Новое хобби Стайлза Стилински

      Стайлз снова делает это.       Это началось в начале нового учебного года.       Он снова дрочит.       Казалось бы, да что в этом такого? Он и до этого частенько надрачивал. Ему сейчас семнадцать лет, гормоны бушуют и устраивают в молодом растущем организме мировые войны и — когда руки подростка держат член чаще, чем ручку или карандаш — это нормально.       На самом деле это было бы даже нормально, если бы он дрочил, смотря порно. Это было бы даже нормально, если бы он смотрел порно с максимальным набором различных извращений. Например, с каким-нибудь анальным фистингом или золотым дождем вперемешку с жемчужным ожерельем. Или, например, с огромными конскими черными членами или дикими гейскими групповушками, где один худенький мальчик обслуживает десяток мускулистых мужиков, принимая в себя по два, а то и по три, члена за раз.       Но все куда хуже.       Потому что Стайлз не смотрит. Он подсматривает.       Он подсматривает в щелку, как будто нарочно незапертой двери, как его брат-близнец Томас трахает своего парня Ньюта.       Стайлз еще два месяца назад отметил, что Томас именно трахает Ньюта, потому что то, что вытворяли эти двое в постели, никак не вязалось с фразой «занятие любовью». Вообще ни в каком виде.       Стайлзу жутко стыдно, как в первый раз. Он весь пунцовый в тон бессменной толстовки, но его член, который ещё не бывал нигде кроме трусов, штанов и рук своего хозяина, стыда не ведает. Именно поэтому член ноет и истекает смазкой, умоляя чтобы Стайлз поскорее к нему притронулся.       Стайлз вновь материт себя всеми известными ему ругательствами, но в очередной раз идет на поводу у собственных желаний и делает это, наблюдая, как Томас под сопровождение хлюпающих звуков вдалбливается в Ньютову дырку.       Из небольшой щелки можно разглядеть только часть представления, но недостающие кусочки благополучно дорисовывает воображение. Оно во всех красках дополняет образы его брата и парня его брата, беря откровенные картинки из воспоминаний, когда Стайлз заставал парней, трахающимися в других позах.       Сейчас Стайлз не видит их лиц, но зато видит накаченный спортивный зад своего брата и бледную правую ногу Ньюта, которая давит близнецу на поясницу. Где-то так же маячит и правая рука Ньюта, но быстро исчезает. Кажется, Томас перехватил ее вместе с левой и зажал у Ньюта над головой. А Ньюту такое, ой как, нравилось.       Руки же Стайлза уже во всю заняты делом: правой он надрачивает крепко стоящий член, подстроившись под дикий ритм толчков Томаса, а в левой держит заготовленные салфеточки.       Стайлз, облизнувшись, отворачивается и встает на колени под стать позе брата. Лбом Стайлз упирается в стену, а глаза прикрывает для того, чтобы максимально сосредоточится на звуках, доносящихся из комнаты. Кровать скрипит, Ньют скулит, а Томас загнанно дышит, бормоча что-то похожее на «блядь, Ньют».       Стайлз прикусывает нижнюю губу и кончает раньше парней, к большому сожалению, не дожидаясь любимого момента, потому что времени у него в обрез. Томас и Ньют по-быстрому перепихиваются после школы, во-первых, полагая, что Стайлз находится на дополнительных занятиях, а во-вторых, потому что отец, вероятно, но не точно, вернется домой на обед.       Поднявшись с колен, Стайлз на цыпочках с минимальным — на сколько это возможно — количеством шума спускается на первый этаж. Он точно знает, что Томасу с Ньютом нужно около пятнадцати минут на все про все. Этих минут хватает, чтобы добежать до соседней улицы, где возле мусорных баков припаркован джип Роско. Отправив в контейнер кучу салфеток, которые напоминают снежный ком, но на деле являются огромным сгустком бумаги и липкой спермы, Стайлз запрыгивает на водительское сидение.       Все продумано до мелочей. Система уже отработана «от» и «до».       Стайлз, как бы случайно, громко хлопает входной дверью и, разувшись, смотрит на себя в зеркало. Пунцовый цвет сошел с щек, теперь и не скажешь, что Стайлз недавно дрочил.       Первым, чуть прихрамывая, со второго этажа спускается Ньютон. Он весь красный и взъерошенный, но все равно чертовски привлекательный. Ньют салютует Стайлзу, который успел подтереть слюну с губ, вежливо отказывается от чая, обосновывая это тем, что опаздывает на уроки гитары, и начинает обуваться. Следом за ним с лестницы спрыгивает Томас. Он не менее взъерошенный, но, в отличие от своего парня, не так смущен. Томас провожает Ньюта, даря тому поцелуй на прощание, и проходит на кухню, где Стайлз уже жует треугольничек вчерашней пепперони и заваривает какао.       — И давно ты это делаешь? — не в бровь, а в глаз спрашивает Томас, подходя к близнецу.       — Пью какао? — со скрипом уточняет Стайлз, прожевав кусок, который, кажется, застрял в горле. Он, правда, редко или почти никогда не пьет этот напиток, отдавая предпочтение газировкам. Кусок пиццы все же падает камнем в желудок в то время, как Стайлз чувствует даже пятками взгляд Томаса на себе.       — Подсматриваешь за тем, как я трахаю Ньюта.       Врать Стайлз умел кому угодно, но вот брату-близнецу по понятным причинам — нет. А особенно, когда вопрос буквально бьет тебя кувалдой по голове, как в мультиках от Луни Тюнз*.       От того, как это звучит из уст Томаса, подкашиваются ноги и становится нечем дышать настолько, что похоже Стайлзу нужен ингалятор Скотта. Стайлз хватается успевшими вспотеть ладонями за стол, предварительно выключив плиту. Какао придется отложить.       В глотке Стайлза моментально пересыхает, а учащенное биение сердца отдается в висках. Не то чтобы Стайлза никогда не застукивали за шалостями и никогда не отчитывали, но сейчас все иначе. Это вам не нравоучения с последующим домашним арестом за ночные прогулки по лесу в поисках трупов или их частей, и не выговор за прогулы уроков для продолжения поиска трупов. Или их частей.       Стайлз паникует и хлопает глазами, пока мозг начинает лихорадочно соображать, где же парень мог проколоться? Стайлз вел себя максимально бесшумно подобно японскому ниндзя (пришлось пересмотреть несколько старых фильмов, для лучшего усвоения приемчиков). Было поначалу тяжело, ибо вести себя тихо и не привлекать внимания — это история не про Стайлза. Но Томас с Ньютом благо шумели достаточно громко, чтобы Стайлзу удавалось чудом оставаться незамеченным.       — Знаешь, что я сделал, когда ты отошел от двери? — продолжил Томас, не дождавшись ни единого слова от говорливого брата. Только у Томаса была эта суперсила — заставлять Стайлза терять дар речи. — Я сразу же шепнул об этом Ньюту на ушко: Стайлз смотрел, как я тебя натягиваю. А знаешь, что было потом? Он тут же кончил.       Все тело Стайлза прошибло электрическим разрядом от головы до ног и обратно, потому что Ньют кончал так, что мёд тек из ушей у всех, кто слышал его божественные стоны.       Так. Стоп. Подождите-ка.       Ньют тут же кончил? Стайлзу это не послышалось? Да такого не может быть. Скорее помощник шерифа Дерек-убиваю-хмурыми-бровями-Хейл придет на смену в костюме единорога.       Да, нет, бред какой-то!       — Он тебе нравится, да? — Томас усмехнулся, довольствуясь своей догадкой. Вот зараза!       Стайлз зажмурился и поспешил скрыть вновь краснеющее лицо в ладонях.       Стайлз помнит слишком хорошо, как в первый учебный день в класс вошел директор и представил новенького. Стоило парню переступить порог кабинета, как он озарил всех солнечной улыбкой. Стайлз тогда чуть нахрен не ослеп. Светлые волосы небрежно спадали на лоб, а темно-карие глаза манили в кофейную бездну. А как только парень, которого представили, как Айзека Ньютона, сказал с каким-то непонятным, но чертовски сексуальным, акцентом робкое «привет», Стайлз был уверен, что полкласса, как и он, обкончалось.       Стайлзу Айзек понравился с первого взгляда (черные джинсы в облипон господибоже на стройных ножках — теперь новый секретный фетиш Стилински). Но Стайлз не питал никаких иллюзий и знал, что тот на него не обернется и не посмотрит, даже если Стайлз об него споткнется. Так и вышло, потому что Айзек Ньютон, который попросил его называть просто Ньют, сразу поймал взгляд близнеца. Томас подмигнул ему и кивком указал на пустующее место перед собой, но Ньютон только как-то странно повел бровями (очень сексуальными бровями) и присел за другую свободную парту. В штанах Стайлза нешуточно задергался член, а в груди Стайлза заекало что-то непонятное, отдаленно напоминающее ревность. И так продолжалось до конца учебного дня.       В итоге, Томас обхаживал Ньюта три недели, что было рекордно долго для близнеца, прежде чем парни начали встречаться и стали самой обсуждаемой темой этого десятилетия (нападения горных львов уже никого не интересовали от слова совсем). Ньютон, который стал самой лакомой косточкой школы, вел себя сдержанно и холодно, местами даже чересчур неприступно. Он упорно старался игнорировать подкаты Томаса, которые имели разного рода степень агрессивности, начиная от «ой, я случайно тебя толкнул, прости» до «сегодня ночью ты будешь в моей постели и точка». Томас не был бы собой, если бы не смог найти к Ньютону подход. Брат Стайлза всегда своего добивался, шел напролом и никогда не подчинялся правилам.       Стайлз, узнав об успехе Томаса на Ньютоновом фронте, как только переступил порог школы, нисколько не удивился. Он просто опустил голову в пол, крепче сжал лямку рюкзака, отправил в рот шнурок толстовки (привет, мистер Фрейд) и направился в класс, игнорируя тупую боль в груди.       Стайлз в очередной раз так и остался в стороне серой тенью своего популярного братца — спортсмена, отличника и главного заводилы школы. Но зато у Стайлза по-прежнему был скромный лучший друг Скотт, который выслушивал его нытье о проблемах в личной девственной жизни, коллекционные комиксы про Бэтмена и старый синий джип. А еще гиперактивность, неуклюжесть и костлявые плечи.       К концу первой недели отношений Ньютмаса, так их пару окрестили в школе, на что Стайлз только фыркал и закатывал глаза (Стьют звучит лучше, черт возьми), Томас впервые пригласил Ньюта к ним домой. У отца тогда, о какая удача, выпала ночная смена.       Поначалу из комнаты Томаса, что располагалась напротив комнаты Стайлза, слышались обрывки какого-то боевика и матюки Стейтема, а после громкие взрывы и стрельба сменились на тихие стоны. И явно не Стейтема.       Стайлз понадеялся, что ему послышалось, почудилось, да что угодно, но он все же поставил на паузу «Новые приключения Бэтмена». Вот же чертово любопытство. Стон повторился снова, а потом еще раз, но чуть громче. Стайлз, лежа на кровати с ноутбуком на груди, замер и задержал дыхание, когда ощутил смущающую, неуместную, но приятную тяжесть внизу живота. Его член понемногу крепчал, а богатое заряженное гормонами воображение подкидывало занимательные сцены. Ведь Томас и Стайлз одинаковые. Во всем.       Но то, что случилось после окончательно и бесповоротно подвело Стайлза к точке невозврата. Ньютон сладостно простонал «еще, Томми», а помутненный возбуждением разум Стайлза переиначил на «еще, Стайлз».       С того самого дня Стайлз-проблемы-сами-меня-находят-я-вообще-мимо-проходил-Стилински обзавелся новым (относительно новым) и вполне регулярным хобби.       Началось все с дрочки в собственной комнате, а после плавно перешло в подсматривание, и Стайлз поразился самому себе, не понимая, как раньше до этого не додумался.       Стайлз глубоко вздохнул, запустил пятерню в и без того растрепанные волосы и развернулся лицом к брату.       — И кого из нас ты больше ревнуешь? — полюбопытствовал Томас, вставая ровно напротив Стайлза.       А вот тут нужна поправочка: член Стайлза не бывал нигде кроме трусов, штанов, рук своего хозяина и рук брата-близнеца.       Но руки-то у них почти одинаковые. Это же не в счет? Да?       — Давно ты смотришь?       — Прекрати это, — зажмурившись, пробубнил Стайлз.       — Что прекратить?       — Сыпать меня вопросами! Я все равно не смогу тебе солгать, господи ты Боже мой! Да, я подсматриваю, как ты трахаешься с Ньютом, а когда ты не трахаешь его у нас дома, я на него дрочу! Ты это хотел услышать?! — свирепо насупившись выдал Стайлз, неосознанно насилуя молнию толстовки. — Он мне нравится! Ты доволен?!       — Вообще, нам уже давно следовало бы поговорить, — Томас ухмыльнулся, наблюдая за детской Стайлзовой напыщенностью, и сложил руки на груди.       Стайлз глупо похлопал длинющими ресницами, осознав, что в голосе брата не было ни упрека, ни возмущения, ни злости. Как-то это подозрительно… А еще Ньют кончил от того, что Стайлз подсматривал… Паучья чуйка Стайлза активирована.       — Не о чем нам разговаривать, — ответил Стайлз, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь не смотреть брату в глаза. Кажется, Стилински-младший еще не растерял весь свой стыд. — Да все и так понятно: у тебя отношения и все такое, теперь тебе нет дела до глупой младшей внешней копии себя самого. Я все понимаю, и прости, окей, я больше не буду подсматривать за вами. Никогда типа больше не буду. Продолжу смотреть всякую порнушку и все такое прочее, и не буду дрочить на Ньютона, — протараторил Стайлз, активно жестикулируя руками.       Томас лишь неверующе посмотрел на брата и приблизился к нему еще на шаг.       — Что это ты задумал? — кровь резко отхлынула от лица Стайлза и внезапно решила прилить к другой части тела, к той самой, что чуть ниже, стоило Томасу соединить пальцем несколько родинок на его щеке.       — П-п-перестань, Томас, так нельзя…       — Да что ты? А раньше ты был не против немного развлечься со мной.       — А как же Нью-ю-ют… у вас же отношения.       Стайлз протестующе завертел головой, пытаясь хоть как-то отстраниться от Томаса. Но выходило это действо хреновенько по двум причинам: во-первых, Томас ловко просунул колено между ног Стайлза, а, во-вторых, потому что у Стайлза начался нешуточный движ в штанах от непозволительной близости брата.       — Что ты представлял, когда дрочил на Ньюта? — вопрос Томаса раздался прямо над ухом. — Ответь, Стайлз, как ты трахал Ньюта в своих фантазиях?       Черт возьми, да это уже ни в какие ворота. Но да. Стайлз представлял различные вариации себя на месте Томаса, потому что, огосподибожемой, очень хотел трахнуть Ньютона. Много раз. Очень-очень много раз и в разных позах. И будь Стайлз не Стайлзом, то сейчас бы он выбивал стоны из блондинчика, по которому, несмотря на его отношения с Томасом, сохла добрая половина школы. На него дрочили даже стопроцентно натуральные игроки в лакросс, и по нему текли все девчонки, которые не текли по Томасу. Хотя, возможно, были и те, которые текли, фантазируя о них обоих одновременно.       Стайлз представлял Ньюта полностью обнаженным, и только от этого вида Стайлз мог кончить не трогая себя. Он представлял, как целовал тонкие розовые губы Ньюта, как вылизывал его острые ключицы, как игрался язычком с его твердыми сосками. Воображал, как ласкал его покрасневшую растянутую дырку в те моменты, когда из нее вытекала сперма. Фантазировал о Ньютовом прекрасном, просто идеальном, черт возьми, члене, который очень хотелось попробовать на вкус и который хотелось бесконечно сосать и лизать, под сладкий Ньютов скулеж.       — Знаешь, Стайлз, я думаю, что он был бы не против развлечься с нами обоими.       — Что?! — прохрипел Стайлз, не зная куда себя деть. Надо было чаще практиковаться не в дрочке на чужих парней, а в искусстве трансгрессии. Авада Кедавра, мать ее. Член предательски окреп и просился наружу. Головка набухла, больно упиралась в ширинку и истекла прозрачной смазкой от быстро прокрученных в мозгу фантазий. Полный пиздец.       В дополнение ко всему от таких пошлых предположений Стайлз чуть не потерял сознание. Да, он думал об этом. Горел от стыда, накрывался с головой одеялом, но все равно думал об этом. Обхватывал свой член ладонью и быстро дрочил, представляя, как они с Томасом на пару натягивают Ньюта. А порой бывало и наоборот — Стайлз представлял, как он подставляет Ньюту свой зад, и вот тогда в ход шла смазка, а после скользкие длинные пальчики орудовали в Стайлзовой попке. Черт-черт-черт!       — Многие думают о сексе с близнецами. Да и к тому же, мы единственные близнецы в Бэйкон Хиллс.       Тут у Стайлза аргументов против не нашлось — они действительно были единственными братьями-близнецами на весь город. Стайлз дышал через раз, чувствуя, что вот-вот реально потеряет сознание от нехватки кислорода или чего похуже.       Это самое похуже не заставило себя долго ждать — Томас полез к Стайлзу в штаны. Стилински-младший не успел и пискнуть. Какой уж там протест?! Томас же как хренов волшебник быстро расправился с молнией и приспустил штаны Стайлза вместе с бельем. Блядь.       — Ну же, Стайлз, скажи что-нибудь, — шепнул Томас, горячие пухлые губы которого начали прокладывать влажную дорожку от мочки уха вниз, переходя на шею.       Да пошло оно.       Если за это отправляют в ад — плевать. Это слишком хорошо.       — Больше всего мне нравится смотреть, как Ньют скачет на твоем члене, че-е-ерт, — простонал Сталйз, хватаясь за плечи Томаса, чтобы банально не грохнуться на пол. — Нравится смотреть, как его дырка растягивается вокруг твоего члена, нравится слушать, как он по-блядски скулит и называет тебя Томми, бля…       Томас ускорил темп, почувствовав, что Стайлз долго не продержится, несмотря на то, что тот недавно мастурбировал. Чужая, но одновременно такая родная, ладонь крепче обхватила член, отчего Стайлз сильнее вцепился в Томаса. Ноги стали почти ватными, а вместо мозга кипело варево из всех самых пошлых эротических фантазий с участием Ньюта.       — Бля-я-я… Томми-и-и, — захныкал Стайлз и спустил в руку брата, умудрившись заляпать все спермой в радиусе полуметра.

***

      — Как я прокололся? — не удержавшись спросил Стайлз, разливая какао по кружкам: и себе, и Томасу.       — Ниндзя из тебя всегда был хреновый, братишка.       Так. Стоп. Подождите-ка.