black bitterness, white sweetness

      Шэнь Вэй стряхивает несуществующие пылинки с плаща, стараясь сохранять спокойствие и слушать речь наместника, не отвлекаясь на собственные мысли и появляющееся глухое раздражение. Вполне обоснованное, учитывая, что в его присутствии на этом празднике нет никакой нужды. Но его вежливо пригласили — попросили — постоять в сторонке и сказать пару слов дисинцам, столпившимся на площади в честь нового праздника — Дня Солнечного Единства, как его пафосно назвал Чжао, а наместник важно покивал и оформил. На вкус Шэнь Вэя, так называть дату, знаменующую окончание ненависти между людьми и дисинцами и появление солнца в Дисине, нелепо.       Но кто его спрашивает. Его лишь заставляют играть роль мрачного и могущественного Посланника в Чёрном, хранителя и стража на стыке двух миров, грозы всех преступников. И совсем неважно, как он сам к этому относится и насколько его нервируют взгляды, полные страха или обожания, которые дисинцы бросают на него, стоящего за правым плечом наместника, всё ещё распинающегося о важности сохранения перемирия с поверхностью. Теперь, когда здесь появилось понятие времени, а вечная темнота рассеялась, простой народ успокоится и перестанет скалить зубы на человечество. У него и спецотдела станет меньше работы, и, вероятно, он превратится из надзирателя в истории для детей и просто тёмную фигуру, временами появляющуюся на празднованиях, говорившую пару загадочных, но оптимистичных фраз, и исчезающую.       Он не уверен, хорошо это или плохо.       С одной стороны, это плохо — Шэнь Вэю никогда не хотелось превращаться в легенду, нечто абстрактное и пустое, безликое и сильное. Посланник и до этого был пугающ и непонятен как для людей, так и для дисинцев, а теперь он и вовсе станет тёмной лошадкой.       Но, с другой стороны, его график почистится и у него появится больше свободного времени, которое он сможет посвятить Е Цзуню. От мысли о брате и том, что они не виделись почти месяц, в груди скручивается раздражение, а желание исчезнуть прямо сейчас омывает сознание горячей волной. Е Цзунь даже спустя год не до конца освоился в этой эпохе технологий, к тому же, сегодня истекает его испытательный срок и будет принято решение о том, присоединится ли он к отделу, а он, его старший брат, вместо того, чтобы помогать ему и поддерживать, прохлаждается тут.       Отвратительно и возмутительно. Е Цзунь, хоть и промолчит, но наверняка обидится. Надо будет прежде чем вернуться зайти в магазин и купить что-нибудь сладкое. Какое-нибудь пирожное или, может, вагаси*. И надеяться, что ему простят три недели отсутствия.       Хотя, наверное, тут лучше купить сразу торт.

***

      Шэнь Вэй устало поправляет очки, удобнее перехватывая пакет с упаковками жевательных конфет и леденцов, и бросает короткий взгляд на наручные часы.       Десять минут девятого. Он проторчал в Дисине пять с половиной часов, хотя наместник обещал, что они управятся за два с небольшим. Впрочем, этого следовало ожидать — столь массовый праздник без алкоголя и драк обойтись не может. Если бы не Шэнь Вэй, возможно, всё закончилось бы куда печальнее и кровавее. Видимо, наместник предвидел это, потому и попросил его сначала просто поприсутствовать, а затем задержаться.       Но это слабое оправдание, особенно для Е Цзуня. И неизвестно, что хуже — если он демонстративно обидится или сделает вид, что всё в порядке. Хорошо, что он купил домой не только торт, но и парочку бисквитов.       Тяжело вздохнув, Шэнь Вэй решительным шагом заходит в офис спецотдела, где, к его сожалению, помимо Е Цзуня и Чжао сидят Дацин и Чжу Хун. — А, профессор Шэнь! Ты наконец-то вернулся к нам, — Чжао широко улыбается, поднимаясь и раскидывая руки для объятия, а остальные приветливо кивают. — А я уж думал отправиться искать тебя. — Со мной всё в в порядке, не стоило волноваться, — его губы сами растягиваются в ответной улыбке, а в груди теплеет. Он обнимается с Чжао, ощущая привычное умиротворение.       Он отстраняется, переводя взгляд на брата, и замирает соляным столпом. Где-то в стороне прыскает Чжао, щёлкнув чупа-чупсом по зубам, но Шэнь Вэй не обращает на это внимания.       Потому что Е Цзунь, достав откуда-то мороженое, разворачивает его и широко лижет от основания до конца, смотря ему в глаза. Шэнь Вэй сглатывает вязкую слюну, не в силах что-либо сказать, и просто смотрит, как Е Цзунь вылизывает кусочки ягод во льду, собирает влажно поблёскивающими губами растаявший сок и погружает часть мороженого в рот, плотно смыкая губы.       Шэнь Вэй не уверен, что видел что-то более возбуждающее когда-либо в своей жизни. — Как видишь, кое-что изменилось с твоего ухода, — Чжао обнимает его за плечи, говоря достаточно громко. — Наш третий братец пристрастился к этому чудесному холодному лакомству. Кто бы мог подумать, что у вас там нет мороженого? В общем, я как-то купил его ему, он в восторге, и ты, как я погляжу, тоже. — Да, — он отвечает невпопад, всё ещё пялясь на то, как его брат ест сладкий лёд.       Скорее сосёт.       Он дёргает головой от постыдной мысли, крепче сжимая ручки пакета, делает глубокий вдох, смыкает веки и считает до пяти, усмиряя закипевшую кровь, лавой растекающуюся по телу. — Это его шеф научил, — вставляет Дацин, и Шэнь Вэй резко распахивает глаза с сузившимися зрачками. — Э, ничего такого, братишка Хэй, ты не думай, — Чжао нервно смеётся, отходя от него и поднимая руки. — Всё было как и с тобой в прошлом.       Смущающее воспоминание о том, как он впервые попробовал чупа-чупс, ярко воскресает в памяти, и он прочищает горло, поправляя очки привычным движением руки. Чжу Хун, пьющая что-то в картонном стаканчике, закатывает глаза и снова утыкается в телефон, стуча ногтями по экрану. Судя по её одежде и довольной улыбке, она собирается на свидание. — Надеюсь, эти недели тебе было весело в Дисине, — подаёт голос Е Цзунь, доедая мороженое, и в глубине его глаз Шэнь Вэй читает обиду. — Нет. Я хотел вернуться, но было много дел, требующих моего вмешательства, — он подходит к дивану, протягивая непрозрачный пакет брату. Тот скептически вскидывает бровь, но с интересом заглядывает внутрь. — Ещё кое-что лежит дома. И теперь я свободен до следующей катастрофы. — А что там? — Чжао вытягивает шею от любопытства, а Дацин принюхивается. — Ничего, что вас касалось, — вставшая Чжу Хун одёргивает обоих и убирает смартфон в сумочку. — Уже уходишь? Может, тебя подвезти? — Чжао быстро переключается, оставляя их в покое. — И как это будет выглядеть со стороны, если меня на первое свидание привезёт парень на мотоцикле? — она насмешливо усмехается, взмахивает рукой на прощание и уходит, цокая каблуками.       Чжао невнятно что-то бурчит, надевая куртку, а Дацин превращается в кота и запрыгивает ему на плечо. Е Цзунь фыркает, поднимаясь и потягиваясь, а он приглашающе сгибает локоть, надеясь, что тот согласится немного пройтись с ним по городу, возможно, зайти в парк или супермаркет. Е Цзунь довольно улыбается, прижимаясь к его боку, под тихое «сладкая парочка» от Чжао. — Кстати, забыл сказать — решение пришлют завтра с утра, сегодня у них там какая-то заминка, — внезапно на выходе говорит Чжао, и внутри у Шэнь Вэя разворачивается змей беспокойства и страха, начиная скользить по органам и замораживать сердце. — Значит, подождём до завтра. Одна ночь ничего не изменит, — Е Цзунь равнодушно пожимает плечами, мягко утягивая его в сторону, противоположную дому.       И Шэнь Вэй послушно идёт за ним, чувствуя, как змей засыпает, возвращая ему уверенное спокойствие и тепло.