Килька неслабого посола

Кот через два месяца

      Стою у терминала «В», место для встречающих. Прилёт уже объявлен. Видимо, прибывшие проходят таможню, ждут багаж. Приехал сюда с Серёгой, он сам напросился. Зря его взял! Стоит, издевается надо мной:       — А чо ты без цветов?       — Пошёл ты!       — Не, ну я серьёзно. Такая история любви! А ты не душевно как-то, не романтично. Два месяца его не видел всё-таки!       — Как это не видел? А по скайпу?       — Ну, так это без тактильных ощущений. Кот, а ему сексом-то можно будет заниматься?       — Отвали!       — Не, это важный вопрос!       — Отвали!       — Да ладно, не дёргайся. Бабуля-то его что не приехала?       — Она болеет! Дома нас ждёт с пирогами.       — Дома? Нас? Ты не собрался из общаги съезжать?       — Не собрался! Ты тоже можешь на пироги ехать.       — Кот, а бабуля всё про вас знает?       — Нет, конечно! Она не переживёт! Она — бывший учитель литературы, несмотря на жизнь, всё ещё возвышенно-поэтическая.       — Смотри, Кот, вон и Килька идёт!       Действительно, Килька! Катит за собой сумку на колёсиках, вертит башкой, ищет меня. Вроде видел по скайпу, что он волосы обрезал там в Германии, но всё равно не могу привыкнуть… Совсем мальчишка! Машу ему рукой! Вот он я! Килька кричит издалека:       — Кот! Лови меня!       Бросает сумку и бежит ко мне в мои распахнутые объятия! Мой Килька! Он опять бежит. Наконец и тактильные ощущения! Мой Килька — рыбья кость! Мелкое тельце, съем тебя! Наплевать на всех вокруг. Целую его в губы. Мой Килька! Ты жив! Твои мягкие губы и мелкие зубы! Безвредная Килька...       — Кот! Я так соскучился!       — И я!       — Когда мы в ЮАР поедем? На Блоукранс.       — Офигел? Учись, заморыш, у тебя семестр начался!       — Эх, ты! Обещал, обещал…       — И ты всем обещал беречься, ещё несколько месяцев тебе нельзя дрыгаться.       — Кот, а я теперь тебя должен слушаться? Ты ж меня спас.       — Да, да! Ты сейчас — мой раб.       — Надеюсь, сексуальный? — шепчет мне в ухо мерзкая Килька, и вдруг он замолк, напрягся…       — Ты чего?       Слежу за его взглядом, в фойе стоит грузный мужчина — Анатолий Юрьевич. Приехал, значит. А ведь не хотел, переживал, сомневался, смелый олигарх!       — Кот, это ты его припёр сюда? — шепчет мне Килька.       — Нет, он сам пришёл. Киля, ты не обязан его любить, ты меня люби, но подойти–то к нему можешь? Хотя бы как человек, а не как сын.       Киля отрывается от меня, смотрит мне в глаза серьёзно:       — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, кот Шурик? Как хорошо, что ты тогда распорядился и поселил меня с тобой в одной комнате.       — За Шурика ответишь! — и щелбан по лбу.       Киля медленно отходит от меня и направляется к отцу. Анатолий Юрьевич стоит бледный, взмокший, испуганный, воротила бизнеса нервно теребит платок, промакивает лоб. Я не слышу, о чём они говорят. Я не вижу даже выражения их лиц. И, возможно, мне показалось, но рядом прошла молодая женщина, она счастливо улыбалась, и она так похожа на карандашный портрет в одной квартире по улице Декабристов, вылитая Ниночка!