— Шиноби, покинувший деревню без предупреждения на длительный период времени, является тем, кого лучше в эту деревню больше не пускать. — Почему, Кейташи-сан? Может у него появились планы, которые не терпели отлагательств. — А с хера ли он свалил? В первую очередь шиноби волнует его деревня, а не личные планы. Если же они касались безопасности деревни, то логичный вопрос «Почему верхушка не была в курсе?» тут же прилетит этому индивиду в голову.
Внешний барьер можно настроить на непропускание определенной чакры. Я закрыла лицо ладонями, расслабив напряженные до этого плечи. Прости, Шисуи, но на том наше одностороннее сотрудничество подходит к концу: я слишком устала беспокоиться еще и за твою находящуюся непонятно где задницу. Захочешь вернуться в деревню — связывайся с Итачи, ищи встречи с бывшими товарищами и через них с Кейташи. У меня так сердце разорвется. Мне нужно вспомнить о своей эгоистичной стороне и обратить внимание на то, что действительно важно, а не выискивать ворон в округе. Шисуи большой уже мальчик, если понадобится, всю информацию о жизнедеятельности деревни выбьет из кого-нибудь в гендзюцу. 3:52 Стоя на крыше дома напротив окна, выходящего на спальню Кейташи, я фыркнула на появившегося растрепанного Изуну из-за угла. Вы посмотрите, кто у нас тут может спать с кучей информации в голове. Это что, навык, приобретенный за годы войны? Лег — уснул? У него это тоже работает магическим образом или как? — Тебе делать нечего? — А то ты занят очень важным вещами, — бросила я и еще раз оглядела. Наверняка напялил то, что первым под руку попалось, волосы примялись с левой стороны, а в глазах все еще плескалось желание спать. — Если патрульные нас поймают, то тебе мало не покажется, — ну, все, врубился старый ворчащий дед. — Законы вс… — Я сама есть закон, — гордо поставив руки в бока, я тут же сдулась. — Слышь, закон, а ну живо пошла в дом. — Иду, — пискнула я и прыгнула в открытое Кейташи окно. Узумаки с недовольным видом и скрещенными руками захлопнул створки, стоило Изуне оказаться в помещении, коленом. То есть поднял ногу и закрыл окно, чтобы верхняя часть его туловища оставалась такой же пафосной и серьезной. — Ладно, хорошо, Королева Драмы, мы будем хорошими детишками, — за двоих высказалась я. — Хорошими детишками? Королева Драмы? — Уже чувствуешь, как это прозвище прилипает к тебе, да? — Пока я чувствую только то, что ты сильнее обнаглела. — Возраст, — я развела руками и нацелилась на заправленную кровать. Без присущих нашей команде споров на отвлеченные темы мы все благополучно устроились кто где — я на жестком матрасе, Кейташи на подоконнике, а Изуна на полу, подогнув под себя ноги. Признаться, длинные паузы и сопровождающая их нагнетающая атмосфера неприятно холодили кончики пальцев. Разве начинать должен не самый старший? Кей, ты чего молчишь и взглядом пол гипнотизируешь? Я сомневаюсь, что у него такая же интересная история. — Чай, кофе? — бесстрастно поинтересовался Узумаки, отлипая от места своего просиживания. — Вино? — Прекрасное начало любой беседы, просто чудо, — покивала я. — Однако давайте ближе к делу, — резче, чем требовалось, но сойдет. — Сколько еще таких же может быть в мире? — Бумажек на моем столе в любом случае больше. — Твои бумажки можно сжечь, — Изуна сидел подобно натянутой струне, не позволяя себе расслабиться. — Что, если существуют те, кто проживает не вторую, а третью, четвертую жизнь? — Место им в психушке, Изуна, — я откинулась на покрывало, отмечая боль в спине. Только-только все наладилось, как случилась очередная катастрофа. — Не понимаю, к чему ты вел, — напомнил о себе Кейташи. — Тебе ли не плевать? Изуна отмахнулся. Отмахнулся так, что Кейташи выпала роль раздражающей мухи. Ха-а-а. Стервозная натура дает о себе знать или мне кажется? Вероятность. Изуна пытался высчитать вероятность, где его обожаемый-просто-не-могу-отвести-глаз старший брат жив-здоров и готов тащить свою задницу в Коноху. Ну, или подальше из нее — Изуна и так согласится. Учихе не сдалась информация о бедных-несчастных живущих даже не вторую жизнь, он просто выбивал себе время для раздумий сейчас, когда была самая благоприятная обстановка. — Итак… — Итак, что вам нужно? Единственное, что я успел выяснить за двенадцать лет с воспоминаниями о себе любимом из прошлого, — Узумаки пощелкал рядом с виском, — так это то, что есть бонус в виде техник. Все. Никаких более ограничений. Живите с этим. — Что, совсем ничего? — Саске, дорогая, у меня есть внизу шкаф с книгами на тему перерождений, реинкарнаций и прочей дряни, которая с нами случилась. Четких ответов ты там не найдешь, все размыто и все — догадки, рассуждения и попытки доказать самим себе, что после смерти не только свет в конце тоннеля. Если даже Кейташи, опытный разведчик, за озвученное время пришел ровно ни к чему, стоит ли мне пытаться копаться в этом самой? Нет. И не только потому, что я верю в профессионализм своего учителя, но и потому, что в любой момент на Коноху могут упасть нежданные потрясения, а у меня многообещающие техники до ума не доведены, с отцом я вижусь лишь по десять минут в сутки в домашней обстановке — спасибо тому же учителю, к Хокаге он посылает только меня из всей команды и тем самым позволяет мельком узнать состояние родственника — брат так вообще туда-сюда бегает по собственной инициативе. Не будем же мы во всеми миру трубить и узнавать у каждого встречного, что он из прошлой жизни помнит, верно?***
— Не лежалось тебе на кровати, да? — типичный приступ ворчания. — Не валялось? Слишком жестко? Или как ты мне объяснишь, что притащила меня к границам барьеров? — Господи, Кейташи, когда ты стал таким нытиком? — Когда мне не дали поспать мои ученики, потом притащился еще один и устроил допрос с пристрастием? Когда тебе в пять утра приспичило что-то сделать? — Узумаки всплеснул руками и хлопнул себя по бедрам, качая головой. Что за хрень? Взрослый мужчина за несколько часов перешел не только в разряд «своих-зову-на-эй-ты», но и стал пилить мозги самым банальным, а оттого и ненавистным образом. Лучше бы сидели на разных концах Конохи и знать не знали о нашей аномалии, честное слово. Мы стояли в метре от невидимого барьера. — У тебя ведь в списках есть запечатанные следы чакры всех шиноби за последние пятьдесят лет, верно? — конечно верно, иначе бы я с такой уверенностью не тащила эту сонную тушу сюда. — Тыкает мне тут еще. Поставьте мне памятник, что ли, если я доживу до вашего становления самостоятельными рабами, — заебись Кейташи свою же команду словами обласкал. — Да, есть. — Нужно добавить в отторжение барьером определенную личность. Что ты так серьезно на меня уставился? Коротко и по делу — понимаю, что ты любишь подробности, но ведь и спать ты тоже хочешь. Хочешь же? — Все, кто не должен… — Стоп! — я выставила руку, прерывая начавшего словно зачитывать Кейташи. — Этот человек должен быть мертв, но сейчас он вполне себе действует за пределами деревни без связи с верхушкой. Узумаки дернул уголками губ в недоверии и свел брови к переносице, пощелкивая пальцами правой руки. Он прекрасно знал, что я отчетливо запоминаю чакру людей, которых вижу ежедневно, и могу в некотором роде через формулы на секунду воспроизвести ее. Кейташи тоже мог, но на куда более продолжительное время — десять или пятнадцать минут? — так что переклинить меня не могло. — Ты не могла ошибиться? Саске, все умершие числятся отдельным списком и также внесены в базу данных всех барьеров вокруг Конохи. Если бы они и появил… Кейташи внезапно смолк на полуслове, прикрыл ладонями лицо и с протяжным вздохом провел ими вниз, по-смешному задолбанно оттянув кожу век. Он выглядел так, словно на него снизошло озарение. А еще глаза подозрительно маниакально поблескивали. Убивать кого собрался, старче? — Вот мразь кудрявая, — вложив в эти слова недоумение, злость и долю обиды, Узумаки сунул руку в карман и достал запечатанную смятую пачку сигарет, что тут же оказалась разорванной ради одной-единственной целой убийцы легких. — Ха? — Ты говоришь, — Кейташи сделал несколько глубоких затяжек прежде, чем продолжить, — о человеке, который смог пробраться на территорию Конохи сквозь мои барьеры, — мужчина стал загибать пальцы, щуря глаза с маленькими точками зрачков, — который должен уже быть мертв и который хорошо знаком тебе, — он продемонстрировал два оставшихся пальца. — А еще он кудрявый. — Ты его знаешь, — утвердила я и медленно моргнула. — Естественно, — Кейташи достал из подсумка свиток. — Естественно я знаю своего первого ученика, который теперь, оказывается, творит какую-то хуйню и не ставит меня в известность! Его вороны тоже где-то поблизости ошиваются? Шисуи — ученик Кейташи. Ну, зато у меня отпал один из вопросов на тему «как же Шисуи все-таки умудряется свистать в деревню и обратно». А это его просто поднатаскали в этом отношении. Ха. Блять. — Да, их узнает Итачи. — Шисуи снова недооценивает противников. — Противников? — переспросила я, наблюдая за тем, как Узумаки сформировал в одной руке сферу, отдающую фиолетовым, а другой чакрой выводил новые формулы в воздухе. — С того момента, как он покинул деревню по собственной инициативе, он встал по другую сторону. Не потому ли ты вообще пришла и потащила меня сюда, поставив в известность? — учитель нервно усмехнулся и цыкнул. — Ты все сделала правильно. Оставлю ему послание, как только он решит снова наведаться к нам в гости. А там и подумаю, как будем разговаривать и будем ли вообще. Я кивнула и сосредоточилась на действиях Узумаки, стараясь запомнить все в мельчайших подробностях. Спина Кейташи перестала напоминать натянутую струну, и плечи опустились.