«Когда ты испытываешь боль внутри, беспокойство сковывает тебя. Да, время лечит, но не это». lewis capaldi, before you go
Разрушение находит каждого в разном. Для кого-то последним становится человек, у кого-то вещь, воспоминания, фотографии. Для кого-то разрушение заключается в апатии или непонимании своих чувств. Разрушение у каждого индивидуальное и уникальное — и в этом её прелесть. Нет ни одной похожей истории разрушенных людей. В них всегда есть нюансы, отличающие одни ситуации от других. И самое главное отличие — человек, принимающий на себя разрушение. Когда Еджин посетила выставку художника, чьё имя в последнее время стало часто появляться в списке «новые таланты XXI века», то не задумывалась ни о чём. Она знала господина О, как своего преподавателя в университете, а сейчас он, наконец, выбился туда, куда всегда тянулись его руки. Ни связей, ни колоссальной суммы на счету у него никогда не было, и он оставался неузнаваем везде помимо учебного заведения. Еджин ходила к нему только один семестр, после чего сразу бросила затею познать прелести художественного искусства. Может, именно поэтому её имя было указано только как — «жена господина Чон», а не как отдельная приглашённая личность. Они с Джехёном ходили вдоль стен, делая вид, что им интересно находиться среди толпы народа. Ким крепко держала мужа за локоть, потому что стилист заставил надеть её неудобные и высокие каблуки, а Джехён только одобрил эту идею. О чём, конечно же, пожалел, ведь теперь Еджин вцепилась в него мёртвой хваткой. И отпускать не намерена, пока не окажется на своей кровати, потому что с позором упасть совсем не хочется. Их остановил партнёр Джехёна, который был так же приглашённым гостем на данном закрытом мероприятии. Обменявшись любезностями друг с другом, Еджин повернула голову и увидела ничем не примечательную картину, размером меньше, чем все остальные. Так как мероприятие закрытое, возле картины собрались истинные ценители искусства, коих здесь можно было посчитать на пальцах. Все остальные пришли сюда формально — как Джехён. Это один из факторов, на котором строится бизнес. Здесь можно встретить влиятельных людей, потенциальных партнёров, инвесторов, важных акционеров — и среди них Чон одна из самых главных звёзд этого вечера. Пока Джехён был занят деловыми разговорами, Еджин зацепилась за картину, которая была мрачнее всех. Искусство художника О казалось ярким и красочным, наполненным радостью жизни и счастьем, которое он обретал с каждый прожитым днём. Но эта — серый фон, чёрные неаккуратные разводы, тёмные непонятные фигуры, и посреди этого мрачного хаоса — ярко-красный человеческий силуэт. Приглядевшись к табличке, Еджин отпустила руку мужа и подошла ближе как раз тогда, когда другие разошлись. Была ли это случайность, или люди в принципе стараются избегать контакта с Ким, но теперь напротив картины стояла она одна. В углу аккуратная подпись, название картины, которое гласило громкое, но веское — «разрушение». Это и завлекло Еджин, ведь сейчас жизнь казалась ей именно разрушенной башней, упавшими кирпичами, обгоревшими стенами. Ким была настолько занята картиной, что появилось ощущение погружения в эту серую массу из хаоса тёмных красок. Еджин знала, что некоторые художники пишут предысторию к созданию определённого шедевра, но никогда не обращала внимание. Девушка вообще не понимала искусства и творческих людей, считая их таланты недосягаемыми. Ей до познания их так же далеко, как им до бизнеса. Такое тоже вполне возможно. «Мне было страшно умирать. Я всю сознательную жизнь боялся боли и забвения. Меня страшила мысль о том, что за смертью есть только пустота из гнилых душ. Но в моменты депрессии я думал о том, как же это, наверное, прекрасно. Как же на самом деле прекрасна пустота и то, что в ней скрывается». Джехён подошёл незаметно, обнимая Ким за плечи, чтобы их разглядывание картиной не казалось сухим для остальных. Каждый их выход в люди — театр, в котором они исполняют главные роли. Еджин дёрнулась всем телом от неожиданности и повернула голову к мужу, отвлекаясь от картины. — Этот О так же труслив, как и ты. Посмотри только: рисует картины, выставляет свои якобы ужасные страдания напоказ, но продолжает жить и наслаждаться теми благами, что ему эта грусть подарила. Знаешь, на этой грусти он хорошо нажился. Как он светится счастьем, когда его картины скупают. Если бы не госпожа Пак, оставался бы он простым профессором в университете, — Джехён говорил очень тихо, но достаточно для того, чтобы Еджин ясно услышала все его слова и поняла посыл сказанного. — Завидуешь? — внезапно спросила Еджин, пока рука Джехёна переместилась на талию девушки. Джехён не понимал картин и никогда не пытался увидеть в них скрытый смысл. Единственная загадка, которую он пытался решить и которую пытается разгадать до сих пор — могут ли люди, полные зла и ненависти, скучать по ушедшим? Или это простой механизм, запускаемый эгоистичной, капризной и одинокой натурой? Скучать — такое лишнее чувство, которое не поддаётся контролю. Человек скучает даже по прошлому, по себе, по несуществующим людям, по фантазиям и сказкам, выдуманным в своей голове. По чему можно ещё скучать? И почему люди говорят, что от тоски можно умереть? Настолько это глубокое чувство, что съедает внутри абсолютно всё. — Чему мне ему завидовать? — с губ Джехёна слетел громкий смешок, на который всё же никто не обратил внимания. — Его богатой жене, на которую он обратил внимание лишь из любви к деньгам и желания к известности? — Он счастлив. Неважно, был ли он в депрессии или это только способ надавить на жалость. Для людей важно только «сейчас», и сейчас он счастливее всех на свете. — Мне хватает и того, что ты рядом со мной. В вечной грусти и, как это сейчас модно, в депрессии. Глубокой и безвылазной, моя принцесса, — Джехён наклонился ближе к лицу Еджин и, ладонью ощущая дрожь в её теле, легко коснулся своими губами её, не смея позволить что-то большее в обществе. Пусть думают, что они счастливы. Пусть думают, что они увлечены друг другом. Пусть думают, что угодно — Джехён может думать только о том, как всё-таки Еджин великолепна в этом ярко-красном платье, а вокруг неё силуэты чёрные и серые, как на картине. И Чон, будто олицетворение той самой неосязаемой пустоты, обнимающий девушку. Вот, что хотел показать О. Разрушение не в привычном виде, каким привыкли его видеть. А то, каким его должны видеть — яркое пятно посреди грязи, обречённое на вечное одиночество. Люди должны чувствовать безысходность, глядя на его творение. Должны ощущать внутри себя щемящее чувство ненужности, будто их бросили и оставили совершенно одних, и вокруг — цвета, впитывающие в себя весь свет. — Жаль, что Еджа не пришла. У меня были планы на её знакомство с сыном председателя «KCD Inc». Мы договорились встретиться на следующей неделе, поэтому предупреди свою сестру. Когда мероприятие закончилось, приглашённые гости собрались в ресторане на первом этаже на званый ужин. По пути туда Джехён решил заранее всё обговорить, пока они были одни в лифте. Еджин от этой новости дёрнула рукой, но хватка мужа оказалась крепче. Девушка слегка пошатнулась, но удержалась на ногах. Как только она восстановила равновесие, то не могла не взглянуть на Джехёна, который, на удивление, оставался спокойным. Ким сегодня чувствовала себя смелее обычного, а злость парня, к тому моменту, как они вернутся обратно в квартиру, пройдёт. — У Еджа есть парень, она не станет выходить замуж непонятно за кого, — злобно прошипела Ким, вспоминая невоспитанного отпрыска корейского магната. — Но она почему-то трубку не берёт… Я и Тэхёну уже звонила, он должен был забрать её из аэропорта. — Повезло твоей сестрёнке. У неё есть люди, которые против её брака по расчёту, а у тебя их больше нет, — Джехён стерпел тон девушки и, решив не реагировать на её открытую агрессию, озвучил ей факт, который заставит Еджин замолчать. И это сработало. Ким сомкнула губы и медленно отвернулась, игнорируя собравшиеся в глазах слёзы. Джехён аккуратно гладил её ладонь большим пальцем руки и, достав платок из внутреннего кармана пиджака, промокнул девичьи глаза, которые рефлекторно закрылись. Еджин плакала не прекращая, из-за чего платок парня становился влажнее. — Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки, то я выберу для твоей драгоценной Еджа кандидата куда хуже, чем этот недоносок Ким. Он хоть и избалованный, но тупой, поэтому твоей сестре жить будет легче, чем тебе. Понятно? Тем более брак состоится не в этом году, а в следующем. Может, даже через два. Сначала они должны мне кое-что. Еджин вытерла последние слёзы и сжала в руках платок, послушно кивая. Терпением Джехён в некоторые дни не отличался, поэтому испытывать его сегодняшнее настроение девушке не хотелось. Лифт остановился, и его двери плавно раскрылись, бросая их обоих в рутину мероприятий, на которых одно неверное слово или действие — тебя съедят сплетники и обвинят во всех грехах. Все кости перемоют. Когда они вышли из лифта, все любопытные взгляды устремились к ним — Чон взял Еджин за руку и уверенно повёл за собой к главному входу в ресторан. Многие шептались за их спинами, стоило главной приглашенной паре вечера зайти внутрь и сесть за стол, куда никто ещё не смел садиться. Ведь главной звездой этого вечера должен остаться художник О, и если он не сидит за столом — никто не должен его опережать. — Сделай что-нибудь со своим лицом, — злобно рыкнул Джехён, пока никто на них смотрел. Все увлеклись своими делами и другими разговорами, и Чон косо взглянул на свою жену, которая встала со стула и побрела в сторону туалета. Пока Еджин отсутствовала, за стол сел сам художник, который разместился во главе стола рядом с Джехёном. Они сидели друг к другу боком, но предпочитали даже не здороваться. Никто не обратил внимания на то, что на мероприятии они не пересекались даже на секунду. Однако менеджер художника всё же внёс Джехёна в список приглашённых, несмотря на строгий запрет О. Заиграл оркестр в углу огромного зала, и любые разговоры было расслышать тяжело. Но Сехун учёл и это — он пододвинул стул ближе к гостю и слегка наклонился к Джехёну, опираясь локтем о стол. — Ходят слухи, что Вы и Еджин не ладите в последнее время друг с другом, — осторожно начал О, словно прощупывая почву для разговора. — Всегда знал, что творческие люди живут не своей скучной жизнью, а сплетнями неудачников, — резко ответил Джехён, не поворачиваясь к новому собеседнику лицом. — Еджин — моя официальная жена. И я попрошу обращаться к ней, даже если и косвенно, подобающе её статусу. Для Вас она — госпожа Чон. Её статус выше Вашего, художник О. Джехён не желал видеть этого Сехуна, но менеджер художника со странной фамилией сделал всё, чтобы они оказались рядом за праздничным столом. Так разойдутся слухи об их знакомстве или сотрудничестве, что поднимет О на слух ещё больше. Если многие из сливок общества и слышат об этом художнике совсем с недавних времён, то Джехён знал его ещё тогда, когда Еджин училась в университете. На её первом курсе он был преподавателем живописи, куда записалась её подруга. Сама Ким вряд ли его запомнила — совершенно лишняя информация для неё. Она с О пересекалась только несколько месяцев, да и это было так давно, но Джехёна задевало любое её знакомство или любая одна линия, связывающая её с другим парнем. Самому Сехуну известно о Джехёне не больше, чем пишут в газетах и говорят среди «своих». Высокомерный, горделивый, строгий — однако ни одно из оскорблений не оскверняет его репутацию уважаемого и ответственного начальника. Все знают, что Чон отлично выполняет то, что на него возложено. Эту компанию можно с лёгкостью ему доверить, особенно учитывая то, как много он для неё делает, и сколько жертвует для её процветания. Вот только сам факт того, что Джехён в любой момент может перекрыть ему кислород в огромный мир искусства — злит. Зависть горит внутри огнём чёрным и вонючим. Ещё и несносная высокомерная девица, которая бросила его факультет, тем самым вызвав волну негодования среди остальных преподавателей. Многие были в шоке от того, что идеальная и примерная ученица Ким отказалась посещать занятия О Сехуна. И это оскорбило художника до глубины души. Видеть их вместе — тошно и кошмарно. — Нам, художникам, до бизнесменов, как до луны, — спокойно ответил О и улыбнулся, увидев то, как к столу возвращается Еджин. — Сегодняшний ужин обещает быть запоминающимся. Надеюсь, Вы насладитесь им вдвоём, — Сехун выпрямился и повернулся к другому гостю, чтобы начать вести беседу с ним. Джехён решил никак это не комментировать. Еджин выглядела спокойной, да и всё под контролем. Как и всегда. Сегодня ничего не должно пойти не так, а если и случится непредвиденное — Джехёну нельзя терять лицо. В течение часа всё протекало спокойно, несмотря на то, что самый главный раздражающий фактора Джехёна сидел совсем рядом, очень громко разговаривал и смеялся, поглядывал мельком слишком часто на замолкшую Еджин, которой кусок в горло не лез после слов мужа про её семью. Тэхён продолжал игнорировать и не поднимать трубку на бесконечные звонки Еджин, из-за чего та волновалась ещё сильнее. Отпускать сестру куда-то заграницу оказалось тяжелее, чем она предполагала ранее. И как она только хотела отправить её ещё дальше, чтобы спасти от мужа? Она в голове представляет ту картину, что никогда не сможет вновь увидеть сестру ради её безопасности, и это заставляет сердце старшей сестры сжиматься в глухой боли. Она тоскует уже сейчас, по вымышленному, но желанному сценарию событий. Она тоскует по Еджа, которую она помнит несколько лет назад. Образ младшей сестры в голове Ким не меняется — Еджа остаётся маленькой, взбалмошной, невоспитанной и капризной девчонкой, которая доставала её. В голове не укладывается то, что она уже взрослая. Еджин даже саму себя не может воспринимать взрослой. Ей кажется, что она застряла в том периоде жизни, когда только закончила школу. В тот день Доён и родители приехали вместе с Еджа, с огромным букетом цветов и коробкой любимых конфет из тёмного горького шоколада. Они вместе уехали в ресторан праздновать окончание школьного этапа жизни. Отец был рад больше всего — Доён не заберёт бразды правления, их присвоит себе любимая старшая дочь. Этот день был одним из лучших, которые были в жизни Еджин. Она была окружена только любимой семьёй. Ничего больше и не нужно было, только та тёплая любовь, царящая между ними. Сехун разговорами их пару больше не донимал. Они вдвоём сидели поникшие. Джехён по причине смертельной усталости и злости на художника, а Еджин — как и всегда, из-за Еджа. Сестрёнка была последней каплей в её океане, за которую можно было зацепиться; которая спасала её от бездны; которая позволяла находить своей слабости оправдания; которая переполняла чашу терпения. Еджа была для старшей сестры одновременно всем и никем, настолько их отношения были странными. Чувства Еджин менялись каждый день, и она не могла понять, что будет для сестры лучше. Как научиться терпеть боль, чтобы Еджа была счастлива? Как только они вернулись в квартиру Джехёна (у Еджин язык не поворачивается назвать это домом), на кухне их ждал свежий заваренный кофе, слегка остывший, но даже это придало Джехёну сил. Женщины уже не было, ушла ещё минут пятнадцать назад, поэтому Ким переоделась, смыла с себя весь макияж, из-за которого уже начали чесаться глаза, и легла в кровать. Пока они вдвоём занимались каждый своими делами, ближе к полуночи, когда Еджин намеревалась тихо уйти спать, во входную дверь громко постучали. Девушка напряглась всем телом, ощущая то, как по коже бегают мурашки. Дверь всё же открыл Джехён, так как зал был ближе. Даже Чон удивился, увидев на пороге виноватое выражение лица Тэхёна, которое Ким старался скрыть за радостной улыбкой. Фальшивой, но Еджин в неё поверит. За его спиной пряталась Еджа. Однако выражение лица Тэхёна насторожило Джехёна. Еджа зашла в квартиру, не спрашивая разрешения. На свету Чон успел заметить её опухшие веки глаз, покрасневшее то ли от злости, то ли от слёз лицо, подрагивающие руки, которая Еджа сжимала в кулаки и разжимала. Она вся тряслась будто после истерики, и, не поздоровавшись с Джехёном, оглядела коридор и двери, ведущие в комнаты. Чон ощутил неладное, когда с приходом Еджин напрягся и сам Тэхён. Джехёну не тяжело было догадаться, что Еджин ему нравится. Глаза Тэхёна были настоящим океаном, в котором любой мог увидеть правду. Сейчас он смотрел на неё с такой болью, с какой никогда не смотрел ни на кого. В глазах парня читалось то, что Джехён не мог понять. Он не мог достучаться до своих чувств и пропустить взгляд друга через себя. — Ты убила его! Безжалостная тварь! — Еджа сняла с себя сумку и, крепко схватив её, стукнула старшую сестру по лицу так, что Еджин упала на пол, сразу же хватаясь за щёку. Сумка младшей сестры была дорогая и тяжёлая, потому левая часть лица просто онемела на какое-то время. Еджин ощутила на пальцах только густую жидкость, которая оказалась алой кровью. На её скуле была рана, которая кровоточила хоть и не так сильно, но достаточно, чтобы старшая испугалась. Ким лежала и не двигалась, пока Джехён замер в изумлении. Он крепко сжимал ручку двери, не зная, куда себя деть. Чон впервые за много лет ощущает какую-то моральную беспомощность, которая не поддаётся его контролю. Он на мгновение перевёл взгляд на Тэхёна, который стоял словно вкопанный и не двигался, стараясь избежать взгляда на Еджин. Ким не мог позволить себе и пискнуть. Ни помочь Еджин, ни остановить Еджа — просто беспомощно слушать разворачивающийся конфликт. Лукас будто изучил каждую из сестёр досконально, наперёд зная, кто именно спровоцирует ссору. И агрессором оказалась Еджа, разбалованная сначала любовью и деньгами родителей, а потом и деньгами Джехёна. Старшая сестра лежит на полу и не может встать от того пережитого шока, который поглощает её. Слёзы текли сами по себе, будто это уже выработанный рефлекс. Ким смотрела на младшую сестру и пыталась понять, что она кричит, и почему плачет. Почему в глазах Еджа такая злость, почему она вся трясётся и держит сумку в руках, намереваясь снова обрушить удар на собственную старшую сестру? Еджин задаётся только одним вопросом — почему. И всё остаётся без ответа. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Милая, что случилось? — Еджин поднялась на ноги и отшатнулась назад, найдя опору в тумбе возле стены. — Не смей притворяться, что не знаешь. Не ври мне! Во всём ты виновата! И сейчас это не какой-то розыгрыш, а чистая правда… — Еджа вновь замахнулась, но на этот раз Еджин успела среагировать и оттолкнуть от себя сумку. Та с грохотом упала на пол, замок сорвался и вещи вывалились наружу. — Ты убила Чону! Ты! Ким старшая изумлённо раскрыла глаза, но не в удивлении из-за его смерти. По её взгляду младшая сестра поняла, что удивление было совершенно из-за другого. «Как Еджа узнала о его смерти?» — вот, что пронеслось в голове Еджин. Младшая разрыдалась с новой силой, срываясь на крик, когда обвиняла сестру в смерти Чону. Еджин узнала о его смерти от Тэхёна в тот же день, когда были похороны. Ким помнит свои чувства тогда — ей не было его жаль. Она хотела, чтобы Ким поплатился за то, что угрожал Еджа, что принял сторону Джехёна, что выдал их. Чону виноват в том, что происходит. — Еджа… Что за глупости, не обвиняй меня в подобном! — Тэхён мне всё рассказал, всё! — Еджин замерла, медленно переводя взгляд с младшей сестры на парня, стоявшего в проёме. Ким вздрогнул, как только услышал своё имя, но не взглянул на девушек. Ни на одну из них. Он смотрел сквозь стену слева от него и молчал. — Я сделаю так, что ты обо всём пожалеешь, ясно? Мне плевать, что ты старше. Мне плевать на тебя и всё это твоё притворство! Ты стала заносчивой высокомерной истеричкой, которая убила моего Чону! Ты такая тварь! — Еджа билась в истерике, крича на всю квартиру. Никто не мог услышать этот скандал, так как этаж полностью принадлежал Джехёну и никто в соседних квартирах больше не жил, чтобы не было лишних слухов. Еджа накинулась на сестру с кулаками, доставая ударами куда только можно. Еджин не могла сопротивляться, только закрывать лицо, чтобы избежать повторной раны. Левая сторона ещё болела, а по шее ощущались капли крови, которые стекали вниз. Еджин могла думать только о том, что ни один удар, который приходился от Джехёна, не причинял ей столько боли. Еджа кричала, выла от боли, захлёбывалась в слезах, махая кулаками в воздухе, ощущая то, когда ей удавалось попасть в сестру. Кожа на костяшках болела, но младшей было всё равно. Изнутри разрывал разрушающий ураган, который сметал всё на своём пути. — Ты убила всех нас! Уничтожила нашу семью! Во всём ты виновата! Джехён резко и с силой оттолкнул Еджа, из-за чего та споткнулась и упала на пол с грохотом, сразу же заскулив от боли, пронзившей её плечо. Еджин дёрнулась в её сторону, чтобы помочь ей встать, но Чон схватил её за локоть и грубо потянул на себя, возвращая на место. Ким не стала сопротивляться, потому что ощутить злость, бушующую в теле мужа, было проще всего. Его пальцы железно сомкнулись на девичьем предплечье, иногда резко дёргая ближе к себе. Еджа лежала на полу и скулила от боли, пока Еджин, окончательно прижавшись к мужу и спрятавшись за его спиной, когда он отпустил её руку, думала. Думала о смерти Чону и о том, что прямо сейчас здесь стоит его старший брат — Ким Тэхён. И только он мог контактировать с её младшей сестрой сегодня, только он мог рассказать Еджа о случившемся, только он мог соврать ей, что Еджин во всём виновата. Она выглянула из своего временного убежища и взглянула на Тэхёна. Хотя считать Джехёна своим спасителем — очень плохая идея, другого выбора у неё не было. По её ощущениям, которые внезапно притупились в этот момент, именно Чон оставался единственным на её стороне. Сейчас она чувствует только его поддержку, сейчас она может спрятаться только за ним, сейчас она может держаться только за мужа, который отгородил её от Еджа и от Тэхёна. — Либо вы уходите добровольно, либо я вызываю полицию. И мне плевать, что ты её младшая сестра. Прочь отсюда, — Чон указал пальцем на открытую входную дверь и поймал провинившийся взгляд Тэхёна. — Оба. Парни почувствовали, как их будто пробило электрическим шоком. У каждого из них внутри что-то треснуло, но они остались безмолвны. Никогда ещё их дружба не казалась на волоске от разрухи. Ким сделал шаг вперёд, и его руки потянулись к Еджин, чтобы помочь ей или обнять, как раньше, когда ей было плохо. Ким всегда нуждалась в поддержке парня, но сейчас она резко отворачивается от него и обнимает себя за плечи. Джехён вновь встал между ними, отчего Тэхён ещё больше ощутил собственную ничтожность. Ким готов был поклясться, что этот момент сломал внутри него что-то существенное. Живое. Он успокаивал себя пустыми надеждами о том, что однажды Еджин простит его и никогда не узнает виновников того, что случится часом позднее, после этого скандала между сёстрами. Тэхён смотрел на девушку и ощущал между ними барьер толщиной минимум в метр. Его нельзя сломать или обойти, перепрыгнуть или проскочить в недоделанные дыры. Их ограждала холодная бесчувственная стена, которая разрушала Тэхёна изнутри. Ким ушёл быстро, не дожидаясь Еджа. Но и ждать пришлось недолго. Младшая тут же соскочила и сказала Джехёну в лицо: — Вы оба стоите друг друга. Трусливые уроды, которые могут только разрушать чужие жизни. Джехён промолчал. Он думал совсем не об истерике Еджа, а о том, что сделал Тэхён. Ким бы никогда так не подвёл Еджин, и выходит, что только один мог подбить его на это — Вон Юкхэй, который сейчас сидит дома на своей кровати, а рядом лежит секретарша Джехёна. Вон видит сообщение от Тэхёна: «Через десять минут она будет дома», и тяжело вздыхает. Джиён позади Лукаса встала и начала медленно одеваться. Парень на неё внимания не обращает. Она садится рядом с ним и обнимает, прижимаясь всем телом, но в ответ ощущая только холод. Вон спокойно говорит ей уйти и набирает номер человека, который всё закончит. Закончит этот ужас в его голове, и Юкхэй, наконец, отпустит эту боль. — Ты прекрасно знаешь, что я ни в чём не виновата. Из-за тебя я попала в эту ловушку, из-за тебя я не могу ничего решить. Это за тебя я решаю все проблемы и трачу деньги, которых ты нас лишила, — спокойно сказала Еджин, хотя её всю начало трясти. — Ты мне больше не сестра. И я ненавижу тебя! — Не говори так… Еджа подняла свою сумку с пола, побросала туда всё, что смогла найти, и ушла, хлопнув дверью, так и оставив слова старшей сестры без ответа. Еджин, услышав звенящую тишину в ушах, громко и с трудом, прерывисто выдохнула, опасаясь того, что её разорвёт истерия изнутри. Лучшим спасением в этой ситуации был только Джехён — он не любил пустые крики и громкий плач, а злить его ещё больше девушка не хочет. Она касается ледяными дрожащими ладонями его руки и упирается лбом в его плечо. Джехён промолчал и проигнорировал, стерпев слегка нежные порывы девушки. От её тела исходил антарктический холод, который он не ощущал с момента, как Доён очнулся. Эти последние месяцы приводили Ким обратно в чувства, они оживляли её. И вместе с душой оживало и тело — её руки каждый день горели, были ужасно тёплыми и мягкими. Кожа становилась тёплой, мягкой, здорового оттенка — Еджин словно и вовсе не замечала Джехёна. Ощутить знакомый холод от Ким было, на самом деле, чудесно. Чон позволил бы Еджин стоять так столько, сколько она пожелает. — Прошу, не трогай её. Фраза Еджин была колкой и неожиданной, словно отрезвляющая пощёчина. Голос девушки дрожал, она плакала тихо, подавляя в себе порывы истерики. И эти слова были такими неправильными для Джехёна. Чон не хотел слышать этого, но подсознательно знал, что Еджин думает об этом. Она боится не за саму себя — она боится за сестру, которая так бездумно бросилась оскорблениями в его сторону. Он брезгливо оттолкнул Еджин от себя и, бросив напоследок пару слов, закрылся в своей комнате. — Не будь такой дурой. Ким осела на пол, зацепившись взглядом за выглядывающий колпачок помады под шкафом. Она вытащила его и разглядела. Дорогая, брендовая и совершенно новая, привезённая из Японии. На колпачке еле заметная гравировка корейским алфавитом: «Моей лучшей сестре». Еджин сжала помаду в руке и дала волю чувствам, погружаясь в этот болезненный омут с головой. Нить, связывающая сестёр, оборвалась сегодня по её вине. Ким думает, что заслужила эту боль. — Тэён, у меня срочное дело. Сейчас же направь людей в квартиру Еджа, и проследи, чтобы с ней ничего не случилось, понятно? — Ли с другой стороны сонно ответил: «Конечно», и Чон бросил трубку. — Вернись к ней, Дже, — Джехён устало прикрывает глаза, когда слышит в своих мыслях Ёнджи. Он догадался, что ссора может быть не единственным, чего добивается Лукас. Они дружат слишком долго, чтобы водить друг друга за нос. Джехён предполагает, чем всё может закончиться для Еджа, и потому слегка напрягается. Ситуация начинает выходить из-под его контроля, и ему это не нравится. За Доёна Чон будет волноваться завтра, а сейчас главное — Еджа и то, на что она сама может быть способна. Чону стал для неё очень важным человеком, который помог перенести страшную потерю. Ким всегда был рядом с ней, когда не могла Еджин, и его отсутствие Еджа переживала тяжело — Джехён об этом знает. И для младшей определённо стало ударом то, что родная сестра стала виновницей его смерти. Она не поверит в непричастность Еджин к смерти Чону, даже если сам Чон скажет ей об этом. Джехён догадывается, что это была последняя встреча сестёр. Ни одна из них не сможет забыть этот разговор, и Еджин точно себя не простит. Он вышел спустя несколько минут и увидел в прихожей лежащую Еджин. Сегодня для неё был слишком тяжёлый день и организм решил, что так продолжаться больше не может. Она мирно спала, иногда хмурясь во сне, сжимая в руке помаду. Чон сел на корточки рядом с девушкой и разжал ладонь, рассматривая помаду. Только Еджин могла разреветься из-за своей сентиментальности. Джехён громко выдохнул и, положив помаду на тумбочку, поднял Ким на руки. Если бы Джехён мог проследить за цепочкой своих мыслей, то испугался самого себя. С момента, как Еджин оказалась его женой, у него и мысли не было о том, чтобы пожалеть её. В нём росла такая ненависть к этой девушке, ведь только она смогла задеть его гордость, подавить его эго и нагрубить так, как никто не посмел бы. Она оказалась занозой в одном месте, и ему так хотелось её проучить. Он хотел всю жизнь наблюдать за тем, как в ней угасает внутренний огонь и желание жить, но всё же не позволять ей умереть. Мысль о том, что он полностью контролирует её жизнь, одевала на него корону. Ни один успех на работе так не удовлетворял его, как страдания Еджин, которые он наблюдал каждый день. Ничего не помогало Джехёну вспомнить чувство, которое он испытал впервые, когда увидел её. Еджин ему понравилась. Она вселяла в него слабую надежду на то, что мир жесток не со всеми. Чон смотрел на неё и чувствовал тупую боль в груди, потому что она напоминала ему его невестку, как бы он не старался это отрицать. Жена брата была для него идеалом и кумиром. В детстве он мечтал найти девушку, как она, но все попытки проваливались. Любовь тех, кого он встречал, была не та. Она была глупая, безумная, сумасшедшая, ледяная. В ней не было тепла и искренности — только безумие и страсть. Когда Джехён узнал о том, что Еджин беременна, то сразу подумал о том, что от него надо избавиться. Чон знал о том, что через несколько десятков лет компанию придётся кому-то отдавать, а чужим рукам доверять не хотелось. Но дети — табу для него. Он не мог смотреть на них и не испытывать животный страх. Каждая вынужденная встреча с младенцем на благотворительных мероприятиях сопровождалась страшным стрессом, который Джехён преодолевал с трудом. У него из головы никогда не выйдет та кошмарная картина. Она будет преследовать его всю жизнь, и он не хочет этого. Сегодняшняя ссора с Еджа заставила Джехёна взглянуть на Еджин другими глазами — теми, которыми он смотрел на неё в первые минуты знакомства. Нежными, полными интереса и, возможно, жалости. Он сам не замечал, как каждый раз вставал на её защиту, словно не позволяя кому-то ещё доставлять ей боль. Чон думал, что только он имеет на это право — только он имеет право быть причиной её слёз. Ким выглядела измученной, и, несмотря на радость о Доёне, будто мёртвой. Джехён превратил её жизнь в настоящий Ад, чего он и добивался. Это было его первоначальной целью в браке, но раньше от девушки он хотел другого. Чон не умел добиваться девушек иначе, и возможно Еджин ждала от него другого. Ну не умеет Джехён по-другому, он не может изменить в себе эту черту. Чон хотел найти в Ким свой укромный уголок, где его будут любить и всегда ждать, но нашёл в ней своё личное разрушение. Он был словно эта пустота в картине, которая окутывала ярко-красный силуэт. Джехён положил Еджин на её кровать и укрыл одеялом. Девушка тут же прижала к своей груди колени и, довольно выдохнув, вновь засопела. Круги под её глазами выглядели болезненно без макияжа, щёки вновь впалые. Несмотря на нездоровый внешний вид, внутренний мир Еджин страдал ещё больше. Чон сидел на кровати и разглядывал девушку, думая о том, какой бы она была счастливой, не вмешайся в её жизнь Джехён. Он нежно, словно совсем неумело провёл ладонью по её лицу, убирая волосы назад. Сейчас она казалась ему нереальной, словно фарфоровая кукла. Парень вспомнил о Еджа, когда на его телефон пришло сообщение от Тэёна. Со звонка прошло, наверное, минут тридцать, но Ли успел приехать к Еджа, позвать других парней, выяснить в чём дело. Джехён прочитал сообщение и убрал телефон в карман. Его руки затряслись от того, как страшно ему стало за Еджин в эту ночь. Она себе никогда не простит произошедшее, и определённо будет винить во всём его. Только его, потому что никто больше, по её мнению, не способен причинить ей боль. Чон потерял контроль из-за Лукаса. Еджа должна была по прилёту подписать нужные ему документы, но теперь это всё потеряло смысл.Ли Тэён: «Она жива, но без сознания. Подробностей мне не говорят».
Парень встал с кровати и, взглянув на спящую Еджин, хотел подойти вновь, но в последний момент передумал. Джехён каждый день противоречит себе. Он уверяет себя в том, что испытывает к Ким только ненависть, но в его голову приходит всё больше мыслей о том, что Еджин невозможно игнорировать. Оставаться равнодушным к Ким практически нереально. Чон останавливает себя на том, что это зависимость. Прошлое его не отпускает и крепко сжимает в своих стальных тисках. Джехён верит, что отравление жизни Еджин сделает его муки менее болезненными, но они только умножаются. Чон противоречит себе в образе жизни и в том, как стоит поступать. Он просто хочет покоя, и даже Еджин ему этого никогда не подарит. Он останется пустым до самого конца. Чон приезжает в квартиру Еджа уже тогда, когда подъехала полиция и скорая помощь. Объяснив служащим, кем он является Ким, он проходит внутрь квартиры и видит её. Тело лежало на повозке скорой помощи, а в гостиную никого кроме сотрудников полиции не пускали. Джехён стоял над будто бездыханным мёртвым телом, которое всего час назад было живым в его квартире. Но она была жива. Над ней тряслись врачи, стараясь помочь. На ней не было практически живого места. По словам одного из сотрудников, от кого Джехён решил узнать подробности — им поступил анонимный звонок с девичьими криками и угрозами убить её. Когда они приехали, то девушка истекала кровью, её избили, но оставили живой. Видимо, всё просчитали так, чтобы скорая успела её спасти. Джехён осматривает Еджа и, резко развернувшись, уходит прочь из квартиры. Не было ни одной капли крови на нём, но парню казалось, что он вновь тонет в ней. На его руках, на одежде, на стенах — везде алая жидкость, которая не смывается. Чон садится в свою машину и злобно бьёт по рулю несколько раз прежде, чем успокоиться. Прогнозы от врача он должен получить в течение двух часов. Если Лукас доберётся и до Доёна, то Джехён потеряет Еджин. Он уверен, что она сбежит от него и никогда больше не появится в его жизни. А Чон знает, что, несмотря на жалость к ней, она ещё недостаточно настрадалась, чтобы отпустить эту ненависть к ней. Но Еджа можно считать мёртвой. Еджин этот день никогда не забудет. Вернувшись обратно домой, Чон понимает, что вряд ли Вон станет избавляться от Доёна сейчас. Это вызовет много подозрений даже не в сторону Джехёна, а на кого-то извне. Под утро парню звонят из больницы, и диагноз не был для него утешительным. Еджа жива, но в этом больше нет смысла. Ни говорить, ни ходить, ни есть, ни жить — а существовать, как безвольный овощ, прикованный к кровати. Чон со злости бьёт по своему столу и чуть ли не кричит от того, как Лукас на славу постарался. Нагадил ему так, что Джехёну придётся менять свой план полностью. Вот только одного парень понять не может — зачем Лукас оставил Еджа живой? Думать об этом хотелось всё меньше, а вот о встречи с Лукасом больше. Джехён не сможет убить друга, какую бы гадость он ему не совершил. Чисто физически не сможет, да и представить такое тоже тяжело. Лукас знает, что Чон боится потерять их двоих с Тэхёном, и поэтому даже не пытался скрываться. Джехён в долгу не останется. И потому, стоило только вспомнить про слабые места друга, в голову приходит лебединый образ Чон Ахён, которая вызывала в Лукасе желание видеть её чаще. Было в ней что-то изящное, элегантное, необыкновенное — Вон находил в ней лазейки, упирался в тупики, пытаясь разгадать её загадки, блуждал по дремучим лесам, путался в коридорах лабиринта. И только это заставляло его интересоваться Ахён так, как никем прежде. ~ Чон не мог заснуть той ночью, но на работу ехать нужно было в любом случае. Прибыв на место, в кабинете для совещаний его ждал один единственный Тэён, который положил перед парнем медицинское заключение. — Теперь она мне бесполезна, — спокойно проговорил Джехён, явно скрывая досаду в голосе. Если Еджа умрёт, то её акции автоматически уйдут Еджин. Так как Доён признан всё ещё недееспособным, значит — владеть преимущественным процентом своих акций ему пока не позволят согласно документам, разделяющим наследство. Остаётся одна единственная Ким, которая не по своему желанию станет главным держателем акций «КSt». А это подарит ей много возможностей и без Джехёна, о чём она наверняка догадается. Либо сама, ведь не зря же училась, либо Лукас подскажет. — Нельзя создавать дополнительной шумихи вокруг неё, поэтому следи за тем, чтобы с ней ничего больше не произошло. Сейчас важно сделать так, чтобы Еджа была в безопасности. Мы не сможем остановить процесс передачи акций Еджин в случае смерти Еджа, поэтому твоё положение станет крайне шатким. Подумай над тем, как удержаться на том месте, где ты сейчас. — Господин Чон, извините, но… Вы позволите Еджин стать главным акционером? У неё будет полное право забрать компанию обратно в свои руки. — Он знал, что всё этим и закончится, — Джехён тяжело вздохнул и потёр переносицу пальцами. Он и вообразить не мог, что шалость Лукаса доставит ему столько проблем в «семейной» жизни. — Мне не нужна смерть Еджа ни в коем случае. Не пускай к ней никого, за исключением меня и, так уж и быть, Еджин. Зная её, она не натворит с собой или с ней глупостей. — Еджин может измениться, когда узнает про сестру. Вы говорили, что она стала меняться. Остальные не замечают, но Вы всё видите. Уверены, что всё пройдёт гладко? — слова Ли заставили давним подозрениям Джехёна вновь ожить. Не заметить то, как меняется Ким — невозможно. Джехён слишком много времени проводит рядом с ней, чтобы упустить из виду такие важные вещи. Только Чон не может понять, в хорошую ли сторону она меняется или это навредит им обоим. Еджин такая непредсказуемая, что с ней никогда не соскучишься. — Делай свою работу и не мешай мне лишними разговорами, — устало проговорил Чон в итоге и отпустил Тэёна. Только Ли, остановившись у двери, внезапно спросил: — А если моим способом остаться будет Еджин? Голос Тэёна был тихим, но для Джехёна прозвучал словно гром посреди ясного неба. — Не понял? — аккуратно спросил Чон, стараясь сохранить внутреннее спокойствие. Тэён слегка усмехнулся и выдал смелое: — Вдруг я захочу схватиться за Еджин, чтобы она была моим гарантом? С ней я точно смогу остаться в компании. — Я убью тебя, — на полном серьёзе ответил Джехён тихо, но строго. Ли понял, что это не было шуткой. Да и разве Чон шутил когда-нибудь? Тэён такого не помнит. Он только послушно кивнул, извинился и вышел из зала совещаний. Джехён остался один посреди яркого помещения, залитого солнечным светом через панорамные окна. Чон развернулся на стуле к окну и взглянул на горизонт — город был как на ладони. Впереди необъятные просторы Кореи, которые Чон держал в своих руках. Есть места и ситуации, в которые Джехён знает, что лучше не лезть. Он знает, где он точно проиграет, а где его не воспримут всерьёз. И пользуется только тем, что есть, стараясь как можно аккуратнее овладеть большим. Слова Тэёна будто затуманили Джехёну рассудок. Фраза про убийство вырвалась сама собой, даже не контролируемая разумом. Чон просто выдал то, что чувствовал на тот момент. Бесконечную злость только от одной мысли о том, что Ли влюбит в себя глупую Еджин. Ли умеет вертеть девушками так, как сам того пожелает. Ким поверит ему, ведь сравнивать почти не с кем. А рядом с Джехёном — Тэён предстанет перед ней просто ангелом. Джехён вновь оглядел оживающий утренний город и усмехнулся. Разве кто-то, кроме него, сможет удержать такую, как Еджин, рядом с собой? Никто не достоин Ким.