***
Выходные довольно быстро прошли для поляка и немца, ибо чуть ли не каждый день был однотипным: ругань с утра из-за ванны, потом завтрак, который заканчивается тем, что Польша сбегает, чтобы поесть у себя в комнате, так как под строгим взглядом немца завтракать было отнюдь не приятно; целое утро каждый был у себя в комнате, целый день Польша либо опять у себя, либо шёл гулять с друзьями (но выходил только два раза за неделю); вечером был снова спор, но уже из-за телевизора, где Герман поддавался поляку. Единственным разнообразием был Лютер, который бегал то к Германии, то к Польше, и оба с ним играли и учили разным командам. К сожалению, он не так быстро обучался, но времяпровождение со щеночком успокаивало обоих, даже троих. И да, по поводу состояния Германии. Через пару дней начали появляться первые побочные эффекты, а именно усталость и головные боли. Это не так серьёзно, но когда Австрия узнал о том, что Германа всего лишь один раз потревожила головная боль, то тот сразу же подорвался и начал намного чаще к нему приходить. Польша всегда удивлялся такой заботе, вернее заботе о таком плохом человеке, но в то же время очень дорогом кому-то. Австрия носил ему чай, кофе, завтрак, обед, ужин, следил за его приёмами таблеток. Оказалось, что помимо успокоительного он должен принимать и другие препараты. Со стороны это выглядело так, будто он какой-то нереальный психопат, хотя …отчасти всё так и было. Гиперопека продолжалась всю неделю, даже тогда, когда Германа ничто не беспокоило. Австриец сильно ухаживал и беспокоился за немца, и казалось, что он ему не просто дядя, а родной отец. Польша уже и сам забыл, как за ним приглядывал отец, когда тот частенько гулял по паркам Варшавы, а после его находили всего грязного, слегка в синяках, но очень довольного и счастливого. Но Германию хотя бы не купают, хотя Австрия чуть ли не на руках его готов носить, что становится в два раза забавнее, особенно когда разница в весе и силе видна на лицо. Честно, поляк удивлялся самому Герману. На работе он такой серьёзный, выглядит здорово, непоколебим и суров с большей частью коллег, а тут он готов чуть ли не готовить за Польшу. Он понимал, что немец не всем доверяет и не всем позволяет садиться на шею, да и не на шею даже, а на руку; не позволит кому-либо постороннему, чужому, ненужному, невыгодному человеку приблизиться к нему и завладеть его чувствами, поэтому он с недоверием смотрит на всех остальных. А вот с Италией, который недавно к ним наведывался на кофеек, он всё такой же спокойный, выслушивает его, активно участвует в разговоре, нежели с тем же Бельгией, который заканчивает с ним диалог буквально за минуту. Про Австрию и говорить не стоит, всё и так понятно. Но Польша больше не видит в австрийце ту «серую крысу», а самого заботливого, понимающего человека не только для немца, но и для остальных стран… кроме Венгрии, частично. Он не выходил на связь с Австри, но и не жаловался на него в последнее время. Был день, суббота, когда Австрия и Венгрия пришли к Польше и Германии…***
Суббота, полдень
Первым пришёл Австри, который первым же делом пошёл проведывать Германа, который целый день провёл в гостиной. Они спокойно общались, иногда даже переходили на немецкий язык. Поляк думал, что они от него что-то скрывают. Он использовал переводчик ради интереса, но они так быстро или непонятно говорили, что переводчик не просто не перевёл, а вылетел. Смешно. Через пару минут в квартиру постучался Венгрия, которого пустил Австрия. Оба были удивлены, венгр не меньше. — К Польше пришёл? Он у себя в комнате, спит, наверное, — сказал Австрия, отойдя от брата и дав тому снять обувь. — А ты к начальнику? Хотя, это очевидно. Они оба друг другу мозги потрепали, а сейчас пытаются ужиться, как гадюка с коброй, — пробурчал Венгрия и, сняв куртку и обувь, прошёл дальше. Германия отчётливо слышал их, низкий и громкий тон говора Венгра он хорошо помнит. Он был слегка рад его приходу, ибо Польше сейчас станет спокойнее в компании своего приятеля, как немцу с Австри. Венгрия сразу же постучался в дверь Польски и тот сразу же его пустил. Наконец-то пришла его истинная поддержка и защита. Он не отрицал, что сильно к нему привязан, но это чистая правда. Поляк и не знает, что было бы, если бы он тогда, ещё в далёком 1961 году, в тот самом военном лагере, не взял и не подошёл к нему после переклички. Теперь он этот день снова вспоминает с улыбкой, будто он был совсем недавно… А ведь тогда к ним сразу же присоединились Чехия и Словакия, ещё в столовой, когда венгра начали отчитывать за то, что он нарушает дисциплину. Ну, подумаешь, не хотел он бежать лишние пять кругов вокруг поля в качестве наказания. В основном, они против Венгрии никогда не срабатывали, как и сейчас.***
Как бы не надеялся Польша на спокойный больничный, Германия всё равно решил остаться рядом с ним. Видите ли, у него тоже здоровье не на высоте, отчего он вынужден работать из дома. Австрии рядом нет, Венгрия не приедет, с чехом и словаком та же история. Даже поговорить нельзя, всё заняты… А поляку, между прочим, очень скучно. Но ничего так не взбодрит его, как… Ладно, Польша действительно не знает, что ему делать. Ничего такого интересного не происходит, всё однотипно и сыро. Хочется надолго уснуть и проснуться тогда, когда Вен явится к нему с какими-то играми или едой. Эх, вот бы в будущем купить PlayStation, чтобы впервые поиграть на ней нормально, а не мучаться с этой клавиатурой, которая ночью ломает ему глаза. Но за новую версию придётся отдать свыше 1000 €, а кошелёк Польши можно знатно потрепать с его-то тратами попусту. Но даже если была бы консоль, то поляк и в ней не был бы заинтересован сейчас. В последнее время ему всё лень, скучно, ничего особо не радует без Венгрии и Австрии, и то второй больше поднимает темы о его здоровье. Вот бы что-нибудь случилось, чтобы аж адреналин бурлил в крови!..***
Это был пятничный день, у стран наконец-то рабочий день закончился, но Венгрия и Австрия как-то не спешили к Польше, что слегка раздражало поляка. Всё же ему хочется нормального общения на кровати, а не через чью-то камеру. Пришлось ждать чего-то невозможного, делая из больших листов А4 разные оригами… Захлопнулась входная дверь. Никто вроде бы не стучал, значит кто-то вышел. Польша выглянул и увидел, как Лютер стоял возле дверей, а также заметил, что нет зимней куртки и обуви Германии. Ох, ну наконец-то его оставили в покое! Теперь только Польша и милый маленький Лютер, который после ухода немца побежал ко второму хозяину, гавкая и прижимая хвост. Щенок слегка расстроен уходом Германа, ибо он провёл с ним всё утро и хочет играть, но Польша же намного лучше всякого неопытного немца. Они решили поиграть в простую игру: в мячик, но в основном Лютер хотел поиграться с рукой Польски, иногда покусывая её. Польша делал ему замечания и прекращал игру, но вскоре возобновлял и так по кругу. Один раз пёсик не взял в рот мячик, а начал играть с ним своими лапками, а тот начал катиться и закатился в приоткрытую комнату Германии, а туда и Лютер. Польша стоял, думая, заходить ли в комнату или нет? Если Германия решит неожиданно явится, то поляк не сможет так просто выйти, так как в прихожей отличный вид на дверь спальни немца. Но всё же, он просто зайдёт за пёсиком и мячиком. Что такого может случиться? Польша вошёл в довольно большую комнату, практически как и его, но цвета тут потемнее, как и сам обитатель спальни. Он слегка удивился тому, что у него двухместная кровать, в то время как у поляка — полуторка. И пока Лютер пытался поймать катающиеся мячик, Польша разглядывал помещение. — Что же ты от меня прячешь?.. — произнёс вслух свои мысли Польска, пройдя вперёд. Рабочий стол никак не заинтересовал его, ибо там была куча бумаг, папок и другая канцелярия. В шкафу не было ничего интересного, но поляк был удивлён тому, что Герман следит за своими растениями, ведь они выглядят довольно красиво и живо. Не так, как он «заботился» о Польше. Наверху шкафа тоже что-то было, но, к сожалению, рост Польши не мог позволить просто так взять и посмотреть. Пришлось тянуться и что-то нащупывать. Под руку попалась большая коробка с папками, а за ней что-то ещё было. Он потянулся к тому, что было между коробкой и стеной, но после практически забыл про папки и коробка упала прямо на голову Польши. Он от неожиданности (ага, конечно) и из-за сильного веса папок упал на пол, а бумаги рассыпались по полу. Поляку было очень больно, какие ещё папки ему хранить дома, если сам Польска в папках разве что хранит только свою Конституцию и работу за 2000-е годы. На верхушке шкафа оказалась снова какая-то папка. Да сколько можно уже?! И почему она отдельно хранится? Польша, еле как поднявшись после падения (контузии), потянулся к документам и открыл. Он выпал… Это было его досье. И про него. Его фото, имя, фамилия, даже фамилия по матери указана! Польша с шоком разглядывал первую страницу своего досье. Он чётко помнит эти документы, ибо составил его сам ЕС. Но что оно делает у Германа, когда должно быть у ЕС, причём в штаб-квартире?! Первая страница представляла собой сбор об общих данных, вроде места жительства и номера телефона. После следовали материальные данные: его недвижимость в Польше, в Бельгии, заработная плата, дополнительные доходы и тд. Вроде бы ничего необычного, но зачем немцу нужно досье на Польшу в доме? Ради интереса поляк проверил некоторые папки, но там были какие-то торговые договоры. Польша перелистнул страницу, там был очень большой пункт про «Общие пристрастия», где были сначала описаны его хобби, — кулинария, онлайн игры (WoT)… Этого он точно не помнит в своём резюме, тем более там не должно указываться что-то личное. Да и тут были задействованы примечания карандашом… Германия реально за ним следил?! Нет, он давно об этом догадался, но он не знал, что он в прямом смысле собирал о нём всю информацию, о которой сам Венгрия не может знать. Например, то, что он «впустую тратит деньги на WoT». Не в пустую, а на запас! И вообще, откуда он это знает?! Поляк уже боялся того, что он мог взломать его аккаунты, в том числе и залезть в его телефон и увидеть кое-что слишком личное… И как раз в примечаниях было указаны типы его фотографий в галерее! Из перечисленного попались фотографии красивых девушек. — Не девушек, а фотографии с хорошими эстетичными эффектами!!! — крикнул от злости Польша, крепко сжимая папку, тем самым её сильно помяв. Польше стало очень тяжело. Он боялся читать дальше, а ведь пунктик очень большой, но он не мог остановиться. Читая всё это, тело всё стало тяжёлым, напряжённым. От прочитанного лицо Польски ярко покраснело, что означало, что он находится в очень злом и довольно опасном сдержанном состоянии, что любой лишний вздох мог его сразу вывести из себя. Сам Лютер почувствовал, как в хозяине накипает гнев, отчего прекратил игру и держал дистанцию, боясь, что злость свалится и на него. И действительно, Польша хотел всё тут снести, он еле себя контролировал, но страдала пока что папка. Но по лицу Польши не столько скажешь о гневе, как о шоке. Он остановился на следующем пункте «Проблемы на пути отношений», в котором было указано всего лишь одно имя: Венгрия. Тут поляк не выдержал. Всего лишь одно слово заставило его выкинуть папку в окно, которое, к счастью, было закрыто. Он схватился за голову, которая от огромного шока разболелась. Теперь стало ясно, откуда он знает про его привычки и увлечения… Но вопрос в том, откуда он это всё узнал. Как-бы там ни было, Германия всё о нём знает. Польша боялся того, что немец мог разузнать о его слабостях. Хотя единственная слабость поляка — его тело. Он намного слабее Германа, поэтому тому не составит труда его сразу уложить на пол. От желания разнести тут всё к чёртовой матери его отвлёк Лютер, который, сильно поджав хвост, начал тихо скулить. Наверное, он чувствует себя также, как Польша, когда на него орал когда-то Герман… Поляк никогда не хочет стать таким же невыносимым, как немец, поэтому попытался сейчас немного успокоится перед пёсиком, но неудачно. Он медленно подошёл к питомцу и ногой чуть подтолкнул его, отчего тот сразу же выбежал из комнаты. Хотя бы так, Лютер не должен видеть и слышать злого хозяина. Польша, найдя мячик, хотел покинуть комнату, но его не покидал интерес к тому, что ещё могло здесь находится. В любом случае он обязательно поговорит, вернее поругается с Германией насчёт досье, но нужны и другие доказательства. Тут уже он вряд ли обойдется без вмешательства ЕС, ибо это уже выше его понимая. Конечно, лазить в чужих вещах — неправильно, но от только что найденного Польша сомневается, что это правило в его случае не нужно нарушать. Первым делом он обыскал шкаф с книгами, где и была коробка с папками, но ничего такого не нашёл. Дальше он решил, раз уж что-то важное надо хранить дальше от человеческих глаз, то полез в шкаф с одеждой. На удивление, там было много одежды, отчего поиски слегка затруднились. Ничего интересного он не нашёл, разве что в нос стукнулся знакомый запах. Что-то с запахом духов, каких-то ягод… Точно, вишня. Любимые духи Польши, но он уже начинает сомневаться в этом. Он хотел бросить поиски, пока не наткнулся на знакомый принт на футболке. Взяв её, он её осмотрел. Она в точности была похожа на его футболку, которую он иногда носит, когда идёт в бар. Примерив её на себя он пришёл к выводу, что она идеально на нём будет сидеть. — Подождите… У него размер больше… — вслух думал поляк, ища бирку на одежде. Оказалось, что это как раз был размер Польши, то есть М, а вот у Германии будет побольше, да и расхаживает иногда по квартире в оверсайзе, это совершенно очевидно. Это точно футболка Польши. Это она и есть. Но откуда, если Польша практически не выходил из своей комнаты и не оставлял её открытой при немце?.. — Хотя стой, подожди… Он точно знает, что когда он собирал вещи, то не нашёл среди них эту футболку. Польша думал, что потерял её… Но он точно помнит, что она у него была до одного похода в бар. Да, поляк помнит, как долго её искал и надел в конце концов её… Это было после той пятницы, где на субботнее утро он увидел у себя в гостиной спящего немца… — Погоди, а как я оказался в ночнушке? — Ты потом проснулся. Хотел переодеться, но у тебя слабо получалось и я тебе помог. Доволен? … — Помог, тварь… Очень хорошо помог! — крикнул Польша, чуть не разорвав от злости футболку. Скомкав одежду, он с грохотом задвинул дверцу шкафа. Сначала досье с кучей примечаний того, какие блюда он любит, а теперь и кража личных же вещей! Польска не понимал, насколько нужно быть психически нездоровым, чтобы прибегать к таким действиям. Вроде же нормальное на лицо государства, а на деле не то, что больное на голову, так ещё и слишком тупое, чтобы все такие очень важные вещи прятать на практически видном месте и в их общей квартире. Это окончательно взбесило поляка и тот, стоя возле рабочего стола немца, скинул оттуда часть вещей на пол. Не помогло никак, но он заметил на полу пачку таблеток. Взяв и оглядев её, он узнал, что это успокоительное. Ох, оно ему нужно как нельзя кстати! Польша готов лежать потом как Германия днями в кровати, но с присутствием Венгрии или Австрии рядом, но зато будет максимально спокоен (по его мнению). Он взял оттуда две таблетки и сразу же проглотил. Поляк предпочёл не читать инструкцию, ибо его мысли и разум заглушены немыслимой ненавистью к Герману. Ради своего здоровья он решил покинуть комнату от греха подальше, но не успел, так как в дверном замке начался прокручиваться ключ. Это Германия. Злость резко заглушил страх и неизвестность того, что может дальше произойти, но ноги так и не решились дойти до двери и бежать обратно в свою комнату. В спальне немца настоящий бардак, так ещё и вещи в шкафу явно помяты и раскиданы врассыпную по полкам. Лишь когда Герман открыл дверь, то Польска начал мигом все разбросанные вещи возвращать обратно на свои места. Немец услышал подозрительные звуки у себя в комнате, а когда увидел Лютера рядом с собой, то только сильнее хотел всё разузнать. Его быстрые шаги всё сильнее напрягали Польшу, который в панике поднимал некоторые предметы. Когда Германия в прямом смысле ворвался в спальню, то застал славянина с кучей канцелярией в руках, которые от присутствия хозяина комнаты уронили всё на пол. — Что здесь происходит?! — в шоке спросил Герман, наблюдая за хламом на полу. — Что ты вообще здесь делаешь?! Польшу взбесило то, что тот в таком «недоумевающем» виде смотрит на него. Будто он в большом удивлении из-за каких-то разбросанных вещей, а не из-за того, что Польша мог найти в его комнате. Сейчас он всё ему предъявит и выскажет. — Что происходит?! Это ты мне всё здесь объясни! — загорелся поляк. — Сейчас я вижу только то, что ты без спроса вошёл в мою же комнату, нарушил личное пространство и раскидал все мои вещи! И почему мой шкаф открыт?! — разъярился Герман, указывая на весь устроенный Польской бардак. — А какого хрена у тебя делает моя же футболка?! — спросил Польша, чуть ли не в лицо Германа суя свою футболку. — Помог мне переодеться, да? Так ещё и мои же вещи спиздить решил?! — … А ты не подумал, что я решил тебе потом её вернуть, но вскоре забыл?! Ты на метр ко мне боишься подходить, или мне тебе её надо было прислать почтой?! — Да какая разница?! — ударил в плечо немца Польша. — Ты мне скажи, что значит это досье на меня! И откуда оно вообще у тебя появилось, если должно быть у ЕС? — Какое ещё досье?! — «не понимал» Герман. Поляк быстро подобрал ту папку с досье, хотев кинуть его в немца, но воздержался. — Вот это! — показал Польска, перелестнув снова на вторую страницу. — «Общие пристрастия» чуть ли не на всю ебанную страницу! Ох, думаю, что ЕС очень важно знать мои вкусовые предпочтения в еде и мой любимый жанр музыки! — Поп? Это все знают. — Да ты заебал уже со своим «все знают»! Никто, блять, не знает! — психовал Польша. — Зачем ты за мной следил?! Зачем тебе нужно знать о моих любимых напитках, когда ты хотел только выебать меня?! — Польша, блять! — крикнул Германия, чтобы поляк замолк. — Это простое досье! Оно сделано ещё тогда, когда ты только вступил в ЕС, на что ты вообще жалуешься? — На то, что тут ручкой указаны примечания, да ещё и какие! Что значит «очень стеснительный» и «неконфликтный»? Я тебе сейчас такой скандал на весь Евросоюз устрою, что тебя не то, что снимут с должности моего начальника, так ещё и кинут в псих. лечебницу! Германия отобрал с его рук досье и посмотрел на содержимое, будто впервые его видит. — Тебе не плевать вообще? У всех такое же досье с теми же данными! В этом пункте может и такое писаться, в том числе и твои хобби, и черты твоего характера. Ты не просто слишком вспыльчивый, так ещё и тупой! — говорил Герман, кинув папку на стол. — Конечно, у каждого пишется о его любимой музыке, это же пиздец как важно ЕС! — Не важно, но если это известно большей части людей, то это можно туда вписать. А примечания ручкой я сделал из своих личных наблюдений о тебе, как простые заметки и напоминания. Будто я, как твой начальник, не знаю о твоей забывчивости и о твоему взрывному характеру! Это лишь даёт мне не напрягать тебя работой и ограничить общения с другими конфликтными державами ради твоей трудоспособности, то есть здоровья! Как ты этого не понимаешь, или твоё тщеславие взлетело выше эго Британии?! — Но это не отменяет тот факт, что ты следил за мной, как конченный сталкер. Тебе напомнить преследования в парке?! — Пиздец, может, моё существование — это простая слежка за твоей большой задницей?! Мне делать нечего, чтобы следить за твоими прогулками по парку? За тем, как ты передвигаешься и удивляться тому, как ты умеешь дышать? Слишком многое о себе возомнил, раз уж набор информации о государстве это уже что-то из сверхъестественного! — Но!.. — Не перебивай меня! — возгласил Германия, перейдя на более грубый тон. — Это уже не смотря на то, что ты нарушил мои личные границы! — Потому что сюда забежал Лютер, а на меня свалилась твоя ебаная коробка! — Этого ничего не меняет, я ведь тебе ясно дал сказать: не заходить в мою комнату. Насколько это надо быть самодовольной сволочью, чтобы ещё лазить в мои же вещи! Скажи мне! — Не ори на меня!.. — неуверенно сказал Польша. Поляк почувствовал, как ему уже становилось страшно. Он уже и забыл, когда в последний раз на него так кричал немец, а сейчас его поймали с поличным. Польша думал, что он должен выкрутится, причём в его руках были прямые доказательства… Или вовсе и не доказательства? — Ты ещё тут указываешь, что делать?! Ты хоть видишь себя и меня?! Сейчас ты находишься в моей комнате, разбросал все мои вещи, так ещё и смеешь меня тут выставлять виноватым? Это что неуважение к равному себе государству и своему начальнику! Польша боялся что-то ещё сказать, так как на его любую предъяву и оправдание он ответит в два раза громче и очень понятливо. Жаль, что славянин поймёт только то, что Германия сейчас очень сильно зол на него. Даже его кулаки были сильно сжаты и тряслись, будто он сдерживается, чтобы не набить тому лицо. Хотя как тот сможет осмелится ударить всего трясущегося и напуганного Польшу, которому сейчас некуда деваться. Вход буквально переграждён немцем, который в любой момент может лопнуть и устроить тут всё… Но поляк надеется, что не совсем всё. — Хватит уже! Я всё понял, дай мне уйти! — умолял Польска. — Планируешь уйти вовсе безнаказанным?! — Пожалуйста, оставь меня в покое! Германия не выдержал. Он поднял кулак вверх, после чего замахнулся на поляка. Тот сразу же закрыл руками лицо, сказав «Только не по лицу!». Но удара не последовало. Польша приоткрыл один глаз и увидел, как Германия отставил руку в сторону. Он был сильно напряжён, по лицу это было достаточно заметно. Немец схватил себя за ту руку, а после что-то тихо буркнул. — Вон отсюда, — прошипел Германия, не желая смотреть на славянина, который так и не может понять, что ему сейчас делать. — Вон отсюда! И Польша, не теряя ни минуты, выбежал из комнаты. Он радовался хотя бы за то, что не дал волю всем своим эмоциям и не заплакал от этого, ибо состояние было очень плохое. Поляк сейчас не только повёл себя как трус, но ещё вышел виноватым в этом ситуации. Надо же было лезть на тот шкаф! Что за невезение?! Так ещё и Герман был готов ударить его! Славянин заперся у себя в комнате. Он хотел позвонить Австри или Венгрии, но решил, что ему сейчас лучше побыть одному, так ещё и гнев Германии может свалится на них. Как-бы там ни было, ему сейчас страшно, хочется поддержки, защиты и… запах, напоминающий недавно съеденную говядину или свинину. Или такие же ягодные духи. Ему не хватает Венгрии. Зря Польска считает, что в такие трудные моменты нужно побыть наедине с самим собой. В последнее время он начинает загоняться насчёт себя, когда остаётся один со своими мыслями. Лучшая помощь — присутствие Венгра и его шуток. Его смешных, добрых шуток, которые заставляют забыть о своих проблемах и быть в весёлой позитивной атмосфере, даже если Германия находится в соседней комнате. Начиная вспоминать моменты с тем, как поляку было одиноко, и тут к нему сразу же приходит Венгрия, садится в кресло, открывает обоим баночку пива и начиная поднимать темы о видеоиграх или теме о отношениях других людей из стран. Было забавно слушать то, как Вен осуждает какую-то «пиздострадальщину» из интернета насчёт «бесполезной» и «роскошной» работы государств, приведя в пример бывших богатых империй, которые получили большую часть денег из наследства. — Вен… — промолвил поляк, обняв подаренного им же муми-тролля. — Я не хочу больше втягивать тебя в свои проблемы, но… ты мне нужен… и я попросту не могу тебя потерять…***
Спустя пару минут после ругани к Германии пришёл Австрия, которого немец сам же позвал. Он это сделал от того, что был в очень сильном гневе, который обрушился на Польшу. Герман ещё не признался себе, что поляк не виноват, поэтому попросил помощи у своего дяди. Как и Польске нужен Венгрия, так и Германии нужен Австри. Такие разные, но проблема общая. Но пока что поляку приходится терпеть свои навязчивые мысли о том, как он глупо и неуверенно себя повёл, а немцу нужна немедленная «консультация» с Австрией, оба которые закрылись в уже убранной спальне. — Ты на него накричал? — спокойно спросил австриец, но сильно переживая внутри. — Да, очень сильно… — тихо ответил Герман, стыдясь. — Он весь дрожал и так неуверенно себя вёл, будто готов был сознание при мне потерять. А сейчас он очень сильно обижен на меня и стыдится самого себя. — Скорее всего, ибо у него есть нарциссические наклонности и сейчас это был очень большой удар по нему… — думал вслух Австрия. — Даже не знаю, стоит ли его оставлять одного или позвонить Венгрии. — Не стоит, а то он и на меня пойдёт, хотя я это заслужил. — Нет, Германия, не заслужил, — австриец аккуратно взял того за руку. — Ты неправильно поступил по отношению к нему, но он нарушил твои личные границы и рылся в твоих вещах. Оба неправильно. Я не могу решать, кто здесь виноват, но не смей винить во всём себя. — Разве? Я — причина всех бед. Я это уже говорил, да? Значит, я просто тебе напоминаю… Успокоительное не действует, а если переборщить с дозой, то я чувствую себя пережаренной картошкой. Ничего мне не поможет, даже Швейцария при мне опустит руки!.. Да и я боюсь, как на тебя не выкинуть гнев… — Герман, — Австрия подсел к тому поближе. — Я никогда тебя не брошу, будь то неизлечимая болезнь. Ты всегда мне дорог… Мне много кто сделал больно, больнее не будет. — … Я сомневаюсь в этом, я непредсказуем, поэтому советую тебе остерегаться меня. Ничего мне не помогает… — Герман… Дорогой мой Герман. Не смей винить себя во всём. Я всегда буду рядом. Даже когда ты будешь действительно виноват, я тебя не брошу. Я знаю, что тебя можно вылечить, помочь тебе. Сейчас Швейцарии нет рядом, но моральная поддержка тебе обеспечена. … Тебе сделать чай? Или кофе? Может, перекусить? Я могу приготовить, мне вовсе не сложно, — с улыбкой говорил австриец. — … Побудь с Польшей, ему сейчас важна твоя поддержка. Позаботься о нём, ибо я слишком для него опасен. Австрия печально вздохнул, опустив взгляд на пол. Ему было обидно, когда Германия всё время посылает его к поляку, которому явно нужен Венгрия, нежели он сам. Когда же он поймёт, что состояние немца намного важнее. Важнее всего на свете. — Скажи мне, ты ведь послушный мальчик? — … На что ты намекаешь, Австри? — Ты же считаешься с моим мнением? Значит, уважаешь и слушаешься меня, ведь так? — Конечно, я всегда к тебе прислушиваюсь… И помогаешь в основном только ты мне. Без тебя я уже давно бы лёг на больничную койку, а так… Ты всегда рядом со мной в трудную минуту. Но если мне и Польше было одинаково плохо, то ты… — Пришёл вместе с Венгрией и лично помог тебе, а венгр твоему солнышку. Германия молчал. Похоже, он никогда не поймёт позицию австрийца, да и его самого. Польска открыто страдает от действий немца, а он всё равно ко второму бежит на помощь. Насколько Австрии надо быть привязанным к нему, чтобы спокойно находится рядом с монстром. — Послушай, Германия. Я позвоню Венгрии и тот обязательно успокоить Польшу. Кроме тебя мне сейчас никто не нужен, особенно тогда, когда ты и сам страдаешь из-за той роковой ошибки. Я готов всё вытерпеть, лишь бы ты хотя бы на момент забыл о том дне и улыбнулся. Герман задумался, но после решил прислушаться к тому и легонько улыбнулся. Австриец был доволен, что слегка поглаживал племянника по плечу. Он с его детства знает, что немца всегда успокаивали такие нежные поглаживания. Хотя, любой из германской семьи такое любит. Австри часто замечал то, что любое прикосновение рук АВ успокаивали ГИ на пару минут, но всё же это работало. Именно поэтому австриец сравнивает немцев (исключительно из семьи Германии) с большими сильными, но невероятно милыми и иногда заботливыми пёсиками. Правда, один из них был некогда очень сильным и агрессивным, а сейчас слаб и беспомощен, но оставил на Австри сильный шрам, а второй из них обожает чёрный юмор и стёб. В любом случае, все пятеро (а то и семеро) членом всей огромной германской семьи никак не ассоциируются с чем-то ужасным, как у большинства государств. Даже этот очень опасный злой Германия в глазах австрийца он выглядит милым щенком на подобии Лютера, а Италия вообще видит в нём большого медвежонка (Orsetto). — Не напрягайся так сильно из-за простой ссоры. Вскоре вы оба простите друг друга, хотя вряд ли поляк держит на тебя обиду. … Помни, что для меня ты самый лучший человек в жизни, потеряв которого я… не перенесу… — говорил австриец и проронил маленькую слезинку. — … Прям как я, практически потеряв мой единственный яркий лучик света… — опечалено произнёс немец, опустив голову. — Не потерял, его просто слегка закрыла серая тучка, но синоптики предсказывают, что скоро солнышко ярко засветит на твоём небосводе. — Надеюсь… Синоптик-то у нас тут Швейцария. Кстати, ты не знаешь, когда он приедет? Он тебе не звонил? Просто он уже шестой день молчит. — Скоро приедет, ему и так нужно организовать для вас целый месяц, поэтому чуть-чуть опаздывает. Не волнуйся только, он обязательно проведёт приём с Польшей… Ты же готов к тому, что тебе, возможно, придётся за него платить? — Для него не жалко, особенно на такое благое дело. — А заплатить за меня в ресторане, то у тебя сразу ограниченный бюджет и долги с меня клянчишь, — посмеялся австриец. — Ну, сам понимаешь, на кого деньги уходят. Австрия, как и Герман, не знали, чего ещё добавить. Австриец хотел сразу же позвонить Венгрии, чтобы тот побыл с Польшей, но его резко отвлёк немец. Да и не на подушку вовсе, а на колени Австрии, поверг того в лёгкий шок. Такого он точно никогда не делал, поэтому стало интересно. Австриец погладить племянника по голове, но сделал это по привычке. Германия придал этому действию намного большее значение, ибо оно напомнило ему кое-кого. — Знаешь, ты мне в коем-то роде напоминаешь мне отца… Не его самого, а отцовскую заботу, хоть ты мне и дядя. — Хах, и такое бывает, — нервно хихикнул австриец. — Ну, хотя бы отец, а не папа. От такого слишком тонкого юмора Германия посмеялся, а значит, что он сейчас расслаблен. — Не заставляй меня думать о таком, — попросил австриец, снова хихикнув и представляя не самую лучшую картину того, что могло быть с «папой Австрией». — Да ну, Австри, я же не хотел тебя обидеть. — Я знаю… Советую поспать, тебе нужен отдых после работы. Кстати, ты решил, что подаришь завтра Италии подарок? — Конечно, хоть он не такой уж большой и щедрый, как по мне. — Ой, ты всегда такое говоришь, а в итоге даришь что-то из жуть дорогого или невозможного! — При этом используя деньги из моих запасов, которые уже начали уходить на милые личика двух моих пёсиков.***
Польша пол часа пролежал у себя в постели, начиная засыпать. Всё это время он то злился, то стыдился, то обижался, то вообще никак себя не чувствовал, но определённо испытывал только негативные эмоции. Он знал, что Австрия сейчас у Германии, отчего становилось ещё хуже. Ему необходима забота и поддержка, а тот сидит с этим неуравновешенным импульсивным насильником. Если он вмешивается в их отношения, то пусть и поляку соизволит помочь, у него как раз отлично получается успокаивать. Но нет же… Польша услышал звуки то ли закрывающейся, то ли открывающейся двери. Это его разбудило и отвлекло от сна. Он подумал, что австриец уже ушёл, поэтому был чутка зол на того за нарушенный покой. Он снова занурился под одеяло, как тут к нему начал кто-то стучаться. — Кого ещё, блять, сюда занесло?.. — промямлил поляк, вновь повернувшись в сторону двери. — Поль, это Венгрия, открой! Венгрия… Его голос. Неужели он по зову мыслей Польски сюда прибежал? Как благородно с его стороны, жаль, что так поздно пришёл, ибо поляк успел многое на себя наговорить. — Да-да, сейчас! — Польша мигом встал с кровати и, взяв с собой ключ, подошёл и открыл дверь. — Я так рад, что ты пришёл, ты даже не представляешь насколько! — Ага, знаю. Мне Австри позвонил и сказал, что тебе плохо, вот и я мигом к тебе приехал, — быстро говорил венгр чуть пританцовывая. — Мне нужно тебе кое-что рассказать, входи быстрее, — сказал поляк, отойдя в сторону. — Хорошо, хорошо, только я сначала схожу в тубзик, а потом сразу к тебе, — сказал Венгрия и мигом побежал в сторону туалета. Польша при виде своего лучшего друга сразу же оживился, а сон сразу же отошёл на другой план. Он даже поправил постель и приготовился к тому, чтобы всё рассказать Венгрии… Но стоит ли? Конечно, стоит, ибо за ним по настоящему следили и собирали кучу (ненужной ЕС) информации, так ещё и украли одну из любимых вещей Польши с принтом кота-астронавтра. Но если всё в точностях рассказать Венгрии, то он явно сильно разозлится на немца и сразу же пойдёт с ним и Австри устраивать скандал. Это только одна из теорий, но Польше страшно за то, что может случится в последствии. Венгр может не выдержать и начать драку, а если нет, то развяжет крупный конфликт, где Германия снова начнёт думать о его ссылке. Тем более немец только недавно успокоился, а Австрия, между прочим, потратил на это свои силы и время. Австриец слишком хороший и невинный, чтобы портить его отношения с братом. Так всё запутанно… и держать в себе всё — неправильно, нужно выговориться, но нельзя. Нельзя. Пиздёшь во благо. Пока поляк обдумывал то, что сказать венгру, тот уже успел окончить свои дела и прийти обратно к приятелю. — Ну, что тут случилось, что сам Австри меня сюда позвал? — Ты умеешь обращаться к нему на говорить «Австри», это уже радует, — сказал задумчиво Польска. — Ага, так что случилось? — ещё раз спросил венгр, сняв с себя весеннюю куртку и кинув её на кресло, а после сам же и сел туда. — Да ничего такого… Германия меня наругал за то, что я был в его комнате. Туда просто Лютер забежал с мячиком, я с ним искал игрушку, а тут Герман начал на меня орать и жаловаться. — Ой, да пошёл этот немец в пизду собачью, слишком невъебенно важный и пиздатый. Хуй настолько вырос, что не только командует им, но и думает, вот и вышел человек хуёвый, хотя он всегда таким и был. Короче, не обращай внимание на этого долбаёба, сам со своими психами справится, — коротко и ясно сказал венгр. — Ну, как обычно: когда мы лезем на их территорию, они бешеные псы, а когда они на нашу, то они на пару секунд. И оглянуться не успеешь, как наша власть уже под их сапогом, а то и под каблуком. — Да… Я из-за него так перенервничал, пиздец… — Этот мудак совсем обнаглел: сначала заселил вместе, а теперь жалуется на то, что Поля просто взглянул в его спальню. Что он там вообще прячет, на что нельзя смотреть человеческому глазу? — Многое… Не суть, Вен. Давай во что-нибудь сыграем, мне нужно отвлечься. — Давай, можем собрать сейчас твой настольный футбол и нормальном посидеть. Кстати, мне уже есть, что тебе рассказать. Не поверишь про то, что учудил в среду Нид со Шведом, Франция успел им многое выписать. Да и вообще, когда Германия ушёл на дистанционную работу, то в штаб-квартире стало не просто спокойно, а даже шумно и слишком свободно. — А вот у меня будто жёсткий тоталитаризм… Ладно, можешь рассказывать, я весь в предвкушении, — с улыбкой говорил Польша, ища в своём шкафу любимую им и венгром игру.***
Австрия первым покинул квартиру Германии и Польши, а Венгрия предпочел ещё немного посидеть с другом. По дороге братья пересеклись, но на большое приятное удивление Австри венгр не смотрел на него с презрением, а обычно, спокойно. Радовало также то, что они не устроили ссору, как в прошлом, а просто тихо прошли мимо друг друга. Венгрия был отчасти благодарен австрийцу, ибо тот вовремя успел ему позвонить, а ведь у поляка было весьма подавленное состояние, которое он еле исправил на весёлое. Под вечер везде стало намного спокойнее, сейчас Австрия спокойно готовился ко сну, ибо завтра ожидается большой праздник для ЕС — день рождения Италии, самого весёлого, доброго, милого, дружелюбного и необычайно скромного человека на этом свете. Он со всеми в дружелюбных отношениях, поэтому праздник обещает быть насыщенным, а так же с кучей подарков. Австриец тоже подготовил для своего приятеля подарок, небольшой, но Италию радует абсолютно любой презент, даже если это будут простые часы на стену: он всему найдёт применение и придаст некий смысл. И всё же, он такой душка, так ещё и самый лучший друг Германии, так что тот это официально подтвердит. Немцу не помешает побыть вместе с итальянцем, который поднимает ему настроение на несколько дней. Да и Польше тоже не помешает побыть в хорошей компании и в атмосфере праздника. Подарки, конечно, необязательны, но он обязательно найдёт деньги на простую безделушку, чтобы осчастливить Италию. Возможно, он даже увидит взаимодействия Германии с ним и поймёт некоторые детали. Когда Австрия только прилёг на свою чистую и тёплую постель, то ему сразу же кто-то позвонил. На часах уже за десять часов, кто звонит в такое позднее время? Хотя есть кому, а именно Швейцарии. Тот сразу же ответил на вызов. — Да-да, Швейцария? — протараторил австриец, присев на кровать. — Здравствуй, Австри, — послышался тот самый спокойный тембральный голос швейцарца. — Я хотел тебе сказать, что я сейчас уже в аэропорту. Рейс недолгий, но я думаю, что я буду уже завтра днём, но мне надо заселиться, подготовится к работе сам знаешь с кем. И да, ты так и не указал то, что на самом деле случилось с Польшей. Мне надо обязательно об этом знать. — Слушай, я тебе уже завтра вечером всё объясню, ибо завтра праздник, да и послезавтра для Германии и Польши тоже. Ты можешь спокойно отдохнуть в воскресенье, только закупить едой, а то многие магазины не работают. — Ладно, хорошо. Германия принимает препараты? Не перебарщивает с дозой? — Разве что пару недель назад принял больше пяти таблеток и всю неделю выходных был очень вялым, а так ничего такого. Оба испытывают стресс и часто агрессируют друг на друга, по крайней мере Польша — зачинщик. — Я догадывался о его импульсивном и нарциссическом расстройстве личности, так ещё и Герман не отстаёт от него, поэтому я сомневаюсь, что два нарцисса в одной квартире станут отличной парой, по крайней мере пока. — Я это понимаю, но тут лечить сначала надо совсем другое… кардинально другое. У Польши сильная травма, на всю жизнь практически. Я не хочу сейчас тебя напрягать во время полёта, поэтому расскажу потом. — Хорошо, но я надеюсь, что я смогу помочь ему. — Я это знаю, ты же самый лучший психолог и психиатр для государств во всём мире! Ты даже вылечил Франца от нарцтравмы после Британии, хотя я не совсем уверен, что полностью, ибо тот тянется к нему. — Как и тот к нему. Он его спаситель, отец их сыновей, фактически опекун США, да и сам Британия признал, что любит Францию. У них практически свободные отношения на расстоянии и они активно поддерживают контакт. Возможно, Британия поменялся, но я не могу за него точно сказать, так как мне ничего не говорят и я его даже в лицо не видел давно. — Хорошо-хорошо, мы сейчас не о них. Мне надо ложиться спать. Спокойной ночи, Швейцария. Удачного тебе полёта. — И тебе, Австри. Желаю приятно провести два праздника! Австрия завершил вызов. Наконец-то Швейцария прилетит, сам давно его не видел. Скоро Польша начнёт проходить лечение у настоящего специалиста. Австриец надеется, что тот сможет подтолкнуть Польску и Германию хоть на какие-то совместные действия на пути к примирению. Это хоть и невозможно, но Швейцария для большинства государств считается «Богом», и если поляк действительно верующий, то поверит и в него, и в себя. Стоит сделать Герману и Польше приятный сюрприз в понедельник, так как в выходные их ожидают довольно важные большие праздники, а именно дни рождения Италии (17 марта), Венгрии и Австрии (18 марта). Австрийцу не терпится дождаться своего дня, чтобы провести его вместе со своим братом и его друзьями. Он хоть и не получил ответа, но Австрия всё же надеется на приятный праздник. Но для начала нужно сблизить Германию и Польшу на дне рождения Италии, а итальянец точно не откажется ему помочь.