Oxygen

Ночной город засыпает, на улицах становится всё меньше людей, большинство желает поскорее отдохнуть от дневной суеты под равномерное постукивание дождя. Но не все люди в такое время мечтают отоспаться.  Пока город отходит ко сну, ночной ворон готовится к самому тяжёлому поступку за долгие годы своей жизни. На ухоженных мужских руках кожаные перчатки, в пиджаке классического чёрного костюма спрятан пистолет. Что ж, в такой день стоит выглядеть хорошо, и идеально уложенные волосы не стали исключением.    Под покровом темноты он несёт её в автомобиль, который вскоре отправиться в самый отдалённый угол города, где их не услышат. Она не будет знать до самого прибытия, снотворное перестанет действовать лишь на месте. Он хочет с ней попрощаться. Следом тихо едет машина, не давая мужчине повода для беспокойства. От Генри веет сильным напряжением, он нервно сжимает руль, от чего атмосфера в автомобиле была не из лучших. По бумаге блокнота шкрябает ручка, тонкие пальцы юноши нервно записывают что-то. Он пишет записку с мыслью о том, что она поможет его любимому не сильно переживать. Все будет хорошо. Однако, понимает, что все это он делает, чтобы успокоиться самому. Зачем он вообще здесь? Хочет помочь, хочет хоть как-то загладить свою вину, которую так долго держал в себе, терпел и лишь наблюдал.  А на другом конце города, в уютной квартире, в тёплой кровати, крепко спят Лео и ребёнок, не подозревая о том, что происходит.    Дождь прекрасный спутник. Пусть в заброшенном здании сыро и холодно, но он всё так же бережно несет свою пташку от автомобиля. Её белое платье намокает от дождя и тяжело свисает к земле, даже не развиваясь на ветру. Она всё ещё не понимает, что происходит, несмотря на слабое действие снотворного, которое уже растворилось в крови с концами. С каждым тяжёлым шагом ворона действие препарата слабело.  Он заботливо касается её щёки, сажая на единственный стул в темной комнате. Он опускается перед ней на одно колено, смотря в сонные глаза.   — Прости меня, пташка, — шепчет хриплый голос, сопровождаемый грустным, но всё таким же холодным взглядом. — Я не могу сказать, что не виноват в этом. И я бы с удовольствием изменил нашу историю, повернул бы её в другую сторону, с менее печальным концом, но сейчас… это стало слишком опасным, прости.   В его голосе звучит искренняя печаль, рука тянется к пиджаку, но останавливается на пол пути, так и не достигнув цели. Шорох. Характерный звук аккуратных шагов, который отбивается от стен мёртвого здания. Звук хруста осыпавшихся краски и штукатурки, звук хищника, который подкрадывается к жертве. Что ж, это не наркоманы и не бездомные, это точно по его душу. Удивлён ли он? Нет, наоборот, изначально предполагал такой конец.  Стоит признать, он не отступит, и, скорее всего, пострадает сам, но так будет лучше. Может хоть по ту сторону его ошибки простят, и он встретится с ней вновь, дабы исправить всё. Чтобы начать с чистого листа.   — Ли ДонУк, вы арестованы, попрошу без лишних действий опустить оружие, — обращается следователь к мужчине.    Он успел достать оружие, но не стал его направлять на девушку. Она явно не понимает что происходит, переводит взгляд на мужчину, который прервал их. Дон Ука даже не волнует благодаря кому он сейчас здесь. Точно, скорее всего тот парнишка решил натворить делов, даже не сказал своему любимому Тэгуну, который не отличается особым умом. — Простите, господин следователь, но я привык заканчивать начатое, пусть и такой большой ценой. Холодный тон, который скрывает за собой куда больше. Оружие, направленное на Сейен. Выстрел. Всё происходит быстро, со стороны это всё точно случилось в течении как минимум двух минут, но для присутствующих, и прячущегося за стеной белокурого юноши, это произошло за считанные секунды. Оружие следователя тут же поднимается на уровень груди ДонУка. Девушка подрывается с места на адреналине и эмоциях от осознания, что сейчас произойдёт. И только громкий выстрел разделяет момент замешательства ворона от слез, которые неожиданно скатываются по щекам. Глухой удар лёгкого тела о бетонный пол. Все замирает, второе юное тело сползает по стене, теряя сознание. Наедине остались двое.  Мужчина падает на пол, а стены становятся свидетелями ужасного конца истории больной любви.  Имея не ценим, потерявши плачем.  Душераздирающий крик врача раздается в четырёх стенах, по его щекам текут слёзы, в голове крутятся разные вопросы, но не один из них не имеет ответа. Осознание случившегося до него дойдёт не скоро. Он даже не сразу поймет, что он сам хотел сотворить. То, из-за чего сейчас бьётся в истерике.  Вой сирен раздается за окном, детектив связывается с коллегами по рации, сообщая точный адрес.    Тело Сэйен передали родителям, ДонУка осудили, допрашивали, и, в конечном итоге, приговорили к пожизненному лечению в психбольнице. Никто так и не узнал, что работал ворон не один. Не смог он погубить того, кого когда-то вытащил из глубокой ямы. Алека отвезли к родителям. Они первые узнали о том, чьего они с Тэгуном спасти ребёнка. После о нем узнали и бабушка с дедушкой, которые, увидев, как заботится об их внуке, разрешили Лео усыновить его, пусть и на условии регулярных встреч.  О ребёнке Дон Ук узнал последним. Описать то, что треснуло тогда у него внутри, невозможно. Но, вероятно, это была последняя нить, которая сдерживала все его чувства. Он еще долго не мог успокоиться.  После смерти они оказались порознь. К ней на могилу приходили родители, друзья, сын. А он оказался в далёком углу больничной палаты. К нему приходил лишь Тэгун, который так никогда и не решится познакомить ребёнка с его кровным отцом.