Ешь, молись, еби. Игры на выживание

Глаза открылись с трудом. И тут же закрылись обратно, ибо настолько больно голове не было уже очень давно. Было холодно. Он понял, что лежит на бетонном полу голышом. Эта мысль заставила его подняться и снова открыть глаза. Перетерпев боль, он огляделся. Сие действие оказалось бессмысленным, так как вокруг была сплошная темнота. Сделав пару шагов на ощупь, он дотронулся до стены и по ней двинулся налево. Некоторое время ничего не происходило, и вдруг он наткнулся на что-то, напоминающее дверь. Найдя ручку, он повернул ее и вошел в комнату, слабо освещенную синим светом. Вдоль левой стены стоял длинный стол с кучей мониторов, напротив стулья и огромный диван. Траходром (иначе это не назовешь) вызвал легкую улыбку. - Мда уж... Что же тут происходит... И где это – тут?.. Добравшись до дивана, он рухнул на него как мешок картошки, логично рассудив, что сейчас лучшее средство от всего - это сон. Уже отключаясь, он заметил на одном из мониторов зал с людьми. - Я не один. Это хорошо. - последняя промелькнувшая мысль погасила сознание. Вадим толкнул Глеба вперед по коридору, и тот пробежал несколько метров по инерции, пока его снова не догнал и не схватил за руку брат. - Слушай, а что у тебя за трусы такие, а? Только сейчас заметил. Красные, с какой-то надписью на жопе. А ну-ка остановись и нагнись, я прочту. Глеб охнул и замер, нагнувшись и чувствуя, что вот и пришел его конец. - ВА-ДИК, ДОБ-РО ПО-ЖА-ЛО-ВАТЬ, - по слогам прочел белую надпись Вадим и почесал затылок. - Это еще что такое? - Ну трусы как трусы, подумаешь, - пробурчал Глеб, поворачиваясь к брату передом. - Если они тебе не нравятся, я могу их снять! Если они так уж тебя смущают! - и он потянулся было к резинке, но Вад тут же запротестовал и замахал руками. - Не-не-не! Лучше такие трусы, чем никаких! Пошли давай уже. Коридор был огромным, и будь на них обувь, шаги их слышны были бы за многие метры. Мрамор неприятно холодил ступни, но выхода у них никакого не было. Пришлось лишь ускорить шаг, чтобы поскорее найти какое-нибудь другое помещение или, что гораздо лучше, дверь на улицу. Она-то им вскоре и попалась - гигантские дубовые створки, на несколько метров возвышающиеся над головами братьев. - Боже, Вадик, что это? Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? - охнул Глеб, приложив ладони к щекам. - Куда же мы попали?! - Да по хрену, это не важно. Главное, что мы нашли выход! - и Вад изо всех сил дернул одну из створок за ручку. Однако она не поддалась. Тогда он толкнул ее, попросил помочь и Глеба, и вот они вдвоем то дергали, то толкали каждую из створок по очереди, но безуспешно. Двери были надежно заперты, а выбить такие габариты плечом или даже ногами не представлялось возможным. - Да тут разве что только стенобитное орудие поможет! - выдохнул Вад, устало рухнув на пол и пытаясь отдышаться. - Вадик, я в туалет хочу, - жалобно подал голос Глеб. - А чего еще ты хочешь? - взвился старший. - Жрать, пить, ссать, что еще? Я вообще-то тоже живой и тоже все это хочу! Но ты можешь поссать на эту дверь! - ткнул в нее пальцем Вадим. - Может, тогда те, кто нас сюда приволок, переполошатся, наконец, что ты портишь их имущество, и явятся сюда! - Вадик, - дернул вдруг его за плечо младший. - Там еще одна дверь, - он ткнул пальцем куда-то в сторону в темноту. - Может, выход там, а? Вдалеке и вправду виднелась другая дверь, ничем не похожая на ту, что они только что пытались атаковать. Это была самая обычная дверь - из тех, на которых обычно пишут "Вход воспрещен". Но сейчас запрещать что-либо братьям было абсолютно бесполезно, и они вдвоем помчались наперегонки к двери. Вадим оказался первым, с разбегу толкнул ее ладонью, даже ничего по сути и не ожидая. Но она вдруг распахнулась, и братья влетели в небольшое помещение с - о чудо! - ковролином на полу. - Мои ноги! - завопил от радости Глеб, падая на теплое матерчатое покрытие и принявшись тут же растирать озябшие ступни. Вадим похлопах его по плечу, хитро улыбаясь: - Не хочу отвлекать тебя от столь интересного занятия, братик, но тут, кажется, есть и туалет, - и он ткнул пальцем в неприметную белую дверь справа. Глеб завыл раненым бизоном и, оттолкнув Вадима, ринулся туда. - Дверь хоть закрой, эксгибиционист-страдалец! - проворчал старший и отправился осматривать помещение. Михалыч со своей "ношей" плелся по залу минут десять , как вдруг увидел в полумраке очертания двери. Где-то на стене на неприметной табличке мелким шрифтом виднелась надпись" МЖ". - Кто ищет, тот найдет! - бодро вскрикнул спортсмен. - Да ты философ , чувак! - изрек Стив. - Это че туалет? Ураааа! - и он от радости аж весь приободрился и на радостях поцеловал Михалыча туда, куда достал его любвеобильный рот. Высокий и спортивный Михалыч толкнул свободным плечом дверь (на другом продолжал висеть Стив). Он ворвался в комнату и увидел там Вадика. -О, вы уже тут? На горшке кто есть? А то у меня тут дедок , который жутко хочет ссать, - быстро выпалил Михалыч. -Угу, там Глебка опорожняет свой мочевой, потом я на очереди. Так что, ребятки, вам придется подождать и закатать на время губищи, - сказал ему Вадим. - Да я-то потерплю! Боюсь, этот дедок ща меня обмочит… - Да , твою мать, я дед, но еще умею держать в узде свою письку и жопу, потерплю, - выпалил ему в ответ Стив. Глеб наконец-то вышел из кабинки с блаженной улыбкой до ушей. "Заебииииись!" - выдохнул он и пошел мыть руки и лицо , увидев вдали комнаты раковину. Далее быстренько поссал Вадик и тоже направился к братцу на мыльно-рыльные процедуры. Михалыч скинул с уже затекшего плеча Стива. - Иди уже!- скомандовал он ему. Стивен быстро поплелся к белой спасительной кабинке. - Ебануться, туфли гнутся!- снимая трусы, охренел Стив. - Это ж леопардовые стринги моей Эмми, я че, вчера в них уснул что ли?! Нихрена не помню. Бля, это склероз или маразм уже? – куда-то в пустоту изрек он. Наконец Стив поссал. Облегчённо вздохнув, он усердно начал напяливать на зад дурацкие стринги. В его голове мелькнула мысль: "Если я одену их на голову , как обычно я делаю по приколу , то шокирую здешних чуваков своим обвисшим хозяйством. Ладно, придется впихнуть туда свою тощую жопу." Как только он вышел из туалета, туда пулей влетел Михалыч. Снимая свои трусы, он обнаружил, что это какие-то ярко-красные семейники, и заржал вслух: - Я Михалыч из Челябинска, и я в красных труселях, вот это прикол, товарищи. И манит меня и манит... Хм… Где же ты, Дулин? - вспомнил он знакомый сюжет "Нашей Раши". Наконец все поссали, умылись и вышли из туалета. - Так, ребятки, разделимся! Вы, братки, идите налево , а мы с этим дедом пойдем направо. Исследуем помещение дальше, а через пол часа опять соберемся в большом зале, где мы все очухались, - скомандовал своим тренерским голосом Михалыч. И они все разбрелись опять по парам... - Брюс! - Кипелов смотрел на британского рокера умоляющим взглядом перепуганного пуделя. - Мне страшно и мне срочно надо найти кефир! У меня... эт самое... Ну это... Похмелье кефирное. Я вчера выпил 3 литра, и если я щас не опохмелюсь, то точно сдохну. И было бы неплохо грибов найти на закусь. А потом сортир. Ну, это... Чтобы в штаны не навалять... Кипелов смущенно заикался и краснел аки рак, а Дикинсон думал, нахрена он пошел в неизвестность с этим долбоебом, чем тяжёлым приложить ему по белобрысому чайнику и где отлить. Потому как мочевой пузырь был переполнен настолько, что моча могла пойти в любой момент из ушей фонтанчиком от любого резкого движения. По мере продвижения все дальше и дальше в полумраке голоса становились тише, пока коридор не заполнился только шорохом рясы Охлобыстина. Подол так предательски шуршал, что Иван бросал лишь быстрые взгляды на Чумакова, который явно был недоволен. - У меня лишь один вопрос! - нарушил шуршащую тишину Алексей. - Почему ты в рясе? - Потому что я священник. - Мм... Логично, - потирая бородку, кивнул Чумак и продолжил оглядываться по сторонам. - Только я вот никак не пойму. Если ты священник, почему ты под запретом? - Ты... Сейчас решил узнать о моей личной жизни из каких интересов? - Иван повернул голову в сторону парня и серьезно посмотрел на него. - Мне просто любопытно. Столько внимания сразу. Да и еще и это, - он указал рукой с ног до головы, и Охлобыстин понял, что его подъебывают. Такое он не любил. - И это сейчас говорит тот, кто любит загорать с голым членом на лежаках? Или тот, кто для своей победы пойдет на всё? - голос Вани звучал все более раздраженно. А когда он начинал говорить на эмоциях, то картавил еще громче. - Чего? - Лёша вдруг остановился и в шоке вылупился на священника. - Ты че несешь? Ты вообще знаешь, кто я такой? - Даа, мой сладенький! - протянул Охлобыстин и развернулся, скрестив пальцы рук в замок. - Я всё про тебя знаю. И знаю, кто ты на самом деле. - Да кто ты такой, что бы учить меня?! Я сам всего добился и пробился. А кто ты? Чего ты в жизни добился? - ноздри Алексея широко раздувались, дыхание тяжелело, и обстановка накалялась. - Ну, конечно! Я же не Верблюд всея Руси! - воскликнул священник и вскинул руки к потолку. - Ах, ты, мразь! - Чумаков уже не мог совладать с собой и быстрым шагом направился к священнику, занося руку и желая его ударить, но Иван вовремя увернулся, и парень, не рассчитав силы, полетел куда-то в темноту и с грохотом упал на пол. - Ай, ай! Бля! Твою мать! Где я? - заорал из какого-то мрачного помещения Алексей. - Что ж ты хиленький то какой?! - крикнул Иван и проследовал в темноту на голос парня, пытаясь нащупать включатель или рубильник. В комнате резко включился свет. Лёша зажмурился от яркости. Охлобыстин замер в дверях, его губы приоткрылись, и Чумаков, заметив его шок, медленно повернул голову. Рядом с ним лежал Панайотов и в упор смотрел насмерть перепуганными глазами на Лешу. Буквально сантиметры разделяли их носы. Поморгав друг другу, они оба заорали во всю глотку... - Ааааааааа!!! Казалось, этот ор разнесся по всеми периметру здания. И, наверняка, кто-то уже бежал к ним на помощь. - Да заткнись ты! – Чумаков с размаху ударил Сашу между глаз, и тот вырубился. Внезапно наступила тишина. - Ты что, дурррак?! - рявкнул Охлобыстин, картавя и подбегая к Панайотову, попутно пнув Чумакова под зад. - А ну сдвинься, верблюжья твоя туша! - он принялся проверять, жив ли парень, и попытался привести его в чувства. Чумаков в состоянии аффекта упёрся спиной в стену. Только сейчас он понял, что от неожиданности врезал своему коллеге по проекту. От осознания этого факта ему стало плохо, в глазах потемнело, его тошнило, и он по стеночке начал сползать вниз, теряя сознание, пока не рухнул на пол, как бревно. - Да твою ж мать! Что вы слабенькие-то какие?! - Охлобыстин бегал из одного угла комнаты в другую, пытаясь привести в чувства уже двоих, пока ему на помощь не прибежали остальные. Всю дорогу по длинному темному мрачному коридору Кипелов ныл и выл, поминая всех святых, большущую ссадину на затылке и свою многострадальную спину. - И зачем я Большакова себе на спину тогда посадил?! Чем я, дурак, думал? Спина всю жизнь болит, еще коленки хрустят и в кишках пиздец, без кефира жить не могу. А теперь еще и голова болит, как после бомбежки, я хочу на дачуууу....уууууу! Там кукушки кукукают, грибы по осени, а я тут - хер знает где, у черта на рогах и в одних трусах. Мне холодно! Я заболею и помру! И Галя свечку за меня не поставит и не узнает, какой у меня был конец... Ой. – Кипелов зажал сам себе рот, но уже спустя пару секунд его снова прошиб словесный понос. - Ну, то есть смертушка... Аааааа! Ууууу! Конец мой близок! Нет, это точно из-за "Антихриста"! - Бля, я тебе щас точно въебу! - вслух подумал Брюс и ойкнул. Воспитание воспитанием, а въебать промеж глаз русоволосому упырю, вещавшему безостановочно и нудно, как старый радиоприемник, действительно страшно хотелось. Правда, было несколько страшно потом полуголым шастать по неизвестному помещению, а от холода под ногами ссать хотелось еще сильнее, от чего раздражение усиливалось в разы, и от этого хотелось уже не просто отпиздить Валеру, но и распотрошить его, разобрать, как подопытную лягушку, на запчасти. - И почему вы, русские, такие нудные?! - Мы не нудные! Мы просто сентиментальные и эмоциональные. На самом деле мы сильные и смелые! - гордо заявил Кипелов и тут же с визгом "Ааааа!" спрятался за Дикинсона и вцепился в него мертвой хваткой, когда мимо них пролетело что-то черное. Видимо, летучая мышь. Брюсу отчаянно захотелось выдернуть из Валерия позвоночник и завязать его бантиком, потому что при виде перепончатокрылого кровососа и особенно от кипеловского ультразвука он немножко писнул в трусы от неожиданности и легкой контузии. Держался он с трудом, чтобы не ебнуться в обморок прямо на Валерия. Но гордость не позволяла проявить малодушие. - Фух! Это просто мышка. Просто она немножечко летает. Немножечко крылышками бяк-бяк-бяк... А я просто чуть не обделался. - Кипелов истерично хихикнул. - Но это херня! Я пошел! Если я не найду кефир, мне жопа. Отступать некуда, позади Москва! - заявил Кипелов и бодрым шагом похерачил в темноту. Дикинсон честно прихуел от такой прыти. Россия - страна контрастов. Но не успел он опомниться, как из темноты раздался очередной вокальный шедевр фа-диезом: - АААААААА, блядь, сука нахуй! Как, еб твою мать, больно! Шо за пиздец, ебать мой волосатый череп?! Брюс ринулся на помощь. Прямо перед деревянной дверью он увидел распластавшегося на полу Кипелова, интенсивно трущего лоб, на котором, судя по всему, скоро взойдет звездой большой красно-фиолетовый синяк. - Скоро ты свою башку совсем пробьёшь и где-нибудь потеряешь. Впрочем, так даже лучше - не будет этих диких воплей и бесконечного нытья. Ты реально орешь так, словно твои яйца прижало медвежьим капканом. У меня в ушах уже звенит! Но Кипелов словно не слышал Брюса. Он опять начал ныть и выть, вспомнив до кучи еще с десяток своих болячек. Дикинсон уже было подумал, что товарищу его и правда уже совсем пиздец не по годам. Ему даже жаль стало бедного старичка, который, судя по всему, уже и жизни не рад. - Я думал, тут проход, а это оказалась дверь. Блин, как же хуево без очков! "Бля, он еще и не видит нихера, как крот! Заебись напарничек достался! Проще придушить. Мучается, бедолага..." - мысленно заключил Брюс, пытаясь поднять товарища с пола, отчего-то одновременно смущаясь и краснея. - Интересно, а что это за дверь? Душу Дьяволу продам, если это сортир! - выпалил мейденовский вокалист и с надеждой рванул на себя дверь. Дверь поддалась, пригласив скитальцев внутрь приветливым голубоватым свечением. Мужчины сощурили глаза и поняли, что в комнате находится несколько столов, а на стене напротив множество мониторов. Пока Кипелов пытался понять, что за человечки бегают на экранах, подойдя к мониторам вплотную и почти уперевшись в один из них своим огромным носом, Брюс куда-то сдриснул. - Брюс! Тут, кажется, Самойловы, какой-то мужик и Стив Тайлер делят сортир между собой! Походу с грибами надо завязывать... - у Кипелова шары на лоб лезли от удивления. - А этот чувак в рясе, кажется, Охлобыстин! Интересно, он мне сможет отпустить грехи за "Антихриста"? Ого! А этот мужик отжимается! Ничего себе жарит, во дает! Брюс, ты меня слышишь? - Ааааааааа! Боже, даааа! Кайф!!!!! – послышались откуда-то приглушенные стоны. - Брюс?! С тобой все хорошо? - настороженно произнес Кипелов и пошел на звук в сторону двери за спиной. - О, даааааа! Как мне хорошо! Боже, я в раю, даааа!!! – не унимался голос, полный неземного блаженства. - Ты там дрочишь что ли? - Валерий подошел к двери, приоткрыл ее и прищурил подслеповатые глаза. - Нет блять, ссал я! - громко заявил Дикинсон, с ноги открыл дверь и угодил ею прямиком в многострадальный Кипеловский лобешник. - Твою мать! Бля!!! Сукаааа! - очередной поток всемирно-известного русского-народного мата в исполнении альтино всея Руси не заставил себя долго ждать. Кипелов вторично развалился на полу и принялся интенсивно тереть свой лоб, попутно вытирая слезы, рефлекторно брызнувшие из глаз от боли. - Ой, прости, прости! Ну, ты сам виноват, чертов вуайерист! Меньше будешь подглядывать за ссущими мужиками! - заявил британский вокалист и почесал в сторону мониторов. - Ух ты, Валер, а я тебя тут вижу! Как ты смешно валяешься на полу! Ебать, а вот и дедушка Тайлер! Мужик, мы походу в реалити-шоу угодили! Охуеть! По стопам Оззика, только особнячок чет не комильфо... - Реалити-шоу?????! - снова проорал почти ультра-звуком Кипелов, резко вертикализировался и побежал к Брюсу. - Это что, на меня щас фанатки мои смотрят? Дай мне срочно свои шорты! - красный как рак от стыда Кипелов начал пытаться с силой сорвать с коллеги по метал-цеху одежду, как одичалая горилла. - Да иди ты нахуй! Свои где-то просрал, теперь на мои покушаешься! И вообще, у меня под ними ничего нет! Эээээ... В смысле трусов нет! Вот! Кипелов резко отпрянул, как ошпаренный, еще сильнее покраснел и скривил лицо, а затем инстинктивно сложил ладошки на собственном хозяйстве, повернулся в сторону предполагаемой камеры и глупо, совершенно по-идиотски сказал "Здрасти!" А спустя буквально минут десять, пока Брюс изучал мониторы, Валерий расслабился, осмелел и решил не отставать от качка с экрана (бабы же смотрят!). Дикинсон выпал в осадок и прихренел, когда обернулся. Он искренне удивился, как это тело, которое совсем недавно ныло, стонало, перечисляло подробно все свои многочисленные болячки и готовилось помирать, сейчас активно жмет от пола, ни разу не поперхнувшись. Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь... - Ебаааать! Ты чем закидываешься? Неужели тебя с кефира так плющит??? Бля, да остановись ты уже нахуй! Сорок шесть, сорок семь... - Дикинсон уже откровенно бесился. - Не, я никогда не пойму Россию - мать вашу!