Созерцатель

«Луна! Я пишу тебе в миллионный раз в надежде, что ты поменяешь свое решение оставаться в Англии. Я знаю, ты не хочешь уезжать, и никто, даже Ксенофилиус, не сможет заставить тебя сделать то, чего ты не желаешь, но я прошу… нет! Я умоляю тебя подумать еще раз. Подумать и бросить глупую затею о новом учебном году в Хогвартсе. Мой отец договорится с Шармбатоном, и ты сможешь закончить школу здесь, у нас во Франции. Это будет хотя бы безопасно. И ты, и твой отец, мы защитим вас тут. И именно поэтому я очень прошу тебя подумать. Пожалуйста, Луна… Мы все, и Нора тоже, очень ждем вас с Ксено к нам в гости. Твой Ричард». Луна отложила письмо в сторону, сосчитала количество конвертов на тумбочке и задумчиво постучала указательным пальчиком по подбородку. Это было пятнадцатое по счету послание от Ричарда за две с половиной недели. Кажется, он не собирался сдаваться в своем желании уговорить их отправиться во Францию, но позиция Луны была непоколебима. Покидать страну она не собиралась. Нет. Она останется тут. Она посетит свадьбу Билла и Флер, поможет папочке разобраться с письмима обеспокоенных постоянных читателей и первого сентября отправится в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Только так, и никак иначе. Бережно убрав все конверты, Луна подхватила со стола странного вида полый предмет, испещренный множеством царапин, и поспешила спуститься на первый этаж, где за кухонным столом что-то конструировал Ксенофилиус. Широко улыбнувшись папочке, Луна подбежала к нему ближе и поглядела на творение его рук. Ксено почесал затылок, неловко пожал плечами, словно бы извинялся, что сделал что-то не то, а затем показал на углубление, которое как раз подходило для того предмата, что Луна спустила из своей комнаты. — Не уверен, что получилось, но, думаю, на место встанет, — Ксено улыбнулся и чуть посторонился, чтобы Луна могла подойти ближе, чем та тут же и воспользовалась, чтобы водрузить свой предмет на его теперь уже законное место. — А по-моему, смотрится просто замечательно! — восхитилась Луна, прижимая ладони к груди. — Осталось только чуть подкрасить и можно будет дарить молодоженам. Думаю, им это должно понравиться. — Ксено согласно кивнул. — Уверен, что понравится, — сказал он, прикрывая широкий зевок, — займемся покраской? До торжества осталось не так много дней. — Целых три, — улыбнулась Луна, кивая, — за это время можно успеть раскрасить всю нашу ладью в розовый, а затем вернуть обратно черный цвет. Ты можешь пойти отдыхать, папочка, а я раскрашу тут все сама. — Оставь мне хоть один элемент, милая, — улыбаясь, попросил Ксено, зевая еще шире. Он просидел с этой подставкой уйму времени и совсем не спал за прошедшие сутки. Он устал, и никакое притворство этого скрыть не могло. По крайней мере, не от Луны. — Обязательно! — согласилась Луна. — Я оставлю самую важную деталь для тебя. — Ловлю на слове, — выдохнул в ответ Ксено и все же направился к лестнице. — Я все же немного подремлю… Кажется, я не спал целую вечность… — Ты совсем себя не бережешь, папочка! — укоризненно тряхнула белесой головой Луна и сделала несколько шагов из стороны в сторону, рассматривая получившуюся композицию. Ей пока что все очень нравилось. Поэтому, не теряя больше времени зря, она поспешила за красками, кистями и чистой банкой, в которую чуть позже нальет воды. Идея для подарка пришла ей неожиданно, как и в принципе все, что приходит ей в голову. Композиция эта может показаться неискушенному зрителю странной и непонятной, но Луна была почему-то уверена, что Флер и Биллу понравится их творение. Не очень большая конструкция, собранная из самых разных материалов, в конечном итоге представляла собой шкатулку для разных украшений, причем браслеты и кольца можно было не только спрятать в специальный отсек, скрытый в несуразном предмете необычной формы, олицетворяющем гармонию в непостоянстве жизни, но и развесить на ветвях дерева, простирающего свои ветви во все стороны, словно бы тянущегося к светлому будущему. Работа с цветом была неспешной и умиротворяющей. Да, она требовала особого внимания и трепетного к себе отношения, но с этим у Луны проблем никогда не возникало. Ловко орудуя кистями разных размеров и форм щетины, она с интересом мешала краски, получая все новые и новые оттенки, пока не нашла тот самый, который бы идеально подошел под ее высокие требования. Такая работа, кропотливая и осторожная, увлекала. Время летело незаметно, и потому совсем не удивительно, что Луна даже не заметила, как на улице сгустились сумерки. Оставив свою часть поделки сохнуть, она убрала все принадлежности, тихонько прокралась мимо второго этажа, чтобы не тревожить отдыхающего папочку, и скрылась в своей комнате. На следующий день и Ксено приложил руку к цвету поделки. Теперь оставалось только ждать, когда все подсохнет, а затем закрепить успех повторной покраской. Впрочем, это было совсем не сложно и нисколько не напрягло никого из Лавгудов. К свадьбе они были готовы сильно заранее. Луне не терпелось побывать на торжестве. Она уже видела, какой огромный шатер установили Уизли у своего дома, когда прогуливалась по просторам их холмистой местности. Только вот внутри этого шатра побывать ей еще не удалось. Но интерес был! В день празднования Луна проснулась ни свет ни заря и все утро крутилась по комнате, подбирая торжественный наряд. У нее была замечательная желтая мантия. Очень яркая и такая красивая! Она как никогда кстати подходила для свадьбы, потому что желтый цвет, подобно солнцу, будет освещать все вокруг себя доброй аурой. Доброй и спокойной, как теплые лучики летнего солнышка, им всем этого не достает… спокойствия и уверенности в будущем. — Так не честно! — Луна звонко рассмеялась, когда, спустившись на первый этаж, обнаружила отца в подобном ей желтом одеянии. — Твой медальон, — она указала на золотую цепочку и кулон в виде треугольного глаза, — очень подходит к мантии. — Ты думаешь? — Ксено поправил кисточку от шапочки, что сползла ему на лоб, и выпрямился с улыбкой. Луна уверенно кивнула. — Не часто я ношу его поверх одежды… — задумчиво протянул Ксено и чуть приподнял кулон. — Тогда и мне нужно что-нибудь добавить, — предложила Луна, — у тебя кулон и шапочка, а у меня… — она нахмурилась, явно задумавшись, но вскоре широко улыбнулась, — а у меня будет подсолнух. Такой же желтый, как и по-летнему веселое солнышко. Кивнув самйо себе, Луна незамедлительно выскочила на улицу, чтобы вскоре вернуться из огорода с большим подсолнухом в руках. Яркие тоненькие листочки причудливо загибались, отбрасывая забавные тени на темную сердцевину. Похваставшись своей находкой папочке, Луна улыбнулась, отстраненно наблюдая за тем, как он осторожно поднимает их творение. Теперь, когда все готово, можно было отправляться на праздник. Неспешно прогуливаясь по вытоптанным тропинкам, извивающимся по ярко-зеленым холмам, Лавгуды поднялись на дальнюю вершину и огляделись с высоты. Шатер, что Уизли разбили во фруктовом саду, поражал своими размерами. Казалось, он и без всяких расширяющих чар мог вместить в себя целую сотню человек! Шатер был таким белым, белоснежным, точно снег. Он ярким пятном выделялся на фоне всего вокруг и затенял собой неустойчивый с виду домишко рыжей семейки, словно бы собранный из отдельных частей разных домов. Луна улыбнулась, негромко рассмеялась чему-то своему и указала отцу на длинную очередь гостей, что уже выстроилась ко входу в шатер. Им определенно надо было пойти туда. Пристроившись в конец очереди, Лавгуды медленно, но верно продвигались к шатру. Подарок они оставили на столе, там, где уже возвышалась гора подарков всяких разных форм и размеров. Очередь двигалась дальше. Луна с интересом оглядывалась по сторонам, словно бы никогда раньше ничего здесь не видела, и в какой-то момент охнула, улыбнувшись. В огороде всполошились гномы. Луна чуть улыбнулась и тут же сделала пару шагов в их сторону. — Ты ведь посторожишь очередь, папочка? — спросила она, на мгновение обернувшись. — Там, кажется, гномы, мне бы хотелось задать им пару вопросов. — Конечно, милая, иди, — Ксено улыбнулся ей, кивая, — но не задерживайся. Коротко кивнув, Луна поспешила в сторону что-то затевающих гномов. Почему-то то, что они затевают что-то не очень хорошее, казалось очевидным. Наверное, они имели что-то схожее с проказниками нарглами, разгадывать которых Луна научилась почти в совершенстве за прошедшие годы. За несколько метров она замедлила шаг и стала двигаться куда аккуратнее. Гномы что-то заподозрили, но пока не оценили степень опасности для себя и потому не беспокоились. Луна подбиралась все ближе и ближе, пока… Одна наглая ветка оглушительно хрустнула у нее под ногой. Гномы тут же встрепенулись, подскочили с земли и кинулись в рассыпную. Луна однако успела перекрыть одному гному путь, но вот задать свой вопрос не успела. Шустрый гном, выплюнув в ее сторону пару изощренных ругательств, куснул ее за палец, чтоб неповадно было, шмыгнул в нору и исчез глубоко под землей. Луна вздохнула. Ей всего лишь хотелось спросить у гномов, не встречали ли они тут шишугу, ей казалось, что она недавно заметила одну, пробегающую мимо их дома. Но, наверное, ей только показалось. Качнув головой, Луна обернулась и обнаружила, что папочка уже стоит у входа в шатер. Вновь вздохнув, она поспешила к нему. Ксенофилиус разговаривал с двумя парнями. Одним из них оказался Рон, а вторым… Луна внимательно глянула на щуплого рыжеволосого мальчишку, лишь смутно похожего на остальных Уизли, и сразу же узнала в нем Гарри Поттера. Ей не понадобилось и пары секунд, чтобы точно сказать, кто есть кто. Наверное, было в Гарри что-то такое, чего нельзя было скрыть никаким оборотным зельем. А может, вес дело было в его мозгошмыгах? Луна улыбнулась и махнула ему рукой как раз в тот момент, когда Рон повел в шатер компанию каких-то чародеев. — Привет, Гарри! — сказала Луна. Парень замешкался и несколько оторопел. — Э-э-э… меня зовут Барни, — ответил он. Луна вдруг развеселилась. — О, так ты и имя переменил? — весело спросила она. — Но как ты меня узнала? — Гарри совсем ничего не понимал. Оборотное зелье совершенно точно работало! Никто другой не узнал его. Хотя… это ведь была Луна. — Да просто по выражению лица, — ответила Луна. — Смотри, папочка, меня гном укусил! — громко сказала она, привлекая внимание отца, который разговорился с каким-то знакомым волшебником. Ксенофилиус охнул. — Чудесно! Слюна гномов благотворна до крайности! — сообщил Ксено, хватаясь за палец дочери и оглядывая кровоточащие прокусы. — Луна, любовь моя, если тебе захочется блеснуть сегодня своими талантами — вдруг тебя охватит желание пропеть оперную арию или прочитать что-нибудь на русалочьем языке, — не противься ему! Это может оказаться Gernumbli! — Проходящий в этот момент мимо них Рон громко фыркнул. — Рон может смеяться сколько угодно, — невозмутимо заявила Луна, когда Гарри провожал ее с Ксенофилиуса к их местам, — но отец провел очень серьезные исследования магии Gernumbli. — Вот как? — сказал Гарри, давно уже решивший для себя, что оспаривать странноватые воззрения Луны или ее отца дело пустое. — А ты не хочешь перевязать чем-нибудь палец? — О нет, все хорошо, — ответила Луна, с мечтательным выражением посасывая укушенный палец и оглядывая Гарри с головы до ног. — А ты хорошо выглядишь. Я говорила папочке, что большинство гостей скорее всего придут в парадных мантиях, но он считает, что на свадьбу лучше всего облачаться в солнечные цвета — на счастье, понимаешь? И сегодня мы удивительным образом сошлись на желтом цвете. Мне показалось, что это напомнит всем о ярком солнце. — С этими словами Луна, более не задерживая Гарри, поплыла сквозь толпу вслед за папочкой. Вскоре гости расселись за свои столики. Нагретый солнцем шатер наполнили трепетные предвкушения, негромкий говорок сидевших в нем людей время от времени перемежался вспышками возбужденного смеха. По проходу прошли, улыбаясь и кивая родственникам, мистер и миссис Уизли — последняя облачилась сегодня в новую аметистовую мантию и подобранную ей в тон шляпку. Луна с теплой улыбкой отыскала среди гостей близнецов, ни на шаг не отходящих от красавиц полувейл — кузин Флер. Мгновение спустя в дальнем конце шатра возникли Билл и Чарли, оба в парадных мантиях и с большими белыми розами в бутоньерках; Фред залихватски присвистнул, заставив кузин-вейл захихикать. Зазвучала исходящая, казалось, прямо из золотистых шаров музыка, и все смолкли. Зал замер в ожидании невесты. Луна с интересом подалась вперед, словно бы это могло помочь ей увидеть что-то сквозь стену шатра, и застыла. Ее по обычаю изумленные глаза сейчас были открыты так широко, как никогда раньше. Общий вздох вырвался у всех гостей, когда в проходе появились мсье Делакур и Флер. Флер словно плыла, мсье Делакур подпрыгивал на ходу и радостно улыбался. На Флер было совсем простое белое платье, казалось, источавшее сильный серебристый свет. Как правило, рядом с ее сияющей красотой люди словно тускнели, сегодня же этот свет делал более прекрасными всех, на кого он падал. Джинни и Габриэль, обе в золотистых платьях, выглядели красивее обычного, а когда Флер приблизилась к Биллу, стало казаться, что он даже и не встречался никогда с Фенриром Сивым. — Леди и джентльмены, — произнес певучий голос, и Луна узнала маленького, с клочьями волос на голове волшебника, что распоряжался на похоронах Дамблдора, — он стоял теперь перед Биллом и Флер, — мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец… Луна приветливо махнула рукой Джинни, но та, наверное, не заметила ее жеста, ведь как раз в этот момент она обернулась на Гарри. Впрочем, Луна нисколько не обиделась, она подойдет к Джинни чуть позже. Обязательно подойдет, когда церемония завершится. Луна улыбнулась и перевела взгляд на брачующихся. Билл и Флер казались ей очень красивой парой, они как никто подходил друг другу даже своими мозгошмыгами, волнительно покачивающими яркими боками. Незабываемый момент! — Уильям Артур, берете ли вы Флер Изабелль?.. — звонко жужжал старичок. Сидевшие в первом ряду миссис Уизли и мадам Делакур негромко рыдали в кружевные тряпицы. Трубные звуки, донесшиеся из задних рядов, давали ясно понять, что и Хагрид извлек из кармана скатерку, заменявшую ему носовой платок. — В таком случае я объявляю вас соединенными узами до скончания ваших дней. Волшебник с клочкастой головой поднял над Биллом и Флер палочку, и серебристые звезды осыпали новобрачных словно дождем, спирально завиваясь вокруг их теперь приникших одно к другому тел. Фред и Джордж первыми захлопали в ладоши, золотистые шары над головами жениха и невесты лопнули, и из них вылетели и неспешно поплыли по воздуху райские птицы и золотые колокольца, вливая пение и перезвон в общий шум. Луна громко захлопала в ладоши, присоединяясь к общим поздравлениям. — Леди и джентльмены, — провозгласил клочковолосый маг, — прошу всех встать! Все встали, тетушка Мюриэль громко пожаловалась на причиненное ей неудобство; клочковолосый взмахнул волшебной палочкой. Стулья, на которых сидели гости, грациозно взвились в воздух, матерчатые стены шатра исчезли — теперь все стояли под навесом, державшимся на золотистых столбах, и прекрасный, залитый солнечным светом сад обступил гостей со всех сторон вместе с лежащим за ним сельским пейзажем. А следом из центра шатра пролилось жидкое золото, образовав посверкивающий танцевальный настил, висевшие в воздухе стулья расставились вокруг маленьких, накрытых белыми скатертями столов, приплывших вместе со стульями на землю, а на сцену вышли музыканты в золотистых костюмах. — Надо пойти, поздравить молодых, — сказал Ксено, — только боюсь, что с такой толпой… — он удрученно покачал головой. — Ты иди, а я тут посижу, — улыбнулась Луна, — только не забудь наш подарок! — Конечно! — серьезно кивнул Ксено и принялся проталкиваться сквозь толпу к столу с подарками, которые уже занесли внутрь. Луна сидела на стуле, болтая ногами и напевая под нос торжественную мелодию. Покачиваясь из стороны в сторону, она улыбалась чему-то своему. Это день был по-настоящему хорошим. Казалось, ничто не сможет омрачить его. Заметив приближающихся к ней Гарри, Рона и Гермиону, Луна улыбнулась шире. Ребята подошли к столику и попросились присоединиться. Луна, конечно, была совсем не против такой компании. Друзьям она всегда была рада. — Папочка пошел к Биллу и Флер с нашим подарком, — радостно сообщила Луна, когда ребята расселись за столом. — И что он собой представляет — пожизненный запас лирного корня? — поинтересовался Рон. Гермиона попыталась лягнуть его под столом, но попала в Гарри. — Вовсе нет, — улыбнулась Луна, — хотя кое-что от лирного корня там есть… — она вдруг замолчала, когда заиграл оркестр. Билл и Флер первыми вышли на танцевальный настил, сорвав громовые аплодисменты, спустя недолгое время за ними последовали мистер Уизли с мадам Делакур и миссис Уизли с отцом Флер. — Какая хорошая песня, — сказала Луна, покачиваясь в такт вальсовому ритму, а через несколько секунд и она сама скользнула на танцевальный настил и закружилась на месте — одна, закрыв глаза и помахивая руками. Луна так и кружилась, наслаждаясь мелодией и, кажется, уйдя глубоко в свои мысли, пока спустя долгие минуты кто-то не тронул ее за руку. Открыв глаза, Луна удивленно огляделась и по-доброму улыбнулась Джинни, которая теперь стояла точно напротив нее. Джинни вся светилась, точно внутри нее горел яркий источник, ярко улыбалась и периодически отбрасывала назад выбившиеся из прически пряди, хотя Луне казалось, что так, немного неряшливо, ей даже больше шло к лицу. — Ты чудесно выглядишь, — честно сказала Луна. Джинни вспыхнула, ее щеки чуть зарумянились от удовольствия. — Как и ты, Луна! — воскликнула она. — Как тебе тут? Не скучаешь? Заметила, что ты совсем одна и решила тебя поддержать. — Это так мило с твоей стороны, — Луна приложила ладошки к груди. — Смотри, — она показала Джинни покусанный палец, — это меня гном укисил. Папочка говорит, что это хороший знак. — Луна чуть понизила голос, словно бы говорила какую-то тайну, и добавила: — Могут открыться таланты, о которых раньше даже и не предполагала! — Неужели? — Джинни в очередной раз заправила за ухо мешающую прядь. — Может, и мне палец гному подставить? — задумчиво спросила она и вдруг рассмеялась, так звонко и заразительно, что Луна тоже не удержалась. — Знаешь, имеет тогда смысл взять одного гнома с собой в школу в этом году… — Джинни вдруг посерьезнела, растеряв все веселье. — Ты поедешь в школу? Мама очень переживает, но я сказала ей, что ни за что е останусь дома. — Я поеду, — кивнула Луна, — дома довольно скучно, а там есть вы. — Джинни несколько облегченно выдохнула. — Многие из нашей деревушки уже уехали. Смотреть на пустые, брошенные дома бывает очень грустно. — Ничего, мы со всем справимся, вот увидишь, — твердо сказала Джинни. — Но сейчас не будем о грустном! Идем! Покажу тебе самый вкусный десерт, который ты точно никогда не пробовала. Я едва удержалась, чтобы не стащить пару корзинок до начала торжества. Надеюсь, что еще что-нибудь осталось! — Джинни схватила подругу за руку и потянула сквозь толпу танцующих прямиком к фуршетному столику. Они добрались до стола как раз вовремя, чтобы успеть стащить с него две последних корзинки, полных сливочного крема и украшенных свежими ягодами. Джинни разом откусила сразу половину и зажмурилась от удовольствия. Этот крем… он просто таял во рту, оставляя такое чудесное послевкусие, что хотелось есть его еще, и еще, и еще… Луна весело засмеялась и тоже надкусила корзинку, жмурясь, подобно подруге. Разбирая вкус, она сладко причмокивала губами. Пришел черед Джинни смеяться. Звонкий и чистый смех олицетворял этот чудесный день. И Луна вновь уверилась в том, что испортить его не может ничто. Но, как оказалось, испортить его было не так сложно. Какое-то время все было спокойно, гости танцевали и веселились, как и полагается на свадьбе. Луна и Джинни наблюдали за всеми со стороны, пробуя различные закуски и болтая ни о чем. Они были счастливы ровно до того момента, пока нечто большое и серебристое не пробило навес над танцевальным настилом. Грациозная, поблескивающая рысь мягко приземлилась прямо посреди толпы танцующих. Все лица обратились к ней, а люди, оказавшиеся к рыси ближе прочих, нелепо застыли, не завершив танцевальных па. А затем патронус разинул пасть и громким, низким, тягучим голосом Кингсли Бруствера сообщил: — Министерство пало. Скримджер убит. Они уже близко. Все казалось размытым, замедленным. Многие только теперь, спустя долгое мгновение, сообразили, что произошло нечто странное, лица еще поворачивались к таявшей в воздухе серебряной рыси. Безмолвие холодными кругами расходилось от места, на котором приземлился патронус. Потом кто-то закричал. Толпа запаниковала. Гости разбегались во все стороны, многие трансгрессировали — чары, защищавшие «Нору», разрушились. Луна и Джинни молча переглянулись, но не поддались общей панике. Однако беспокойство за родных они скрыть не могли. Джинни бросилась в сторону Фреда, которого заметила в нескольких десятков метрах от них, а Луна беспомощно пыталась выцепить в толпе родной силуэт отца. Наконец она увидела его, пытающегося протолкнуться в ее сторону сквозь бегущих прочь гостей. Прошло не так много времени, как на месте танцевальной площадки стали появляться люди в черных балахона. Их лица были надежно скрыты масками. — Твари! — воскликнул кто-то из отчаявшихся гостей и бросился на ближайшего к нему врага, но яркая зеленая вспышка просто не оставила ему выбора. Луна отпрянула в сторону и бросилась в сторону перевернутого столика. Кажется, ее не заметили. Перебегая от столика к столику под непрекращающимся шквалом различных заклинаний, что сыпались со всех сторон, точно из рога изобилия, Луна спешила в сторону отца, который отчаянно пытался отыскать ее в творившемся вокруг хаосе. Наконец она смогла добраться до него и дернуть за мантию. Ксено схватил ее за руку и тот же час аппарировал к Черной Ладье. С их холма не было слышно звуков боя, но вспышки были видны очень даже хорошо. Кажется, от шатра не осталось даже крыши. Кто-то сражается? Или все убежали? Может, Пожиратели бушуют от досады? А как там Джинни и остальные Уизли? У Луны было так много вопросов, но ответов на них не доставало. Вспышки еще долго тревожили воздух, но спустя несколько часов полностью сошли на нет. Луна тревожно поглядывала в сторону дома Уизли, порываясь вернуться туда, но Ксенофилиус был против. Он был уверен, что все успели уйти и пытался вселить эту уверенность дочери. Луна кивала, но все равно не могла избавиться от тревожно чувства. Именно поэтому, когда на улице достаточно стемнело, она все же упросила отца выйти на разведку. Вдвоем они прошествовали по холмам до самого дальнего, поднялись на вершину и вгляделись в темные окна несуразного домишки. Было тихо. В доме никого не оказалось, как и в округе. Но Луна была настроена серьезно в своих поисках. Ей на ум пришел один вариант, где можно было отыскать Уизли. Посчитав его очень даже вероятным, Луна глянула на папочку. Ксено вздохнул но с готовностью кивнул. Да, это вполне могло быть так. Перемещаться или ехать в Лондон сейчас было несколько затруднительно, но написать письмо в лавку Всевозможных Вредилок они могли. Так что они вернулись домой за листами и пишущими принадлежностями. Луна быстро сочинила короткое послание, в котором интересовалась самочувствием всех членов рыжего семейства, написала и завернула пергамент. Магическое отделение почты работало круглосуточно, и пернатый почтальон унес послание в темную ночь. Ответ пришел спустя несколько томительных часов. Все хорошо, никто из них не пострадал. Однако Рон, Гарри и Гермиона сейчас не с ними. Что касается остальных гостей, то точно не известно, были ли жертвы. Однако со стороны пожирателей одна жертва точно была, о чем с гордостью сообщал Фред, лично отправивший ублюдка на тот свет. Уизли так же выражали радость, что с Лавгудами все хорошо и им удалось выбраться из заварушки живыми и невредимыми. Теперь можно было немного выдохнуть. Луна глянула на отца и чуть нахмурилась, наблюдая за отражающимся на его лице мыслительным процессом. Ксено был не на шутку взволнован и… кажется, его разрывали изнутри противоречивые чувства. Он одновременно страшился того, что ждет их в будущем, но после того, что случилось сегодня, он также чувствовал некую ответственность. В его голове звучали его же собственные слова, которые он некогда сказал Норе. Надежду рождают поступки людей. И он, как редактор журнала, который читают и заказывают сотни человек, должен быть одним из тех, кто рождает надежду. В светлых глазах Ксенофилиуса вспыхнула небывалая доселе решимость. — Папочка? — вопросила Луна, поглядывая на его воспрянувших духом мозгошмыгов. — О чем ты задумался? — О том, какая наша миссия в этом непростом противостоянии… — хмуро протянул Ксено в ответ. Луна нахмурилась пуще прежнего. Но вскоре ее лицо просияло. — Наша миссия, — улыбнулась она, — дарить надежу тем, кто отчаялся. — Верно! — Ксено стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Именно для этого мы и существуем. Я хочу дарить надежду людям. Я буду дарить надежду людям, — он расправил плечи и выпрямился, — своими журналами. — Это замечательная идея, папочка, — улыбнулась Луна, — всем нам нужно во что-то верить. Всем нам нужна надежда на светлое будущее. А еще… еще всем нам нужна правда. Правда о том, что творится вокруг. — Правда, — повторил за ней Ксено и кивнул, — ты права. Нам всем нужна правда, какой бы мрачной она не была. И в то же время нам нужна надежда, что эта правда однажды станет счастливой правдой. — Она обязательно станет счастливой правдой, папочка, — улыбнулась Луна, — ведь иначе и быть не может. А пока мы будем делать все, что в наших силах, чтобы это действительно было так. — Ксено стер скатившуюся по щеке одинокую слезу и крепко обнял дочку. Сейчас он как никогда осознал, в какой кошмарный сон они попали. Ему так не хотелось никуда отпускать своего маленького светлого ангела… но… кажется, ангелочек вырос… Август тянулся к концу. Луна и Ксено работали непокладая рук, печатая новые и новые выпуски журналов, искали любую позитивную новость, которая могла бы хоть немного согреть сердца людей, и ждали важных вестей, которые можно будет сообщить тем, кто ждет вместе с ними. Луна держала короткую переписку с Джинни, общаться так было опасно, поэтому все сообщения были очень завуалированными. В конечном итоге они договорились, что встретятся в поезде и обсудят все там. Оставалось только ждать. Ждать, когда можно будет обсудить новую весть, поразившую волшебное сообщество громким заголовком на первой странице «Ежедневного Пророка»: «Северус Снейп утвержден в должности директора Хогвартса».