Что мне делать в этом мире?

Когда тротуар прямо на глазах сменился лесной подстилкой, я не успел испугаться. Конечно, удивился такому неожиданному переносу, но дальше — сосредоточился на выживании. Время обдумать странности появится потом, а сейчас, пока я сыт, напился и не хочу спать, нужно сделать первые шаги. А переносы… мало что ли книжек про попаданцев прочитал? Так, что в карманах? Карточки — ну, у одной можно обточить край и резать ей что-нибудь не очень твёрдое, а другие оставим на всякий случай как хороший, гибкий материал, что не пропускает воду. Деньги в виде монет — край одной можно тоже обточить и резать какие-нибудь сухожилия. Верный рюкзак с кучей старых чеков, которые послужат хорошей растопкой, но их количество ограничено, и лучше искать более доступный трут. А вот то, что в нём можно что-то переносить, куда более важная функция. Корзины я плести не умею, и пока научусь, рюкзак будет единственным, что позволит мне таскать много необходимых вещей. И одна из них — кое-что из еды и бутылка с водой - уже была в него загружена: я недавно закупался продуктами для дома. Больше ничего нет. Что же, остальное придётся искать у природы: начиная с материалов и заканчивая едой. Мои вещи помогут в начале, но опираться на них всегда не выйдет. А вообще, это всё — на потом. Сначала надо пытаться выйти к людям. Поможет всё: лесная дорога, тропа, далёкие звуки машин или лая собак. В крайнем случае можно идти по реке — скорее всего, выйдешь если не к поселению, то хотя бы к охотничьей или лесничей избе, которая, как минимум, будет крепкой крышей над головой. Я прислушался, но всё как отрезало. Нет, звуки были: раскачивались на ветру деревья, скрип которых иногда переходил в треск, пели птицы и иногда, казалось, шевелятся кусты, готовые выпустить на свет волка или что-то похуже, например медведя (что хоть и ненадолго, но пугало). Но не было даже отзвука тех шумов, что мог бы произвести человек. Что ж, оставаться на месте не стоило. Нужно было идти — и идти к реке, что послужит и источником воды, и дорогой к цивилизации, а если повезёт, то я наткнусь на какую-нибудь лесную дорогу. Там же могут расти деревья, что могли бы дать волокнистую кору, подходящую для примитивной верёвки — похоже, я тут застрял не на один день. Лес вокруг был лиственный, и хоть он и был изрядно подзаросшим, в рельефе всё равно угадывался очень пологий склон, вниз по которому я и пошёл. И вскоре уже отчаянно желал найти хоть какую-то тропу, ибо идти наугад по сваленным веткам и стволам, обходя наиболее заметные их скопления, было трудно. Я явно отдыхал куда чаще, чем это было бы, иди я хотя бы по грунтовой дороге. А ещё здесь трудно развести костёр — как минимум, всё это надо счищать до земли, убирая ветки и хвою. И даже после этих мер придётся быть вдвойне наблюдательным, ведь пламя может лизнуть кору или подпалить низко висящие ветки ближайших деревьев. Надо найти реку, и очень желательно найти там песчаную отмель, где редкая растительность, или хотя бы какую скалу рядом с рекой. Но на последнее было мало надежды, так как, похоже, эти места являлись большой лесистой равниной. После нескольких часов такого изнуряющего передвижения, во время которого пришлось обойти пару скрытых в подстилке болотец, я вышел на овальную поляну, поросшую ярко-зелёной травой. Другая, дальняя сторона чистого от леса овала, возвышалась над всем остальным, и на самой высокой его части был виден выходящий из-под земли пласт камня, образовывающий довольно высокую скалу. Я сразу побежал туда, ведь она — хорошее укрытие, рядом с ней - подходящее место для костра, а если повезёт, то можно набрать хороших камней для рогатки. Эта земля истосковалась по своим крылатым и когтистым обитателям. Как только первый разумный ступил на эту землю, его судьба была предрешена — ведь он заменит их. Да, конечно, в дикой природе куда лучше быть с когтями и уметь летать, чем быть обладателем человеческого тела, изнеженного благами цивилизации. Что это за странные мысли? Они точно не мои… Я не успеваю испугаться, и к сознанию вдруг подключаются «нити» ощущений: от лап, от крыльев, от хвоста… я автоматически отвечаю им, «принимая управление», и они будто окутывали меня чем-то новым, умиротворяющим, тем, что будто всегда было со мной. И каждая новая попытка управления ими только больше роднила меня с моими новыми чувствами, которые, в эти же мгновения, изменяли меня самого. Вообще, зачем я встал на две лапы, если на четырёх куда удобнее?

***

Я лежала на животе, на подогнутых под себя лапах. Как я оказалась в таком состоянии? Я… была другой? Да, я была человеком — но это не важно, важно, что я сижу тут в лесу, и совершенно ничего не знаю об окружающей обстановке! Я мигом встала на лапы, чувствуя, как трава под ними пружинисто приминается. Развела в стороны уши, чтобы слышать всё вокруг и сделала длинный вдох, чтобы ощутить все запахи вокруг. Лес вокруг шумел. Скрипели раскачиваемые деревья, редкие ветерки, что смогли прорваться через крону и теперь гуляли по подлеску, ворошили кусты. Где-то далеко ходили животные, довольно мелкие и неопасные для меня — с моими-то когтями и пастью! Запах, как всегда, не говорил о чём-то одном. Рядом пахла еда, в виде большой скалы, порядком растресканной, с отколотыми кусками породы, и всяких вкусных деревьев. Почти сразу почуяла запах животного — но я не знала (или не помнила?) ни одного, но хотя бы запомнила его примерный размер, что вычислила по звуку. Кстати о еде — оказывается, я голодная! Сразу же запускаю в трещины на скале свои когти, откалывая куски и сразу же ловя их в пасть, и с большой силой крошу их до порошкообразного состояния. Под конец, когда я почти наелась, откалывать из получившейся ямки стало тяжелее, и я переключаюсь на то, что попадало вниз в результате эрозии, захватывая валявшиеся камни своим длинным, гибким языком. После еды хотелось тепла, и я села на самый солнцепёк, раскидывая огромные, покрытые тонкой шерстью, крылья и растягивая их перепонку, которая, почувствовав живительное тепло, посылала в ответ приятные волны. Итак, я какой-то мощный летающий зверь. Самка. Это определённо, ибо я чувствую, что происходит у меня между лап. Кажется, что я осталась собой, ибо память моя никуда не делась и я помню всё, что со мной происходило, но… эта память как-то отдалилась от меня. Я будто выучила тригонометрию, мне будто рассказали биографию какой-то далёкой от меня личности. Это не было близко мне — но всё-таки, я зачем-то помнила. Это тело ощущается так, будто я в нём родилась! Лапы, крылья, хвост: они естественны для меня. Одно удовольствие двигать ими, ощущать напряжение каждой мышцы и сухожилия, чувствовать ими мир вокруг. Я оглянулась назад, и длинная шея позволила с лёгкостью повернуть голову на все сто восемьдесят градусов, так что мне была видна вся спина, по линии позвоночника покрытая длинной, красивой гривой, уходящей дальше, к хвосту, что оканчивался большой, в половину ширины моего туловища, плоскостью, похожей на наконечник копья, повёрнутый ко мне остриём. Я махнула им — и он отозвался, изгибаясь, посылая мне ощущение скольжения по примятой траве. И это ощущение — неотъемлемая часть меня, как и ощущение от всего остального моего тела. Я оглядела окрестности. Поляна с яркой травой, камень, что-то ли являлся причиной моих изменений, то ли просто деталь ландшафта (раз я смогла съесть его кусочки без какого-либо сопротивления), лес, стоящий стеной. Не хотелось возвращаться туда, и одна только мысль, что придётся снова пробираться между деревьями и смотреть, чтобы нога не наступила на трухляшку или кучу упавших ветвей, вызывает отвращение. Но у меня же есть крылья! Я могу попросту взлететь! Но сначала… меня заинтересовало, а насколько же я большая? И как вообще измерить, если нет никакого измерительного прибора? Была скала, было впечатление от её высоты, а прямо перед моим носом лежал рюкзак, что был скинут с плеч прямо перед тем, как началось это странное превращение. Я приподняла крылья, чтобы не волочились по земле (складывать их откровенно было лень), сделала несколько шагов, прямо на то место, где валялся рюкзак, и снова посмотрела на скалу. Раньше она была выше моего роста, хотя и не намного, но теперь, подняв голову, я могла посмотреть за её край. Помня свой предыдущий рост и откалибровав впечатление по рюкзаку, который явно не менял свои размеры, я поняла, что метров два в холке теперь точно есть. О да! Я двухметровый зверь, с челюстями, что могут крошить камень, и с острыми (я на всякий случай посмотрела на лапы, чтобы убедиться) когтями. В еде не привередлива, и даже с удовольствием поглощаю то, что в прошлой жизни (неужели этот было так давно?) было несъедобным. Моё тело плоть от плоти этого мира, так что несмотря на его странность, можно не бояться, что здесь аминокислоты не так закручены, или что-то вроде того. А ещё, я умею летать. И прямо сейчас мне не терпится попробовать мои крылья в деле. Я легко запрыгиваю на скалу, едва махнув крыльями и царапнув задними лапами по чуть свисающему травяному дёрну. Развернулась, оценивая высоту. В принципе, с прыжком, концы мои огромных крыльев даже не будут царапать землю! Перепонка растянута на полную, крылья подняты вверх для сильного взмаха, а тело пружинисто поджато к земле, готовое к прыжку… Миг — и ноги посылают тело вперёд и вверх, на максимально возможную высоту. Ещё миг — и крылья опускаются до упора, делая взмах. Воздух неожиданно твердеет под перепонкой, и моё тело мягко подкидывает вверх. Быстро собираю крылья для повторного взмаха — и ещё раз! На четвёртый раз воздушная подушка начала исчезать, и я, как бы подгребая воздух под себя, стала быстро набирать скорость. Когда край поляны стал надвигаться, грозя тем, что я влечу прямо в кроны деревьев, я изогнула хвост, и снова перешла в набор высоты, едва не чиркнув концами крыльев по верхушкам деревьев. Теперь я набирала высоту куда спокойнее. Взбалмошный период взлёта прошёл, и больше не нужно было напрягать все мышцы. Почему-то, мне так кажется, я постараюсь взлетать (и как следствие, садиться) как можно реже, а тем более, не садиться там, где нет разгона, а места с горками станут моими любимыми. Парить в небе или ходить лапками по земле куда лучше! С высоты всё выглядело иначе. Вокруг простирался неровный горизонт, окаймлённый сливающимися вершинами деревьев, из-за чего мир внизу казался похожим на блюдце с неровным дном. Вместе с ощущением давления воздуха в перепонку, это восторгало, и я, не видя, перед кем тут нужно держаться, издала длинный высокий рык. Я лечу! Я могу летать! Я могу ничего не бояться! Я могу не выживать, а жить! Только когда деревья внизу начали сливаться в пёстрый зелёный ковёр различных оттенков, я, наконец, перестала набирать высоту, и лишь изредка помахивала крыльями, чтобы компенсировать небольшое снижение. Откуда-то налетел ветер, и я не преминула им воспользоваться, полетя в одном с ним направлении. А на самом деле, куда мне лететь? Даже с такой высоты, не было видно ни единого признака человеческой деятельности. Даже просек! Нетронутых просеками лесов не бывает — а тут я видела именно такой, нарушаемый лишь горками и впадинами ковёр из крон и вершин. Так же, я не видела тех, кто был бы одного со мной вида — только иногда внизу пролетали птички, у которых, как мне иногда казалось, было видно и передние, и задние лапы. Это наталкивало на мысль, что не я одна такая шестиконечная, и скорее всего, это общий признак местных животных. Но пока это была гипотеза — с такой высоты было не понятно, вижу ли я лапы из-под их перьев, или нет. Я вон и сама их почти бессознательно подгибаю под себя, для лучшей аэродинамичности! Я так и летела весь день, лениво взмахивая крыльями и попутно запоминая ландшафт внизу, уверенная, что никогда его не забуду и даже смогу вернуться к моему камню, если это будет нужно. Но в конце-концов солнце стало садиться. Изменилось не только его положение, переместившееся к краю «блюдца» — цвет тоже явно намекал на то, что закат скоро. Надо было искать, где переночевать. По пути сюда я встретила некоторые места, где можно отдохнуть, а потом ещё и нормально взлететь. Но… ветер дул в спину, легко неся меня вперёд. Возвращение назад значило, что этот же ветер будет дуть мне в лицо. А ветер в лицо хорош только для того, чтобы на нём подниматься, полёт же в таком направлении будет медленным и вымотает все силы. Да я чёртов парусник какой-то, с такой зависимостью от направления ветра! Да и мне просто не хотелось менять что-то. Опускаться вниз, к другим потокам, искать более-менее попутный или штиль… в общем, я просто буду продолжать лететь вперёд, без направления. Если повезёт, встречу удобную площадку и переночую там, а если нет… мне почему-то показалось, что я легко переночую прямо в воздухе, раскинув крылья и летя куда-то в неизвестность. Я решила — и просто летела вперёд, наблюдая, как солнечный диск заходит за горизонт. К счастью, с последними лучами внизу нашлась отличная площадка в виде луга перед озерцом. Можно приземляться! Я немного подобрала крылья, и поток уже не держал меня, позволяя телу потихоньку проваливаться. Издалека озёрная прогалина была скрыта деревьями, так что заметила я её довольно поздно, и пришлось выбирать, быстро ли мне снижаться, набирая при этом скорость, которую надо будет погасить перед приземлением, или сделать круг почёта около озера. Первый вариант нравился больше — наступали сумерки, и хотелось оказаться на земле до темноты. Я, конечно, не человек уже, но проверять своё новое зрение в темноте в такой ответственный момент, как приземление, как-то не хочется, хоть мне и казалось, что я прекрасно всё увижу. При таком снижении приходилось регулировать, насколько свободно я падаю. Сложишь крылья слишком сильно, развивая большую скорость падения — и при раскрытии крыла у земли можно разорвать перепонку. Сложишь слабо — и уходишь на круг снижения, ибо банально пролетаешь место посадки. Тут надо тонко всё делать! К сожалению, тонко не получилось (но для существа, которое летает первый раз в своей жизни — думаю нормально), и пришлось делать круг, когда стало понятно, что снижение недостаточное, зато потом, заходя на посадку, почти задевала вершины деревьев. Появляется поляна, и я просто прикрываю крылья и ухаю вниз, к земле, где меня подхватила воздушная подушка. Крылья вперёд, несколько взмахов — и вот я падаю на все четыре ноги. Хорошее место. Хоть горки и нет, но пространство для разбега хорошее, так что, крайне утомительный взлёт с места мне не грозит. После долгого полёта мне не хотелось куда-то идти, исследовать местность и озеро, так что я попросту уснула прямо на месте приземления, засунув голову под крыло.