Грань

      Ворота служебного въезда на парковку Казино поползли вверх с тихим шелестом и писком датчика, привлекая внимание водителя, чтобы он ненароком не нажал на газ раньше времени и не снес крышу авто, пытаясь проехать быстрее. Садонай молча смотрел на лобовое стекло, демонстративно делая вид, что в машине он один. В присутствии Лиссы и Шакала он не хотел устраивать скандал, но, пока они все вместе спускались на нижние этажи, успел мысленно поругаться со всеми присутствующими и выбрал тактику игнорирования. В кабинете он сделал вид, что все нормально, но по мере движения к лифту он вдруг понял, что просто так забыть у него не получится. То, что сделал Аластор, походило на предательство, хотя почти задушенный обидой здравый смысл сейчас подсказывал, что все не так плохо, и он зря горячится. И все же избавиться от этого давящего ощущения было крайне сложно. Он даже не заметил, когда Шакал взял несколько апельсинов со столика, на котором сервировали завтрак. И только в лифте, когда Псарь назвал их «взяткой», Садонай очнулся. Обескураженный тем, что к Гневотворцу еще придется подлизаться, он на время отбросил свою злость, но, оказавшись один на один с Аластором в машине, желание стукнуть его головой о торпеду вышло на первый план.       Аластор же вел себя как ни в чем ни бывало. Он даже не подумал сесть в свой внедорожник, а, плюхнулся на пассажирское сидение Bugatti Князя. Садонай только сцепил челюсти, но промолчал. Теперь же, когда машина выскочила на узкие улочки позади Казино, этот негодяй еще и переключил музыку в салоне с классики на рок, и так, как Сад любил, чтобы салон буквально сотрясался от звука, его тут же оглушило гитарным соло. Акустическая система, настроенная под совсем другую музыку, сейчас добивала его басами, а мозг постепенно вскипал от обиды и злости. Аластор не спрашивая разрешения, подключил свой телефон к кабелю зарядки, который тут же засиял потоком неонов, быстро перемещавшихся внутри прозрачного провода и имитировавших движение энергии от разъема к телефону, развалился в удобном кожаном сидении, оперся локтем о стык между стеклом и дверцей и уставился в сторону.       Радовало только одно – в этой какофонии звуков Аластор просто не мог слышать, как скрипит зубами Сад. Первой неприятностью стала плотность движения на основной улице Дисса – Проспекте Мечей. Не то чтобы это было чем-то новым или необычным, но Bugatti не была той машиной, на которой хотелось стоять в пробке, Садонай покупал этого монстра для других целей. Когда брал ключи именно от этой машины, он надеялся, что быстрая езда немного успокоит расшатанные нервы, но по прихоти судьбы разозлился еще больше. С этим можно было бы смириться, если бы Аластор не выглядел при этом так, словно произошедшее прошлой ночью было чем-то обыденным, будто не случилось ничего из ряда вон выходящего. Бесило еще и то, что Сад прекрасно осознавал – если бы Аластор не пошел на крайние меры, то они все бы застряли в Башне на несколько суток, но внезапно скользнувшие на поверхность сознания воспоминания отравили его, сделав глухим к доводам рассудка. Ал был виновен, и все тут, он – предатель, и Князь остатками разума понимал, что пока ярость сама собой не схлынет, им лучше не разговаривать, чтобы не раздувать эту детскую обиду до того состояния, когда придется громко орать друг на друга. И все же именно спокойствие Аластора подливало масло в огонь. Сад зверел.       По сторонам смотреть не хотелось. Проспект Мечей он проезжал если не каждый день, то через день так точно. Здесь мало что менялось, и глазу не за что было зацепиться, а воздух в машине все сгущался, напряжение ощущалось кожей. Видимо, Аластор это тоже почувствовал и открыл окно. Сжав челюсти, Садонай отключил кондиционер, поежившись от неприятного контраста низкой температуры внутри салона и теплого воздуха, стремительно заполнявшего салон. Легкий ветерок принес запахи итальянского ресторана, желудок взбунтовался. Потратив почти все силы накануне, Садонай не ел ничего, кроме зеленого коктейля, которого было преступно мало, чтобы хоть немного восстановить его резерв. Секс ему тоже не светил – единственный, с кем он мог бы заняться им сейчас, был его обидчиком и врагом. Для полного счастья Аластор ненароком повредил шкуру апельсина, который скатился ему в руки с торпеды, когда Сад слишком резко тронулся с места и который он неосознанно сжимал все это время. Рык поглотил очередной забористый проигрыш, Аластор даже не осознавал, какая буря бушует в полуметре от него. Запах апельсиновых корок Садонай любил, и поэтому их всегда приносили нечищеными, чтобы он мог сделать это сам. Аластор умудрился забрать у него и это. Мысль о том, что это угощение для чудовища из Бездны, сейчас Князя даже не посетила.       Вырваться из центра города удалось только через сорок минут. К этому моменту Садонай уже сжимал руль до хруста, рискуя вырвать его вместе с рулевой колонкой. Останавливало только то, что этой машиной он пока еще не наигрался. Аластор все так же не смотрел на него, разглядывая сменившийся пейзаж за окном. На их телефоны поочередно приходили сообщения, Садонай свой даже не доставал, Аластор только мельком взглянул на экран, хмыкнул и больше не реагировал. Он вообще вел себя слишком спокойно, даже для него самого. Миновали жилые кварталы, застроенные многоквартирными домами, потом пригород, где тоже пришлось ехать не так быстро, как хотелось, и вот открылась прямая дорога к Черной башне. Шестиполосное шоссе позволяло выжимать из машин максимум допустимой скорости, чем постоянно пользовались жители города. Те, кто любил быструю езду, частенько летали здесь, иногда даже проскакивая поворот к цитадели, чтобы насладиться поездкой подольше. Порыву пришлось сопротивляться, времени на развлечения у них не было.       На парковке они с Аластором не перекинулись ни словом, Садонай открыл рот только когда приблизились к новенькому выстроенному на поверхности вольеру Пушинки. Один из псарей встретил их у самых ворот:       – Здравствуй, Нэйт, – Сад услышал свой сиплый голос и нахмурился, все это время в горле стоял ком, и до этого момента он просто не замечал его. Теперь стало немного стыдно, ведь он всегда умел скрывать свои истинные эмоции.       Аластор же поздоровался вполне привычно, голос звучал уверенно и немного насмешливо, что едва не запустило новую волну злости.       – Князь, нас предупредили о вашем визите, Альвейр Джакиэль не дождался вас и ушел минут двадцать назад.       Садонай сжал кулак. Получается, Шакал поехал другой дорогой и добрался до места намного раньше их. Послушай его Сад, не пришлось бы торчать на Проспекте почти час. Собственная придурь ему дорого обошлась.       – Будут какие-то дополнительные инструкции? – уточнил Садонай, стараясь не смотреть на Аластора.       – Нет, все как Альвейр Джакиэль вам рассказал, ничего необычного, – ответил молодой псарь.       Садонай мысленно выдал себе увесистую затрещину – Шакала он не слушал.       – Не волнуйся, мы все запомнили, – улыбнулся Аластор, за что удостоился свирепого взгляда.       Пока Нэйт возился с воротами, а может, просто делал вид, давая им поговорить, Садонай развернулся к Аластору, наклонив голову, сделал шаг вперед.       – Ты со мной не пойдешь, – спокойно, на сколько это было возможно, сказал Князь.       – Да? А ты инструкции Шакала слушал? – с обезоруживающей улыбкой парировал Аластор. Видя замешательство на лице оппонента, он тоже наклонил голову, но вид у него при этом был вовсе не угрожающим, а скорее виноватым.       – И эту идею решил… – Сад запнулся, а Аластор поджал губы.       – Долго продержался, я думал, тебя раньше прорвет.       – Сука! – прошипел Князь. – Ты все это время ждал, пока я сорвусь?!       – Если бы я сам заговорил, ты бы устроил скандал, а так ты довольно быстро дошел до точки кипения, не без моей помощи, каюсь, успел психануть, подумать, снова психануть, и только потом прийти к мысли, что не все так плохо.       – Нет, Ал, все плохо, – понизив голос, выплюнул Князь. – Ты воспользовался тем, что я не мог отстоять свою позицию, воспользовался законом Нижнего царства! Против меня же!       – Да, потому что я поклялся защищать тебя даже от самого себя, – развел руками Аластор. – Когда ты одержим идеей, тебе нужна чья-то ясная голова, чтобы все прошло гладко. Я знал, что ты будешь в ярости, знал, что заплачу за это, но цена меня устраивает. Теперь я смогу хоть по этому поводу не волноваться.       Садонай открыл было рот, чтобы выдать новую тираду, но тут же захлопнул громко, лязгнув зубами. Его словно ведром холодной воды окатило, стоило ярости хоть немного отступить, когда он увидел улыбку того, кого любит, как здравый смысл пробил оборону обиды и захватил позицию. Аластор и правда его знал достаточно хорошо, чтобы не просто переждать, а нейтрализовать гнев.       – Сад, неужели ты и правда думал, что я могу сделать что-то тебе во вред? – в голосе сквозила досада, и кажется даже обида.       Садонай зажмурился и накрыл глаза ладонью, опустил голову, и несколько мгновений стоял молча, а когда снова поднял взгляд, выглядел не менее виноватым, чем до этого Аластор.       – Прости меня, – почти шепотом попросил он. – Я…       – Все хорошо, – кивнул Аластор. – Я рад, что ты быстро пришел в себя, а не устроил мне бойкот, как тогда…       – Мне было девятнадцать лет! – возмутился Садонай.       Аластор рассмеялся. Напряжение спало само собой, а казус из их юности добавил нотку юмора во все происходящее. Причин той ссоры они уже не помнили, но сам результат – пять дней игнорирования друг друга запомнили на всю оставшуюся жизнь. Этого печального опыта хватило, чтобы желание повторить никогда не возникало.       – Так, теперь давай к делу, держи! – Аластор ткнул оба апельсина в руки Садонаю, и пока тот не начал снова злиться, понимая, что мимо него прошло объяснение Шакала насчет угощения, быстро пояснил. – По всем тестам животное оказалось не агрессивное, но просто так может и не приблизиться. Апельсин – угощение, выяснилось, что они ей нравятся. Учует запах и сразу вылезет. Дальше делай, что задумал. Я пойду с тобой, потому что, по словам Шакала, ты имеешь все шансы увлечься и застрять.       – Я не думаю, времени мало, – нахмурился Садонай.       – Сад, она общается, и я знаю, как тебя накрывает, когда ты можешь узнать что-то новое, – подмигнул Аластор. – Я буду следить за временем.        Сад кивнул.       Новый вольер для Гневотворца строили со знанием дела и не без энтузиазма. Весь внутренний двор был окружен высоким забором со щитами, которые опускались в случае, если внутри проводились тренировки, чтобы никто со стороны не мог подсмотреть. Для этой же цели установили и выдвижной купол, который сейчас накрывал большое стометровое поле. В северной части вольера ровным квадратом высадили зеленый газон, сверху прямо над ним установили инфракрасные лампы. Убежище, которое помогавший им псарь назвал «будкой», оказалось массивным срубом, все еще пахнущим свежей древесиной. Внутри он делился на два яруса, заваленных свежей соломенной подстилкой. С верхнего этажа, покачиваясь, свисал большой, поблескивающий черной чешуей хвост.       – Странный Гневотворец, – хмыкнул Князь. – Мне казалось, у нее должны быть шипы вдоль всего позвоночника.       – Это пластины, и в спокойном состоянии она их может сложить, – ответил Аластор. – Короче говоря, тебя ждет много сюрпризов. Я до сих пор не могу понять, как ты сюда не прибежал, как только о ней стало известно?       – Сам диву даюсь, – улыбнулся Князь.       Он подковырнул ногтем шкурку апельсина в том месте, где остался след от пальцев Аластора. Кожура уже успела подсохнуть и не издавала такого сильного аромата. Зато теперь мелкие капельки сока, подхваченные светом фонаря, брызнули в разные стороны. На верхнем этаже прекратилось копошение, хвост замер, потом приподнялся, вытянувшись в ровную линию. Длинное черное тело изогнулось, и теперь рядом с хвостом свесилась голова.       – Привет! – поздоровался Садонай.       Ноздри Гневотворца затрепетали, она еще немного высунула морду, и в сознании послышался мягкий, вкрадчивый голосок.       «Привет!»       – Обалдеть, – Садонай сам двинулся вперед, подошел ближе и протянул один оранжевый шарик.       Голова опустилась еще ниже, Пушинка обнюхала и подношение, и руку, державшую его, затем, аккуратно зацепив кончиками зубов, забрала апельсин и снова спрятала голову в глубине второго яруса.       – По ходу, нас кинули, – рассмеялся Аластор.       – Нет, – от азарта и предвкушения у Садоная загорелись глаза. О размолвке он вообще забыл. – Мне кажется, она его прячет.       – Ее что, не кормят?       – Тебя же тоже кормят, но ты распихиваешь пакеты с орешками по всем свободным ящикам.       – Я… Это на случай, если мне ночью захочется, а…       – А тебе лень тащиться вниз, – закончил за него Садонай.       Голова снова высунулась, и на этот раз спустилась совсем близко, так, чтобы оказаться нос к носу с Князем.       – Послушай, Пушинка, мне нужна твоя помощь, – сказал Садонай.       Гневотворец прищурил синие глаза. Теперь диалог между ними шел совсем без слов. Менялось только выражение лиц: от озадаченного, до вдохновленного. Беседовать так можно было не один час, но вскоре Аластор выполнил свое обещание.       – Сад, ты на часы смотрел? – он поднес запястье к глазам друга.       – Да, очень красивые, давно купил? – весело ответил Князь, отодвигая его руку, мешающую обзору, в сторону. .       – Сад! – Аластор закатил глаза и на всякий случай рявкнул. – Время!       – Черт! – Садонай недовольно посмотрел на циферблат часов, которые ему снова сунули под нос.       – Вы до всего договорились, и она никуда не денется, ты всегда сможешь прийти и поиграть с ней! – с шутливой строгостью сказал Аластор.       – Ну, пожааалуйста, – подыгрывая протянул Князь, на всякий случай оглядываясь по сторонам и проверяя, нет ли у этого мини-спектакля непрошеных зрителей. Настроение было превосходное, скакнуло на самый высокий пик, и желание подурачиться завладело обоими.       – А если серьезно, то нам и правда нужно ехать назад, тем более, я немного нервничаю, ни Сабур, ни Аладрис не отвечают на сообщения. Может, на тренировке, но все же…       Садонай не удержался, прощаясь с Гневотворцем, и, отдавая ей второй апельсин, провел кончиками пальцев по черной чешуе, с удивлением и детским восторгом обнаружив, что она довольно теплая. Уходил он, все время оглядываясь.       Уже на улице Аластор снова достал телефон и попробовал набрать сначала один, а потом и другой номер. Оба его подчиненных хранили молчание.       – А, так это с базы нам все утро писали?       – Э, нет, – криво усмехнулся Аластор. – Посмотри сам, это взрослая версия режима «папа, дай денег».       Садонай глянул на экран своего телефона и присвистнул.       – Похоже, она обиделась, – резюмировал он, просмотрев все сообщения от Марселлы. Она специально отчитывалась о каждой покупке указывая потраченную сумму.       – На нас обоих, – хмыкнул Аластор. – Доит оба наших счета. Мне тоже шлет сообщения. Хорошо, что мы хоть какой-то лимит ей поставили, иначе она бы уже и машину купила.       – Да, судя по всему, обиделась она сильно и сметает все с полок, – поджал губы Князь.       – Но звонить сейчас нет смысла, сам знаешь. На днях остынет, и сама придет выяснять отношения, – вздохнул Аластор. – Оставь, сейчас полезем – получим скандал, и это затянется. Так что давай вернемся в Казино, надо узнать, когда встреча с магами.              ***       Как и предполагал Садонай, человеческие маги были готовы принять их практически сразу. С момента, как им позвонила Лисса, весь лондонский ковен собрался в своем основном здании в считанные часы. Совместная работа людей с представителями Царств до этого момента шла вяло и без особого энтузиазма со стороны последних. В дела, связанные с новым врагом, магов не посвящали, справедливо полагая, что людям лучше держаться в стороне от эпицентра урагана, тем более что противник предпочитал подковерную войну и проявлял себя крайне редко. Однако было кое-что, что человеческие маги умели делать лучше.       Черный внедорожник, проделав колею в тонком слое свежего снега, подкатил к кованым воротам особняка в полдевятого вечера. Со столбиков за новоприбывшими внимательно следили крупные каменные горгульи, они казались неживыми ровно до того момента, пока тяжелые ворота не прогнулись внутрь, пропуская автомобиль. Фантастические создания сверкнули глазами и повернули головы, проследив за гостями до самого дома, и лишь когда двигатель смолк, приняли прежнюю позу.       – Хм, а ведь «анимация» требует немало сил, – пробубнил себе под нос Аластор, выбираясь из водительского кресла.       – Ну и Верховный у Лондонского ковена не лыком шит, – подмигнул Садонай.       У двери их встречал учтивый дворецкий. Человек был уже немолод, виски украсила аристократическая седина, а аккуратно подстриженные и тщательно причесанные волосы скорее были серыми. Но резвости, с которой он помогал гостям, мог бы позавидовать и юноша. Классическая униформа сидела точно по фигуре, довершая образ безупречного старшего лакея.       – Господа, Магистр Харрис ожидает вас в малой гостиной, прошу за мной, – мужчина развернулся и бодро зашагал по коридору вперед.       – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – с насмешкой шепнул Аластор.       – Хочу дворецкого в пентхаус! – весело закивал Садонай.       – Мало там народу шастает днями и ночами, ты хочешь, чтобы там кто-то ошивался круглосуточно?       – Это же круто!       – Сад, – устыдил его Аластор. После общения с Пушинкой Князь пребывал в приподнятом настроении.       – Обсудим потом, – не сдавался уже размечтавшийся Садонай. Аластор привычно закатил глаза.       – Прошу сюда.       Слуга толкнул тяжелую дверь, открывая небольшую комнату, в которой первым, что бросилось в глаза, были уютно потрескивающий камин и три классических английских «ушастых» кресла, расположенных полукругом перед ним. Садонай снова улыбнулся, в комнате чувствовалась магия, и тот, кто оплетал ее чарами - знаток своего дела. Не имея достаточно большого резерва, маг работал несколько недель, чтобы превратить это место в непроницаемую для чужих ушей и глаз крепость.       – Добрый вечер, господа! – из ближайшего к камину кресла поднялся хозяин дома и тепло улыбнулся гостям.       Оливер Харрис был уже глубоким старцем, на голове осталось совсем немного волос, кожу побила старческая пигментация, рисуя узоры на отражающей отблески камина лысине. Сгорбленную спину и плечи прикрывала теплая пушистая шаль. Магистр тяжело опирался на трость, было видно, как тяжело ему стоять. Но лицо его привлекало больше внимания, особенно голубые глаза, не утратившие яркости, сверкающие живым умом. Улыбка была добродушной и открытой, она казалась такой естественной, словно этот человек пронес ее через всю жизнь. Фальшь и Князь, и Палач заметили бы сразу.       – Добрый вечер, Магистр Харрис, – первым опомнился Садонай. Он понимал, что пока они не соблюдут все правила и не поздороваются как следует, этому человеку придется стоять.       – Добрый вечер, – поприветствовал Хариса Аластор.       Они оба, не сговариваясь, пересекли комнату и оказались совсем рядом со стариком, который едва доставал им до середины груди. Наконец, когда с церемониями было покончено, Харрис тяжело опустился в кресло, стоически дождавшись, когда гости рассядутся. Когда в руках каждого оказалось по бокалу отливающего в свете камина красноватым бренди, дворецкий покинул комнату и плотно закрыл за собой дверь.       – Господа, я очень рад, что вы почтили нас своим визитом, но я бы хотел узнать причину. Простите мне мое любопытство, но не каждый день наш дом посещают такие гости.       – Я перейду сразу к делу, – понаблюдав пару секунд за попытками Магистра Харриса усесться, Садонай небрежным движением сместился чуть в сторону, так, чтобы Харрис, не напрягаясь, мог видеть их обоих. – Меня интересует некромантия, а точнее – поиск по следу.       Старик, если и удивился, то виду не подал. Он вздохнул и горько хмыкнул.       – Милорд, боюсь, наших скромных сил может не хватить, – начал он. Аластор, следивший за ним поверх бокала, изогнул бровь. Харрис не стал отнекиваться от темного искусства, понимал, что раз Князь просит, значит это важно. – И все же, что мы должны найти?       – Дочь Цепеша и Батори, – ответил Садонай, а Аластор едва не поперхнулся, услышав это.       Разговор о вероятном ребенке двух вампиров поднимался, и не раз, но доказательств тому не было. Сам Аластор считал это выдумкой, но Князя, похоже, крепко заклинило на этой идее.       – Хм, – Харрис пригубил бренди. – Я так полагаю, это как-то связанно со всплесками некротической энергии на местах, где погибло много людей?       – О чем вы? – Садонай действительно заинтересовался. Информация была для него новой.       – Пару дней назад на руинах сгоревшего онкоцентра подростки устроили вечеринку, по крайней мере, такая версия у СМИ. На самом же деле кто-то вытянул всю накопленную там энергию и прихватил с собой парочку местных призраков. Я сначала не придал этому значения, но потом подобная история случилась и в Кардифе, а затем и в Дублине. Я попросил моих магов проверить, и получилось, что нечто такое произошло почти во всех странах мира. Последнее было на территории одного из концлагерей нацистов.       Теперь уже была очередь Садоная хмыкать.       – Высокий уровень был?       – Нет, что вы, такая энергия рассеивается ровным слоем по всей зоне, на которой стояло здание, а не концентрируется где-то в одном месте.       – Поэтому никто не обратил на это внимания, – кивнул Аластор.       – Верно, господа, – кивнул старик. – Мы живем в мегаполисе, где такое накапливается постепенно, практически по всему городу. Мы не замечаем этого фона и живем спокойно, но если его убрать…       – Сразу станет заметно, – подытожил Садонай.       – Сообщите нам, если подобное вновь повторится, – сказал Аластор.       – Непременно, – согласился старик. – Что касается вашего запроса… Нам понадобится вампир из каждого клана, чтобы за что-то зацепиться. Увы, после летних событий они покинули большие города, мне понадобится время, чтобы найти хоть одного.       – В этом нет надобности, – сверкнул глазами Аластор. – Завтра у вас будут вампиры.       – Прекрасно, тогда я подготовлю все, и мы приступим, как только вы их привезете.       – Прекрасно, я бы выпил за сотрудничество,– в этот раз на лице Сада играла самая лукавая из его улыбок. Он был доволен.       – Я могу задать вам вопрос, Князь? – видно было, что старика что-то беспокоит, поэтому Садонай утвердительно кивнул. – Нам готовиться к еще одному вторжению?       – Нет! – уверенно ответил Князь. – Но вам стоит быть готовыми, что ваши действия могут кому-то не понравиться. Необходимо усилить охрану.       – Хорошо, я придумаю, как это объяснить молодым магам.       – А почему бы не сказать им правду?– нахмурился Аластор.       – Многие пока не знают о летних событиях, – смущенно ответил Харрис.       – Как так? – Садонай замер с бокалом, поднесенным ко рту.       – Мы предпочли скрыть от них некоторые... Детали, воспользовавшись той легендой, что вы пустили в мир, чтобы люди не задавали вопросов.       – Зря, – покачал головой Аластор. – Как показала практика, лучше все же говорить.       Разговор прервали зазвонившие практически одновременно мобильные. Ответив, оба сюзерена на несколько секунд замолчали, а их лица вытянулись и побледнели. Они успели переглянуться и принялись спешно прощаться с Харрисом, параллельно заверяя, что пока городу ничего не угрожает.       Через десять минут колеса внедорожника оказались на трассе, ведущей к дисскому госпиталю. Аластор нервничал, вся ситуация была какой-то сюрреалистической с его точки зрения. Радовало одно – оба его старших офицера были живы и относительно здоровы. Правда, Аластору очень хотелось отметелить обоих за такие выходки. Садонай сидел ровно и, сжимая в руке мобильный, гипнотизировал дорогу.       – Я не понимаю, что случилось, – шепнул он в кулак, прижатый к губам. – Все же нормально работало, почему экстренный вызов?       – Все будет хорошо, я надеюсь, это просто сбой в системе, Стивенсон хороший врач.       – Да, но он говорил, что если капсулу открыть, то у Вергилия не будет шанса на выживание, а капсула…       – Сад, пока мы не доехали, не строй, пожалуйста, диких теорий, ты сожрешь себя изнутри.       – Я не могу, – поникшим голосом ответил Князь. – Еще один член семьи…       – Сад! – позвал Аластор. Он мельком глянул на стрелку спидометра и выматерился.       Сейчас он особенно сильно злился, что по его же собственному настоянию Bugatti остался в гараже Казино. Проклятый внедорожник еле плелся. Садонай становился все мрачнее, и Аластор уже не на шутку боялся, что тот получит нервный срыв.       Те минуты, что прошли с момента, как в машине повисла мрачная тишина, и до того, как автомобиль влетел на парковку госпиталя, показались им обоим вечностью. Садонай открыл дверцу и выскочил еще до того, как машина остановилась. Аластор бросился за ним, не совсем помня, заглушил ли он двигатель. Фойе, поворот к лифтам. Слишком долго! Лестница!       Они бежали, перепрыгивая пролеты, задевая по дороге персонал, впрочем, видя двух несущихся по коридору сюзеренов, те предпочитали вжаться в стену. Садонай первым влетел в реанимацию и застыл. Капсула, в простонародье названная «колбой» действительно открылась, ее верхняя часть– люк - был распахнут, а система почему-то не давала захлопнуть ее обратно. Вергилий все так же был неподвижен, застыв в позе эмбриона в питательном растворе.       – Стивенсон! – рявкнул Князь.       – Не сейчас! – в тон ему ответил доктор.       Аластор вцепился в плечо Сада, собиравшегося было тряхнуть врача, и указал тому на мониторы.       – Я ни хрена не понимаю в этих графиках! – почти заплакал Князь.       – Я понимаю. Те же мы используем на допросах. Сад, активность мозга стремится к пробуждению, система правильно открыла колбу. Это не ошибка, просто компьютер посчитал всплеск началом.       Садонай отошел к стене и прижался к ней спиной. От того, чтобы позорно съехать на пол, его спасла железная хватка Аластора. Все было как в тумане, крики и приказы слышались как через толстое стекло. В первый момент он даже не понял, что видит. Жидкость в колбе всколыхнулась, послышался мощный удар. Сквозь пелену прорвался крик Стивенсона:       – Заваливайте! На бок!       Системы пришли в движение, компьютер сам зафиксировал всплеск мозговой активности пациента и начал медленно переворачивать капсулу, укладывая ее на подставку рядом. Теперь Сад видел все сам. Вергилий действительно очнулся и, не понимая, что происходит и где он находится, пытался поступить как обычно – силой проторить себе путь. Все эти месяцы, что он был без сознания, капсула напитывала его, поддерживала мышцы в рабочем состоянии, и вот теперь он бессовестно этим пользовался. Саду было плевать на порчу оборудования, сейчас он глупо улыбался, глядя на хаос, творившийся вокруг.       Как только капсула зафиксировалась на подставке, дверца полностью открылась, и врачи бросились к Вергилию.       – Добро пожаловать назад, братишка, – шепнул Садонай и вышел за дверь реанимации.       – Я думал, ты хочешь быть там, – Аластор последовал за ним.       – Я увидел все, что мне было нужно, не думаю, что Ви захочет, чтобы родственники смотрели на этот дурдом. Ему вполне хватит и внимания врачей. Утром я навещу его. А пока пошли разберемся с тем, что натворили твои бойцы.       – О! Я сейчас кое-кому устрою разнос, – пообещал Аластор.