***
— Спасибо Вам за помощь, — произносит мужчина, благодарно кладя руку на сердце. — Да хранят Вас двоих Боги. Дальше я сам справлюсь. До встречи! Когда попутчик скрывается за дверьми таверны, Хранитель и Слышащая переглядываются. — И куда нам дальше, Слышащая? — спрашивает Цицерон, после широко улыбаясь. — Веди! Цицерон прямо за тобой! Вивек ничего не говорит. Она лишь молча направляется ко дворцу ярла. Рифтен выглядит ветхим и шатким как снаружи, так и в пределах стен города: все домики деревянные, даже лестницы и мосты. Кажется, никого не волновала безопасность города. И если Цицерон находил в этом городе что-то эстетичное и весёлое, то Вивек начинала ненавидеть этот город всем сердцем. Всё же, живя до Тёмного Братства в Солитьюде с родителями, она привыкла к другому. И режим защиты в городе был совсем другой. Мысли девушки становились напряжёнными, Вивек было некомфортно. — Эй, можно хоть смотреть, куда идёшь?! — из мыслей Вивек вывел раздражённый женский голос и столкновение, которое и породило эту гневливую речь. Имперка поднимает голову и, растерянно хлопая глазами, встретившись взглядом с невольной собеседнице. Это была женщина, примерно на полголовы выше её. Она уже в возрасте, о чём говорили морщины на её лице. Нордские черты лица придавали ей большей суровости, которой и так было выше крыши от такого неприятного столкновения. Вивек молчала, непонятно из-за чего: то ли немая угроза, то ли не хочет провоцировать конфликт... Но это ой как насторожило Хранителя! — Мы головы всем людям сно-о-осим, кто ходит, гордо вздёрнув но-о-осик! — якобы себе под нос напевая очередную садистскую песенку, Цицерон получает в ответ два взгляда: взъярённый от женщины и тревожный — от Вивек. Слышащая хватает шута за руку и старается побыстрее скрыться от чужих глаз. — Извините, Мавен... — тихо, но достаточно твёрдо отчеканила Вивек, спешно уходя к крепости Миствейл. Девушка смотрит на Цицерона и переходит на шёпот: — Ты что! Не надо так больше говорить... Особенно этой женщине. — Слышащая боится какую-то старую каргу? — буквально шокировано спрашивает Цицерон, но негромко. — Давай Цицерон зарубит её! Заколет её, как свинку! Как тебе такая идея, а?! Слышащая! — Цицерон... — она тяжело вздыхает. — Я не боюсь её, но эта женщина может устроить проблем. Это Мавен Чёрный Вереск, она здесь едва ли не первый человек. Будь аккуратнее со словами, пожалуйста... Он молчаливо воспринимает просьбу Слышащей, но ему не очень нравится её поведение. Всё же, он ощущал какой-то страх Вивек перед этой Мавен. Но шут ничего не говорит, лишь молча следуя за Вивек, догоняя и хватаясь за её плечико. Оказываясь в маленьком дворике при дворце, Вивек смотрит по сторонам, пока Цицерон вслух восторгается о том, что это самое аккуратное здание во всём Рифтене. Слышащая дёргает Цицерона за руку и тянет за собой, и Хранитель со сдавленным хохотом идёт за Вивек. Во дворце тихо, спокойно. Только приближаясь к тронному залу, Вивек и Цицерон слышат какие-то оборванные фразы из ссоры, вероятно, между матерью и сыном. Но Вивек просовывает голову в дверной проём тогда, когда всё завершается и отрок, искривив лицо в гневе, уходит куда-то вглубь крепости. Матерью являлась сама правительница. Её хмурое лицо сменилось на уставшее. Она тяжело вздыхает и потирает переносицу пальцами. Услышав чужие шаги, она не сразу может опомниться, и только когда к ней проходят вплотную, Лайла поднимает голову и немного непонимающе изгибает бровь. — Что вам нужно? — ярл требует объяснений, а когда она их не получает, то заметно напрягается.— Почему Вы так смотрите? Я позову стражу... Вивек мягко улыбается и достаёт из кармана сложенный вчетверо листок и протягивает его ярлу. Лайла, выхватывая бумажку, раскрывает её и, видя на ней чёрный отпечаток ладони, вздрагивает, словно под ударом тока. Она переводит взгляд на двух ассасинов и судорожно глотает кислород. Её напряжение меняется слабой улыбкой, в которой промелькнула надежда. — Слава Богам... Всё сработало, — Лайла тяжело вздыхает и встаёт с трона. — Следуйте за мной. Нам не нужны лишние глаза и уши... Вы поймёте, о чём я. «Гости» из Тёмного Братства лишь молча последовали за женщиной. Они всё понимали. Когда они заходят в комнату за ярлом, Лайла обходит их и закрывает дверь на засов, урезая возможность того, что их разговор увидят. — Всё верно, я совершила Чёрное Таинство... — произносит женщина и открывает другую дверь личным ключом. Когда открывается дверь, взору Слышащей и Хранителя открываются все улики того жуткого обряда: цветы паслёна, скелет, круг из свечей и человеческая кровь и сердце. Железный кинжал и книжка с молитвой валялись неподалёку. Вивек молчит, и Цицерон следует её примеру. Лайла понимает, что нужно больше информации. — Я хочу, чтобы вы убили Мавен Чёрный Вереск, — дрожащим то ли от ярости, то ли от страха голосом произносит Лайла, сжав ладони в кулаки. — Мне надоели её козни и амбиции. Кто, Талос побери, из нас ярл?! Я признаю, город буквально пляшет под её дудку, и когда-то и я танцевала под неё. Но... Пришло осознание, что происходит на самом деле. И мне кажется, что она уже сама хочет избавиться от меня! Город гниёт в преступлениях, мне больно. Я хочу это изменить, но пока живёт Мавен, живёт и Гильдия Воров, которая держит в страхе весь Рифт! И я... Я понимаю, что у неё могут быть связи и с Вами. Но я за её убийство заплачу любые деньги! Я не останусь в долгу и готова даже переплачивать! Вивек хлопает глазами и нервно прикусывает губу: уж этого она точно не ожидала, особенно после такой судьбоносной встречи с самой потенциальной жертвой. Цицерон не может сдержать кривой усмешки: Цицерон не глупый, далеко не глупый... И он понял, что его предложение заколоть Мавен теперь могло быть воплощено в действительность. — Ну... Что Вы скажете на это? — спрашивает Лайла, смотря на двух убийц уже не с приказным выражением лица, а буквально молящем. Вивек смотрит на ярла спокойно и даже понимающе. Но... Пока ей сложно дать ответ на это. — Слышащей нужно подумать! — неопределенность Вивек замечает Цицерон, который, уложив руки на её плечах, слабо сжимает их и смотрит на ярла Рифтена с хитрой улыбкой. Вивек растерянно вздрагивает и кивает головой. — Вы задали неоднозначную ситуацию, ярл Лайла, — тихо отвечает имперка. — Здесь действительно нужно думать. Вы не против, если мы известим Вас немного позже? В письме. Девушка смотрит на неё выжидающе и, видя то, как ярл прикрывает глаза и поджимает губы в тонкую полоску, понимает, что её не шибко удовлетворил этот ответ. Но Лайла кивает, пусть и сопровождает это тяжёлым вздохом. — Конечно... — произносит правительница, закрывая дверь с уликами на ключ. — Я всё понимаю. Я буду ждать вашего извещения с нетерпением.Глава Вторая: «Рука Закона, запятнанная кровью»
9 марта 2020 г. в 04:21
Рифт всегда казался невкусной конфетой в красивой обёртке. Цветущие деревья с разноцветными листьями и озеро Хонрик, несомненно, привлекали внимание особых любителей красивых осенних пейзажей. Природа жила, словно охраняемая милостью Мары, храм которой возведён в Рифтене, в городе, на юго-востоке Скайрима. Однако то, что происходило в городе, отталкивало неместных: Гильдия Воров, продажная стража, «искусницы Дибеллы», подпольная перегонка скумы и власть «по знакомству». Вивек не нравился этот город, и её удивляло то, что заказов меньше всего поступало как раз из такого криминального города, как Рифтен.
Старые постройки, преимущественно деревянные, никого не беспокоили, но почему-то Вивек на секунду представилось, что когда начнётся гражданская война, из всех городов непоздоровится именно Рифтену. Гореть будет так же ярко, как и листья в Осеннем Лесу: всем буйством красок, которые отразит в себе пламя войны.
Лёгкое сопение спящего шута, разместившего голову на коленях Слышащей, совсем не мешало думать. На этот раз Слышащая решила доехать до Рифтена с помощью повозки. Сказать, что бедного кучера передёрнуло от видочка этой парочки: без умолку болтающий и патологически заметный персонаж в лице Цицерона, который то и дело пел про какие-то жуткие вещи, и скрывшая своё лицо под капюшоном с маской Вивек, которая, наоборот, была до невозможности неразговорчивой и спокойной: её внимание не возбудил ни изучающий её взгляд извозчика, когда она, пристально смотря на него, протягивает деньги за двоих и называет нужный город, в который им нужно прибыть; ни Цицерон своим неугомонным поведением. У извозчика возник вопрос о твёрдости терпения Слышащей, потому что ему Цицерон надоел уже за следующие десять минут поездки. А ведь насколько ничтожны эти десять минут, если сравнивать их со временем всей поездки — это ничего не сказать. Каким же счастьем было, когда измотанный разговорами Цицерон заснул на коленях Слышащей, позволившей ему это сделать, и то, этот рыжий чёрт что-то умудрялся бормотать во сне, сопровождая это ехидным хохотом, от которого время от времени вздрагивала и Слышащая, что оставалась бодрствовать.
Извозчик и не пытался завязать разговора с больно мрачной попутчицей, она дала ясно понять то, что та далеко не из самых коммуникабельных личностей. Поэтому он молчаливо управлял лошадью, что была в упряжке, то и дело голося ей что-то, чтобы она слушалась. Слышащей и вовсе нет дела до него, её мысли занимал лишь приказ Матроны. Контракты воспринимались обыденной работой, но когда заказчиками были люди достаточно высокого сословия, было интереснее. Какие же скелеты хранятся в шкафах вельмож, танов и ярлов? Вивек была уверена, что эти шкафы полны костей, небось, таких же древних, как кости самой Матери Ночи. Но эти шкафы бездонные — в них всегда найдётся место, где потеснится ещё один скелет. Главное — не вывалить их все на всеобщее обозрение, пока открываешь шкаф для сокрытия очередного, иначе прольётся чужая кровь...
Вивек опускает взгляд на спящего Цицерона, который улыбается даже во сне. Это даже расслабляет Слышащую, и та слабо улыбается под маской, осторожно снимая с его головы колпак и гладя Хранителя по его огненно-рыжим волосам. В любом случае, во сне он выглядит умиротворённо, а когда его волос касается тёплая рука Слышащей, Цицерон невольно хохочет во сне, отчего девушка инстинктивно отдёргивает руку, но обнаружив, что шут безмятежно спит, тихо выдыхает и переводит взгляд на дорогу, то и дело, гладя спящего на своих коленях мужчину по волосам, чтобы тот спал спокойнее. Умиротворённое лицо Цицерона ничего не тревожило, помимо улыбки, и Вивек, по правде говоря, откровенно ему завидовала. Слышащая не помнила, когда последний раз спала нормально. Вот так же, спокойно и беззаботно, как Хранитель, что сейчас тихо сопел, уложив голову на колени. Если она и могла вздремнуть, то это были беспокойные сны, кошмары. Синяки под глазами выдавали огромные проблемы со сном, казалось, сама Вермина цеплялась пальцами ей в волосы и с силой тянула, словно специально, чтобы Слышащая не смогла удовлетворить свою потребность в здоровом сне. Когда уже достаточно стемнело, тишина уже начинала надоедать, но общество незнакомого человека было более неприятным для Вивек. Но, казалось, окружение решило уже всё за неё о том, что же будет приоритетнее. Но это решение оказалось дорогим, и ценой ему было — жизни нескольких путников к Рифтену.
Вивек встрепенулись и повернула голову, улавливая ухом свист стрелы, которая через несколько секунд прилетает прямиком в голову лошади. Стрела пробивает глаз и не останавливается на нём: с диким возгласом лошадь встаёт на дыбы от боли, но после падает, когда у неё попадает ещё несколько стрел.
— Что происходит?! — закричал извозчик, вынимая железный топор, который, вероятно, возил с собой для обороны. Он вскакивает с повозки и готовится к защите.
Его крик будит Цицерона, которого и без того судорожно трясла Вивек за плечо, стараясь разбудить.
— Что?... Слышащая, мы уже приехали? — бормочет шут, но когда понимает, что происходит, смотря на Слышащую, которая уже достала лук и потянулась за стрелой, Цицерон тоже обнажает оружие и, резвым прыжком выскакивая из повозки, с хохотом бросается на помощь извозчику.
Медленно натягивая тетиву лука, поддевая её стрелой, Вивек присаживается на корточки и, задержав дыхание, целится на одного из мародёров. Чёрт бы побрал и их, и этот проклятый Рифтен!
В темноте очень сложно нацелиться в кого-то, но когда Вивек удаётся это сделать, она отпускает стрелу, выпуская её в полёт, исходной точкой которого оказывается горло разбойника, который, хрипя и кашляя кровью, хватается за неё и пытается выдрать из горла, но лишь обламывает стрелу, затрудняя своё положение и обрекая себя на мучительную смерть. Хохот Цицерона, уже вошедшего во вкус этой борьбы, нагнетал, и когда враг уже не смог защитить себя от череды быстрых ударов, лезвие эбонитового клинка входит под ребро, оставляя колотую рану. Ассасин толкает ногой оппонента на землю и, напрыгивая на него, просто начинает безжалостно колоть его ножом, как свинью, извозя руки и одежду в чужой крови. Кожа под скрежетом клинка рвётся, подобно старым тряпкам, а дикие крики ещё живого бандита оказываются игнорированными Цицероном. Карие глаза шута, расширившиеся от безумия, были полны садизма, а его смех, кажется, подавлял чужой боевой дух. Кровь пусть и не хлестала в разные стороны, но её было много. Для разбойника было не лучшим решением оставлять свою грудь незащищённой...
Отстреливаясь от врага, Вивек потеряла всякое спокойствие, не зная, на чём фокусировать своё внимание. Налёт был настолько неожиданным, что та не успевает переключиться на того, кто крался к повозке. Она лишь успевает заметить скрывшегося оппонента, когда тот наступает ногой на доску. Мужчина хватается за капюшон на голове Вивек, стягивая его. Его рука нащупывает волосы, сложенные в толстую косу, за которую мародёр крепко хватается и дёргает, заставляя Вивек завизжать от боли и обратить на это внимание Цицерона, который, заметив, что Слышащей угрожает опасность, переключил своё внимание на неё.
— Вы убираете оружие, отдаёте свои пожитки и мы расходимся как в море корабли! — прорычал мародёр, потянув Вивек за волосы сильнее, тем самым заставив её поднять подбородок вверх. Слышащая роняет лук, ощущает на своей шее холодную сталь кинжала, отчего становится жутко, и неприятный холодный пот выступает на спине.
Вивек стиснула зубы и зажмурила глаза, пытаясь осилить испуг и некомфортные ощущения от сжатия волос грубой, немытой рукой. Её рука тянется к ножнам, в которых отблёскивал кинжал и, стоит бандиту опомниться, как холод лезвия уже ощущает он. У себя в животе. Он хрипит, когда крепко сжавшая рукоятку кинжала Вивек загоняет кинжал глубже, кажется, повреждая им желудок. Резкое движение вниз — и брюхо оказывается вспоротым, словно разбойник был тем самым оленем, на которого охотилась Слышащая. Его тело наливается свинцом и обмякает, он в предсмертном стоне кашляет кровью. Кинжал вываливается из его рук и он, сначала падая лицом на плечо имперки, после валится с ног — с повозки на землю, брызжа кровью из разрезанного живота. Вивек сбрызгивает кровь с кинжала, а после, вынимая из кармана в штанах кусок какой-то тряпки, вытирает ею оставшиеся разводы на кинжале, который после успешно возвращается в ножны. Лицо Слышащей сейчас выразило немое презрение, когда её взгляд опустился на труп. Раскрытые глаза её врага уже были тусклыми и не выражали никакой жизнедеятельности.
— Слышащая! Слышащая! — тараторит Хранитель, подбегая к ней, когда Вивек спрыгнула с повозки на землю. — С тобой всё хорошо? Цицерон испугался!
Вивек молчит несколько секунд, смотря сначала на Цицерона, а после — оценивающе, на трупы.
— Да... — тихо отвечает Вивек. — А где извозчик? Он живой?
Цицерон хлопает глазами, а после поднимает указательный палец вверх, только сейчас вспоминая о бедняге-извозчике. Ведь, вероятно, он не привык к таким побоищам, даже если и готовил себя к возможному нападению. Оба слышат жалобный, полный боли стон, и становится ясно, что их попутчик жив, но ему нужна помощь. Обходя повозку, Цицерон замечает извозчика лежащим на спине. Он был капитально напуган и даже не мог встать. Трясущиеся руки не скрылись от глаз Хранителя, который был совершенно спокоен, в отличие от извозчика.
— Слышащая, он здесь, — зовёт Цицерон, и Вивек приближается, осматривая пострадавшего.
— Н-не трогайте меня! Не трогайте! — заголосил мужчина, когда Вивек потянула к нему руку, чтобы осмотреть его раны на тяжесть. В его глазах читался ужас, когда перед ним присели двое его попутчиков. Если девушка вела себя более спокойно, куда бы это ни шло, то вид шута, всего испачканного в крови, его откровенно пугал. Вивек тяжело вздыхает и смотрит на извозчика спокойно. Она садится перед ним на колени, не спуская глаз и говорит монотонным, но по-свойски мягким голосом:
— Успокойтесь, — тихо, едва ли не шёпотом произносит Вивек, свободной рукой прикладывая указательный палец к своим губам. — Не нужно так кричать... Мы не сделаем Вам больно. Да и... Мы спасли Вам жизнь, Вам так не кажется?
Извозчик, даже если бы и мог встать без посторонней помощи, скорее всего, сейчас бы не стал убегать. Слова девушки звучат убедительно, учтиво и до тошноты спокойно. Мужчина опускает взгляд и обдумывает то, что сказала Вивек. Возражений у него не возникает.
— Я помогу Вам, — добавляет Вивек.
Девушка подходит к повозке и открывает дорожную сумку, достав оттуда ёмкость с вязковатой, красной жидкостью и подбирает колпак Цицерона, который стянула с него, пока тот спал. Она кидает колпак прямо в руки Хранителю и подходит к обратно к пострадавшему извозчику, откупоривая пробку. Вивек подкладывает одну ладонь под голову извозчика, а второй — подносит склянку ко рту.
— Это зелье, — объясняет Вивек. — Не отправлено, на бойтесь. Ваши повреждения начнут потихоньку залечиваться. Мы доберёмся до города, а потом Вы останетесь в таверне. Вам нужно немного отойти от произошедшего. Я попрошу не задавать лишних вопросов во избежание проблем. Мы поняли друг друга?
— Да! О, да! — захохотал Цицерон, прыгая на месте. На его голове уже был шутовской колпак, который ему отдала Вивек. — Слышащая очень мудрая! Она плохого не посоветует! Да-да!
Она видит, как мужчина кивает на её слова и позволяет Вивек дать ему зелье, однако, он всё же подозрительно косится на Цицерона, который танцевал свой любимый танец, то и дело что-то подпевая самому себе. Вивек, кажется, Хранитель совсем не напрягал, но от неё исходило что-то такое, и мужчина всё же махнул рукой на шута.