от третьего лица
Сидя на крыше дома Наруто, Кейташи держал между пальцами тлеющую сигарету, источающую едкий запах. Дым поднимался выше, растворялся примерно на уровне лица застывшего в одной позе Узумаки. Успокоительное в составе уже давно не действовало, и скуривать эту муть не несло никакого смысла, а тот все продолжал наблюдать за происходящим в мире с единственной наполнявшей и такой въевшейся за последние десять лет хренью. Если эти трое пройдут его испытание, Кейташи бросит курить. Может даже не посмотрит больше на бутылку с алкоголем с поводом под названием «без повода, просто надо». А пока Кейташи слушал тишину, устоявшуюся в доме одного из учеников уже с несколько десятков минут. Сказать что-то или влезть было бы лишним. Изуна на пару с Саске профессионально неумело умеют насиловать мозг, однако их помыслы нормальны… и ни один из них не лжет. Для наибольшего воздействия на жертву привирать абсолютно нормально, скорее всего, каждый из них это осознает на таком уровне, что просто не спешит опускаться. Надо же, какие. Нет, таких ребят в отдел к Ибики Кейташи ни за что не отпустит. Изуна выбрал ужасно грубую тактику, и — удивительно — до Наруто дошел смысл.Мы никогда не поймем друг друга в полной мере. Мы готовы помочь тебе, если ты доверишься нам. Доверие за доверие — вот тебе личные факты наших жизней. Выбор только за тобой. Либо втаптывай себя в грязь, либо вставай и иди.
Кейташи ухмыльнулся и сжег сигарету прямо в руке. Участники четвертой команды уже никуда не разбегутся. Хоть приказ им выдай с подписью Хокаге. Хотя, если учесть, что в команде-то дочурка этого самого Хокаге, приказа никто не дождется. Не то чтобы Фугаку пойдет на поводу у дочери и ее хотелок, нет; Фугаку, только услышав о составе команды, тут же вынес все плюсы из этого. Фугаку сказал — Кейташи поплелся делать через «не хочу» и «у меня болит мозг». О. Саске не свела все в шутку? Прекрасно. Не только не свела все в шутку, но и не стала особо высказываться на эту тему, понимая, что в душе Наруто творится полнейший раздрай. — Сколько сентиментальностей, — Узумаки прикрыл глаза и откинулся на стоящие позади спины руки. — Это что, так и должно работать? Черт, нужно было практиковать это на том придурке, может и не подох бы раньше времени. Почти ночной ветер приятно холодил открытые участки кожи, забирался под нее и доставал до ребер. Стоило бы уже давно послать учеников с их откровенными разговорами и пройти в дом, а не выжидать удобного момента, но нет, Кейташи же у нас мистер Тактичность. Он подождет. Быть может заболеет. И будет эксплуатировать трех придурков в личных целях. Нечего расслабляться и хватку терять. Кейташи хватило потерять одного такого избалованного. В прыжке краски мира смешались в вертикальные цветные полосы, и ветер снова ударил прямо в скривившееся от такого резкого порыва лицо. Учихи и Узумаки стихли, друг друга вроде как услышали, пришел черед Кейташи… ничего не делать. Когда он говорил Саске о том, что позаботится обо всем сам, такие беседы тоже входили в список, но раз уж такой подарок в виде нее с Изуной привалил, то все в порядке. Быть может, когда-нибудь эти детишки зададут жару всем. Иногда Кейташи чувствовал, что находился в достаточно взрослом окружении, но стоило ему открыть глаза, как перед собой видел лишь восьмилетних детей, которым не хватает приключений на задницы. Это если вспомнить, что таковых у них в избытке. Ан, нет, они прям как коллекционируют. В прикол, наверное, потом разгребать.от лица Саске
Кейташи, сволочь, я по присутствию твоей чакры знаю, что ты уже больше двадцати минут залипаешь. То есть когда тебя не ждут, так ты сразу за шкирняк и на тренировку, а ждут — ты специально изображаешь из себя каменное изваяние, да? Ну-ну, понадобится тебе помощь однажды, позови только. Я-то приду, вопрос только когда именно. Распивать чаи с наспех сделанными закусками мы долго не могли по понятным причинам — ничего бесконечного у нас на столе нет. Наруто задумчиво постукивал металлической ложкой в кружке, Изуна периодически оглядывал помещение на наличие изменений, а я то и дело зевала. Не знаю, что это за состояние вообще. Вроде как положено волноваться об Узумаки, который излучает сплошное спокойствие и анализ произошедшего, да что-то не волнуется у меня ничего внутри. Почему я так уверена в Наруто? Нестабильный пацан, решивший однажды, что вылить на меня воду — охуенная идея, старательно ищущий принятие, но его же опасающийся. Картина нерадужная, а Наруто значительно вырос с нашей первой встречи. Узумаки резво поднялся и быстро скрылся из виду, чем насторожил нас с Изуной, но тут же вернулся, вертя в ладонях небольшой белый коробок. Это что, наркотики? Тебе кто их продал, придурок? Кого в полицию сдать? А, это карты. Карты?— Давай, Итачи, даже Саске уже готова играть, — Шисуи как бы невзначай похлопал меня по макушке. — Мы и без тебя можем начать, потом не плачься мне. — Да, хорошо, я прекрасно тебя услышал. — Так ты идешь? — старший в нашей компании Учиха предвкушающе улыбнулся, готовясь раздавать на троих. — Нет, против Саске в картах я не пойду. — То есть не в картах — и ты уже по другую сторону, да? — возмущенно поинтересовалась я. Ну, что это за заявления такие? — Я запомню, анидзя. — Воу-воу, тише! Не устраивайте мне тут войну, я, между прочим, не хочу опять становиться свидетелем того, как на кое-кого, — многозначительный взгляд в сторону развалившегося на диване параллельно полу Итачи, — натравливают куриц из курятника. — Ты прав, нужно было сразу тогда обращаться к его одноклассницам. Исключая Изуми, конечно. Шисуи пригрозил мне пальцем, на что я лишь пожала плечами. Будто это был огромный повод сверлить меня своими любопытными ониксовыми глазами потом еще на протяжении недели. Натворила дел я, а смеялся в итоге до икоты один Шисуи, не забывая при этом подтрунивать надо мной. Надо мной, а не над заклеванным Итачи! Вы посмотрите, какие мы хорошие лучшие друзья. Всегда поддержим. Всегда посмеемся над врагом. — Саске, играем на желание, — утвердительно. Ты только что самолично вырыл себе могилу, дорогой и крайне уважаемый Шисуи. — Мм, — давай быстрее думай, я не смогу долго держать лицо, — мне нужно было забежать в три штаба полиции, — та-а-ак, — но ты любезно предложила мне помощь, поэтому стрясешь с моих подчиненных отчеты за последний месяц. Решил себе жизнь облегчить? Хорошо. Типичная учиховская гримаса и в бой! — Второе танто. — Прости? — Шисуи прекрасно все расслышал, но тянул время для продумывания ответа. — То, второе танто. Ты так и не показал мне его. — На будущее загадываешь?
Ту игру я продула всухую. Карты были нормальные, но я никак не могла сложить нужные мне комбинации, и все ходы оканчивались скорее «беру», чем «мой черед ходить». Шисуи-Шисуи-Шисуи-Шисуи. Чертов Шисуи был настолько ярким и теплым, что даже после смерти не покидал мысли. И эта проклятая способность шарингана, связанная с запоминанием всего увиденного, отнюдь красок во все это не добавляет. Так на умерших людях циклиться нельзя. Не нравишься ты мне, Шисуи. Помотала головой. — На что играем? — делать нечего, Кейташи спуститься спустился, а проходить не торопился, так узнаю хоть, как дела будут складываться. — На выходной, — послышалось со стороны окна, в которое тут же бесцеремонно влезли. — У вас бывают выходные? — Изуна старательно делал вид, что ему совсем неинтересна наша затея, и голос звучал приглушенно. — Ты и ты, — пальцем указывать нехорошо, — замечательно подделываете мой почерк и имеете достаточную грамотность для того, чтобы его мне обеспечить. Наруто закашлялся, скрывая за этим дикий смех. Последствия стресса или просто дико смешно ему? — А Наруто что делать будет? — вот такая я… вот такая я Саске, не оставлять же товарища в беде и в одиночестве. Какой бы из меня тогда друг был? Позор при таком раскладе. Младший Узумаки запустил в меня коробку с картами и слегка надул щеки, когда Изуна перехватил наборчик. Напряжение буквально витает в воздухе, но никто не загадывал, как долго оно может продержаться с таким набором людей внутри одного сравнительно небольшого помещения. Уверена, Наруто на пару с Курамой не разнесут ничего. — Наруто будет гонять по этажам и выискивать нужных людей для передачи приказов, — важно покивал Кейташи, усаживаясь за круглый деревянный стол рядом со мной и Наруто. Даже не знаю теперь, кому участь сложнее выпала. — Всего проведем четыре игры, чтобы было честно. Если же выигрывает кто-то из вас, то он получает три часа отдыха на тренировке. У меня дернулась бровь, у Изуны — веко. — «Чтобы было честно»? — на всякий случай уточнила я. — То есть у вас полноценный выходной, а у нас… а у нас три часа наблюдений за страданиями? — Абсолютно верно. Однако если кто-то умудрится трижды или даже четырежды выиграть, то на тренировке может вообще не появляться. Я не буду с ним спорить. Ни за какие коврижки. Даже не смотри на меня таким умоляющим взглядом, Наруто. И на Изуну тоже не надо. С Кейташи торговаться — повышать начальную ставку не в свою пользу. Это не совсем честно, но, если разобраться, логично: каждая тренировка несет за собой определенную цель, и если бы мы так каждый раз находили лазейки пропустить или облегчить участь, то к десяти годам потеряли сотни часов практики. — Кто раздает? — э, куда руки тянешь, учитель? — Тот, кто почти не умеет, — да-да, Наруто, ты. Судя по новизне карт, данная игрушка была приобретена либо недавно, либо ее не трогали с самой покупки. Первая игра прошла в тишине, прерываемой разве что тихими возмущениями на карты. Я сидела с четырьмя козырями с самого начала, так что естественно, что практически сразу набрала целый веер, которым можно обмахиваться летом и прикрываться от кунаев. А этим хорошо так было — накидали мне мелочи, с которой построить можно только карточный домик, и сидят довольные. Надо было позвать Итачи, чтобы на его фоне не казаться таким лохом. Изуна победил, скинув в последний момент… шестерку. — Ты кто? — пялясь в карту, с нажимом спросила я, в то время как Учиха только задрал подбородок и сложил ногу на ногу. Ясно, мудак. В дураках по итогу мы с Кейташи совместными — или мне так показалось — усилиями оставили Наруто, зато во второй игре невообразимым образом почти разом вышли все, кроме меня, сидящей с королевой и тузом козырной масти. Наруто наиграл пальцами какую-то смутно знакомую с площади мелодию. Это он меня так поприветствовал или поиздевался? Выиграл Изуна. В третьей игре Изуна, очевидно, ловил флешбеки. По-другому объяснить его задумчивую рожу и поджатые бледные губы я не могу. Наверняка же тихими вечерами с Мадарой сидели напротив друг друга и пытались разглядеть в отражениях глаз карты противника. Кстати, такой финт — выглядывание карт в глазах — работал только на Изуне и мне, но мы безмолвно договорились так не делать. У Наруто глаза светлые, а у Кейташи цвета на радужках будто чередуются… синий-серый-синий-серый. Учиха доловился и проснулся только в середине игры, когда все остальные уже начали собирать сильные карты. Выиграл Наруто. Итого у Изуны шесть свободных часов, у Наруто — три, а мы с Кейташи агрессивно переглядываемся. Нельзя дать ему выиграть. Иначе мой брат окажется в самом конце пищевой цепочки, о чем я ему непременно сообщу. Король. Туз. Два козыря. Кейташи, чертыхаясь, небрежно забирает себе семь карт. Да ну. Да ладно! — Е-е-е-е! Кейташи в дураках! Подпрыгнув, я хлопнула в ладоши. Плевать, что у меня нет ни единого часа так называемого отдыха. Не дать этому человеку выиграть — дело принципа. Будет знать, как детишек в будущем наебывать. Не с теми связался! — Стерва растет, — нарочито громко констатировал старший Узумаки, вставая из-за стола. Как-то даже не обидно. — Это была достойная игра. Мы наигранно пожали друг другу руки. — Я не понял, мы же дважды выиграли, — шепнул Наруто Изуне. — Почему я чувствую себя проигравшим? — Ш-ш, дураки радуются, видишь? — Сам дурак, — буркнула я. Кейташи же проигнорировал обзывание, начав рыться в карманах черной кофты с воротом на замке. Его стиль чем-то напоминал учиховский — темный, свободный, с воротами, закрывающий большую часть тела. Последним в наше время пренебрегали довольно сильно, послабление в форме сказывалось на количестве занятых мест в больницах. Я говорю сейчас о генинах-недочунинах, которые ходят непонятно в чем, и, только получив серьезные увечья, обращают внимание на форму или хотя бы ее подобие. Не удивлюсь, если у Кейташи тоже множество потайных карманов. За раздумиями я и не заметила, как прямо перед моим носом оказалась сложенная вдвое бумажка. Исписанная такая. Вдоль и поперек. Даже с рисуночками. — Это наброски ваших персональных планов, я бы рекомендовал дома выписать все в нормальном виде, только после каждого пункта оставлять место для заметок и дополнительной информации, — Кейташи дождался утвердительных кивков и продолжил, положив ладони в карманы: — Наруто, Изуна, завтра можете не приходить, но если я приду и увижу, что вы бездельничаете — по самое не балуйся надаю, ясно? — он многозначительно хрустнул шеей, а потом зевнул так, что весь пафос строгого учителя слетел. — Саске, в десять около штаба АНБУ НЕ. Мое расписание скачет, как… Неважно. Это значит, что я смогу составить точное расписание ваших тренировок не раньше, чем через несколько недель, тут уж ничего не попишешь, оказывается. Старший Узумаки так устал, что даже не нашел в себе силы на излюбленные грубые высказывания и припоминания нам сегодняшней выходки? Мог бы в таком случае и просто отдать нам эти листы, а не сидеть до победного. Нам не по четыре года, мы не требуем от него объяснять «что значит быть правой рукой Хокаге», а он бросается из крайности в крайность. — Давайте по домам, уже поздно. Вас проводить? — как любезно с твоей стороны, Кейташи. — Не стоит, учитель, — Изуна потянулся, тоже поднимаясь со своего места. Идея! — Как насчет завтра вечером встретиться и пойти грабить библиотеку АНБУ? — я хитро прищурилась, уже представляя, как тащу туда Итачи, который точно не будет рад новости о проведении какого-то количества времени с малознакомой малышней. Он и людям-то не рад, что уж говорить про тех, чей возраст существенно отрывается от его? — А ты ходить вообще сможешь? — что это за заявление такое, учитель? — Гай заставлял нас ходить на руках. — А, оу. Кейташи, кажется, решил задержаться у Наруто и тоже поговорить с ним. Как бы мелкий не словил себе еще большую порцию стресса, мы ж с Изуной наоборот старались свести все напряжение к минимуму, пусть получилось косячно и без заплаток. Криво, косо, как говорится, зато надолго. Остается надеяться только на благоразумность Курамы, который имеет очевидное влияние на Наруто, и то, что он не спит в данный момент. Не хотелось бы сломя голову потом бежать обратно, почувствовав выброс чакры. Даже если Девятихвостый весь из себя заботливая мамочка, нет никаких гарантий на отсутствие «темных сторон». Изуна ушел вперед, пока я продолжала топтаться на пороге. Наруто уже занес руку для прощания, а я спешно проговорила, будто скороговорку: — У тебя все получится. Это легче, чем я думала, но убежала до осознания простоты подобной фразы. Одно дело расставлять все по полочкам и выкладывать факты, и совсем другое — подбадривать. Получилось далеко не самым лучшим образом, стоит на ком-нибудь попрактиковаться, а то такими темпами свет увидит только учихотерапия, Наруто не особо настроен помогать каждому встречному одуванчику. Я выдохнула через нос, словив на себе смеющийся взгляд Изуны. Хочу домой. Папа наверняка до сих пор сидит в своем кабинете и перебирает кипы бумаг, нет смысла к нему даже соваться лишний раз. Раньше закончит — раньше начнет домой приходить, а моя несмыслящая тушка будет только мешаться под ногами, пока будут решаться важные вещи. Надеюсь, хоть Итачи дома. — Нии-сан! — первым делом, появившись на пороге, завопила я на весь дом. Ну, давай же, ты не мог снова свалить на задание! Ага, вижу выглянувшую из кухни цель — лечу к ней. Я пробежалась, подпрыгнула и обхватила тело брата всеми конечностями, ткнувшись куда-то в шею и радостно разулыбавшись. Кто бы что ни говорил, а иметь такого брата — подарок судьбы, не иначе. Еще и готовить умеет. Он пока не особо высокий, так что доставать до него довольно легко. В двадцать один Итачи в высоту будет почти сто восемьдесят, придется стульчик подставлять, чтобы повиснуть на нем. Но это все только если я окажусь карликом. Мне бы не хотелось им оказаться — жить сложно. — Ты чего, Саске? — это у тебя чего такой голос спокойный и довольный, словно только этого и ожидал? — Нева-а-ажно, — протянула я, устраиваясь поудобнее. Вот вроде восьмилетнее тело и — сколько мне там лет? — двадцатитрехлетний разум, а повисеть на брате как святое дело воспринимаю. — Будешь есть? — Конечно, — еще и спрашивает. — Как ты все успеваешь, а? — Я просто не ученик Кейташи-сана, — смейся-смейся, пока можешь. Однажды и я заставлю тебя на тренировке попотеть, а пока мне хватит и того, что меня просто так таскают на руках. Надо будет избавляться от этой привычки в ближайшем будущем, а то Итачи так позвоночник сломаю. Если бы мир шиноби вдруг перестал существовать, брат бы точно имел все шансы открыть успешный ресторан. В отличие от него, я готовлю быстро, не люблю заморачиваться над тем или иным блюдом, иначе говоря — тратить время в теперешних условиях. Это тогда, давным-давно, я выискивала изощренные рецепты, на которые уходило минимум два часа, и с радостью следила за процессом будто со стороны. Сейчас подобная практика не имеет смысла, нужно лишь сохранить как можно большее количество полезных веществ и по случаю закидать витамины. Вот такая мы занятая семья, да. Лапши бы сейчас. Итачи не ел, просто сидел напротив меня и внимательно следил за каждым моим движением, чем нервировал. Я немного не люблю, когда уделяется такое внимание процессу приема пищи, но раз уж так нравится — пусть. Брат все еще негодует из-за моего ответа на просьбу рассказать о будущем, и я прекрасно понимаю почему. Пацифист — он и в гробу пацифист. Воскреснет и начнет морали читать, если вовремя не дать понять, что я себя к этой категории не отношу. Насилие порождает насилие, порочный круговорот ненависти. Так, кажется, говорил Нагато. А теперь покажите мне человека, который может справиться с желанием отомстить за кого-то близкого за считанные часы. Итачи? У него весьма извращенное понимание мира, и не мне ему мозги проедать своим. Постоянно закрывать глаза на происки врагов просто невозможно, в какой-то промежуток все равно придется дать отпор, чтобы не прослыть слабаками, которых можно потыкать ножом в живот и ничего за это не получить. Убийства и предательства будут продолжаться ровно до тех пор, пока мир не сотрется вместе со всеми его обитателями. Ну или пока тут не появится канонный Наруто и не убедит всех в правильности своего мировоззрения. — Ты же никуда не торопишься? — чисто из вежливости спросила, я в любом случае поведаю Итачи обо всем произошедшем. Вряд ли у него на работе столько всего происходит, тут уж не поспорить. Весь рассказ, прерываемый желанием попить, старший то и дело сдерживал предательски расползающиеся уголки губ и изредка качал головой на абсурдные ситуации. Это он сейчас такой спокойный, потому что видит меня целую и невредимую, а будь Итачи прямо там в момент взрыва, от моих ушей и мокрого места не осталось бы. — Кстати, как тебе теперь под началом отца работается? — Пока что все осталось, как и было. Знаю только, что отец и Кейташи-сан уже вносят правки и обновления буквально во все учреждения деревни, — Итачи немного приподнял брови. — Без согласия старейшин. — Да ну?! Черт, а так можно было? — Им уже нечего говорить против них. — «Уже»? — Кейташи-сана не раз пытались убить по приказу старейшин, — заявил Итачи, в то время как все веселье рухнуло. — Для них этот человек являлся серьезной угрозой, они не хотели видеть его среди управляющих хоть чем-то или кем-то. — Разве это не определяет… — Саске. — Что? — Тебя они не любят ровно по той же причине, — ни черта не понимаю, честно говоря. — При чем тут я? — Кейташи всегда резко высказывался о каждом просчете, он видит всю систему насквозь и не боится об этом заявлять, — Учиха скрестил руки под грудью, чуть склонившись ко мне. — Разве ты не делала того же? Сначала наш клан, потом планы Шимуры Данзо, которого они изо всех сил поддерживали. — Эти маразматики уже ничего сделать не смогут, — расслабившись, заметила я. — Не в их юрисдикции. А та-а-ак страшно было, — оставила кружку. — Смешно ведь — старейшины негативно настроены по отношению к генину. Какие влиятельные люди, совет им да уважение. Не сдержавшись, я зевнула. Предостережения Итачи не беспочвенны, но и бояться их уже не стоит. Вот когда ситуация была нестабильной — тогда да, бежать только и прятаться, вдруг своих шавок натравят. Сейчас уже поздно устранять и Кейташи, и меня. Ох, какая я, оказывается, важная шишка. — Сама непосредственность, — Итачи усмехнулся и, кажется, успокоился. А что мне нужно было сделать, чтобы добиться обратного эффекта? В истерике биться?***
Проснулась я на плече у читающего Итачи, который, заметив мои попытки раскрыть зенки пошире, поприветствовал меня и отложил чтиво в сторону на пол. — Поднимайся, — а где продолжение в виде «у меня рука затекла»? — Сколько время? — еле оторвавшись от спального места, промямлила я и потянулась так, что кости защелкали. — Без пяти десять. А, так у Итачи выходной сегодня, значит. Редкие выходные у брата в некотором роде становились праздниками для меня, ибо в этот день я постоянно находилась рядом. В случае, если мне разрешали, естественно; я в курсе, что такое личное пространство и желание побыть в одиночестве, и никак не препятствую такому времяпрепровождению. Сделав мини-зарядку в положении сидя, я повернула голову к окну, тут же встречаясь взглядом с учителем. Что он там делает? Еще два часа до тренировки ведь. Кейташи провел большим пальцем правой руки рядом с шеей параллельно горизонту. Взгляд на часы. Две минуты одиннадцатого. Ой. Как неудобно получилось. Узумаки дал мне десять минут на сборы, после чего я стартанула приводить себя в относительный порядок, снося по пути все косяки в доме. — Смотри, а то без головы уйдешь. — Как остроумно, нии-сан! — рыкнула я, забегая в ванную комнату. Спи давай, говорил Итачи, я устал, говорил он же. Поспала! Устал он, как же. Выходной у него, оказывается, а он мне ни слова про это не сказал, еще и шутит теперь, что я, дура такая, будильник не поставила. В следующий раз у отца узнаю расписание Итачи и поставлю все четыре будильника в разные углы комнаты, поставив их перед этим с четырех до семи утра. Сама не высплюсь и ему не дам. Обойдется. Вон, первое апреля скоро, надо бы придумать что-то получше всего этого. Вот бы… я не донесла зубную щетку до своего стаканчика, когда пальцы дрогнули и выронили ее прямо на холодный пол. Застыв, я приоткрыла рот в попытке вдохнуть, но так и не смогла совершить столь привычное человеческому телу действие, а потом и вовсе мелко задрожала. Не могу… не могу это контролировать. Это забытое… Быть не может. Собравшись, я сделала шаг в сторону выхода и, не обращая внимания на валяющуюся щетку, медленно направилась вниз, делая короткие вдохи и выдохи, смешанные с нездоровым хрипом. На последних ступенях лестницы я остановилась, ощущая, как источник мощной теплой чакры застыл на месте в жалких десятках метров от нашего дома. Пройдя мимо говорившего что-то Итачи, я положила ладонь на ручку двери и с силой распахнула ее, тут же, не сдержавшись, оттолкнулась босыми ногами от каменной кладки на улице. Я выпрямилась на крыше, активировала шаринган и впилась ногтями в кожу. Источник чакры исчез вместе со своим владельцем с невообразимой скоростью, я даже не успела поймать его в поле зрения. — Эй! — меня толкнули в сторону, и только тогда я обратила внимание на возвышающегося надо мной Узумаки. — С хрена ли ты вышла, если еще не собралась? — Я… — закашлявшись от сухости в горле, я прикусила внутреннюю сторону щеки. — Простите, дайте мне еще пару минут. А перемещаться с такой скоростью мог только один человек на моей памяти. Кажется, списать все на глюки не получится, да? Я зашла обратно в дом.***
Камень проигрывает бумаге, но ножницы выигрывают у нее. Пока мы пытаемся предугадать действия противника, раздаётся сигнал тревоги. Чтение более чем на пятьдесят шагов вперёд — вот этот стиль основательный. Теперь уже невозможно сказать, что ты чужеродный для Земли элемент. Я накрепко запираю свой щит, Моя рука становится влажной, держа копье. И мне всё равно, если ты смеешься надо мной. Наша кара вполне заслужена, но можем ли мы всё исправить? Предъяви мне свой последний козырь. Если не воспевать любовь, то прежде, чем наши чувства исказятся, Остаётся только всегда, всегда искать своё настоящее. Таким образом я встречусь с тобой, а потом потеряю голову — Кто бы мне сказал, что ему известно это. Кто бы сказал… Ты засмеялся, неужели завтра будет дождь? Всезнающий свет сияет и переливается. Но, если не приглядываться к нему, то прежде, чем наше будущее изменится, У нас определенно, определенно отнимут настоящее. Если оно не будет с тобой, то будущее может просто иссохнуть. Поторопись же, я уверен, что мы просто посмеёмся над своим настоящим. *