, похоже, задело бы? — Люцифер улыбнулся. Аластор не мог долго не улыбаться, улыбка на его лице была, должно быть, едва ли не константой, а потому демон снова широко улыбнулся, демонстрируя острые зубы.       — Ты не первый, кто мне подобным угрожает.       — Я реализую.       — Ну, Люцифер, ты же знаешь, всё, что я делаю, — всё от скуки! Я не собираюсь как-то вредить твоей Чарли. В том, что я буду ей помогать, разве нет выгоды? — он тихо засмеялся. — От этой ситуации ведь выиграют все, не так ли? Чарли наиграется со своим отелем, я развлекусь, посмотрю, как демоны получают, а потом теряют надежду на…       — Чарли, ты хотел сказать, Чарли теряет надежду.       — Я сказал то, что хотел. Найдутся те, кто захочет в Рай, но они туда никогда не попадут, и когда они это поймут, их лица… ммм, — протянул Аластор. — Их разочарование будет величайшей наградой для меня за старания. И твоя Чарли наконец-то поймёт, что её задумка — бред полный, особенно, когда увидит, что демоны не меняются. Ты только представь это! Да такого веселья со времён Великой депрессии не было!       — Неужели?       — Да, ты получишь достойную наследницу, которая будет соответствовать своему титулу, ничего так не ожесточает, как предательства и потеря надежды, разочарование… Люцифер сощурился и долго смотрел на демона.       — Ты пытаешься обмануть отца лжи, Аластор, не красиво с твоей стороны использовать мои методы против меня же.       — Ха-ха-ха, — разнёсся голос аловолосого, — ты меня раскусил.       — Мы оба с тобой знаем, что есть способ вернутся в Рай, открыть проход. Ты хочешь его открыть и посмотреть на то, как начнётся война, и наслаждаться шоу.       — Ну, Чарли ведь совсем не за чем знать этот маленький нюанс, верно? Тем более, если всё же Ад победит, то ты займёшь место Бога… Разве не замечательно? А я буду развлекаться, сначала наблюдая за битвой, потом — на Земле, ты ведь не будешь запрещать демонам туда соваться? И все будут счастливы.       — И Рай превратится в Ад? — хмыкнул Люцифер.       Правитель преисподней этого не хотел. Во-первых, в каких бы чувствах он не расстался с ангелами и Богом, но Рай он любил и скучал по нему: там было светло и радостно, не то что в Пентаграмм-сити. Вторая причина заключалась в том, что однажды Люцифер залез в голову к своей дочери, пока та спала, и увидел Рай в её представлении… Чарли мечтала туда попасть, но никому и никогда не говорила, потому что знала, что вряд ли хоть кому-то понравится её желание. Люциферу понравилось, он сам мечтал о таком.       — Ну, а почему бы и нет?       — И какой мне тогда смысл, я хотел стать правителем Рая, а не второго Ада.       Радио-демон засмеялся.       — Вот оно как… Ну что же, мне пора к твоей дочери, раз уж пообещал, то надо исполнять.       Аластор растворился. Люцифер взглянул на шахматную доску, на ней валялись обломки белой королевы.