Созерцатель

Прошло уже несколько недель, как Луна вернулась домой, но прежней радости она почему-то от этого не ощущала. Может, все дело в том, что она еще не отошла от минувших событий? А может, и в том, что это событие затронуло не только ее, но и всех, кто живет неподалеку… В том числе все это затронуло и ее дорогого отца, непривычно хмурого и отчего-то задумчивого. Ксено улыбался ей, как и всегда, широко и тепло, но в его глазах Луна видела сомнения. Мозгошмыги над его головой говорили своими неприветливыми цветами о крайней степени мрачных дум. О чем же он думал? Впрочем, можно было даже не владеть легилименцией, чтобы сказать наверняка, чего касались его мысли. Он сомневался, стоит ли им оставаться тут, в Англии, или же лучше принять приглашение Норы и отправиться вместе с ней и ее дочкой во Францию. Отправиться туда и обезопасить себя хотя бы не очень большим, но все же расстоянием. Война — вот, что значили минувшие события. Война не просто наступала на пятки, нет. Война началась. Началась не только где-то там, далеко, нет. Они в самом ее центре. Луна чуть шевельнулась, переворачиваясь на кровати со спины на бок и остановила взгляд на одной ей известной точке, где-то в темной полоске между шкафом и стеной. За прошедшие дни она не часто спускалась на нижние этажи. Ей так не хотелось двигаться. Знакомое чувство. Как… как тогда, когда она попрощалась с мамочкой… Знакомое, но странное чувство. Директор не был ей другом или близким человеком. Он был неуловимым и незримым наставником для всех в школе, он появлялся, когда считал это нужным, говорил странные вещи и исчезал, пока ты вновь ему не понадобишься. Но тогда почему ей так грустно? Может, не смерть этого загадочного старца так волновала ее. Может, все дело было в ином?.. В ином… Дело было совершенно в ином! Ее беспокоил не тот, кто погиб, а тот, кто нанес последний удар. Должно быть, услышь кто ее мысли, услышь кто, что она беспокоится об убийце, ее бы посчитали ненормальной! Ах, да… ее ведь и так считают ненормальной, а значит… значит, все вполне в порядке вещей. Впрочем, на свете нет ничего странного, как говорила ее дорогая и любимая мамочка, только простое. Луна обещала ей, что будет видеть это всегда. Что это, спросите вы? А это совсем не важно! Главное, что она обещала. И именно поэтому она сделает все возможное, чтобы это обещание не было нарушено. Однако сказать может кто угодно и что угодно, а вот сделать… может ли она сделать это? И что же все-таки за «это»? Впрочем, это должно волновать только ум Луны. Но сейчас… сейчас она совсем не хотела об этом думать. Она пыталась отстраниться от всего и вся, однако мысли ее то и дело шли против такого решения. Отстраниться не выйдет, как бы этого не хотелось. Отстраниться — значит, проявить слабость. А слабость в такое непростое время просто непростительна. Не для нее, не для Луны, которая обязана сдержать не только данное много лет назад обещание, но и совсем свежее, которое она дала самой себе. Сказать и сделать… Обещать и выполнить обещание… Луна медленно выдохнула и вновь перевернулась на спину. Ее скучающий взгляд устремился в потолок, туда, к нарисованной ею картине. Вот он Гарри, вот Джинни и Гермиона, Рон и Невилл, все они вместе. Друзья. Все они здесь, рядом с ней, пускай и нарисованные, пускай они даже не думают о ней сейчас, но они все равно с ней. В ее сердце и мыслях. Точно так же, как и все, кто ей хоть немного дорог. Как Нора и Ричард, как Ньют и Рольф, как папа с мамой и как… профессор Снейп, чьи тяжелые и холодные слова до сих пор звучали в ее голове. Все это было неправильно… Луна почувствовала легкий голод и поднялась на ноги. Наверное, она просто надеялась, что поход на кухню несколько заглушит ее сомнения, заставит переключиться мыслями на что-то иное, например, на наваристый суп, аромат которого уже дошел до ее комнаты. Однако надежды не оправдались. Спускаясь на первый этаж, Луна все думала и думала о том, что ей надо сделать. Что ей сделать… Одно она знала точно, ей нужно принять решение. Решение, изменить которое она уже не сможет. И это решение ей надо было принять как можно раньше. Луна спустилась на первый этаж, прошла мимо гостиной и замерла на пороге кухоньки, где за столом уже сидели папочка и Нора. Кажется, в пылу громкого разговора никто из присутствующих даже не заметил ее появления, но Луна и не спешила выдавать себя голосом. Нора выглядела очень воинственно. Она упирала руки в бока, вся раскрасневшаяся и растрепанная, она тяжело дышала и почти кричала на Ксенофилиуса, в противовес ей до невозможности бледного, уставшего и очень, очень грустного… Таким отца Луна давно не видела. Казалось, что все силы разом его покинули. — Не будь глупцом, Ксено! — кричала Нора, подаваясь вперед. Глаза ее блестели от решительности и непролившихся слез. — Не будь глупцом! — отчаянно повторяла она. — Оставаться здесть просто опасно! Забирай Луну, забирай девочку и отправляйся вместе с ней во Францию! Портключ, присланный мне братом, завтра же перенест всех нас в его дом. Прошу тебя, Ксено, если ты не дорожишь своей жизнью, то подумай хотя бы о жизни дочери. Она ведь еще совсем крошка… — Я… — Ксенофилиус растерянно качнул головой. Он думал об этом, думал каждый день, он сомневался, будет ли его выбор правильным. Он хотел поговорить об этом с Луной, но та закрылась от него… закрылась непробиваемой стеной, что ранила его старое сердце. Луна — свет его жизни, единственный дорогой человек, счастье которого было для него выше его собственного. Его милый ангел, не очерненный вселенской скорбью. — Наверное, ты права… Нам стоит уехать вместе с вами… — Но я не хочу никуда уезжать, — наконец подала голос Луна, внимательно слушающая кухонный диолог. Нора и Ксенофилиус вздрогнули от неожиданности и подняли на нее взгляды. — Я уверена, что все мои друзья останутся тут, они не сбегут, а значит, и я не побегу… — Что же ты такое говоришь, деточка! — Нора схватилась за сердце. — Это же не шутки! Буквально на днях Пожиратели Смерти безнаказанно сожгли несколько домов магглорожденных волшебников! Они не остановятся ни пред чем! Эти гнилые люди… эти твари! Безжалостные убийцы… Оставаться тут просто опасно… нет-нет, я не могу позволить вам остаться тут! — К тому же, — Луна словно бы и не слышала отчаянно решительных слов женщины, — мы не можем пропустить свадьбу Билла и Флер, ведь Узли так любезно пригласили нас на нее. — Это безрассудство! — голос Норы сорвался на высокой ноте. — Ксенофилиус… — она глянула на мужчину, но тот не слушал ее. Ксено смотрел только на Луну, которая совершенно беззаботно помешала ложкой суп в кастрюльке, зачерпнула немного бульона и поднесла его к лицу, вдыхая приятный пряный аромат. Сейчас, в этот момент, перед ним снова была его дочка, привычно отстраненная от мирских забот и чужих переживаний. Она и правда хотела остаться тут? Остаться, несмотря на беду, что неустанно заглатывала все больше и больше их некогда светлого мира. Она хотела остаться тут и сражаться? Сражаться… Его милая доченька была очень смелой, если это действительно так. Она была намного смелее и сильнее его самого… — Какой чудесный запах! — Луна с удовольствием сделала глубокий вдох и зажмурилась. — Это просто изумительно! Папочка, сегодня у меня нет никаких сомнений, что этот суп будет самым вкусным из всех, что мне удалось попробовать за свою не самую длинную пока жизнь. Вы уже ели? — спросила она, и Ксено отрицательно покачал головой. — Нет? — удивилась Луна не на шутку. — Как же можно! Тогда я сейчас же разолью его по тарелкам! — Я умоляю тебя, Ксено! — взмолилась Нора. — Не будь таким эгоистом! — Но ведь я не могу увезти Луну насильно, — негромко заметил Ксено, и Луна чуть улыбнулась ему, ставя первую тарелку с супом на стол, — я не могу заставить ее сделать то, чего она не желает, — продолжал он, встречая болезненный взгляд Норы, — именно это и есть эгоизм, разве не так? — Луна, — Нора решительно изменила тактику, — это чистой воды самоубийство! Оставаться тут опасно! Подумай, если ты останешься тут, то можешь пострадать… и вместе с тем может пострадать и Ксено… — Но я не держу папочку, оставаться здесь будет только его решением. — Но ведь ты же понимаешь, что он не бросит тебя одну! Значит, только от тебя зависит его решение! — В сентябре я уеду в Хогвартс, — улыбнулась Луна, — папочке совсем не обязательно оставаться здесь. Если он захочет остаться, то это будет его решение, — упрямо повторила она. Нора беспомощно оглянулась, сгорбилась и без сил упала на стул. По ее красным щекам градом покатились слезы, плечи затряслись, взгляд потух. Она поняла, что не сможет их уговорить. — Тебе всего шестнадцать, — всхлипывая, выдохнула Нора, — я ни за что не прощу себе, если с тобой что-то случится! — Мне уже шестнадцать, — удивленно повторила за ней Луна и вдруг улыбнулась, — как здорово, еще полгода, и даже профессор Снейп не сможет называть меня… — Луна прервалась, так и не договорив, когда Ксенофилиус побледнел пуще прежнего, а Нора зло вскинулась, услышав это имя. Она читала статью Элфиаса Дожа, под которой был напечатан заголовок новой книги Риты Скиттер и небольшое с ней интервью, там четко было написано, что Гарри Поттер назвал убийцей Дамблдора Северуса Снейпа, и почему-то не поверить в это было очень сложно. Нора поверила сразу же. — Убийца… убийца на посту профессора! Даже просто упоминание его имени… — хрипло сказала она, сжимая кулаки. — Он должен гореть в Аду за то, что сделал… Альбус Дамблдор — великий человек, что дарил нам надежду на светлое будущее… теперь надежды нет. — Надежда, — повторил за ней Ксенофилиус, наконец воспрянув духом. Он не мог быть слабым рядом с дочкой. Слабость им не поможет. Поэтому он должен быть смелым. Он должен. — Надежда не должна зависеть от одного человека, каким бы великим и благородным он ни был. Надежду рождаем и поддерживаем все мы. Мы создаем символ этой надежды и верим в него. — Я верю в Гарри Поттера, — улыбнулась Луна, — в моего дорогого и хорошего друга. И Альбус Дамблдор тоже верил в свой символ победы. Думаю, даже сейчас его душа верит в этот символ, потому что директор не умрет, пока кто-то еще помнит его имя. А его имя помнят очень многие. — Мне не удастся переубедить вас, верно?.. — потерянно выдохнула Нора и поднялась на слабые ноги. — Но хотя бы подумайте, прошу вас… подумайте! Мы будем очень ждать вас завтра в одиннадцать утра… — с этими словами она направилась к выходу, оставив хозяев одних на кухне. Входная дверь негромко захлопнулась, оповещая о том, что гость ушел. — Ты уверена, что не хочешь уехать? — спросил Ксено и заглянул в серые глаза дочери, чтобы убедиться раз и навсегда. Луна улыбнулась чему-то своему, проглотила с удовольствием ложку супа и прямо ответила на взгляд отца. Она не сомневалась. Даже не дай она себе обещание, она бы не хотела уезжать. Она останется, чтобы поддержать тех, кто достаточно смел остаться вместе с ней. — Я не хочу уезжать, здесь мой дом, — сказала она, и Ксено кивнул. — Давно мы не выпускали новых журналов, правда? — Ты совершенно права! — вдруг очень воодушевленно воскликнул Ксено, словно бы вспомнил о чем-то важном. — Моя милая машинка совсем заскучала без новых, ароматных листов, блестящих глянцем! — Луна не сдержала веселого смешка. — Надо исправить это. Исправить как можно скорее! Как думаешь, милая, что нам напечатать в первую очередь? — Что-то хорошее, возможно, — пожала плечиками Луна, — что-то, что подарит надежду на светлое будущее. Что-то о Гарри Поттере. — Ксено согласно кивнул, прошептал что-то, вторя своим мыслям, и сорвался с места, точно спешащий на обед школьник, чтобы поскорее приняться за забытую на время работу. Не прошло и пары минут, как на втором этаже что-то заскрипело и засвистело, дом начал оживать. Луна прикрыла глаза. Улыбка пропала с ее лица. Она была рада, что папочка вновь занялся делом, это всегда приносило ему радость, но как быть ей самой? Не доев суп, Луна поднялась из-за стола и прямо так, в пижаме, вышла на улицу. Погода была по-летнему теплой, солнце припекало макушку, а трава шелестела в своем спокойствии. Спокойствие… Луна вдохнула полной грудью сладкий воздух, сбежала по ступенькам и утонула босыми ступнями в мягких травинках. Листочки щекотали ноги, но это было даже приятно. Заметив у оградки опасливо косящегося по сторонам королика, Луна шикнула на него, и тот сразу же поспешил сбежать подальше. Его вылазка на территорию врага не удалась. Впрочем, стоит отдать должное, он был близок к тому, чтобы стащить одну редиску, так рано налившуюся красивым желтым цветом. Покачав головой, Луна неспешно добралась до пригорка, спустилась к речушке и прислушалась к ее веселому журчанию, стрекоту кузнечиков и шуршанию кустов, в которых явно прятался кто-то нерасторопный и пугливый. Впрочем, пугать кого-то или тревожить зазря Луне не хотелось, она просто устроилась на берегу, наблюдая за неустанным потоком воды, блестящим в свете солнца. Мысли ее то и дело крутились вокруг минувших событий. Решение, ей нужно принять решение… Подняв взгляд к чистому небу, Луна медленно моргнула и склонила голову к плечу. Решение… Редкие облачка покачивали боками, словно бы даже насмешливо. Они плыли по голубому полотну, меняя свои очертания и заставляя мысли скакать с одного на другое, создавать картинки того, чего нет на самом деле. Решение… Какое оно, это решение, которое ей так надо принять? Мог бы хоть кто-то подсказать ей ответ! Ах, как бы тогда все стало проще. Но подсказывать ей было просто некому. Это решение должно быть её и только. Это решение не должно зависеть ни от кого больше. Ей нужно подумать… На следующий день Нора так и не дождалась Лавгудов в своей башенке. Портключ унес ее и Элли во Францию. Больше белая башенка не примет гостей. Луне было грустно понимать это. Несколько дней подряд она приходила на холм, с которого открывался вид на соседские разномастные домишки, садилась там, обнимая себя за колени, и наблюдала, как засыпают пустые жилища. Нора была не единственной, кто покинул деревушку, оставив все из чувства страха. И винить их за это было бы неправильно. Луна никого не винила, но по-настоящему грустила из-за этого. Раньше с полянки внизу всегда доносились детские смех и голоса, но не теперь. Письмо от Ричарда пришло в конце первой недели июля. Письмо было большим, очень большим. Ричард, кажется, изложил на пергаменте все свои чувства и переживания, он был многословен в выражении своих эмоций и настойчив в желании убедить их приехать к ним во Францию. Он даже прислал бессрочный портал, стоимость которого, наверное, была больше, чем все, чем владели Лавгуды. Но Луна не могла сбежать. Нет, ни в коем случае. Отказ ее Ричарду был вежливым, но не столь многословным, как его послание. Впрочем, как и отказ Скамандерам, обеспокоенным тем, что творится в Великобритании. А больше о ней никто и не волновался. Прошла еще неделя. Незаметно пролетела половина июля, а Луна все так и не приняла своего окончательного решения. Решение — не то это решение, оставаться или нет. Решение было куда более серьезным. Решение… Луна сорвала полевой цветочек, расправила завернувшиеся листочки и заправила тонкий стебелек себе за ухо. Она уже возвращалась домой, когда на пороге дома возникла фигура папочки, размахивающая новеньким блестящим обложкой журналом. Решение… Луна улыбнулась ему, так широко и ярко, как раньше. Решение! — Написалось что-то интересное? — спросила она, добежав до дома так быстро, как только была способна. Ксено гордо кивнул. — Конечно! Самое интересное. Хочешь посмотреть? — Очень хочу, папочка! — Луна с радостью приняла свежий журнальчик из рук отца и тут же пролистала его, вычитывая названия статей. — Ох! Новый кроссворд! — Добавил туда вопросы по различным достопримечательностям. Думаю, это хоть немного, но все же полезно… — Для расширения кругозора, — весело согласилась Луна, — так здорово! Надо сейчас же отправить журналы Ричарду, Рольфу и профессору Флитвику, возможно, еще Эвану и парочку друзьям… — она задумчиво приложила указательный палец к подбородку, вспоминая, кого еще она забыла. Конечно, она назвала не всех. Одного человека она не назвала совсем не потому, что забыла о нем или не хотела дарить ему журнал. Просто его имя… отныне нежелательно в этом доме. Луне очень не хотелось бы волновать папочку по таким пустякам. — Конечно-конечно, и не стоит заставлять ждать постоянных читателей! Знала бы ты, сколько писем мне пришло за это время! Ох… работать мне теперь не покладая рук! — Ксено покачал головой, но его мозгошмыги кричали о том, что он рад так работать. Будь его воля, и он бы не отвлекался от работы ни на секундочку. — Давай, я отнесу все на почту, — предложила Луна, — а ты допечатаешь остатки. — Справишься? — спросил Ксено, разрываясь. — Коробка довольно увесистая, будет тяжеловато… хотя, — он словно бы только сейчас вспомнил, что является волшебником, — я, конечно, уменьшу ее вес волшебством. — Так я справлюсь совершенно точно, — уверенно кивнула Луна, — только подожди одну секундочку. Я хочу написать друзьям пару подбадривающих посланий. — С этими словами она проскочила мимо папочки в дом и поспешила в свою комнату за листочками и карандашами. В сущности Луну волновало только одно послание. Послание, которое поставит жирную точку в ее решении. Решении, изменить или поменять которое с этого момента будет нельзя. Послание было коротким и непонятным для простого человека, но Луна была совершенно уверена, что тот, которому ее послание предназначено, все поймет. Вложив листочек в свой журнал, Луна быстро сбежала вниз, на первый этаж, где ее уже ждала облегченная магией коробка с сотней экземпляров, ждущих своей отправки. Махнув папочке, она улыбнулась, подхватила коробку и поспешила к почте. Путь был не близким, но воодушевленная чем-то Луна не считала время, потраченное на дорогу. Разгрузив коробку в отделении магической почты, она первым делом отправила журнал с посланием, а уже потом начала разбираться с оставшимися экземплярами. На все это дело у нее ушло порядка двух часов. Но усталость от проделанной работы была даже приятной. А прогулка обратно до дома успокаивающей. Луна напевала под нос спокойную песенку, неспешно шагая вдоль дороги, и впервые за прошедшие недели чувствовала себя, как обычно. Ее ничего не волновало. Через пару дней Луна отпросилась у папочки доехать до Лондона. Конечно, Ксено очень не хотелось отпускать ее одну, все же неспокойное время было непредсказуемым, но Луна была необычайно настойчива в своем желании доехать до большого города одной. Скрепя сердце, он разрешил. Луна крепко обняла его, обещая привезти вкусный мед, который они однажды отыскали в неприметной лавочке рядом с маггловским канцелярским магазином, куда Луна сейчас и собралась отправиться, чтобы купить пару тонких кистей, жизненно необходимых для нового рисунка. Сегодня на улице было пасмурно, но это только было ей на руку, ведь тот наряд, который она собиралась надеть, в жаркую погоду привлек бы к себе ненужное внимание, а так… так кофта с капюшоном, который она натянула до самых глаз и под которым скрыла длинные волосы, подходила как никогда кстати. Да, это нельзя было назвать идеальной конспирацией, но магией Луне пользоваться пока было нельзя, да и никакая магия не скроет, если на ее пути появится недоброжелатель. Возможно, Луна и знала достаточно полезных заклинаний, но она не переоценивала свои силы. Против опытного Пожирателя Смерти шансов у нее было не так много. Луна доехала до Лондона на первой электричке и неспешно побрела к знакомому парку. Вымощенные камнем дорожки петляли меж деревьев, теряясь в зелени. Луна помнила дорогу очень хорошо. Ей не составило никакого труда добраться до фонтана и занять рядом с ним свободную лавочку, благо, в этот ранний час народу в парке было не много. Устроившись с максимальным удобством, Луна достала журнал, карандаш и принялась думать над кроссвордом, дожидаясь назначенного ей же самой часа. Вообще-то, она ни на что не надеялась, но жизнь — штука такая непредсказуемая. Может, и ей повезет сегодня? Время все шло. Назначенный час давно остался позади, но Луна так и не сдвинулась с места. И непонятно, то ли она все еще ждала чего-то неясного, то ли просто увлеклась кроссвордом, но минуты прошли не зря. В один момент Луна почувствовала легкое дуновение магии. Некто, кто сел рядом с ней, поставил барьер. Луну это нисколько не взволновало, она даже не взглянула в сторону присоединившегося к ней человека, только краем глаза отметила, во что человек был одет. На нем была совершенно маггловская одежда: джинсы, кроссовки и кофта. Прямо как и на ней. — В вас есть хоть капля здравой мысли? — злые и такие привычные интонации однозначно указывали на человека, которого Луна и хотела увидеть. Пришел. — Вы хоть иногда… хоть иногда думаете, что делаете?! — наверное, будь этот человек драконом, сейчас весь парк бы уже полыхал в пожаре. — Мне ни стоит ничего убить вас здесь и сейчас. — Если бы вы хотели меня убить, то уже сделали бы это, — улыбнулась Луна, — хотя, наверное, вы бы не хотели привлекать моим убийством лишнее внимание. Если вы захотите меня убить, думаю, вы пригласите меня в тихое место, где не будет зрителей. — Мне стоит пригласить вас в темную подворотню? — вопросил Северус и сам же дернулся от свои слов. Опустив капюшон ниже на лицо, он откинулся на спинку лавочки и сложил руки на груди. — Как это понимать? — голос его был холодным, точно арктический лед. — Никак, — совершенно спокойно пожала плечиками Луна, — я просто хотела, чтобы вы помогли мне разгадать этот кроссворд. — Что, простите? — изумился Северус, вдруг растеряв весь свой лед. Впрочем, он быстро вернул себе самообладание. — Вы чокнутая. Вы что, и правда ничего не понимаете, или так умело строите из себя глупую девочку? Кто я, по-вашему? — Северус Снейп? — задумчиво предположила Луна. — Убийца! — воскликнул Северус раздраженно. — Я убийца! — повторил он чуть более спокойно, словно бы пытался убедить кого-то в этом. Луну или себя? — Я убил Альбуса Дамблдора… — Я знаю, — серьезно кивнула Луна. — Он намекал мне, что это произойдет. — Северус невольно вздрогнул. — Он был расстроен тем, что не успеет выполнить свое обещание. Поэтому я решила, что хочу помочь ему разобраться с одним долгом. — Старый маразматик, — раздраженно и зло выплюнул Северус, но Луна ясно услышал боль, которую он не смог до конца скрыть. Она услышала и потому чуть улыбнулась. Она не ошиблась. — Не важно, что там за обещание было у этого идиота, оно не ваше. Забудьте! Не будьте дурой! — Я не могу, — покачала головой Луна. — Почему… — Северус устало сгорбился, опираясь предплечьями о бедра. — Потому что я вас не ненавижу, — негромко сказала Луна, — вы можете считать меня глупой, вы можете говорить гадости и унижать, что выходит у вас просто великолепно, но вы не можете заставить меня ненавидеть себя, — спокойно говорила она, — ведь именно этого вы хотели, верно? Вы хотели, чтобы в этом мире не осталось никого, кто мог бы поверить вам. Возможно, так вам стало бы легче идти по пути своего обещания. Путь всеобщей ненависти… мне кажется, это глупо. — Глупо иметь слабости в виде ненужных привязанностей, — глухо отозвался Северус, словно бы сдался. — Потому что привязанность можно обернуть против человека, — согласилась Луна, — но насильно убрать ее не получится. Можно только умело делать вид, вам так не кажется? Например, если бы мне хотелось сберечь таким образом папочку, я бы могла обидеть его, и наши пути бы разошлись, но мне бы точно не было спокойно от этого… ведь опасность для него никуда не денется. — Вы путаете цели, — негромко ответил Северус, не поднимая головы, — мне плевать на себя и свои чувства. — Значит, — задумчиво протянула Луна, — суть в том, чтобы во всеобщей ненависти у вас не было ограничений в действиях? Если все ненавидят, то можно не бояться сделать ошибку. Если все ненавидят, то и из-за ошибок ничего уже не изменится. Наверное, в этом есть какой-то смысл… простите, сэр, мне бы хотелось помочь вам, но я вас не ненавижу. Думаю, я не единственный человек, который не ненавидит вас… — Вы заблуждаетесь, — Северус чуть повернулся в ее сторону, и Луна различила в черных глазах странную эмоцию, разобрать которую не смогла. — Не считая вас, в этом мире нет ни одного человека, который захотел бы меня оправдать. — Я не хочу вас оправдывать, — качнула головой Луна и вдруг улыбнулась, когда ее взгляд зацепился за вопрос, ответ на который она знала наверняка, — точно! Это наверняка про собор Парижской Богоматери. Кажется, я даже знаю, из какой книги папочка взял его описание. Я ее читала. — Чего тогда вы от меня хотите? — Северус сжал кулаки, взгляд его упал на несколько квадратиков, в которых Луна зачеркнула неверные буквы. — Саффи. Площадь Саффи, — вдруг сказал он. Луна просияла широкой улыбкой. — Подходит! — она вписала верные буквы. — Италия… вы там были? — Был, — коротко ответил Северус, медленно выдыхая. Луна вновь улыбнулась. — Вы не собираетесь отвечать на мой вопрос? — Собираюсь, — серьезно кивнула Луна, — но это довольно сложно сформулировать. Лично от вас мне ничего не нужно. Но когда мы говорили с директором… — Если вы позвали меня сюда из-за некоего обещания старого интригана, то лучше бы вам поскорее забыть об этой ерунде. Целее останетесь. — Но вы даже не знаете, что я хотела сказать, — качнула головой Луна, — директор сказал мне, что я не смогу помочь ему с его обещанием. Он сказал мне забыть об этом и делать только то, что касается меня. — Северус нахмурился. Проще было понять того, кто ненавидит тебя, но эта девушка… была странным исключением из всех правил. Понять ее было невероятно сложно. — Я здесь не из-за его обещания, а из-за своего решения. Я хочу спасти ваших мозгошмыгов. — Помнится, вы говорили, что мозгошмыгов у меня нет, — Северус совсем не удивился, услышав такой ответ, но зато Луна от его слов очень удивилась. — Значит, спасать просто некого. — Вы помните? — спросила она, отрывая взгляд от кроссворда. — Вы помните, — улыбнулась она. — Их, и правда, не было до недавнего времени. Но теперь я вижу, что и у вас они есть. Но они такие черные, что это почти пугает. Знаете, мне бы хотелось узнать, сколько мозгошмыгов летает над моей головой, но… я все время забываю спросить об этом… — Луна успела заметить, как взгляд черных глаз метнулся к ее макушке, и тонкие губы даже разомкнулись, чтобы что-то сказать, но Северус тут же взял себя в руки и отвел взгляд. — Так сколько? — Откуда мне знать, — выплюнул он, — я еще недостаточно сошел с ума, чтобы видеть то, что видите вы. — Луна вдруг звонко рассмеялась. — Действительно, очень смешно, — язвительно заметил Северус. — Надеюсь, вы скажете мне, когда сойдете с ума достаточно, чтобы видеть то, что вижу я, — посмеиваясь, сказала Луна, — тогда я обязательно спрошу у вас про их количество. — Возможно, Северус и хотел бы ответить что-то привычно недоброе на такое заявление, но внезапная боль, пронзившая левое предплечье, заставила его замолчать и схватиться за метку. — Что-то случилось? — Я должен идти, — Северус поднялся на ноги и глянул на девушку сверху вниз. Внутри его черных глаз потухла всякая жизнь. — Раз вам недостаточно того, что я убийца, то лучше бы вам поскорее найти причину для ненависти ко мне. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. Я ужасный человек, вы не можете отрицать этого. Я убил Альбуса Дамблдора и наверняка убью еще многих. Я Пожиратель Смерти. И мои мозгошмыги не нуждаются в спасении. Поймите это как можно скорее, чтобы не винить себя потом за то, что были добры к монстру. Лучше бы вам вернуться сейчас к отцу, собрать все, что у вас есть, и покинуть страну. Не делайте глупостей, Лавгуд, о которых потом пожалеете. У меня сейчас нет приказа, но будьте уверены, если Темный Лорд пожелает, я убью и вас, и вашего отца, и всех, кто вам дорог. — Я не позволю вам сделать это, — спокойно ответила Луна, словно бы говорила о погоде. Она поймала взгляд черных глаз, пытаясь разглядеть в них хоть какую-то эмоцию. И она разглядела… в самой глубине… — Луна, — хрипло выдохнул Северус, качнув головой, и Луна невольно вздрогнула, — я прошу вас, не возвращайтесь в Хогвартс в этом году. — С этими словами он переместился. Как только остатки магии после его перемещения затихли, пропал и наведенный им барьер. Луна нахмурилась. Не возвращаться?.. Нет, она не могла так поступить. Кивнув своим мыслям, Луна убрала журнал в сумку, поднялась с лавочки и неспешно пошла в сторону канцелярского магазина. Она приняла решение.