***
Когда они вернулись в таверну, Флич со слезами погладила дверную ручку и постаревшую резную фигуру крылатого хищника, в честь которого было названо заведение. Все это было в последний раз… Потом она отправилась по съемным комнатам, оповещая народ о скором закрытии. -О Небо, Флич, но, что же нам делать… — Всплеснула руками матрона серый трог. — Мы с семьей тут уже годами живем, всегда вовремя платим, нам больше некуда податься. -Мне очень жаль, Каррия, но, нам с сыном так же больше некуда податься. Завтра с утра мы также останемся без прибежища. Как и все в таверне, и каждого надо предупредить, и каждый просит этого не делать, но, от меня ведь ничего больше не зависит. — Задрожала она. -Ох, Флич, да ты совсем плоха. — Взяла гоблиншу за плечи женщина трог. — Может, я тебе чем-то помочь могу? -Спасибо, но, боюсь, помочь больше нечем. Соберитесь в дорогу, мне очень жаль, что мы все расстаемся. — Придержавшись за стенку, выровнялась та, и пошла дальше.***
Горбыль пока собирал их вещи. Не все, конечно, только самое нужное, — чуть-чуть денег, на которые и ночевку не купить в других тавернах; какие-то удостоверения — он ими мало интересовался, но знал, что мама всегда их бережет; пару фонариков со светящимися камнями — должно быть, самая драгоценная и нужная вещь, имевшаяся у них; немного одежды; фляжка с водой и сухое печенье; и оставшиеся мамины лекарства. Флич вернулась вечером, еле передвигая ноги, выпила лекарство и немного воды и легла спать, тяжело дыша. Горбыль сидел около нее, пока та не заснула, думая, может она захочет еще попить или поесть, и только потом сам ненадолго уснул. Пробудился он рано утром от странного пугающего морозного ощущения, словно какой-то холодный ветер прошел сквозь него. Открыв глаза, голиненок понял, что мама больше не дышит. Кричать или громко плакать не было смысла, они знали, что однажды это случиться, даже несмотря на то, что они с папой изо всех сил надеялись, что вылечиться можно. Он только раз всхлипнул, вытирая слезы, но, его услышала Каррия, ближайшая соседка, и зашла к ним. -Соболезную, малыш. — Тихо матрона трог, поняв, что произошло. — Она была очень хорошей женщиной. -Но, что мне теперь делать? — - Растерянно заморгал Горбыль. -Уходи отсюда. Если придет начальство, то найдут к чему придраться, захватят тебя и утащат на свою непосильную стройку. -Но, а мама?.. -Службы позаботятся об этом. Она не хотела бы, чтобы ты из-за нее пострадал, уходи, спрячься где-нибудь. Лучше выжить среди бедняков, чем недолго поработать и погибнуть на этих ужасных лесах под крошащимся камнем. -Хорошо… — Встал гоблиненок, беря свой собранный рюкзак. Он притормозил и выложил уже ненужные лекарства, вытирая слезы, и пошел к выходу.***
Шел он довольно долго, практически, не разбирая дороги, просто маневрируя между всеми остальными пешеходами и идя туда, куда решит привести дорога. А привела она юного Горбыля к берегу Краевой реки, в наиболее захолустном районе города. Берег был завален досками и разным строительным мусором, но, вода в этом участке все же текла шумно по широкому протоку, как настоящая река, и это привлекало. Неподалеку между камней был узкий источник, кажется, подземный, потому что запах и цвет у него был не такой удручающий, как у реки. Юный гоблин набрал воды в давно опустевшую фляжку, немного умыл лицо, а потом расплакался, прислонившись спиной к какому-то нагромождению брезента и досок. Сам от себя не ожидал подобного приступа жалости к себе, но, не мог сдержать слез. -Эй, нечего на мой дом заваливаться, — сломаешь! — Вдруг услышал он недовольный голос. Из прорези в брезенте вылез на четвереньках плоскоголовый гоблиненок примерно его возраста, смугловатый и угрюмый, невысокий. -Я не догадался, что это дом. — Переставая плакать, ответил Горбыль, вытирая нос кулаком. -И очень даже хороший дом. Меня устраивает. — Обиделся за постройку плоскоголовый. -Да и пожалуйста. У меня и такого нет. — Отвернулся молотоголовый. -Ну, бывает. Можно соорудить — стройматериала тут гора. — Уверенно показал он на промокшие обрывки и обломки. — Ты что, из-за этого расплакался? -Нет. У меня сегодня мама умерла… — Тихо ответил Горбыль. -Ух… Грустно. — С сочувствием произнес владелец дома из обломков. — Тоже из-за болезни легких, да? -Из-за болезни. А почему тоже? -И моя из-за нее год назад умерла. С тех пор и живу тут, обстраиваюсь… Отца я даже не знал, хотя, мама говорила, что он был из армии Титтага. А они быстро расходуются… -А мой на стройке разбился. -А знаешь, оставайся здесь. Соседями будем. Тут вода есть, и рыбу ловить иногда получается, или съедобный мусор выбрасывает… Меня Крысоед зовут. -Меня — Горбыль. А что, не такое уж плохое место. Спасибо за приглашение… У меня с собой немного печенья есть, кстати. -Здорово, доставай. Я сегодня совсем без улова. А это что? — Указал он на фонарь в рюкзаке Горбыля, когда тот доставал печенье. -Фонарики со световыми камнями. Дельная вещь. — Он встряхнул один и посветил. -Ого! Еще какая дельная. На свет ведь рыбу приманить можно, тогда точно голодать не будем. Ты же поделишься? -Ну да, поделюсь. — Чуть посомневавшись, ответил молотоголовый. Предложение насчет рыбной ловли выглядело многообещающим. По сравнению с ничем. До вечера юные гоблины соорудили для Горбыля похожую брезентовую палатку, впритык к палатке Крысоеда. Между ними был проход, так что, они, практически, поселились в смежных комнатах. Доев вечером печенье, соседи было уже собирались отправиться спать, как вдруг услышали из города крики, что-то вроде взрыва, учуяли запах горелого. Они добежали до улицы, чтобы быть в курсе дела, и увидели вдалеке вспышка на не летающей скале Нового Санктафракса. -Что это? — Спросил Крысоед у глазеющего рядом с ними кучкогнома. -Взрывы грозофракса! В Новом Санктафраксе, говорят, конкретная революция сегодня творится. — Ответил тот взволнованно. Этот рыцарь небовед Орбикс, который давно захватить власть собирался, сейчас это наконец осуществляет со своими Стражами Ночи. -Всех несогласных просто убивают! — Сказала матрона глыботрог. — Чтобы точно никаких возмущений не было… Ох, не завидую я врагам этих небоведов. Умные из них давно сбежали, а эти все ждали… Вот и дождались. -И им не жалко грозофракс священный, чтобы поубивать несогласных. Это какие же траты. — Покачал головой кучкогном. — Даже в Нижнем Городе какие-то здания, с прежним начальством Санктафракса связанные, взорвали. Администрация строительства Санктафраксовского леса точно разлетелась. Понятно, — там же вся документация была. -Ну, так и надо этому зданию. — Прищурился Горбыль, вспоминая утро. -А что плохого здание сделало? — С удивлением поглядел на него Крысоед. -Там маме отказали в деньгах, которые папа честно заработал. Она из-за этого умерла. Пусть этого здания больше не будет. Правильно сделали Стражи Ночи. Плоскоголовый не совсем понимал, чем тут связаны несправедливость индивидуумов, которых в этот час определенно на работе не было, и разрушенной постройки, но, ничего не сказал. -Эх, все же печально это. — Вздохнул старый крохгоблин. — Пусть у нас с учеными взаимопонимания и нет, а все же не хорошо такую кучу народа вдруг взять и перебить… Из-за несогласия. Становилось тише. Горбыль и Крысоед пошли обратно на свой берег, где стало уже совсем темно. Река шумела словно бы громче и казалась действительно опасной. Вдруг, оба услышали чей-то крик о помощи, доносившийся как раз с реки. Горбыль встряхнул свой фонарик, который брал с собой, и они увидели, что течение несет кого-то, кто пытается ухватиться за камни. Наконец, это ему удалось, но, держался незнакомец только одной рукой, видимо, другая была повреждена, и выкарабкаться сам он не мог. -У меня есть веревка! — Вздрогнул Крысоед и быстро убежал к палатке. — Ты пока следи за ним. Незнакомец сейчас обратил внимание на свет фонарика и фигуру на берегу. -Помогите, пожалуйста! — Отчаянно позвал он хриплым голосом. -Мы сейчас! Вы держитесь! — Крикнул ему Горбыль. Крысоед притащил большой моток толстой веревки, конец которой вручил Горбылю. -Я умею по камням мокрым лазить, а ты, наверняка, нет. — Быстро сказал плоскоголовый. — Закрепи за что-нибудь хорошо и свети мне, ладно? -Не умею…- Согласился молотоголовый. — А как я буду одновременно закреплять и светить? Но, приятель не ответил, потому что уже стал перебираться по скользким камням к еле удерживающемуся мужчине. Горбыль сначала растерялся, но, потом догадался поставить фонарик между двух камней так, что тот светил как раз на потерпевшего, а сам побежал к железной балке, глубоко ушедшей в берег, чтобы завязать конец веревки за нее. Он проверил, дернув с усилием несколько раз, но, балка осталась на месте, что давало надежду, что она надежно держится. Сам он снова побежал к берегу, чтобы держать веревку и встряхивать фонарик для более яркого света. Крысоед уже добрался до держащегося из последних сил за камень индивидуума и обвязал веревку вокруг здорового плеча того. Выбраться на камни у незнакомца не получалось, он был значительно крупнее тощего гоблиненка, но теперь, подтягиваясь за веревку, он смог медленно двигаться к берегу. Крысоед продолжал страховать его, перемещаясь по камням рядом. Уже около берега незнакомец поскользнулся и упал в воду, но, тут оба юных гоблина подошли к нему и помогли выбраться, хоть им и пришлось по пояс замочиться. Спасенный оказался серым трогом в одеждах, которые носят в городе ученых. Он тяжело дышал и дрожал, но, приходил в себя. -Спасибо вам большое, друзья. Спасибо. Без вас я бы погиб. — Произнес он, глядя на парнишек. -Пожалуйста. — Широко улыбнулся быстро дышащий Крысоед. -А вы кто? — Тихо спросил Горбыль. -Я — младший профессор, во всяком случае, был им. Наверное, про переворот и резню в Новом Санктфраксе вы тоже слышали. -Трудно было не услышать. — Кивнул Крысоед. — Это вас свергали? -В компании с еще многими. Мне повезло — меня ранили, но, я упал в реку, и они решили, что я разбился о камни. А многим не повезло… Столько смертей за один день. За одну ночь… Я им давно говорил — пора уходить в Вольную Пустошь, но нет, академики упирались. Теперь буквально положили жизни за свое дело. Побери Хрум-Хрымс этого Орбикса… -Идемте в наше убежище. — Предложил Горбыль, видя, что к реке приближаются какие-то огни и прикрывая руками свой фонарь. -И то верно… Пора быть осмотрительнее. — Прошептал трог и на четвереньках последовал за гоблинятами. Те, кто шли с факелами, посветили на мусор на берегу и на воду, но, решили, что тут ни одной живой души и даже мертвого тела нет, и ушли дальше. Серому трогу было не просто разместиться в хижинке Крысоеда, и он согнулся, обхватив здоровой рукой колени, чтобы не касаться стен и не пошевелить брезент. Когда процессия прошла, сначала Крысоед для разведки, а потом и остальные двое выбрались наружу. Благо, ночи были теплые, и все скоро высохли. Горбыль помог серому трогу перевязать рану, болт из арбалета прошел на вылет, не повредив кость. Но, рана все же была серьезная.***
-Дальше двинусь на Великую Равнину. Уверен, по пути встречу и еще кого-нибудь из наших. Теперь в городе уж точно никто не останется. Парни, а вы не планируете туда пойти? Вас же ничего не держит, как я понимаю. — Сказал бывший младший профессор, которого звали Грэгниус, собираясь утром в путь. Ему удалось даже немного поспать на рассвете, когда все трое согрелись и расслабились от теплого ветра настолько, что просто заснули на брезенте. Бывший санктафраксовец, бывший сравнительно зажиточный горожанин и одиночка с берега реки в то время выглядели как обычные бродяги и никого не могли заинтересовать. -У нас все-таки есть дом. — Кивнул в сторону палатки Крысоед. -Я не уверен, что хочу куда-то идти. — Пожал плечами Горбыль. — В Нижнем Городе все равно привычно… -Ну, ладно, настаивать не буду. Вы хоть и юные, но, вижу, самостоятельные. Но, если вдруг когда-нибудь решитесь двинуться в Вольную Пустошь, то скажите, что знаете профессора Грэгниуса, у меня там, и среди проводников друзья есть. -Хорошо. — Кивнул Крысоед, дожаривая на костерке пойманную утром тощую рыбину. Рыба не выглядела слишком аппетитной, и соли или каких-то еще приправ не оказалось, но, с учетом того, что больше было поесть нечего, и это был хороший весьма завтрак. Трог ровно разделил рыбу на троих, хотя повар и предложил ему, как более взрослому и крупному, взять побольше. Чуть позже, профессор посмотрел на компас, который у него был с собой, на свернутую карту, которая отсырела, но не настолько, чтобы изображения стерлись, и отправился в дорогу. Рана его выглядела хорошо, и энтузиазм был на взлете. Гоблнята немного проводили его до дороги и вернулись на берег.***
А к вечеру со стороны города снова послышались громкие звуки. Но, на этот раз не взрывы или крики борьбы, а звук горна и громкие речи, произносимые через мощный рупор. Горбыль и Крысоед, ведомые любопытством, отправились на громкий звук. По улице на большом темном зубоскале ехал статный четверлинг в черном одеянии с символом Хрум-Хрымса на груди. -Страж Ночи. — С восхищением произнес Горбыль. -Ну и что? — Поднял брови Крысоед. -Простые люди Нижнего Города, обездоленные и голодные, слушайте меня! — Произнес в рупор Страж. — Вы всё потеряли из-за запустения города, из-за того, что давно не летают скалы, из-за того, что бездумные отступники, до этого правившие Санктафраксом и Нижним Городом разрушили всё. Но, теперь власть пришла к Орбиксу Ксаксису и нам, истинным Рыцарям Неба, которые знают, что спасет Край от каменной болезни, восстановит экономику великих городов! Присоединяйтесь к нам, юные обездоленные граждане, вступите в ряды Стражей Ночи, и вы больше не будете мерзнуть и голодать, вы станете стражами как и мы, и мы проложим путь в новое будущее великих городов, будущее, где мы все снова будем летать! Летать на прекрасных больших галеонах, а не унылых лодках из Дремучих Лесов. Присоединяйтесь к нам, юные граждане! -Мы снова будем летать… — Прошептал Горбыль, глаза которого зачарованно горели. -Я хочу! — Поднял руку какой-то маленький лесной тролль из толпы, но, мать быстро опустила его руку и поспешно пошла подальше от этого места. -А почему только юные? — Спросил редкозубый старый бедняк четверлинг, опирающийся на палку. Страж Ночи не удостоил его ответом, но направил зубоскала в сторону двоих гоблинов подростков, которые отвечали его представлению о целевой аудитории. Крысоед смотрел на всадника с недоверием, но, заметил, что за ним уже идет несколько подростков разных народностей, явно из нищих, но с горящими от предвкушения глазами. -Вы с нами? — Гордо выпрямился в седле четверлинг. -Да! Я хочу быть Стражем Ночи, и чтобы все мы снова летали. — Сверкал глазами, как и те, кто шли за всадником, Горбыль. — Крысоед, пошли. -Я не хочу летать. — Честно признался плоскоголовый подросток. — Но, я не хочу голодать тоже… — Почесал он выпирающие ребра. Они быстро забрали свои пожитки и пошли вместе с толпой других подростков, а Страж Ночи снова произносил пламенные речи, заметив подходящих будущих юных стражей.