Mein lieber Polen

      — Да быть такого не может! Куда я мог положить эти документы?! — с раздражением в голосе задал себе вопрос молодой парень, который рылся во всех тумбах в кабинете, буквально всё переворачивая вверх дном.       И да, знакомьтесь, — Польша, молодой парнишка, которому физически уже двадцать пять лет. Он, как ни странно для стран, работает в штаб-квартире Европейского союза вместе с остальными двадцати семью странами. Его должность — секретарь самого главного члена ЕС, или же, как его все называли, начальника «всех и вся», — Германии.       Как вы уже все догадались, у них были не самые хорошие отношения, скорее даже чутка враждебные, но в конечном итоге Герман был умнее и сильнее поляка и в этом было его преимущество. Но это не было тем, за что Польша его недолюбливал. Его основная задача была не только в том, чтобы просто заполнять бумаги и копаться в своём ноутбуке, впрочем, как и у всех остальных ему подобных. Это ещё были и постоянные сверхурочные, которые даже не влияют на его ежемесячную зарплату. И не трудно догадаться, что немец специально давал Польше всё больше и больше работы, чтобы у того времени даже на обед не было, ведь надо заполнять бумаги без какого-либо перерыва на чашку кофе.       Польша, конечно, мог бы пожаловаться на свои сверхурочные, которые назначались ему без его согласия, но он не мог. Не из-за того, что Германия был бы на своей стороне и не слушал бы поляка, нет, не совсем. Просто с самого начала работы здесь было одно главное негласное правило: не сметь перечить Начальнику, то есть Герману. Даже Франция или Италия не смели ему жаловаться или даже с ним просто пообщаться во время работы, даже как просто друзья. Почему? Ответ весьма прост: его все боялись. От истории его семьи и до просто выражения его лица или грубого голоса, который уже стал его будничным. Даже несмотря на то, что его отцом был всеми известный нацист или же, как называет его Ватикан, сам Сатана, — Третий Рейх, — а, если точнее, Нацистская Германия, то это просто история, его уже давно никто не встречал, по крайней мере, на территориях остальной Европы (кроме Мюнхена, где он, собственно, «обитает»).       Если ты становишься новым членом ЕС, то ты обязательно проведёшь целый час в кабинете Германии, чтобы рассказать о своих способностях и прочих талантах, однако, по итогу, выйдешь из него не только разочарованным, но и напуганным до чёртиков, ведь за тобой целых шестьдесят минут следили злые, как у демона, глаза и полное гнева лицо. Видите ли: у начальника не всегда хорошее настроение на работе. Франция до сих пор твердит, что в нём осталась немалая частичка от его отца, цитируя: «Дети часто похожи на своих родителей, в частности — на своих отцов». Никто не мог не согласиться с этим, ведь это полностью описывает Германа.       Поляк тоже через это прошёл, но не сразу стал секретарём, а так, помощником, только не немца, а Великобритании. Первым, из того, что он отметил в немце, была его замкнутость, ведь бо́льшую часть собеседования он просто молчал, лишь слушая долгое нытьё поляка. Но вскоре, благодаря рассказам и предупреждениям от Франции и Италии, Польша наконец-то был, так сказать, готов даже просто к их неожиданной встрече в коридоре.       Секретарём поляк стал недавно, он до этого был простым работником, заполнял разные отчёты и счета. Почему он стал именно его помощником — никто не знает, даже сам Польша. Он был не хило так напуган тем, что теперь сблизился с Германом. С новым званием в ЕС к нему прибавилось немало дополнительной работы, что не давало Польше времени даже на пятиминутный перерыв. А жаловаться нельзя, ведь трагическая история с Грецией знакома даже США, ибо слухи быстро распространяются.       И вот, сейчас полдень, скоро обед, а Польша уже дрожащими руками ищет важные документы, переданные лично от Германа, который хочет видеть их готовыми к обеду, что по их правилам начинается к двум часам.       — Господи, если ты есть, — уже поверив в Бога, Польша, паникуя, искал по второму кругу стопку бумаг, в конец отчаявшись найти пропажу.       Внезапно остановившись, поляк уже начинал придумывать, что же с ним сделает Германия, если он их не найдёт. Польска думал, что сначала немец просто обругает его, потом сильно разгневается, узнав что у него нет копий, затем, наверное, применит физическую силу, а дальше начнётся драка, и, в конечном итоге, всё закончится смертью Польши прямо на поле битвы. То были не самые приятные мысли, что заставляли ещё сильнее биться сердце поляка, которое вот-вот выпрыгнет из груди. Осознав, что он прошёл уже третий круг, но так и не нашёл пару заветных бумаг, Польша в сердцах столкнул со своего рабочего стола стакан давно остывшего кофе. Чертыхнувшись на весь кабинет, он ещё сильнее разозлился от того, что пролил свой почти нетронутый напиток. Теперь ему придётся вызвать уборщицу, чтобы она вытерла это всё, хотя этого в её планах явно не было.       «Меня точно прибьют! Почему мне так не везёт?!» — задавался вопросами в своей голове Польша, выкидывая остатки стаканчика от кофе и некоторые промокшие бумаги в мусорку.       Благо это были старые уже ненужные бумаги, которые лежат чуть ли не по всему рабочему столу, ибо поляку пришлось все бумаги с полок и тумбочек поставить именно на стол. К тому же Польша уже начал задумываться о том, чтобы почистить кабинет от ненужных документов, так как они занимают много пространства. Хотя, они лежат здесь только ради красоты, так пусть и дальше лежат на своих полках все в пыли и в тумбочках в полном мраке.       Вновь осмотрев все эти большие стопки, Польска, будучи на грани нервного срыва, уже просто хотел их скинуть одним махом, но всё же сдержал себя. Нервно стуча по полу пяткой и создавая неприятный шум в помещении, он уже думал о том, что сказать Герману, ибо эти, к счастью, уже прочитанные и подписанные документы нужно было отдать до обеда. Посмотрев на время, Польша будто увидел призрака или ещё кого пострашнее, ведь от того факта, что уже без двадцати два, он просто чуть-ли в обморок не упал, хотя это было бы совсем не плохо в случае поляка. Осознав ещё тот факт, что Герман может захотеть пораньше увидеть эти документы о покупке новых компьютеров и ноутбуков для всех офисов в здании, — а делал он это часто, — сердце Польши чуть не выпрыгнуло из груди, а руки дрожали так, будто он стал каким-то алкашом.       Напугав поляка, прервал тишину в кабинете рабочий телефон. Надеясь, что это не его начальник, он аккуратно взял трубку, боясь из-за своей дрожи уронить телефон.       — Да? — Польша старался быть спокойнее в голосе.       — Польша, зайди в мой кабинет, — раздался всё такой же строгий и даже жуткий голос Германии, от чего названного передёрнуло.       Польша резко положил трубку, не дослушав своего начальника, от чего вновь испугался за своё мягкое место. Он с точностью в сто процентов знал, что Германия уже хочет видеть свои документы, которые Польша потерял и не знал, куда он их вообще мог положить. В очередной раз переворачивать офис вверх дном уже поздно, да и эта идея хоть какого-то результата не принесёт, ну кроме того, что на Польшу обрушится новая волна криков и возмущений от немца.       Ударив себя по лицу и стараясь не думать о последствиях, хотя это было как раз кстати, Польска нерешительно двинулся к двери. В пути его ноги отказывались совершать быстрые движения, а сам поляк мог слышать собственное учащенное сердцебиение. Никогда ему не было так страшно за себя, а ведь он всего лишь потерял документы. Да, потерял документы, которые ему дал сам сын «Сатаны». В мыслях Польша успокаивал себя простыми фразами на подобии «Всё будет хорошо», но это никак ему не помогало.        Все помнят тот случай с Бельгией, который забыл отдать Германии документы о починке некоторых компьютеров, особенно Польша. Ходят слухи, что на нём всё ещё остался шрам, сделанный самим Германом. Кто же знал, что вилка бывает настолько острой, а крик Бельгии будет слышен аж на улице. Кстати, Германия до сих пор не извинился перед бельгийцем, что говорит о полном безразличии немца ко всем окружающим.       Пока поляк вспоминал этот момент, он попросту молился всем богам, чтобы Герман не имел при себе любое острое и опасное для жизни оружие. Если обычная шариковая ручка окажется у Польши в руке, то для него это будут не самые приятные ощущения. Но Польска утешал себя тем, что он быстро бегает и по крайней мере сможет на часика два-три спрятаться от злого Германии.       Кабинет Германа, как ни странно, находился рядом с кабинетом Польши, из-за чего второй мог слышать медленные, гулкие шаги немца по коридору. Тогда у поляка была фора в пять-шесть секунд на то, чтобы подготовиться к приходу босса. Кабинет находился в самом конце коридора, то есть надо было идти строго прямо и перед тобой появлялась большая дверь, которую всегда было страшно открывать.       Оказавшись перед дверью и убедившись, что Германия отчётливо слышал, что Польша остановился возле его двери, поляк неуверенно постучал три раза в дверь. Услышав строгое «Входите», Польска медленно повернул ручку и открыл дверь. Он вошёл в довольно просторный кабинет немца. За окном была не совсем отличная погода, а стены были белыми, из-за чего в кабинете было не совсем ярко, прямо под эту самую ситуацию. Справа было два чёрных шкафа с бумагами и другими «украшениями», а слева был чёрный кожаный диван. По середине комнаты был большой чёрный стол, за которым сидел ничем не занятый Германия, который, сложив руки на столе, внимательно смотрел на своего секретаря тем же алчным и даже презрительным взглядом.       Польша в этом кабинете чувствовал себя так, будто ему сейчас вынесут смертный приговор. Он отвернул голову от немца, стараясь не смотреть тому в глаза, но чуть прижмурил глаза, якобы ему мешает яркий свет люстры. Это выглядело смешно. Так Польска простоял минуты две, а Герман так и продолжал сверлить того взглядом. Он даже не шевельнулся. Зато Польша уже начал наконец-то задумываться о совещании.       — Польша, присядь, — Поляк вздрогнул от слов Германа, но его тон сейчас был вполне спокойным, что бывало редко.       Послушавшись немца, Польша мигом присел на диван, ибо из-за этой нагнетающей обстановки он просто хотел упасть и не вставать. Диван был вполне мягким и удобным, что давало ему возможность немного расслабиться, но явный стресс всё равно остался. И вновь наступила гробовая тишина. Польша на миг поднял глаза на Германа, но сразу же отвёл взгляд, ведь тот до сих пор неподвижно смотрел на него. Опустив голову в пол, Польша ждал дальнейших указаний от начальника, но только не об упоминании тех потерянных документов.       Польша старался не подавать признаки страха, хотя как тут возможно не боятся, если ты готовишься повторить историю Бельгии?       «Только не напонимай о бумагах, только не напонимай о бумагах, только не…» — повторял у себя в голове эту фразу Польша, надеясь, что это как-то сработает.       Может это и работает, но Германия за короткий промежуток времени не издал ни звука, что сильнее накаляло обстановку. Он не знает, продолжал ли он его «изучать» или уже наконец-то отвернулся от него, что мало вероятно. И страшно было уже проверять, но Польша всё-таки решился, в очередной раз убедившись, что Германия на него презрительно смотрит, даже позу не поменял. Вновь отвернув от немца голову, Польска уже хотел задать ему вопрос, но боялся, что будет заикаться и тем самым выдаст себя.

***

      Уже прошло десять минут, не более и не менее, ведь Польше ничего не оставалось делать, как следить за часами. Германия следил за ним почти пять минут, только спустя это время он наконец-то принялся за бумаги, которые были возле компьютера, а Польша их по началу не заметил. Он впервые начал у себя в голове возмущаться на него, ведь его сейчас отвлекают от работы, к тому же у него оказывается было уйму времени, чтобы вновь поискать те проклятые документы. Жаль, что он не сможет сказать всё это ему в лицо, ибо его признали бы сумасшедшим. Хотя это мало вероятно, ведь именно Германию считали тем, у кого не всё в порядке с головой, ведь его буквально все сторонились. Но это как вариант.       От неожиданного броска ручки об стол Польша очень сильно испугался, на что обратил своё внимание Герман. Поляк вновь посмотрел на него и вновь заметив его устремлённый в свою сторону взгляд, он снова отвернулся. Шумно выдохнув, немец сложил руки на груди и поудобнее устроился на своём кресле, положив ногу на ногу, но всё так же не отрывая глаз от Польши. Польску это знатно бесило, ибо он хотел наконец-то уйти отсюда.       — Зачем вы меня сюда позвали? — спокойно, но быстро спросил Польша, так и не поднимая на того голову.       Но Германия не ответил: его не очень радовало то, что поляк так и не посмотрел на него, когда он же задал ему вопрос. Прикрыв глаза, чтобы спокойно выдохнуть и успокоиться, он приподнял одну бровь и сделал кривую улыбку, что намекала на его полное недовольство.       — Когда задаёшь мне вопрос, ты должен смотреть на меня, — сделал тому замечание Герман, но тот лишь едва шелохнулся.       Польша, хоть и через силу, но поднял на того голову. Он увидел недовольство на лице немца, от чего ещё сильнее перепугался. Его глаза смотрели то на шкаф, то на стол, то на компьютер, но только не на Германию. Тот заметил, что тот даже не пытается на него посмотреть и решил пойти на крайние меры: встать и подойти к нему.       — Боишься меня, значит, — с долей издёвки сделал вывод Германия, уже собираясь встать с кресла.       Герман, встав со своего места, знатно испугал Польшу, на что тот старался теперь не отводить от того глаза, но было уже поздно. Немец начал медленно, даже нехотя подходить к нему, а поляк просто сидел и ждал худшего. Пройдя несколько шагов, тот ровно встал прямо перед Польшей, свысока глядя на него. Секретарь так и продолжал не отводя глаз смотреть на него, но через огромную силу, ведь его так и тянуло отвернуться или же убежать прочь из этого кабинета. Прикусив нижнюю губу, поляк всё-таки опустил голову вниз, ведь между ними было очень маленькое расстояние, да и шея болела.       Но через пару секунд к нему подсел Германия, полностью устроившись на своей половине, кладя руку сразу на две подушки. Он присел прям возле Польши, от чего тот хотел отсесть от него прямо до подлокотника, но боялся, да и немец специально поставил свою руку сзади него, на случай, если тот захочет отодвинуться или встать. Польша боялся даже дышать рядом с ним, хотя он уже и так выяснил, что он его боится.       «Что он делает? Что это вообще значит? И почему ты так близко ко мне подсел? И хватит на меня таким взглядом смотреть! Мне страшно, блядь, уйди!» — задавался вопросами Польша, явно не понимая в какую ситуацию он попал.       И правда, Германия продолжил «одаривать» своим взглядом Польшу, который в свою очередь старался на него не смотреть, лишь обеспокоенно глядя вдаль, на стену если точнее. На этот раз немец вёл себя очень странно. И как Польша это понял? Ну, для начала, он обычно не вызывает кого-либо к себе в кабинет для того, чтобы просто посмотреть на тебя беспрерывно минут шесть, а затем, не обращая на тебя внимание, продолжать работать. И он вряд ли самовольно подсаживается к кому-либо и продолжает так же на него таращиться. К тому же он не ответил на вопрос Польски, что вообще раздражало поляка. Легче всего Польше будет признаться, что он потерял его документы и просто слушать очень громкие крики Германа на весь отдел, лишь бы не сидеть тут, будто он герой какого-нибудь порно и сейчас должна начаться жесть.       — Так зачем Вы меня сюда позвали? — спросил Польша уже смотря немцу в глаза.       И вновь на этот вопрос тишина, только Германия отвернул от того голову в сторону, будто он уже и забыл, зачем того звал. Польша решил, что он не получит ответ на свой вопрос, медленно выдохнул и хотел уже спиной прилечь на диван, но почувствовав руку немца он мигом принял обратное положение. На секунду Польска почувствовал, что его погладили по плечу, от чего он чуть ли не вскрикнул, но успел прикрыть рот. Это уже слишком странно, особенно для начальника, который, наверное, не знает ничего, кроме сильных подзатыльников и некоторых «словечек».       — Ты разобрался с теми документами, которые я дал тебе ещё утром? — это было то, чего Польша явно не хотел слышать.       Польша застыл как немой, пару секунд он даже не дышал. Он не знал, что и сказать, ведь признаться, что он потерял их у себя в кабинете — просто смешно. Не найдя ответа, он просто сидел и ждал. Ждал смерти, наверное. Долгое молчание поляка слегка насторожило Германию. Он не хотел думать, что Польша с ними не управился, ведь они совсем лёгкие и их не так много было.       — Польша? — обратился к нему Германия, который догадывался, что поляк сделал что-то не так.       — Я… — боялся признаться Польша, но уже смирился с тем, что Германия это просто так не оставит, — я потерял их…       — Что-что? — немец надеялся, что ему послышалось.       — Я их потерял! — выкрикнул Польска, уже готовясь к возможным возмущениям Германа.       Прикрыв глаза и будучи наготове прикрыть уши, Польша приготовился к худшему: к возможному удару вилкой. Германия был весьма недоволен, ведь он не знал, как тот мог их потерять в собственном кабинете.       — Правда, я не хотел! — начал оправдываться Польша, — я их найду, они точно у меня в кабинете! Они давно прочитаны и давно подписаны!       Польша думал, что немец теперь хоть как-то успокоиться, хотя он в лице как-то не поменялся даже когда узнал, что поляк их потерял. Это его действительно чуть успокоило, но без этих бумаг невозможно будет потом оплатить и даже заказать саму покупку. Недовольство Германии выдавало нервное постукивание пальцев об своё колено и одной из подушек. Италия когда-то даже сказал, что это вошло в его привычку, поэтому в этом случае нужно просто бежать от него куда подальше. Было ли это шуткой или нет, но это всё равно сильно тревожило Польшу.       — Я их найду, обещаю, — уже тихим голосом пообещал Польша, но знал, что его слова не помогут.       И вновь тишина. Такое ощущение, что он наконец-то лишился голоса из-за своих ежедневных криков в сторону всего ЕС. Не удивительно, что Великобритании уже хочется отсюда уйти, ведь это одна из причин.       — Они точно у тебя в кабинете? — спросил Германия, но было явно видно, что он это говорил через силу, чтобы не повышать свой тон.       — Да, точно, я их сегодня утром подписал и никуда за пределы кабинета не выносил, — ответил Польша, сильно удивившись, что начальник вообще не поднял на него голос.       — Ладно, не беспокойся так за них, — с каждым словом Германа Польска думал, что тот сегодня стал уж слишком спокойным и даже мягким. — Если не найдёшь их до обеда, то у меня есть копии. Но в любом случае ты должен их принести до конца рабочего дня.       — Да, я вас понял, — уже с облегчением выдохнул Польша, ибо он наконец-то смог как-то успокоиться, причём на него даже не повысили тон, что вообще удивляет. — Я пойду?       — Да, можешь идти, — разрешил Германия уже вставая с мягкого дивана, чему последовал и Польша.       Поляк был в очень сильном недоумении в сторону Германии. Обычно он при таком сразу начинает ругаться, даже не дослушав причину, а здесь он ни слова ни проронил. Может Польша ничего такого не замечал, а такие как Италия или Франция просто шутили так, вешали всем лапшу на уши. А может у него сегодня хороший день; девушку, может быть, нашёл, а может просто ему больно говорить. Но что бы это ни было, рядом с поляком он повёл себя достаточно спокойно. И это немного потрясло Польшу.       — Кстати, Польша, — остановил Герман поляка, который уже открыл дверь и был готов бежать из кабинета. — В два часа зайдёшь ко мне.       — Хорошо? — сказал Польша и скрылся за дверью.       Поляк уже хотел было скатиться по двери или же просто упасть на пол, ведь он столько всего сейчас пережил в кабинете Германии, что просто не мог поверить, что вышел оттуда живым. Выпрямившись, Польша пошёл в сторону своего кабинета. По дороге он вспомнил, что пролил свой кофе на пол и его нужно немедленно вытереть. Польска уже более быстрыми шагами пошёл к своей двери.       Войдя в свой офис, он неожиданно заметил кое-кого. Незнакомец сидел к нему спиной возле места разлитого напитка и головой вниз, так что Польша не разглядел его флаг. Чтобы привлечь внимание гостя Польша громко закрыл дверь, из-за чего тот сильно испугался и чуть не упал на пол, благо он смог удержаться о край стола. Повернув голову на весьма заинтригованного Польску, последнему открылся вид на слегка злого Венгрию. Увидев, что перед ним не Германия, а Польша, тот даже повеселел.       — О, какие страны, — Польша был несказанно рад приходу своего лучшего друга и коллеги.       — И тебе привет, — поздоровался Венгрия уже встав на ноги. — Кстати, в следующий раз зови уборщицу, а то мне отмывать твой разлитый кофе не хочется.       — Не, ну, а что ты хотел, ты и сам неплохо справляешься с её обязанностями, — пошутил Польша, разглядывая уже вытертое место.       — Ой, ты будто лучше, — говорил венгр, выбрасывая использованные влажные салфетки в мусорку, — кстати, где ты был? Я уже успел разложить твои бумаги по полкам, а некоторые в тумбочки. Они же старые.       — Я был у Германии, — ответил поляк и уже было хотел рассказать свою «увлекательную» историю.       — Более десяти минут? Ты серьёзно? — Венгрия думал, что это какая-то шутка, ибо у начальника можно было пробыть не более пяти минут, ибо немец старался поскорее избавиться от званых и незваных гостей.       — Ты послушай, а потом делай выводы. Сейчас я тебе расскажу весьма странную историю.       — Ну-ну, ты мне расскажешь, какие он слова употреблял, когда до тебя доёбываться начал?       — Садись, сейчас я тебе всё подробно расскажу.       Венгрия взял стул, который был в углу кабинета и поставил возле стола Польши, за который тот уже уселся. Удобно расположившись, тот ожидал что-то удивительное, будто ему сейчас будут рассказывать, как Польша выжил, пробыв в кабинете начальника более десяти минут.       — Ну, рассказывай, он нас не услышит, — с сарказмом сказал Венгрия, сложив руки на груди.

***

      — Да ты шутишь! Ты же помнишь историю с Бельгией, — на что Польша одобрительно кивнул, — ну так этого попросту не может быть!       — Ну, не знаю, что с ним. Он сегодня какой-то странный, хоть бы эти бумаги для покупки новых компьютеров были.       — Про компьютеры? Так они же вон там лежат, в углу, — сказал Венгрия, указывая на почти не тронутую маленькую стопку бумаг, которые лежали на угловой тумбе.       Ударив себя по лбу, Польша окончательно понял, что он полный идиот и слепой, ведь он специально их поставил отдельно, чтобы не занимать много места на столе. Венгрия с этого громко посмеялся, на что поляк подхватил его, но только тихо. Успокоившись, Венгрия посмотрел на свои рабочие часы, на которых было уже без пяти два.       — Что же, скоро обед, так что я пойду в буфет. Ты со мной, Польша? — уже встав, предложил Венгрия, хотя для Польски это был риторический вопрос, ибо они всегда оба идут буфет, иногда там вместе с Чехией и Словакией.       — Ой, прости, не могу, — Польша с радостью хотел бы пойти вместе с венгром, но Германия желает его в обед сразу видеть в своём кабинете.       — В смысле, а что ты будешь делать? — на такой мягкий отказ поляка Венгрия погрустнел.       — Да меня Германия хочет видеть в своём кабинете.       — Да блин! Ему не хватило десяти минут, чтобы всё с тобой обсудить?       — Вот-вот, но я хочу жить, поэтому я пойду.       — Смотри, по твоему рассказу Герман сегодня какой-то странный. Но если он тебя закроет в своём кабинете и будет насиловать, то я буду на четвёртом этаже допивать свой кофе в компании Чехии и Словакии.       — Ой, да перестань, всё будет хорошо, надеюсь.       — Вот и дальше надейся.

***

      На часах уже пробило два, что означало, что уже обед и можно целый час отдыхать. Но не всем это, конечно, сейчас позволено. Пока некоторые страны повставали со своих мест и побежали в буфет, Польске пришлось идти в кабинет Германии. Но не с пустыми руками же идти, а с найденными с помощью Венгрии документами. Но всё равно что-то здесь было не так, ведь Германия никого раньше не звал прямо на обеде, а можно было после обеда. Хоть он и так странный по жизни, но это что-то новое.       Польша, уже дойдя до его двери, машинально постучал три раза и после такого же неизменного строгого «Входите» вошёл. Перед ним предстал сначала раздражённый Герман, но вскоре при виде Польши он стал более спокойным. Даже расслабленным?       — Я нашёл документы, вот они, — как можно серьёзнее проговорил Польша, быстро подбежав к столу немца и положив их.       — Спасибо, — поблагодарил поляка Герман, взяв эти бумаги и отложив их в сторону.       Польша подумал, что Германия на секунду даже улыбнулся, но посчитал, что ему показалось, ведь такого не может быть, особенно на работе и при ком-то. Он уже пошёл к выходу из кабинета, но его остановил голос немца:       — Стой, не уходи, — уже более жёстким голосом остановил поляка Германия, вставая со своего места.       Как только тот встал, Польска немного запаниковал, как в тот раз. Отпустив ручку двери, он повернулся к начальнику, который шёл прямо на него. С каждым шагом Польша всё больше думал, что сейчас с ним произойдёт что-то не очень хорошее. Пытаясь сохранять безразличие на лице, что слабо удавалось, он уже хотел задать ему вопрос на подобии «Что-то не так?», но было как-то страшно.       Когда немец наконец-то подошёл к Польше, даже почти вплотную, он просто на него смотрел секунд пять. За это время поляк убедился, что он почти на пол головы ниже Германа, а может ещё больше. После недолгой, но весьма неприятной тишины для обоих, Германия немного нагнулся над Польшей, удерживаясь рукой об дверь, но всё так же смотря на поляка сверху, будто он за время проведённое с ним ещё не насмотрелся на него. На его действия Польска слегка смутился, ведь это как-то странно выглядит. У него сложилось ощущение, что он оказался особью женского пола, ведь ему было непривычно казаться таким низким.       — Что-то не так? — наконец-то задал этот вопрос Польша, немного пошатываясь на месте.       На его вопрос немец лишь тихо вздохнул, так и не собираясь в дальнейшем отвечать на его «сложные» вопросы.       — Слушай, может ты пока что у меня посидишь? — на что Польшу сильно передёргнуло, даже больше скажу, вообще сильно напрягло и испугало, ибо он не собирался с ним оставаться.       — Что? — Польске казалось, что он не о том думает.       — Ты же знаешь, что я не люблю повторяться, но всё-таки: ты останешься здесь, — сказал Герман и отошёл от поляка на пару сантиметров.       — Л-ладно.       — Это был не вопрос, а утверждение.       — Хорошо, простите.       Польше это явно не нравилось, ибо какой начальник захочет оставить своего секретаря у себя в кабинете прямо в обеденный перерыв? Вот именно — никакой, вообще никакой. Германия указал на свободный стул, который был возле его рабочего стола, чтобы тот присел. Поняв намёк, Польска медленными шагами пошёл к стулу, иногда оглядываясь назад, но видел лишь подозрительно спокойного Германа.       Присев на своё место, Польша ждал следующих возможных указаний от немца, который уже шёл в сторону своего рабочего места. Когда он открыл один из ящиков, то поляк услышал весьма неприятный звук чего-то звонкого, напоминающего звук удара ключей, а точнее — целую связку их. Германия и вправду достал оттуда связку ключей, что весьма насторожило Польшу. Польска не хотел даже думать о том, что эти ключи он достал для того, чтобы закрыть дверь, ибо тогда ему точно не выбраться из «лап» Германии. Польша следил за следующими действиями немца, пока Герман пошёл обратно в сторону двери.       — Знаешь, Польша, — начал свою речь Германия, — вот, ты боишься меня, да?       — Да н-нет, — да по самому Польске было видно, что ему очень не комфортно сейчас с ним находиться.       — Вот как, — весьма удивился Герман, хотя он и ожидал этот ответ. — Тогда ты не будешь против того, чтобы я закрыл кабинет. Так, чтобы нам никто не мешал.       — Стоп, что? — но было слишком поздно: Германия уже закрыл дверь на ключ.       Спрятав ключи в карман, немец двинулся обратно к своему удобному креслу. В это время Польша почувствовал что-то неладное, а из-за своего ответа на вопрос: «Ты меня боишься?» он теперь чувствует себя идиотом. Причём полным, да и сам Герман знает, что его все боятся, а поляк не такой особенный и смелый.       — А сейчас у нас есть много времени, чтобы кое-что обсудить, — уже устроился на своём «почётном месте» Германия.       Польска с неким страхом в глазах посмотрел на него, но особенно ему запомнилась его лёгкая улыбка, но в сочетании с чуть сдвинутыми бровями это очень сильно пугало поляка. Такое ощущение, что сейчас Польшу будут морально насиловать. И он очень сильно надеялся, что морально, именно с буквой «м».       «Венгрия, блядь, накаркал», — выругался Польша, чью нервозность выдавал слегка дёргающийся левый глаз.