Ешь, молись, еби. Игры на выживание

Наконец, он приподнялся и криво усмехнулся. Глаза его налились кровью. - А ведь я и вправду подставил тебя тогда, придурок! - ткнул он пальцем в сторону Руслана. - Ты-то из кожи вон лез, чтобы победить в этом шоу, а я палец о палец не ударял, только развлекался, как мог, поскольку с самого начала знал, что победа у меня в кармане! И зрительские голоса для этой победы подтасовали! Ты же в курсе, что на самом деле я занял всего третье место? Но пришлось подставить бедняжечку тебя. Ты же ведь лох по жизни, зачем тебе победа? Словно ты после нее начнешь нормально одеваться или собирать залы. А в фанатках у тебя кто? Одни престарелые курицы! Алехно до боли сжал кулаки и сделал было шаг вперед, но Джеймс удержал его за плечи. - А знаешь, почему они двигали меня, а не тебя, несмотря на все твои старания? Знаешь? - и Чумаков оглушительно расхохотался. - Да потому что я давно сплю с Долиной! Начал еще много лет назад, когда не прошел отбор в «Народный артист». - В смысле, не прошел? - округлил глаза Панайотов. - Комиссии не понравился мой голос. Но грамотный подход к Долиной решил эту проблему, и вот я в тройке сильнейших! Да и Сумачева - тоже женщина, любящая ласку. - Так это дело рук Сумачевой? Ты так удовлетворял ее в постели, что она пошла на мошенничество?! - держать Руслана Джеймсу становилось все труднее. - И не только ее! Спонсоры «Один в один» - наша армянская диаспора - тоже постарались на славу. Ради первого места пришлось ублажать сразу нескольких баронов... - Что?! - взревел Руслан. - Ты давал потным жирным армянским мафиози в жопу, чтобы только получить первое место в шоу?! Да ты в своем уме?! - Знал бы ты, какой это кайф! - мечтательно протянул Чумаков. - Раздвигать ноги перед волосатыми жирными и вонючими ублюдками, которые имеют тебя своими огромными кривыми и немытыми членами, раздирая зад до крови! Рус скрипел зубами, а стоявший рядом Панайотов слился по цвету со светло-серой мраморной стеной. - Леша... Но как же так... - бормотал он едва слышно. - Ты же говорил мне, что я у тебя первый и единственный... Что ты никого и никогда не любил так, как меня... Что... Что... - и Саша тут же разрыдался. Энтони, улыбаясь, смотрел на разворачивающееся шоу и доедал огрызок колбасы. Внезапный порыв души – недоеденный обед летит в Чумакова. Смачный «чпок» об щеку немного охладил его пыл, но Чумаков лишь перестал орать и несколько раз громко вдохнул и выдохнул. - Бля. Колбаса – это, конечно, круто, но ты, старый хер, в конец охренел. Сейчас я буду бить тебе морду, а ты, Ваня, пой свою херню какую-нибудь церковную. Санек! Ну-ка сбацай там че-нить в своей соплежуйской манере. Стив, херли ты зыришь, сморщенный баклажан!? Стой и не отсвечивай ваще! А вы, - он ткнул пальцем в сторону братьев. – Богиня, бля, с царем, два дебила, твою мать, идите и хоть что-то в этой жизни сделайте вместе - держите этого пердуна! Сейчас я ему эту колбасу... Договорить он не смог, так как подошедший к нему Михалыч дал хорошего леща и проговорил: - Ты это, пиздюк-пересмешник, Стива не трогай больше, иначе я возьму левый кулак и засуну его тебе в задницу, а правый кулак засуну тебе в рот и буду играть на тебе как на гармошке, пока ты не сдохнешь совсем, понял меня?! - Ладно-ладно, тормози, фуфлыжник гребаный, - пробормотал Лешка, потирая затылок. – В общем, с тобой я еще разберусь, хрен с горы гребаный, - сказал Чумаков, глядя на Хопкинса. - А вам, товарищи, я все просто выскажу как на духу! Он набрал в легкие побольше воздуха и разразился нескончаемым потоком... Все недоумевали и следили за резким перепадом настроения Чумакова. Он как будто обрел другую личность. - Вань! - окрикнул священника Вадим. - А ты, случаем, не экзорцист? - Да ну, ты что! Экзорцизм - штука опасная и порой бесполезная. А ты чего вдруг? - Да тут, кажется, одержимостью пахнет, - он сжал кулаки и перевел взгляд на Чумакова. - А-а-а-а... Нет, Вадик. Тут уже экзорцист не поможет! Слияние уже произошло, - спокойным голосом ответил Охлобыстин. - Ну что? Кто еще хочет про себя чего интересного услышать? Гомики! - вкрадчиво произнес Алексей, презрительно и с издевкой глядя на каждого из присутствующих. – Ну, чего молчите-то? Русланчик! Как тебе? Понравилось в жопу ебаться? Джеймс тебе вставил по самые гланды? - он заржал и несколько раз вильнул бёдрами, изображая незамысловатые движения, от чего Алехно сжал зубы. Не выдержав этих насмешек, Макэвой подошёл к Чумакову. Тот явно превосходил актера по росту, поэтому смотрел на него сверху вниз. - Смотрите, кто пришел! Голубоглазый рыцарь с мечом в трусах. Что? Понравилась наша русская красавица Руслана? Заступиться решил? Только я тебе скажу вот что, - Алексей наклонился к лицу Джеймса. - За мной куча людей. За мной огромная стена, которая впряжётся, если что-то случится. Я тебя одним щелчком раздавлю, и ты станешь никем. Все твои Оскары можно будет засунуть себе в жопу. А, собственно, как тебя там звать-то? Джордж? Джек? Джонни? Джеймс пристально смотрел в глаза Чуме, выслушивая все, что тот говорил. Дождавшись паузы, он резким движением схватил того за шею и мертвой хваткой перекрыл кислород. Алексей начал задыхаться, его глаза раскрылись на максимум, и он хотел было замахнуться, но Макэвой был стремителен - удар в живот согнул Чумакова пополам. Пока Джеймс продолжал с силой сдавливать ему горло, они поравнялись ростом, и теперь актер приблизился максимально близко к лицу Чумакова и прошептал: - Еще хоть слово в мой адрес или в адрес Руслана услышу, я тебе язык вырву и завяжу галстуком на шее. - Джеймс, Джеймс, отпусти его! - Руслан уже пытался оттащить актера от скрюченного и задыхающегося Чумакова, который вцепился в запястье Макэвоя. Джеймс резко отпустил горло и толкнул певца на пол. Тот, кашляя и пытаясь с хрипом отдышаться, сложился пополам. Макэвой стоял над певцом и с омерзением наблюдал за его конвульсиями, пока Алехно не растормошил его. Обстановка накалялась. Все это прекрасно понимали. Каждый держался из последних сил. Чумаков провоцировал. В сфере открывшихся обстоятельств все жаждали набить тому рожу. Охлобыстин, наблюдая за всем происходящим, потер уставшие глаза. - Что будем делать с ним? - спросил Михалыч. - Мне он порядком уже надоел. - Давайте его запрем, - чавкая, предложил невозмутимый Хоппкинс. - Бро, как ты можешь жрать в такой момент? – озадаченно спросил Стив. - Щас я тебя сам запру в туалете! – еле слышно прошипел Чумаков, пытаясь восстановить дыхание. - Вань, что скажешь? - спросил Вадим. - И где мы его запрем? Это гора мяса выбьет все двери быстрее, чем свои мозги. - Правильно, священник! Бойся меня! Ибо за мной власть! А ты лицедей! Тебя никто за человека не считает, - проговорил Чумаков, зло брызгая слюной и медленно поднимаясь на ноги. - Все твои попытки изменить общество похожи на судороги умирающей собаки. Ты оскорбляешь всех и каждого, но в итоге ненавидят тебя! Тебе блокируют твиттеры, пытаясь заткнуть твой словесный говнопоток. - Замолчи! – сквозь зубы прошептал Иван. - А что? Не нравится? Ты заебал всех. Ты не знаешь как выебнуться, чтобы тебя полюбили. Начал книги писать. Вау! Какой молодец! Ну и что? Пару раз пригласили к Урганту? Да он тебя высмеял там! Он ржал над тобой! Потому что ты клоун. - Алексей, лучше бы тебе помолчать сейчас! - Охлобыстин старался держаться ровно. - А если я не промолчу? Ты меня бесишь! Ты и твоя кучка всесильных. Что? Никак там не поделите кольцо всевластия? Кто там у тебя в окружении? Сукачёв, Харатьян, Прилепин, Ефремов. Какие все разные. И все нормальные мужики, один ты среди них как бельмо на глазу. Как геморрой! - последнее слово он произнёс картаво, гордо выгнув грудь колесом, но тут же прямой удар в челюсть на мгновенье вывело его из равновесия. Иван с ненавистью смотрел на противника и тяжело дышал. - А я предупреждал, - произнес он. - Ах ты, сука! - взревел Чумаков и кинулся на священника. Он рывком свалил Ивана на пол, разбежавшись и врезавшись головой тому в живот, а затем оседлал его и начал наносить увесистые удары по лицу. Охлобыстин пытался уворачиваться и скинуть эту тушу с себя. Испуганные парни тут же подбежали и схватили Чумакова за руки, пытаясь оттащить. Во рту Иван моментально ощутил металлический вкус, а затем он встал и сплюнул кровь из разбитой губы. Чумакова держали за руки Михалыч и Вадим. - Поставьте эту мразь на колени, - скомандовал священник, и Вадим пнул по ноге Чумакова с такой силой, что тот завыл и судорожно согнул ногу. Ваня пристально взглянул сверху вниз на стоящего перед ним на коленях разъярённого Алексея. Сколько ненависти и злобы пробудил этот человек в нем. Он никогда не был сторонником насилия. Но дрался в молодости. Без этого никуда. - Ну что, убогий. Разве священникам можно рукоприкладством заниматься? - усмехнулся скрученный Алексей, тяжело дыша. - Ну, если человек слов не понимает, - спокойно ответил Охлобыстин и ударил Чумакова в скулу. Тот дернулся и улыбнулся. Казалось, ему нравилось это. - Да ты мазохист. Ну, ничего, это поправимо, - так же спокойно сказал священник и нанёс ещё один удар, а следом еще и еще. Он и сам морщился от боли, но продолжал бить певца, пока тот чуть не потерял сознание. Ивана остановил Брюс. Тот, тяжело дыша, с безумным взглядом смотрел на ослабленного Алексея. - Хватит с него! Успокойся, отче! - он всучил Охлобыстину бутылку. - Неее… Мне нельзя. - Надо! Держи и пей! - Дикинсон отвел священника в сторону, а ребята, державшие все это время Чумакова, отпустили его руки, и тот упал на пол. На несколько минут снова наступила тишина.