Ешь, молись, еби. Игры на выживание

- Итак! - мужчина сел на свое главное место за длинным столом и посмотрел на растерянного паренька. - Я хочу получить объяснения. Что за подклад с телом Кипелова? - Сэр! Мы решили провести эксперимент, - начал оправдываться молодой ученый. - У Дикинсона были галлюцинации, мы решили подложить ему тело, но не ожидали таких результатов. - Скажите мне! Вы псих? - Голос главного казалось звучал ровно. - Нет! - покачал головой ученый. - Тогда, какого хрена вы это сделали, вашу мать!!! - мужчина так заорал, что барабанные перепонки парня сотряслись, и он вжался в сиденье. - Вы что? Ничерта не читали протокол? Все тела должны быть с естественными причинами смерти! Мы за каждого несем ответственность перед спонсорами. - Простите! - прошептал молодой человек, опуская взгляд. - И что сделал Брюс с телом? - Он произвел с ним половой акт, фистинг ногой и... - он поглядел на главного, который уже побагровел от ярости, - испражнился тому в рот. - Блять! - вскочил разъяренный мужчина и заметался по кабинету. - Ты! Урод! Бестолочь! Твоя идея была? - он схватил за воротник испуганного парня. - Моя! Я. Я хотел как лучше! - заикался тот. - Ты нарушил протокол, - процедил сквозь зубы главный. Он позвал санитаров, и двое качков вошли сразу же в кабинет. - К гризли его, - кивнул он на молодого парня. - Сэр! Нет! Нет! - от испуга парень взмолился, а мужчины направились к нему. - Нет! Простите меня! Пожалуйста! Я хотел как лучше! - парень бросился на колени, хватаясь за подол халата главного, и истерически заплакал. - Поздно! Каждый несет ответственность за свои поступки. Заберите его отсюда. - Нет! Пожалуйста, что угодно, но только не к медведю. Я прошу. Он же меня загрызет, - молил парень, когда его уже оттаскивали за руки два санитара и почти волоком тащили по коридору. - Нет! Простите меня! Я не хотел! Пожалуйста! - его крики слышали все сотрудники, и ученые переглянулись. Когда крики стихли, в аппаратную вошёл главный. - Отныне! Любое действие вы согласовываете со мной! Любое нарушение протокола приведет к летальному исходу! - мужчина смахнул пот с лица платком, тяжело дыша. - Куда его? - тихо спросила Кейт. - К мишке! - безразличным тоном ответил мужчина. - Работаем дальше. И за теми двумя проследите, чтобы не сдохли. Все присутствующие в шоке осели на свои места. Мысленно они уже попрощались со своим коллегой. Мрачный мраморный зал, приглушенный свет огромных готических люстр. В одном углу зала сидел Иван, обхватив коленками голову и положив руки на затылок. Он раскачивался из стороны в сторону. В другом углу кряхтел и стонал Чумаков, интенсивно растирая многострадальный затылок, так неудачно сходивший на свидание с половником Стива. Голова кружилась страшно, возможно, у него тоже было сотрясение мозга или что-то похуже. Но он мужался как мог. Хотя бы ради Саши... Поодаль лежало худое, с торчащими ребрами и скулами обросшее тело Брюса со связанными руками и ногами. Чьими-то штанами за ноги оно было привязано к батарее. Мужчина не шевелился, не издавал ни единого звука. Половник вырубил его до обморока. Возможно, еще и истощение сыграло роль в том, что вокалист не спешил возвращаться в сознание. Быть может, он просто спал. Ведь до сего дня он почти не спал около семи суток. Каждый день и каждую ночь его мучал глюк Кипелова, который извращенно, жестко и методично перетрахал всех его любимых и дорогих женщин, а в конце даже якобы сожрал гениталии сына. Психика певца была истощена до предела. Иван погрузился в свои мысли. Он корил себя за то. что не выдержал испытаний, посланных ему Господом. Он смирился с тем, что его друзья по несчастью практически все перетрахались, даже образовалось целых 4 парочки и одна парочка была даже с налетом мистики и парапсихологии, правда, закончилась она трагедией и целым букетом разнообразных сексуальных извращений... Странно, но единственными натуралами здесь остались только он и людоед Хопкинс. В голове пронеслось бредовое нечто - а что если рано или поздно он начал бы трахаться с Энтони, трахнул бы его раком, а тот, словно самка богомола в процессе спаривания, отгрыз бы ему башку, смакуя его мозги. Охлобыстин невольно прыснул от смеха, но как-то грустно и обреченно, а потом его всего передернуло. "Вот так, Отче, даже в мою голову пробрались содомские мыслишки... Грешен я. И слаб... И не уберег все эти души от падения... И матушки моей я не достоин. И детей моих. Жалок я. Жалок!" - Иван кусал губы и всем телом нервно дрожал. Раз он и сам дошел до рукоприкладства, не достоин он служить Господу... Охлобыстин прослезился. Соленая слеза упала и разбилась о каменный пол. Мужчина рефлекторно всхлипнул, потом снова. - Разревелся, поп? - с сарказмом и издевкой процедил сквозь зубы Чумаков. - Баба ты, а не мужик. Корчил из себя супермена - спасателя, а сам соплей и сопливой девкой оказался! В маленькой душной подсобке, переполненной запахом плесени и пыли, на полу, согнувшись в позу эмбриона, лежала молодая девушка и тихонько всхлипывала. Это была Кейт. Здесь не было камер, но вести себя надо было тихо. Ей хотелось побыть одной. Она буквально сгорала изнутри от ядовитой злости. Злости на начальника. На спонсоров, которые устроили этот злосчастный эксперимент. Злилась она и на себя. За то, что в погоне за деньгами подписала чертов контракт, в котором было слишком... подозрительно много предупреждений и обязательств молчать. Слишком много странных жестоких протоколов. Все это дурно пахло. Черт ее дёрнул подписать эти бумажки. И все из-за того, что, как она узнала от знакомого, в этом эксперименте должен был участвовать Глеб. Ее кумир. После случая с гризли она простила его. Даже пожалела. Но она четко знала, что нельзя давать слабину, расслабляться, потому что отказаться от проекта она уже не могла. Последствия могли быть страшными. Любое проявление стресса, паники и прочих отклонений от нормального психологического состояния жестоко каралось. О выходе из дела и речи не шло. Каждый был обязан пройти путь до конца. Она всеми силами старалась отыгрывать безжалостную суку, которая просто выполняет работу ученого-наблюдателя. И она бы справилась. Жалость к Глебу не сломали бы ее. Но вот Миша... Откуда, черт возьми, она могла знать заранее, что влюбится в коллегу? Гнев душил все ее существо. Она ненавидела себя за свою сопливую девичью душу, такую слабую до романтики и нежности, ненавидела Мишку за то, что он был таким красивым и умным, но еще и идиотом, решившим устроить художественную самодеятельность. Она пыталась все время подтрунивать над ним, подшучивать, лишь б никто не заметил ее чувств к нему и не "сдал" начальству. Это давалось с каждым днем все труднее и труднее. И она и в мыслях не могла допустить, что его отдадут в гарем к Потапычу... Все это казалось страшным сном. Сначала она с трудом смирилась, что ввязалась в смертельный для испытуемых аттракцион и неизвестно, как она из него выпутается, а теперь и ее возлюбленного ждет или инвалидность, или того хуже - смерть от лап дикого зверя. Сейчас она мысленно проклинала тот день, когда, щелкнув кнопку ручки-автомата, поставила маленькую аккуратную закорючку в конце договора...Вдруг в голове созрел план. Слезы начали быстро подсыхать на глазах и щеках. Некое подобие злой улыбки озарило ее юное личико. Она медленно поднялась с пола, достала блокнот и ручку, написала несколько строк, сложила в 4 раза и сунула в карман. Теперь нужно осторожно под предлогом рабочего момента пройти на склад и незаметно сложить сверток в коробку с продуктами. А уже потом поднять коробку наверх. На склад. Пожалуй, лучше всего добавить в коробку как можно больше виски. Наверняка мужчины в стрессе клюнут на эту наживку. С трудом отдышавшись, Михалыч пришел в себя и... Осознание того факта, что он только что трахался с мужчиной старше себя, да еще и с кумиром юности, волной обрушилось на него стыдом, перемешанным с тошнотой. Никогда в жизни не подумал бы, что будет когда-то трахать Тайлера, никогда не думал, что станет геем, никогда не бумал, что это будет лучшим сексом в его жизни. Тело Стива было таким податливым, гибким не по годам, а сам он был удивительно нежным. Его бывшая жена не давала ему такого огня за все годы их супружеской жизни. Их секс был прост, лаконичен и неказист. И что самое страшное - Тайлер начисто выветрил всего его нежные чувства к мамочке его воспитанницы. Больше всего ему хотелось сейчас зарыться в волосы рокера и забыться сладким сном, ни о чем не думать. Отдаться ему, в конце концов. Но стыд не давал ему этого сделать. Мужчину всего ломало и корежило. Лежать на кровати рядом с отключившимся после оргазма Стивеном было невыносимо. Он метался, вертелся как уж на раскаленной сковородке, а потом все же не выдержал, сел на постели, свесил босые ног на пол. Было чудовищно жарко и тесно в груди. Он весь взмок. Не выдержал. Встал. Начал метаться по всей комнате, а затем ринулся к двери. Хотелось пить, есть, ссать, курить (хотя он никогда и не курил), биться головой о стену, орать, выть, бить кого-то по роже, трахать Стива в жопу, проваливаться сквозь землю в ад, каяться и возносить хвалу Господу - и все одновременно. Он чувствовал, как сходит с ума. Ручка двери повернулась в руке, скрипнула дверь, пустив в комнату луч приглушенного света. Мужчина сделал шаг в коридор и резко вздрогнул от голоса, раздавшегося за спиной: - Чувачок... Будь пупсиком, принеси чего-нибудь горячительного. Давай, радость моя, сделай доброе дело, а? - простонал кое-как Тайлер, приподнявшись на постели на локтях, и снова рухнул без сил головой на подушку. Михалыч нервно кивнул и пулей вылетел из комнаты. Он почти бегом бежал на склад, пытаясь забыться, думать о чем-то другом... О девушке, которую видел совсем недавно на экране... О той самой... О ее глазах, таких красивых и нежных... Но Тайлер все время отодвигал ее образ в сторону и занимал место в голове мужчины. Недолго думая, спортсмен схватил всю коробку с вискарем и притащил ее назад в комнату. Сейчас он хотел просто насинячиться до поросячьего визга, чтобы отключить бшку и просто еще разок как следует потрахаться с Тайлером. Еще раз сойти с ума в его пылких объятиях. А после - будь что будет. - О, дружище... Ты спас меня! Я помираю, дай бутылочку! - Стив присел на кровати и протянул перед собой руку. Дальнейшее певец уже не осознавал. А Михалыч, выпив почти залпом полбутылки, резко выдохнув и, прослезившись, а потом закашлявшись, вдруг обнаружил в ящике белый свернутый лист бумаги. На нем было написано "Прочти там, где нет камер! Важно!" Мужчина развернул листок, рыгнул, увидел на бумаге фигу и со спокойной совестью сунул записку под подушку. А следом вторая порция бухла обожгла глотку. А дальше все как в тумане. Сквозь этот туман он помнил только пару фрагментов - как отсасывал Стиву, с непривычки и по неопытности царапнув его член клыком под громкий вскрик вышеназванного, а затем колоссальное и совершенно сюрреалистичное ощущение мужского детородного органа в собственной заднице. А дальше провал в памяти. - А ну-ка, приятель, пойдем, - Стив стащил за локоть разомлевшего от секса Михалыча, - в туалет со мной сходишь. - А один-то ты не справишься? – попытался вяло сопротивляться тренер. - Трусы мне подержишь, пока я двумя руками свой вялый стручок опорожнять буду. Пошли! Он буквально затолкнул Михалыча в санузел, еще раз проверил по углам наличие камер и теперь уже совершенно спокойно развернул листок. «Помогаю вам исключительно из личных соображений, а никак не из жалости к вашим ничтожным жизням. Очень нужно, чтобы вся эта кодла облажалась и не смогла закончить начатое. Входные двери, которые обнаружили Самойловы, вам не открыть, там сложный замок, и профессионалу тяжело придется. Но в здании имеется запасный выход – через подземные лаборатории. Лифт можно вызвать и с основного этажа – справа в стену вмонтирована незаметная глазу панель. Пощупайте как следует на уровне пояса – отодвинется крышка, под которой и будет кнопка вызова с кодом. Код – 1974. Вам нужен будет минус второй этаж. Прямо из лифта налево и по длинному коридору примерно до его середины. Затем направо и еще раз направо. По лестнице вверх на один этаж, направо по коридору до третьего поворота налево, еще раз налево и еще один этаж вверх по лестнице. Затем налево, еще раз налево до самого конца коридора, там будет металлическая дверь с кодом. Код – 2586. Из двери направо снова до конца. Еще одна дверь. Код 3901. И вы окажетесь в холле гостиницы. Сама гостиница – прикрытие для лаборатории ну и средство дополнительного заработка для ее владельца. Чтобы выглядеть прилично для персонала заведения подыщите в гардеробе другую одежду, она должна там быть. Через лабораторию вам наверняка придется пробиваться с боем, просто так вас отсюда никто не выпустит. Поэтому запаситесь всем, что может сойти за оружие, и готовьтесь обороняться. Также рекомендую выучить наизусть дорогу в гостиницу и все коды – сомневаюсь, что в процессе прохождения по подземным коридорам у вас будет шанс подсмотреть в мою шпаргалку. Удачи вам и привет от меня Глебу». Стив передал записку Михалычу, и тот прочитал ее еще раз. - Надо бы Ивану и Ваду показать. Только как обсуждать все это? Кругом же камеры! - По очереди отправлять всех в туалет читать записку. Потом надо ведь еще придумать, что с буйными делать. Брюса развязывать нельзя. А те двое вообще у лаборантов – забирать их или тут оставить? - Ладно, пойдем. Пока все будут ее читать, нам придется отвлекать наших экспериментаторов всеми силами. Ты готов? - Надеюсь, ты имеешь в виду не кросс и отжимания? – хохотнул Стив и, призывно вильнув задом, вышел из туалета. Положив записку на стульчак единственного в помещении унитаза и поставив рядышком ящик с недопитым спиртным, Стив выгребся под руку с Михалычем из комнаты. Его всего трясло. Такая желанная свобода замаячила в его сознании словно благостный мираж, и вместе с тем мужчину пугало то, что придется прорываться с боем через кордоны охраны в коридорах лаборатории. Он был стар и почти разваливался, поскрипывая, на запчасти. Поэтому все надежды он возлагал на шедшего рядом спортсмена. "Как же вовремя мы с ним почпокались! Эх, ну я и шустрый малый. Не по годам!"- подумал Стив и гордо улыбнулся сам себе. Покрепче обхватив крепкую мускулистую руку любовника. Возможно его растянутое членом Михалыча и слегка ноющее очко дало ему зеленый свет на свободу, а также на защиту в процессе освобождения из плена. Мужчины ввалились в зал, всеми силами пытаясь выглядеть естественно. Получалось с трудом. - Вань, где наши голубые негритята запропали, а? Сходи, проверь, а? Будь другом? Заодно зайди в комнату, что налево за поворотом - мы там, кажись, бухлишко забыли в сортире... - Вы, похоже, пустые бутылки там забыли. Сколько выжрали, алкаши голубиной породы? Признавайтесь, ироды! - Да мы чуть-чуть совсем... Мы притащить сюда хотели, но что-то как-то это самое... Запамятовали, знаешь ли... - Вы чего, в сортире квасили что ли? Совсем из ума выжили? - Иван начал орать. Его бесило то, что никого из мужчин ни на минуту нельзя было с чистой совестью и легким сердцем оставить одних. - Как дети, ей-богу! - Вань, не ори, а, башка трещит, твою мать... Давай, сходи что ли... Поссы там заодно... И внимательней, внимательней на унитаз смотри... А то мало ли чего... - бубнил себе под нос Михалыч. - Дерьмодемон вылезет и схватит меня? - прокартавил Охлобыстин и заржал. - Ладно, Бог с вами, пойду, разомнусь, принесу ценное зелье сюда, раз вы такие склеротики. И голубятни наши проверю заодно. - Вот и правильно, вот и давай, давай, поспешай, чувачок - нервно пытался спровадить Ивана Стив прочь из зала.