infinity

      Первое, что меня удивило, когда я вошла в комнату, так это то, что она была выполнена в пастельных тонах. Вот этого я не ожидала! Особенно от парня, любимый цвет которого — черный. Второй раз я удивилась, когда в дальнем углу заметила одиноко стоящую гитару, и тогда спросила:       — Ты играешь?       Шон быстро кивнул и опустил голову вниз, разглядывая свои черные кроссовки. Кажется, он смутился. А смущенный Шон — это большая редкость! Но я решила не мучить его, и взяв с него обещание однажды сыграть для меня, принялась дальше осматривать его комнату. Мои глаза жадно рассматривали множественные плакаты, что висели на стене, прямо над кроватью. На них были изображены разные музыкальные группы, о многих из которых я даже не слышала, но была и парочка знакомых. Хм-м, значит, музыка? И почему я только сейчас узнаю о его увлечении?       У стены, слева от кровати, стоял письменный стол светло-коричневого цвета. На нем были хаотично разбросаны различные тетради, карандаши и несколько книг. Рядом со столом располагался книжный стеллаж. Он был практически полностью забит книгами, тогда у меня в голове всплыл вопрос: «Как он успевает читать все это?».       Но книги — не единственное, что привлекло мое внимание. Я больше зацепилась за фотографии, которые мирно лежали на одной из полок. Их было несколько, штук семь или восемь. Практически на всех был изображен маленький мальчик, в компании с девочкой чуть постарше. Нетрудно догадаться, что этим мальчиком был Шон, а девочка — его старшая сестра. Он упомянул ее однажды… я знаю о ней лишь то, что она переехала.       Маленький Шон — это просто самое милое, что я когда-либо видела. Я наслаждалась просмотром фотографий, пока очередь не дошла до последней… на ней также был Шон, на вид ему было около шести лет, но вместо его сестры, была женщина. К слову, очень красивая. Высокая, худая, и с копной кудрей, такой же, как и у Шона.       — Твоя мама? — я спрашиваю и поворачиваюсь к парню, который все это время продолжал молча стоять у двери. Он медленно подходит и осторожно берет фотографию из моих рук.       — Да, — брюнет спокойно отвечает, а затем возвращает фотографии на место, — это был День Благодарения, мы ходили в парк и нам было очень весело тогда… и отец решил запечатлеть это.       — Что с ней стало?       — Ушла… несколько лет назад.       Он сказал так просто, будто это обычная житейская ситуация. Но это же… его мать. Хотя, Шон в принципе, в плане выражения чувств, не особо силен… думаю, мне уже пора привыкнуть к этому.       — Привет.       Мы оба обернулись, и в дверном проеме я увидела молодую девушку. Очень красивую… и на секунду я испугалась, что эта какая-нибудь тайная девушка Шона, но заметив его презрительный взгляд, обращенный в ее сторону, расслабилась. Ну, точно! Он же говорил, что его отец встречается с… Синтией-Самантой? Похоже, это она и есть.       На вид ей было лет двадцать пять. Очевидно, что она не намного старше нас. Еще она обладала шикарной фигурой… тонкая талия, большая грудь и с задницей порядок… в общем, все то, чего не хватало мне. К тому же она была высокой, даже очень. Уверена, если бы Шон встал рядом с ней — они были бы примерно одного роста.       — Привет, — я решила поздороваться, в то время, как Шон продолжал молчать.       — Меня зовут Синтия, а ты… ?       — Робин, — я представилась и кинула взгляд на парня, который так и продолжал молча стоять. Не понимаю, почему она ему не нравится? На первый взгляд довольно милая.       — Не знала, что у Шона есть девушка, — она кинула укоризненный взгляд на брюнета, но он никак не отреагировал. Слова Синтии заставили меня покраснеть.       Девушка Шона.       Ну… так меня еще никто не называл. Да и с Шоном мы этого не обсуждали… по крайней мере, я этого не помню.       — Тебе чего, Синтия?       Мы обе повернулись в сторону парня, и мне тут же захотелось отвесить ему подзатыльник, за эту грубость. Я без понятия, может Синтия и не самый хороший человек, но… ладно! Шон парень несдержанный, это я уже выяснила, так что полагаю, что для него это привычная манера общения. К тому же Синтия не отреагировала на его грубость. Наверняка уже успела свыкнуться.       — Да так, просто решила поздороваться, — она пожала плечами и одарила меня дружелюбной улыбкой, а затем снова повернулась в сторону парня, — нас не будет до среды, ты помнишь? Оу, и Карл должен заехать завтра.       Шон лишь равнодушно кивнул и обессиленно упал на кровать, намекая, что не заинтересован в дальнейшем продолжении разговора. Тогда Синтия попрощалась со мной и ушла так же незаметно, как и пришла.       — У тебя что, язык отсох, если бы ты сказал ей хоть пару слов, — я присела рядом и забрала подушку, которой Шон успел закрыть свое лицо, — это как-то невежливо.       — Правда? Как жаль, что мне все равно, — он перекатился на спину, чтобы быть поближе ко мне. Видимо, он рассчитывал на завершение разговора о Синтии, но по моему виду было видно, что это только начало. Тогда он закатил глаза (опять!) и уставившись в потолок, произнес:       — Слушай, у моего отца дохрена подружек, ладно? Он меняет их чуть ли не каждый день. Какой смысл любезничать?       — Я же не говорю тебе о том, что ты должен лезть к ней в душу, нет! Но простое — «Привет, Синтия, как дела?», лишним не будет.       — Но мне плевать как у нее дела! Я не хочу быть лицемерным и притворяться тем, кем не являюсь.       Может в этом и была доля смысла, но все сказанное им не объясняло его неприязни именно к Синтии. Мне хотелось докопаться до сути, но Шон был очевидно против этого. Поскольку у меня еще остались крупицы здравого смысла, я решила оставить этот вопрос открытым и разобрать его в другой раз.       После ухода Синтии между нами повисло какое-то напряжение, и к тому же я чувствовала неловкость от пребывания в одной комнате с парнем… к тому же, сидя на кровати. О, Боже, видела бы меня мама сейчас. Пристыдила бы, однозначно.       Кажется, ни один из нас не знал, что сказать, и молчание, повисшее между нами, давило все сильнее с каждой минутой. Я рассматривала плакаты, пока Шон продолжал пялиться в потолок. Эм-м… ну и что дальше?       — Это странно, — на выдохе произносит он, и я понимаю, что в данный момент наши мысли сходятся.       — Что именно?       — Да все, — он кинул, но заметив мое замешательство, поспешно добавил, — я никогда не… подпускал к себе людей настолько близко. А сейчас ты… здесь… в моей комнате, и это странно… но по хорошему странно.       — Хм-м, ну я могу отодвинуться от тебя чуть дальше, если это напрягает.       Я корчу притворно-обиженную гримасу и привстаю с кровати, чтобы пересесть, но крепкая хватка брюнета останавливает меня. Его руки обвиваются вокруг моей талии и он тянет меня за собой, повалив на кровать.       — Ну уж нет! Я предпочитаю, чтобы ты была ближе, — он подмигивает, — намного ближе.       Мне нравится его игривое настроение. В такой обстановке я разрешаю себе совершить непозволительно дерзкий поступок и спрашиваю:       — Что между нами происходит, Шон? Мы встречаемся или нет?       Улыбка потихоньку сползает с его лица, и я начинаю жалеть, что подняла эту тему. Но мне нужно знать! Секунда, и вместо игривого Шона, передо мной серьезный Шон. Он молча поглаживает меня по волосам, пока его глаза с непониманием смотрят на меня. Потом он вздыхает, пододвигается ближе, чтобы оставить поцелуй на моей щеке, и говорит:       — Робин, я признался, что влюблен в тебя. Неужели этого мало?       — Мне нужно понимать кем мы приходимся друг другу.       — Я не силен в этом, ладно, Роб?! — он чуть прикрикнул, но тут же прошептал извинения.       — В чем? В разговорах? Да-а, это я давно заметила, — мой упрек похоже повеселил его, потому что на губах парня заиграла легкая улыбка.       — Нет, в отношениях, — он говорит, и я не могу скрыть своего удивления.       — Что?! Стоп, так у тебя никого не было до меня? — брюнет демонстративно закрывает лицо рукой, но я перехватываю ее, не давая ему закрыться от меня, и замечаю чуть порозовевшие щеки. — Ты что, тоже девственник?       — Я имел в виду именно отношения. У меня были девушки, но ни с одной из них я не встречался, — он объясняет, немного подумав, — погоди, тоже? — его брови приподнимаются от удивления, и он внимательно смотрит на меня. Похоже, мой черед краснеть.       Я поторопилась с выводами и теперь чувствую себя глупо, к тому же, весь мой запал пропал. На минуту я и впрямь подумала, что я его первая девушка. От осознания того, что до меня он был с кем-то, внутри все кипело от злости и ревности… а вот это что-то новенькое, и оно не особо приятное.       — Что тебя так удивляет? Я в городе относительно недавно, и за все это время, единственным парнем, который мне нравился, был Дастин, — я победно наблюдала за тем, как его лицо перекосилось от злости при упоминании Дастина. Ха! Вот, почувствуй тоже самое, что и я!       — И что же изменилось? — он спросил сквозь зубы, строго смотря на меня. И мне очень сильно хотелось помучить его еще немного, но мы уже пережили одну мини-ссору, думаю, на сегодня хватит.       — Я влюбилась в тебя.       Мне казалось, что на какое-то время он перестал дышать, когда я сказала. Господи, я же говорю это второй раз за день! Сначала маме, теперь вот Шону. Но говорить ему определенно приятней…       — А вот это ты зря, — брюнет говорит, спустя время. Он, похоже, пытается предостеречь меня и быть серьезным, но не может сдержать улыбку, — со мной довольно сложно.       — Так… совсем немного, — мы оба смеемся, и я ловлю себя на мысли, что это первый раз, когда я слышу его искренний смех.       Шон целует меня в кончик носа и обнимает, прижимая к себе. Я, уже по привычке, утыкаюсь носом в его шею. День был довольно трудным, и очень вымотал меня, как морально, так и физически. Поэтому я резко почувствовала слабость и наплыв сонливости. Но всеми силами старалась не засыпать, ведь у меня оставалось так много вопросов к Шону… я почти ничего о нем не знаю. О многом хотелось спросить, многое узнать, тем более такая возможность… кто знает, когда мне выпадет еще один такой шанс? Но я ничего не могла с собой поделать. Глаза закрывались сами по себе. Шон шептал что-то неразборчивое и нежно поглаживал меня по спине до тех пор, пока я не заснула.

***

      Проснувшись утром, я ожидала увидеть рядом с собой мирно спящего Шона. Но какого было мое разочарование, когда вместо него, я увидела пустую постель. Солнце только начало вставать… почему он проснулся так рано? Я встала и подошла к зеркалу, проверяя свой внешний вид. Выполнив несколько манипуляций с волосами, я вышла из комнаты, отправляясь на поиски сбежавшего.       Я уже спускалась вниз, но остановилась, когда услышала голоса. Их было двое, и один определенно принадлежал Шону, но вот другой… казался знакомым, но я не могла вспомнить, кто его обладатель.       — … мешает нам. Кто-то должен приструнить паренька.       — И под кем-то ты подразумеваешь меня, верно? — его голос звучал спокойно, но в нем была ярко выражена доля враждебности, достаточная для того, чтобы собеседник почувствовал это.       Долгое время внизу стояла тишина, и я уж было решила, что разговор окончен, и незнакомец ушел, но тут Шон снова заговорил:       — Я больше не хочу делать грязную работу, с меня хватит этого дерьма! — его враждебность нарастала, и я чувствовала необходимость подбежать к нему и защитить от всех угроз. Но что-то мне подсказывало, что если бы я сейчас выбралась из своего укрытия, Шон бы по головке меня не погладил…       — Раньше ты никогда не отказывался от подобных… дел. Что изменилось?       Нет, ну я определенно точно слышала этот голос прежде! Я спустилась чуть ниже, чтобы посмотреть кто же там, но увидела лишь черные мужские ботинки и босые ноги Шона. Спускаться еще ниже слишком рискованно — меня могут заметить… Черт! Как же я сразу не догадалась! Синтия же говорила вчера Шону, что он должен встретиться с Карлом. Вот чей этот голос… Однако, что-то мне не стало легче от этой информации, а скорее наоборот, моя потребность защитить Шона всколыхнулась с новой силой.       — Много чего…       Я затаила дыхание, когда он сказал. Какова вероятность, что это как-то относится ко мне? Он, что, больше не хочет выполнять поручения отца, потому что мы теперь встречаемся? Робин, тормози! Вопрос об отношениях так и остался открытым…       — Ты не можешь так просто взять и уйти, Шон, это так не работает.       — И кто меня остановит? Ты? — я не видела лица Шона, но уверена, что в этот момент на его лице красовалась усмешка.       — Нет… — Карл оступился, — … впрочем, это твое дело. Моей задачей было только передать сообщение, — после этой фразы послышались торопливые шаги, а затем хлопок двери. Он ушел.       Я наконец могла выйти из своего укрытия, но тут я решила повременить и не выходить сразу. Просто… просто вдруг Шон не обрадуется, если узнает, что я подслушивала их разговор? Я подождала несколько минут, а затем спустилась. Шон стоял все на том же месте, молча смотря на дверь. Я подошла к нему со спины, обвив руками его торс, и оставила несколько поцелуев на его оголенном плече. О, Господи, он снова полуголый!       Но сейчас это не единственное, что меня волновало… почему он продолжает молчать и стоять без движения? Шон будто и не заметил моего присутствия и продолжал молча буравить взглядом дверь. Кажется, что он был глубоко погружен в свои мысли, и очнулся только тогда, когда я позвала его по имени.       — Ты проснулась, — он шепнул, кладя свои теплые ладони на мои руки, что покоились чуть ниже его груди. Я опешила, когда он разомкнул их, выбираясь из моих объятий. Шон прошагал на кухню, не удостоив меня даже мимолетным взглядом. А я так и осталась стоять на месте, в состоянии полнейшего непонимания.       Я, что, снова сделала что-то не так?       Если честно, я устала постоянно быть в чем-то виноватой и извиняться потом за все смертные грехи человечества! Ну сколько можно? Почему я такая «везучая»? Я буквально живу на пороховой бочке…       Я пошла за ним, дабы выяснить в чем тут дело. Парень носился по кухне, видимо, добывая ингредиенты для кулинарного шедевра. В ход шли яйца, сыр, мука, несколько помидоров и… ветчина? Н-да, нам нужно будет обсудить его рацион питания.       — Все нормально?       Шон резко останавливается, услышав мой вопрос, и ставит продукты на кухонную тумбу. Он поднимает глаза и смотрит прямо на меня (впервые за утро!), и я с облегчением вздыхаю, когда не нахожу в его взгляде злобы. Однако, он так и продолжает молчать.       — Шон?       Вместо того, чтобы отреагировать на мой вопрос, он облокотился на стол, зарываясь руками в свои волосы. Ноги сами несут меня к нему, и вот спустя мгновение, мои руки вновь касаются его тела. Я поглаживаю его по спине и каждым своим пальцем чувствую, насколько сильно напряжены его мышцы.       — Все нормально, — он говорит, после столь долгого молчания, — я со всем разберусь, — тень улыбки касается его губ. Он перехватывает мою руку и короткими поцелуями покрывает костяшки моих пальцев.       — Расскажи мне все! Я помогу!       Наверное, в этот момент я звучу довольно отчаянно, ведь практически молю его открыться мне. Шон даже и представить не может, насколько сильно я хочу просто взять его и увезти из этого города, спрятать где-нибудь в глуши, крепко обнять и защищать от любого ублюдка, что осмелится навредить ему.       — Робин, — брюнет качает головой и слегка смеется, — я взрослый мальчик и справлюсь сам.       — Но ты не должен! — я заключаю его лицо в свои ладони, заставляя посмотреть прямо мне в глаза. — Слышишь, Шон? Ты больше не один…       — Как раз в этом и проблема, Роб, — кареглазый грустно усмехается, — ты многого не знаешь… очень многого!       — Так расскажи мне! — я прикрикиваю и отстраняюсь от парня. Он выпрямляется и окидывает меня взглядом с ног до головы, а затем задерживается на моем лице и смотрит так… жадно, будто пытается запомнить каждую деталь. И это меня пугает.       — Пора заканчивать, — он устало потирает глаза, — все то, что я говорил тебе до этого — правда, Робин. И я хочу, чтобы ты знала и помнила это, хорошо? Но так больше не может продолжаться… мы… это невозможно. И я был глупцом, когда позволил себе думать иначе!       — Стой, ты… ты что это делаешь?! — я прервала его.       Эмоции переполняли меня, и похоже я утратила способность мыслить здраво, ведь все происходящее сейчас казалось мне чем-то нереальным. Но разобрать суть его слов все же могла…       Он прощается со мной       — Я знаю, ты злишься и у тебя есть на это полное право. Но прошу, постарайся понять меня, — я чувствую, как его горячие ладони ложатся на мои плечи, и он легонько сжимает их, — я не могу потерять тебя…       — И поэтому бросаешь?!       — Да, черт возьми! — он встряхивает меня, прикладывая к этому чуть больше сил, чем ему хотелось бы, и я шиплю от боли, тут же скидывая его руки. — Прости… но это то, о чем я пытаюсь сказать! Я причиняю тебе только боль, Роб. Может я и делаю это не намеренно, но ты страдаешь из-за меня!       — Я страдаю БЕЗ тебя, Шон!       — И пусть, — он говорит и замолкает на минуту, — зато так ты останешься целой и невредимой, а самое главное — живой.       Парень подходит ко мне и я тут же отстраняюсь, но кажется, его такой ход вещей не устраивает. Одним шагом он сокращает то небольшое расстояние между нами, и вот я уже оказываюсь прижата к его крепкой груди. Мне хочется вырваться, ударить, стукнуть его чем-нибудь, но вместо этого, я закрываю глаза, позволяя себе насладиться моментом, и надеюсь, что открыв их, окажусь в его постели, а все это окажется ночным кошмаром.       Но конечно же этого не происходит, и когда он отпускает меня, я встречаюсь с парой карих (прекрасных) глаз. Его взгляд тяжелый и печальный. Я начинаю верить в то, что ему действительно жаль. Но все еще не понимаю… зачем? Нам обоим плохо и мы оба готовы расплакаться на месте, от мысли о том, что больше не будем вместе. Зачем же расставаться? Я совсем запуталась…       — Рано или поздно с тобой произойдет нечто ужасное, если ты будешь рядом со мной, Робин. И я понятия не имею, как мне защитить тебя.       — Хватит! Это далеко не единственный выход, Шон, и ты прекрасно это знаешь! Ты трус, если собираешься сдаться вот так просто!       — Твоя жизнь на кону, Робин! Я не собираюсь рисковать тобой, ради призрачного шанса на счастливый конец. Мы не в сказочном мире, ясно? В моем мире фея-крестная прилетает не для того, чтобы помочь, а для того, чтобы всадить мне пулю в лоб!       Он выкрикивает это, и я чувствую, как в уголках глаз начинают собираться слезы. Я тут же отворачиваюсь, чтобы не смотреть на него и дать себе время успокоиться, но слезы катятся одна за другой, и вот я уже стою и трясусь от рыданий.       Я не понимаю       Я просто не понимаю       Как?! Ну как такое возможно? Еще вчера вечером он обнимал меня и снова говорил, что влюблен, а сейчас собирается оставить меня! Я уверена в том, что он не врал и не притворялся, когда был со мной. И я знаю, что он чувствует то же, самое, что и я. Но тогда почему делает это?       Все внутри меня сжимается и разрывается одновременно, от осознания того, что мы можем больше не быть вместе… что я больше никогда не поцелую его… не увижу его.       Между нами все только начиналось!       И мне так многое нужно было ему сказать, о многом расспросить и многое сделать… А теперь все, что у меня осталось — эти несколько минут на его кухне, которые я проведу в отчаянной попытке разубедить его!       — Шон, пожалуйста, — я снова поворачиваюсь к нему, наплевав на слезы и то, как ужасно выгляжу сейчас, — я умоляю… не бросай меня, — я стараюсь говорить ровно, преодолевая приступы плача, но голос все равно дрожит.       — Нет, детка, прошу тебя, не плачь.       Парень срывается и покрывает поцелуями все мое лицо, шепча при этом, как сильно он сожалеет. Я обхватываю его руками и скрепляю руки за спиной настолько сильно, насколько могу себе это позволить, надеясь, что так он не ускользнет от меня. Он прижимает меня к себе, одной рукой зарываясь в мои волосы, а другой успокаивающе поглаживает по спине. И я продолжаю тихо плакать, оставляя мокрые следы на его груди.       — Однажды ты поймешь… что я сделал это ради тебя.       Я отрываю голову от его груди, чтобы возразить, но сталкиваюсь с его покрасневшими глазами, и понимаю, что ему также больно, как и мне сейчас. Шон нежно проводит пальцами по моим щекам, смахивая с них слезы.       Он находится так близко мне…       И я решаюсь воспользоваться, возможно, последним шансом, и тянусь к его губам. Но в эту же секунду, брюнет сам наклоняется, чтобы поцеловать меня. Движения его губ осторожные, но в тоже время настойчивые. Его руки исследуют мое тело, от чего оно покрывается мурашками каждый раз, стоит ему прикоснуться. Я зарываюсь руками в его кудрявые волосы, стараясь запомнить эти ощущения.       Я позволяю себе полностью раствориться в поцелуе, позабыв о том, что происходит