Рей не следует за профессором Соло через боковую дверь — она ведь не
настолько глупа, даже если с недавних пор, когда речь заходит о нём, у неё ум за разум заходит.
Вместо этого она покидает Большой зал через главный вход, а затем, подхватив юбки,
мчится вокруг необъятной залы, пока не замечает, как профессор исчезает на лестничном пролёте.
Радуясь, что не позволила Талли заставить себя надеть каблуки, Рей с невероятной скоростью бросается в погоню. К тому времени, как она ступает в коридор второго этажа, по которому Соло удаляется стремительными, широкими шагами, у неё перехватывает дыхание.
В этом коридоре нет портретов, кругом темно и тихо, а студенты и преподаватели на балу, поэтому Рей решается и зовёт:
— Профессор, подождите!
Её голос эхом разносится в неподвижном, омрачённом предчувствиями воздухе.
Соло останавливается, затем медленно оборачивается.
На его лице отражается потрясение, и что-то, что напоминает едва ли не надежду. Хотя, скорее всего, Рей единственная, кто на что-то надеется…
Пока она приближается, стремясь сократить расстояние между ними, Окклюменция берёт вверх, зашторивая бледные черты Соло. И как только Рей останавливается перед ним, выражение, с которым он на неё смотрит, становится совершенно бесстрастным.
— Мисс Ниима, — спокойно говорит он. — Что-то случилось?
— Почему... почему ты ушёл? — задыхается она. Опираясь на колени, Рей вдыхает один столь необходимый глоток воздуха за другим.
Поначалу он ничего не говорит. Рей подозревает, что профессор ждёт, пока она переведёт дыхание, — и действительно, он начинает говорить лишь после того, как она выпрямляется.
— Я не поклонник подобных мероприятий, но преподавательский состав обязали присутствовать на ужине, — объясняет он. — Теперь, когда мой долг выполнен, я иду спать.
— Я думала, мы встретимся позже в Выручай комнате. Ты говорил...
Рей замолкает, так как вспоминает, что
именно он сказал.
Что шептал ей на ухо, пока она сидела у него на коленях, а его рука шарила у неё под юбкой.
Он сказал, что отлижет ей так, что в глазах потемнеет.
В пустынном коридоре они оба замолкают. По её щекам разливается жар. В свете факела Рей замечает, что кончик уха профессора, выглядывающий из-под блестящих роскошных волос, чуточку краснеет, несмотря на то, что сам он находится под чарами Окклюменции.
— Тебе следует наслаждаться остатком вечера со своими друзьями и со своим парнем, — говорит он необычайно глухим тоном. — Не тревожься обо мне слишком сильно.
Её руки сжимаются в кулаки.
— Как только группа начала играть медляк, ты ушёл.
У Соло дергается кадык. В конце концов, глядя на неё, он приподнимает бровь.
— И что?
— И поэтому я просто... Я просто... — Слова вырываются из её рта и тут же обращаются безумным, бесконечным сумбуром.
Я хочу знать, это совпадение или нечто большее. Хочу знать, о чём ты думаешь. Хочу знать, волную ли я тебя каким-либо образом, помимо физического.
Хочу знать, какое место в своём сердце ты отвёл для нас с тобой.
— Вы просто что, мисс Ниима?.. — подсказывает Соло. Такой бесстрастный, словно высеченный из мрамора или изо льда, как те статуи, что сверкают на фоне Северного сияния в Большом зале.
Рей смотрит на него, желая, чтобы он прочёл недосказанное в её взгляде. Слишком страшась ляпнуть что-нибудь из этого вслух.
И в этот момент она слышит, как со стороны лестницы её зовут по имени. Два голоса, сопровождаемые двумя парами шагов, неуклонно становящихся громче по мере их приближения.
Она узнала бы эти голоса где угодно — это Финн и Роуз. Должно быть, Сефф сказал им, что она в спешке покинула бал, и они, как хорошие друзья, пошли её искать.
И вот-вот застанут её наедине с преподавателем Защиты от Тёмных искусств в тускло освещённом коридоре.
Лицо Соло становится белым как мел. Рей хватает его за руку и тащит в ближайший пустой класс. Обладания ей хватает ровно на столько, чтобы вытащить осиновую палочку из чехла, пришитого к внутренней стороне рукава, и на скорую руку наложить Оглушающее заклинание на дверь, чтобы та не издала ни звука, пока Рей закрывает её и задвигает засов.
В темноте она спотыкается — натыкается на
него — и, чтобы не дать ей упасть, Соло хватает её за плечи и прижимает к деревянной двери.
В этом кабинете нет факелов. Слабый золотистый луч, просачивающийся сквозь щель под дверью, и бледный лунный свет, проникающий через окна, являются единственными источниками света.
В те мгновения перед тем, как глаза полностью привыкают к темноте, Рей видит лишь тени, но остальные её чувства зашкаливают — и внезапно она слишком остро ощущает прижатую к себе широкую фигуру Соло. Его запах окутывает её, словно кокон, из которого не хочется выбраться.
— Ты уверен, что видел, как она поднималась по лестнице сюда? — Вопрос Роуз приглушён слоями дуба и камня.
— Да, — следует ответ Финна. — Может, она в туалет пошла?
— Может быть. — В голосе Роуз звучит сомнение. Их с Финном шаги равномерно отстукивают параллельно стенам класса. — Я очень надеюсь, что с ней всё в порядке. В последнее время она странно ведёт себя, ты не заметил?
— Так и есть, — соглашается Финн. — Как будто что-то скрывает.
Сердце Рей стучит о грудную клетку. Соло сжимает её бедро, словно успокаивая; его неглубокое дыхание касается её виска.
— Как думаешь, они с Сеффом встречаются? — продолжает Финн, и её глаза округляются. — Это бы всё объяснило.
Что бы Роуз ни сказала в ответ, уже не расслышать, ведь они с Финном проходят мимо закрытой двери и оказываются вне пределов слышимости. Рей пока не может расслабиться, потому что Соло словно окаменел. Он впивается пальцами ей в бедро достаточно сильно, чтобы оставить синяк, но не совсем. Теперь она может разглядеть ряды пустых парт позади него, силуэты которых вырисовываются в лунном свете. Отражение бликов луны Рей также улавливает в его зрачках, когда прищуренный взгляд Соло фокусируется на ней.
Рей открывает рот, чтобы что-нибудь сказать — что угодно, любую глупость, которая позволила бы разрядить напряжение, — но Соло
набрасывается на неё, словно именно этого и ждал. Он проводит языком по её приоткрытым губам, и целует так крепко и глубоко, что у Рей подгибаются колени. Для поддержки она хватается за лацканы его фрака и целует в ответ так сильно, как только может, потому что скучала по нему, скучала по его объятиям.
Последнее, что ей хочется сделать, так это останавливаться, но через слишком короткий промежуток времени он отстраняется.
— Ну? — требует Соло, слова превращаются в напряженное рычание. — Ты
встречаешься с Хеллином? Или планируешь начать?
Рей моргает.
Она прекрасно понимает, что не самая умная на свете. Шесть полных семестров обучения Зельеварению и Трансфигурации в Хогвартсе имеют большое значение для того, чтобы привить смирение практически каждому. Но и не
до такой степени она рассеянная — Рей более чем способна сопоставить некоторые вещи воедино, и то, что крошечный и тайный уголок её существа начал подозревать с той секунды, как Соло покинул Большой зал именно в момент, когда ученики разбились на пары, чтобы танцевать медленный танец, теперь полностью закрепляется в сознании и отказывается исчезать: все те грозные хмурые взгляды, которые она ловила на себе всякий раз, когда разговаривала с Сеффом, внезапно с резкой ясностью обретают смысл.
К её удивлению, озарение не приносит ей ни капли удовольствия.
К её удивлению, в ней вспыхивает
гнев.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — требует Рей.
— Я лишь хочу знать, — коротко отвечает он. — Есть определенные вещи, которых нельзя допускать. Я не хочу вмешиваться в...
— Всё, что тебе нужно было сделать, так это сказать: я не хочу, чтобы ты шла с ним на бал! — огрызается Рей. — Я спросила тебя, и ты ответил, что
не против…
Соло ругается себе под нос, без сомнения, из-за её повышенного голоса. Он достает свою терновую палочку из внутренней подкладки фрака и ловко наколдовывает Оглушающее Заклинание по всему классу. Закончив, поворачивается к ней лицом, в серебристом полумраке белизной сверкают оскаленные зубы.
— А я и
не против, — шипит Соло, но в его Окклюменции появились трещины, которых прежде не было, всевозможные эмоции пронизывают его, будто ломаные линии. — Кто я такой, чтобы указывать тебе, что делать? Ты считаешь, будто я настолько эгоистичен, что…
— Совсем не эгоистично показать, что тебе не плевать! — кричит Рей. — Ты в самом деле
не будешь против, если я потанцую с ним?
— Не буду, — стиснув зубы, рычит Соло. — Если сама этого захочешь.
— А если позволю ему взять меня за руку? — вызывающе спрашивает Рей. — Что, если я этого
захочу?
Единственным ответом Соло является быстрый, краткий кивок, хотя во впадинке под его глазом предательски подёргивается венка.
Рей
в бешенстве.
— А если я позволю ему поцеловать меня? — Она делает шаг вперёд, вызывающе вздёргивая подбородок, ещё больше вторгаясь в личное пространство Соло. Провоцируя его. — Что, если позволю ему трогать меня везде, где были твои пальцы?
— Рей. — Соло произносит её имя, будто предупреждая. — Не надо.
Но она зашла слишком далеко, её уносят потоки гнева и отчаяния. Она должна разрушить эту маску раз и навсегда. Она должна это сделать, иначе…
… иначе так будет всегда.
— Что, если я пересплю с ним? — едва слова слетают с губ, по её щекам начинают струиться слёзы. Боже, да ей не под силу переварить саму мысль о том, чтобы сделать что-то, о чём только что упомянула, с кем-то, кроме Бена Соло — она чувствует себя грязной, глупой, ужасной и мелочной, но останавливаться слишком поздно. — Или отсосу ему, потому что этого хочу? Вы всё ещё будете
не против этого, профессор...
Рей плачет так сильно, что не видит, как Соло бросается вперёд — лишь чувствует, как он прижимает её к двери, мускулистыми руками обхватывая целиком. Он зарывается лицом в изгиб её шеи, и она чувствует, как влага и тепло стекают по коже, и осознание поражает со всей силой электрического удара: он тоже плачет.
Желание утешить его чистым инстинктом расцветает в груди. Рей обнимает его за талию, а он такой высокий и широкоплечий, что она чувствует себя коалой, цепляющейся за дерево, но с этим ничего не поделаешь. Уткнувшись ему в грудь, она шмыгает носом. Проникнув под завесу её волос, он обхватывает её затылок и безостановочно осыпает нежными, успокаивающими поцелуями её лицо.
— Не плачь больше, — бормочет он. — Пожалуйста.
Посмотрите, кто заговорил, возмущенно думает Рей, но произносит совсем другое.
— Меня бесит, что ты используешь Окклюменцию даже когда мы наедине.
— Никогда больше этого не сделаю, — клянется Соло, его губы медленно и чувственно скользят по её шее, отчего пальцы на ногах Рей предательски поджимаются.
Она смягчается, но едва заметно.
— А ещё меня бесит, что ты не можешь признаться в ревности. Даже когда я говорю, что пересплю с кем-то другим…
Разум затуманивается, и она забывает остальную часть своей тирады, потому что он кусает её. Не настолько сильно, чтобы оставить след, но достаточно, чтобы затаить дыхание из-за резкой, тонкой грани между удовольствием и болью.
— Ты правда хочешь знать, что со мной происходит, когда ты говоришь о поцелуях, или о том, чтобы держаться за руки или делать —
хоть что-то — с кем-то другим? — Он не повышает голоса, но выплевывает почти каждое слово. Почти каждое слово пронизано вибрацией.
Она кивает. Он впивается в её рот — яростно и жестоко, его бархатистый язык и мягкие губы — непреодолимое оружие против остатков её защиты. Наслаждаясь его неконтролируемым подходом, Рей думает, что этот момент станет очередным восхитительным воспоминанием, которое будет подпитывать её до конца вечера после того, как он отправит её обратно на бал, хорошенько поцеловав, но затем…
… затем он вцепляется по обе стороны глубокого V-образного выреза её платья. Заклинание, которое Талли наложила ранее, гарантировало, что лиф будет держаться на месте сам по себе, но разве ему под силу справиться с сильными, цепкими мужскими руками.
Рей ахает, когда грудь высвобождается — чудесным образом, тонкая ткань платья не рвётся — и Соло, не теряя времени даром, ловит губами один сосок, а второй сжимает указательным и большим пальцами.
— Ты...
Ах! — он сосёт сильнее, и она вскрикивает, и перед глазами у неё начинают плясать звёзды. — Ты сошел с ума? Финн и Роуз вернутся с минуты на минуту...
— Оглушающее Заклинание, — напоминает ей Соло.
По крайней мере, ей кажется, что говорит он именно это.
Трудновато разобрать, что он говорит, пока его рот занят её грудью.
Когда Рей слышит шаги по коридору, её душа едва не покидает тело. Соло отрывается от груди и замирает, будто не смея пошевелить ни единым мускулом.
Слышно несколько пар шагов со стороны лестницы, а не из туалета для девочек на втором этаже, так что можно с уверенностью предположить, что принадлежат они не Финну или Роуз.
— Не думаю, что делать это здесь — такая уж хорошая идея. — Рей подавляет стон отчаяния, когда узнаёт голос Талли.
— Ну же, Линтра, жизнь коротка, — уговаривает второй голос, в котором Рей узнаёт Зекка, одного из слизеринцев. — В этом коридоре нет портретов, всё нормально.
— Киян! — Талли произносит имя своего парня так, словно зовет на помощь.
— Не знаю, как ты, детка, но мне бы не помешал перекур, — глубоким рокочущим басом отвечает Киян Фарлендер. — «Лохматый Кава» на сцене! Надо как следует накуриться, прежде чем они сыграют «Тёмные глаза, жаркие мысли» — слушать которую можно только под кайфом, если не знала…
— Умный парень. — Эзлин Рей, вратарь Пуффендуя, произносит слоги невнятно, а это подразумевает, что в Большом зале есть по крайней мере одна чаша пунша, которая не пройдёт проверку на алкотестере. — Очень умный парень.
— Ладно, — с порывистым, наигранным вздохом уступает Талли. — Но лучше бы этой штуке быть высшего качества. Мы же не хотим, чтобы кто-то из вас завопил во всю глотку, потому что решил, будто все люди в замке превратились в пчёл.
Раздаются смешки, за которыми следует тишина. А через некоторое время раздаётся череда покашливаний.
В воздухе витает слабый, безошибочно узнаваемый мутный запашок дымящихся листьев абиссинской смоковницы.
— Да вы, должно быть, издеваетесь, — ворчит Соло. — Чертовы идиоты. Мне следует назначить им всем наказание.
Вопреки себе, Рей фыркает. Уж не ему сетовать, что кто-то нарушает правила, когда сам он прижимает Рей к двери класса, её грудь выглядывает из платья, а соски покраснели и напряглись от его ласк.
— Эй, не задерживай косяк, — произносит недовольный голос, который, несомненно, принадлежит Рошу Пенину. — Давай, Зекк, передай сюда...
О, проклятье…
Две пары шагов. Доносятся со стороны туалета.
И ситуация не может стать ещё хуже, потому что...
— Какого беса… — потрясено говорит Финн, — вы все тут делаете?
— Бесимся, — язвительно замечает Киян, вызывая взрыв смеха у своих приятелей. — Двигайся дальше, тебя это не касается.
Да, безмолвно умоляет Рей Финна и Роуз,
двигайтесь дальше — наш учитель по З.О.Т.И. только что облобызал мои соски по эту сторону двери, так что, пожалуйста, пожалуйста, двигайтесь дальше…
— Талли? Мы ищем Рей, — объясняет Роуз. — Ты её не видела?
— Нет, — кашляет Талли, — вообще-то, нет, не видела.
— Короче, Эванс, Тико — либо вы с нами, либо хорош мешать, — подхватывает Зекк. — Решайте.
— Какой сложный выбор, впрочем, переживём, — невозмутимо отвечает Роуз. — Пойдём, Финн.
Облегчение, которое охватывает Рей, стоит ей услышать, как уходят её лучшие друзья, огромно, но слишком мимолетно, из-за того, что остальные ученики, похоже, устроились поудобнее в коридоре за пределами класса. Несколько беспокоит то, что влажность между ног не уменьшилась, несмотря на обстоятельства, а каждое нервное окончание продолжает гудеть от близости Соло. У него тоже заметна небольшая эрекция — Рей чувствует, как член упирается ей в живот.
Она открывает рот, чтобы сказать ему, что это кошмар — что они облажались, — но потом Пенин говорит нечто, от чего у Рей в жилах стынет кровь.
— Не могу поверить, что Ниима в самом деле отхватила кавалера. Она же всегда была просто… серой мышкой. А сегодня даже выглядит сносно. Кто бы мог подумать?
— Кажется, благотворительность приносит свои плоды, — задумчиво усмехается Киян. — Верно, Талли?
Рей опускает взгляд в пол. Соло крепче сжимает её плечи, но она не в силах признать его присутствия. Это так унизительно, что ей хочется исчезнуть.
Ей досадно, что Роуз напомнила о ней их школьным товарищам. Ничем хорошим не заканчивается то, когда на тебя обращается всеобщее внимание.
— Рей великолепна, — возражает Талли. — Вы просто беситесь, что она продолжает надирать вам задницы на поле для квиддича.
Соло усмехается. Теперь-то Рей поднимает на него взгляд, но это длится недолго, потому что он наклоняет голову, чтобы снова начать покрывать горячими поцелуями её шею.
— Кучка придурков с мелкими членами. Называют тебя сносной, хотя этим вечером ты была самым сногсшибательным зрелищем в Большом зале. — Как бы подчёркивая свою точку зрения, он проводит ладонью по выпуклости её обнаженной левой груди. — Глупые, глупые мальчишки.
Он нежно сжимает пальцами сосок, и Рей выгибается дугой, беспомощная перед этим ощущением.
— Если бы они только знали, что я делал с тобой, меньше, чем в десяти шагах от них, — лихорадочно рычит Соло, уткнувшись ей в шею. — Если бы только знали, как сильно ты сводишь меня с ума.
Снова найдя губами её грудь, он продолжает с того места, на котором остановился. Рей не прерывает его, слишком захваченная порывом мстительности, который намного перевешивает любую вину или колебания, которые она могла бы испытывать. Мстительность, которая сочетается с удовольствием, создавая самые головокружительные комбинации.
Её сверстники в Хогвартсе могут думать, что она не достойна внимания, но здесь — вот так, с ним — она прекрасна.
Она не так далеко зашла, чтобы не испытать хоть какую-то благодарность, когда Талли уводит разговор в сторону от неё. Однако вскоре и Талли, и все остальные, и что бы они ни говорили, погружаются в туманную завесу забвения, когда Соло опускается на колени, поднимает звёздные юбки Рей и через трусики целует её между ног.
Рей
вскрикивает. И крик её эхом разносится по пустому классу, надежно укрытый Оглушающим Заклинанием. Снаружи её однокурсники курят абиссинскую смоковницу и болтают о бале, в то время как она корчится по другую сторону двери, придерживая своё красивое платье и вжимаясь в рот своего учителя, пока тот посасывает влажные очертания клитора через нижнее бельё.
То, как он это делает, едва ли не
безжалостно, с натиском, которой был бы чересчур сильным без барьера, обеспечиваемого тонким хлопком. Он доводит её до оргазма не более чем за пять минут, может, даже за
три, и она всё ещё не до конца отошла от пережитого удовольствия, когда он снова вытаскивает свою терновую палочку из фрака и…
И…
Заставляет её трусики исчезнуть.
Рей моргает, глядя на Соло, дрожа от шока и возбуждения.
— Ты... ты... — бормочет она, а он пожимает плечами.
— Извини, — говорит Бен, но в его голосе совсем нет сожаления, когда он обхватывает её голую задницу и притягивает к себе поближе.
Она инстинктивно задирает прозрачные юбки повыше, а он начинает с самого начала. Проводит языком вдоль входа, а затем погружается внутрь, и,
господи, он трахает её своим языком, неглубоко двигая им, а носом вжимается в клитор, и она ёрзает у него на лице с дикой несдержанностью.
Разношёрстная компания из слизеринцев, пуффендуйцев и одной гриффиндорки в коридоре продолжает покашливать и смеяться, ни о чем не подозревая, и будь Рей проклята, если это не начинает ей нравиться.
Нравится так грубо нарушать правила.
Она же всегда была просто… серой мышкой, — сказал Рош Пенин.
Этот маленький гадёныш не знает, на что я способна, — думает Рей, и это последняя связная мысль на следующие несколько секунд, пока она кончает прямо на лицо профессору Соло.
***
Из-за двух последовательных оргазмов за такой короткий промежуток времени Рей пошатывается и задыхается. Привалившись к дубовой двери, она чувствует, как подкашиваются колени. Ей кажется настоящим чудом, что она до сих пор в сознании.
Соло поднимается на ноги. Поддерживая её одной рукой за талию, другой он возится с застежками своих брюк.
— С вами, мисс Ниима, я ещё не закончил, — мрачно заявляет он.
О, Боже. Рей сглатывает, прямо перед тем, как Соло наклоняется, чтобы ещё раз грубо её поцеловать. Он проникает языком ей в рот, и её собственный вкус омывает Рей, словно наркотик.
— Мне пришла в голову мысль… Может, Ниима унеслась с Хеллином, — слышит она предположение Зекка по ту сторону двери. — Вот почему друзья не могут её найти.
На несколько коротких мгновений Соло напрягается, а затем целует Рей ещё крепче, рукой скользя вниз с её талии на бедро, чтобы приподнять ногу.
— Даже если и так, едва ли это тебя касается, — язвительно парирует Талли. — Сефф и Рей хорошая пара, так что просто оставь их в покое, понял?
Соло прерывает поцелуй, и Рей наблюдает, как он пристраивается ко входу. Делая всё возможное, чтобы удержать равновесие на одной ноге, она задыхается, дрожит от предвкушения и наслаждается беспорядком, который он из неё сотворил.
— Они и правда идеально подходят друг другу, — признаёт Азлин. — Парочка маленьких зануд. Одобряю.
С губ Соло срывается звериный рык. Он толкается бёдрами вперед, и Рей — которая находится на грани чрезмерной чувствительности, которая блаженствует, но почему-то продолжает желать большего — откидывает голову назад с хриплым вскриком, когда он одним плавным, быстрым движением врывается в неё, как ей кажется, сразу до упора.
Боли нет — она слишком влажная и податливая для этого, но всё происходит слишком быстро. Он не даёт ей прийти в себя: вжимается в неё ещё сильнее. Помогая ей обхватить себя за талию двумя ногами, он начинает
вонзаться в неё.
— Черт возьми, — хнычет Рей, обнимая Соло за шею, осколки безрассудного, самого дикого восторга проносятся перед её глазами вспышками белого, словно солнечные блики. — Мерлин, твою ж мать...
—
Вот что со мной происходит, когда я думаю о тебе с кем-то другим, — рычит Соло ей на ухо. — Из-за этого хочется потерять контроль, — он впивается пальцами ей в бёдра. — Из-за этого хочется отыметь тебя так сильно, чтобы ты никогда не забывала, что ты
моя...
Влагалище пульсирует от новой волны возбуждения.
Его. Никогда прежде она никому не принадлежала.
Приятная мысль.
Это безумно приятно, и совершенно неожиданно возбуждает, добавляя острых ощущений, которые она и без того испытывает, пока он буквально вжимает её в дверь, в то время как ничего не подозревающие однокурсники снаружи курят абиссинскую смоковницу.
— Ну не знаю, кажется... кажется, Талли и Азлин в чём-то правы, — задыхается она. У Рей на плече сидит дьяволёнок, который побуждает её выбесить профессора. Чтобы обнажить его тьму и окунуться в неё. — Сефф и я
действительно хорошая пара.
— Испорченная ведьмочка. — рычит Соло сквозь стиснутые зубы. — Говоришь такое, пока мой член в твоей узкой киске...
— Прости меня, — Рей не знает, где она набирается сил, чтобы засмеяться, но она это делает, запыхавшись и совершенно распутно. — Я такая непослушная.
— Мне бы следовало тебя отшлепать, — ворчит он, и,
ох, представляя это, она сжимается на нём и стонет нечто, что очень похоже на согласие. —
Господи, Рей… — Соло сбивается с ритма. Смотрит на неё сверху вниз, разинув рот. — Ты... ты хочешь, чтобы я…
— Я хочу того же, что и ты, — лепечет она чуточку нетерпеливо, поскольку он замедлился, а это последнее, что ей сейчас нужно. — Пожалуйста, сэр,
жёстче… проучите меня…
Слова обрываются едва ли не вскриком, стоит ему подчиниться и ускорить темп. Дверь скрипит, у неё захватывает дух. В этой позе двигаться толком не получается, поэтому Рей закрывает глаза и позволяет ему насаживать себя на член, пока третий оргазм за ночь не становится маняще близок.
Из коридора доносится приглушенный смех. Соло наклоняется поближе, чтобы снова зарычать ей на ухо, и это сладчайшая музыка для ее ушей.
— Не могу поверить, что тебе это нравится, — едва ли не сокрушается он. — Не могу поверить, что тебе нравится трахаться со своим профессором. Нравится, что твои очаровательные сиськи выглядывают из этого красивого платья, а кретины-однокурсники сидят прямо за дверью…
—
Очень нравится, — бормочет Рей. — Нравится быть твоей дрянной девчонкой.
Она представляет, как они выглядят со стороны: расшитые звёздами юбки смяты между их телами, и его нарядные чёрные брюки приспущены, обнажая мускулистые бёдра, потому что он даже не соизволил дождаться, пока они избавятся от одежды, он просто скользнул в неё, собственнически и первобытно, этот сотканный из тьмы мужчина, и она желанна, её хотят, она принадлежит ему…
Соло достигает кульминации первым. Чертыхается себе под нос, изливаясь в неё тёплой спермой. И этого ощущения достаточно, чтобы швырнуть её за край, достаточно, чтобы довести её до оргазма. У неё звенит в ушах, сердце колотится, когда он делает еще несколько беспорядочных толчков, словно хочет спустить всё до последней капли в ее мокрую, как следует использованную киску...
Наконец, он прижимается к ней и замирает, уткнувшись лбом в изгиб её шеи. Она гладит его по волосам, удивляясь тому, насколько он силён, что не отпустил её ни во время, ни даже после, удивляясь, как славно о ней заботится. В темноте и в объятиях друг друга они терпеливо ждут, пока дыхание не придёт в норму, прислушиваясь к звукам шагов удаляющихся учеников.
***
Воспользовавшись заклинанием Люмос, при свете волшебных палочек, которым помогают лучи серебристой луны, они приводят в порядок свои волосы и одежду. Рей поправляет помятый галстук Соло, следуя его тихим инструкциям, пока золотистый шёлк не оказывается завязанным должным образом.
— Я хотел, чтобы ты повеселилась сегодня, — мягко объясняет он. — В твоем возрасте... Я просто... Просто подумал, что было бы недопустимо, если бы этот опыт был омрачен. Я не хотел, чтобы из-за меня тебя мучила совесть.
— Я
ещё как повеселилась, — вздёрнув бровь, острит Рей.
Он смеется. Она сияет от удовольствия.
— Я сказала Сеффу, что в любом случае пойду с ним лишь по-дружески, — продолжает она, заправляя галстук Соло обратно в жилет. — Не хотела вводить его в заблуждение. Не тогда, когда... когда хотела провести вечер с другим.
Они замолкают. Рей видит, что Соло обдумывает её слова, и ей интересна его реакция.
— Ты, — он откашливается. — Ты ведь поняла, что это был мой Патронус, верно? Той ночью, когда ты отрабатывала наказание.
Рей опускает руки по бокам. Он внимательно наблюдает за ней, и она поражена тем, насколько выражение его лица открыто и серьезно — без налёта Окклюменции оно мучительно уязвимо.
— А ты что, думаешь, будто я стану целовать в нос первого встречного Патронуса? — язвит она, глядя на него.
— Ты… Поцеловала его? — он сглатывает, надежда светится в его ласковых тёмных глазах, слишком прекрасных, чтобы отвести от них взгляд. Он выглядит так, словно несколько долгих мгновений борется с неким мучительным решением, а затем отваживается, с оттенком усталости, с видом капитуляции: — Тогда... прежде чем ты вернёшься на бал, может... может быть, ты и меня поцелуешь?
— Мне страшно, — шепчет Рей. Он честен, и поэтому ей тоже следует говорить правду. — В последний раз, когда я попыталась тебя поцеловать, — в оранжерее, — ты меня оттолкнул.
Соло вздрагивает, кожа на лице бледнеет. Но он остаётся на месте, даже когда руки сжимаются в кулаки, словно он не даёт себе к ней прикоснуться.
— Тогда мне тоже было страшно, — робко признается он. — Я всегда буду жалеть об этом. Но… Рей, если ты поцелуешь меня сейчас... — Его глубокий голос, который обычно очень уверенный и ровный, теперь ломается, и ему приходится попробовать ещё раз. — Если ты поцелуешь меня сейчас, я не оттолкну тебя. Никогда больше. Я бы предпочёл встретиться с ещё одной мантикорой, чем сделать это.
Она решает довериться ему. Сократив расстояние между ними, она встаёт на цыпочки и прижимается губами к его губам. Соло тут же крепко обнимает её и целует в ответ, и в этот момент у Рей перед глазами расцветают звёзды.
